Франки, например. Или галлы. Или вот славяне, я слышал…
– Где слышал? Бегун, ты что, с другой планеты?
– Представь, что это так. Это почти так. Рассказывай.
– Ну, – начал Джованни, и в голосе его Чернов почему-то не услышал удивления: утверждение, что сокамерник – «с другой планеты» не показалось ему кощунственным или вообще идиотским. С другой так с другой, кто спорит. И римлянин неспешно начал рассказ: – Давным-давно, почти две с лишним тысячи лет назад, на Земле было много разных племен. Но славные предводители римской армии шествовали по миру и насаждали повсюду власть Империи…
– Римской? – уточнил Чернов, прервав явно заученное наизусть повествование Джованни.
– Разумеется. Я продолжу. Со временем Империя разрослась до нынешних размеров. Пределы ее таковы: с востока – океан Великий, с юга – Южный океан, с севера – Ледяной океан, а с запада, известное дело – Граница.
– Граница? С кем? – спросил Чернов, уже предполагая ответ.
– Со скандинавами.
– А их пределы каковы?
– На западе у них, естественно, тоже океан Великий, на юге – Южный, на севере – Ледяной, а на востоке – Граница.
– Что за граница такая?
– Просто граница двух Империй. Римской и Скандинавской, что тут непонятного?
Теперь до Чернова окончательно дошло: на всей матушке-Земле в этом ПВ наличествуют лишь две страны. Или Империи. Римляне и Скандинавы. Именно так, а не итальянцы и шведы!
– И когда же возникла эта Граница?
– Четыреста сорок два года назад, в нулевом году.
– Летосчисление идет с момента образования Границы?
– С окончания Великой Вечной Войны. Обе империи истощили силы друг друга, постоянно отодвигая Границу то туда, то сюда. Потом, наконец, договорились о паритете, разметили границу…
– Посмотрел бы я на карту, коли можно бы… – с искренним сожалением вздохнул Чернов, походя соображая, что Карт в этом мире может и не быть.
Хотя почему: у римлян во времена Империи в ПВ Чернова картография была пристойно развита. В пределах известных земель, конечно…
– Сейчас покажу, – неожиданно сообщил Джованни и принялся рыться в стопке журналов на тумбочке возле койки.
Воспользовавшись паузой, Чернов оглядел камеру. Скорее даже комнату, а не камеру. Она была на удивление обжита: на стенах – фотографии смазливых дамочек, возле раковины – какая-то посуда, на полке над кроватью – книги и журналы.
Джованни перехватил взгляд Чернова, покачал головой:
– Нет, это все не мое. Я не успел бы накопить столько за неделю, что я здесь. Тут кто-то очень долго жил до нас с тобой. Теперь его нет, а хозяйство осталось. Это ж не тюрьма на самом деле, у скандинавов в районе Средних Гор тюрем нет… А, вот и нужный журнальчик!
Джованни развернул его перед Черновым.
– Вот, смотри… Это вообще-то карта только Скандинавской Империи. Сам понимаешь, другой тут не найти. Но представление дает.
Дает, и еще какое! Граница двух Империй шла, прихотливо изгибаясь, с севера на юг по всей Европе – от Белого моря по Восточно-Европейской равнине вниз, затем левее, до Карпат, оттуда резко брала на запад, почти до Атлантики, но посередине той местности, которую Чернов назвал бы Францией, опять продолжала движение на юг, поперек Пиренеев, почти точно по нулевому меридиану. Дальше – Африка, разделенная вдоль почти поровну, до самого мыса Доброй Надежды, принадлежащего, судя по карте, Скандинавам. Таким образом, обе Америки были по левую, скандинавскую сторону Границы, а почти вся Евразия, Австралия и Океания – по правую, римскую. И Африка пополам. Как демократично!
– А мы где? – спросил Чернов, глядя на карту.
– Здесь. – Джованни ткнул пальцем в голову все так же куда-то прыгающего льва – Скандинавского полуострова.
– Нехило, – произнес пораженный Чернов по-русски. Осекся. – А что, языков тоже два?
– Да. Скандинавский и римский, – ответил Джованни гордо. Ему, кажется, нравилось быть экскурсоводом по Миру для чужого человека, Бегуна. Его даже не волновало декларированное ранее инопланетное происхождение оного. – У нас говорят, конечно, немного по-разному в разных провинциях, но все всегда друг друга понимают. У скандинавов то же самое. Да вот и ты говоришь на обоих языках, хотя я с такими их диалектами не встречался. Но Мир-то большой, люди разные…
Люди настолько разные, что некоторые не знают даже о том, что Мир поделен надвое. Или Джованни Романо идиот, или он напрочь лишен умения удивляться, или… Последнее «или» все более напрягало Чернова.
– Послушай, Джованни, – сказал он, – как случилось, что эта спичка оказалась в пещере на Галлхепиггене?
Он вновь вынул трофей из кармана и положил его перед Джованни.
– Очень просто, – улыбнулся тот, – я ее выбросил там, когда сидел и наблюдал за долиной. Понимаешь, я замел все следы за собой, когда уходил, а одну-единственную спичку, видишь, не заметил.
– А зачем ты наблюдал за долиной?
– Я же объяснил: меня взяли за шпионаж. Я – шпион Римской империи. Мы со Скандинавами не воюем, но и тут и там полно шпиков с каждой стороны. Скандинавы любят побряцать оружием, сам понимаешь – викинги, воинственный народ, и чтобы следить за этим всем, Римская империя внедряет к ним шпионов. А они – к нам… Это нормальный, почти гласный процесс, к которому все уже привыкли. Раньше напрягались – было. А сейчас… – Джованни махнул рукой. – Ну, вот, я отвлекся. Я сидел в пещере две недели, наблюдал за перемещениями скандинавских войск. Пещера эта, конечно, не самый лучший наблюдательный пункт, больно заметна, но лучшего в этих горах я ничего не нашел. Не успевал. А в один прекрасный день меня и взяли. Я засек, что ко мне идут, уничтожил все оборудование, выбросил остатки в колодец… А спичку обронил…
– А зачем нужны перемещения войск?
– Долина Галлхепиггена у скандинавов – стратегическое место. Они хотели здесь аэродром построить для летающих тарелок. Расчистили место, вырубили деревья, дорогу проложили, собрались уже продолжить ее тоннелем через гору, но строительство было почему-то заморожено. Не знаю почему. Не мой уровень… Лет десять все здесь пустовало. А потом пришла информация, что скандинавы возобновляют работы в долине Галлхепиггена, и меня забросили сюда – наблюдать.
– И что ты высмотрел?
– А ничего интересного. Обычные подготовительные работы.
– И стоило ради этого торчать в пещере столько времени?
– Я задания не выбираю, – обиделся Джованни. – Я куда с большим удовольствием сидел бы дома в горячей ванне, чем в холодном каменном мешке. Но я тебе не рассказал самого главного. Когда они все замерили и разметили, пришли саперы и понаставили кругом ловушек, чтобы разный люд не шатался.
– Это я тоже видел…
– А на следующий день они хотели пригнать технику и начать строительство. Но – появился город! Город возник прямо на том месте, где должен быть аэродром!
– Постой, откуда ты знаешь про город? Ты же сам сказал, что уже неделю как в тюрьме, а город только третьи сутки в долине Галлхепиггена стоит.
– Город… город… – Джованни наморщил лоб, вспоминал что-то, будто и не слышал Чернова. – Город называется… Вефиль! Да, Вефиль. Ты, Бегун, тоже оттуда… Ты бежишь по Пути, а город следует за тобой… так, так…
Приехали, подумал Чернов. Повторяются не только условия существования Бегуна в разных ПВ, но и встречи в них, в этих, с позволения сказать, условиях. Раз попал в тюрьму, жди соответствующей встречи. Скучно… В чем здесь смысл? Может, дальше по Пути и двигаться не стоит, коли все наперед известно?..
– Ну и откуда ты все это знаешь? – спокойно спросил Чернов, не потому что не знал ответа сам, а потому что хотел услышать ожидаемое.
И услышал:
– Я же Зрячий, Бегун. Ты нашел меня.
Римлянин-шпион, записной болтун, находка для шпиона же, растяпа, обронивший жеваную спичку, чтобы Чернов ее нашел, – этот человек и есть Зрячий, тот единственный, кого Чернов действительно хотел видеть в этом ПВ, не считая, конечно, вефильцев.
Он уже не стоял столбом, отстоял свое в прежних ПВ. Цель найдена – дело надо делать.
– Мои действия, Зрячий?
– Искать Путь.
– Опять бежать из тюрьмы?
– А что, уже бегал? – заинтересованно спросил Джованни.
– Было.
– Раз было, не надо повторяться. В Книге сказано: «Бегун ищет Путь даже там, где его искать нельзя». Сам посуди – здесь, в тюрьме, его можно найти? Нельзя. Значит, здесь искать и следует.
– Зрячий, ты говоришь парадоксами.
– Я говорю словами Книги Пути.
Эти слова, как и многие другие в Книге, были весьма туманны. Чернов понимал, что у Книги должен быть код, но сам он ее не видел, сам не листал, не вчитывался в строки, да и смог бы, или нет – не ведал, а никто из Зрячих, встреченных на Пути, не умел или не был уполномочен толковать Бегуну тексты. Все – на догадках. Или еще точнее – на авось. Таковы правила Игры? Таковы правила… Последнее время Чернов все чаще стал задумываться, что происходящее с ним напоминает какой-то грандиозный компьютерный «quest» с элементами стратегии. Герой, то есть сам Чернов, попадает в ситуации, из которых обязательно есть выход, но найти его не так-то и просто. И как в любом «quest», в этой Игре важна каждая деталь, каждая мелочь. Если спичка лежит там, где ее быть не должно, значит, это важная, ключевая спичка, она приведет Героя туда, куда ему и надо прийти… В тюремную камеру к Зрячему-Джованни, например.
Чей это «quest»? Уж точно – не Чернова. Чернов – коли это именно «quest» – всего лишь плоский компьютерный человечек на экране монитора. Обидно? Не без того…
Хотя все надуманное на деле может оказаться иным. Путь впереди долгий.
– Давай спать. Бегун. Тебе нужны силы, отдыхай. – Джованни зевнул и, сняв рубаху, накинул ее на фонарь над дверью. Пояснил деловито:
– Он горит круглосуточно. Они его не выключают, чтобы наблюдать за нами. А спать мешает.
Чернов вдруг ощутил, как сильно устал за время пребывания в этом мире. Он блаженно – одетый, естественно, – растянулся на койке и сразу начал было засыпать, но вдруг встрепенулся и снова сел.
– Зрячий!
– А? – сонно отозвался Джованни.
– Ты сказал, мне нужны силы. Когда они мне понадобятся?
– Я не пророк, я всего лишь Зрячий. Сказал, что знал. Спи. Спокойного сна.
– Спокойного… – пробормотал Чернов и отрубился.
Глава тринадцатая.
ПЫТКА
– Бегун! На выход! Быстро!
Лязг открываемой двери и бас охранника выдернули Чернова из сна. На привычные потягушки-повалялки времени отпущено не было.
– Быстро, я сказал!
Не успевшего даже проморгаться со сна Чернова за шиворот скинули с кровати на пол, затем подняли на ноги и дали смачного пинка по пятой точке. Чернов пулей вылетел в коридор.
Грохнула захлопнувшаяся дверь, за ней послышался голос Джованни:
– Бегун! Ищи Путь там, где невозможно!
Спасибо, Зрячий. Понять бы только, что это напутствие значит…
– Вперед! – Толчок в спину.
Неприятно, черт возьми! Сам Чернов еще не очень проснулся, но самолюбие его, видимо, уже бодрствовало вовсю. И, не желая будить здравый смысл, оно само приняло решение…
Удержавшийся после толчка на ногах Чернов прошел пару шагов и снова встал. Охранник топал позади.
– Чего тормозишь? Иди!
Чернов предполагал, что за этой фразой должен последовать новый толчок в спину, но дожидаться не стал. Он резко развернулся и что было силы ногой засандалил не ожидавшему подвоха охраннику в пах. Аж костяшки хрустнули на босой ноге.
– О-ох! – выдохнул охранник, сгибаясь и обрушиваясь на пол.
Но Чернов падения не видел, он уже бежал по коридору. Куда? Сам не знал. Проснувшийся здравый смысл вопил что-то неразборчивое, но Чернов не слушал его, он мчался по длинному коридору наобум, только пятки шлепали о холодный пол. Коридор поворачивал налево, Чернов повернул вместе с ним, сделал еще несколько шагов и уперся в дверь. С затаенным сомнением толкнул… Удивительно, но – не заперта. За дверью – лестница, подъем. Что наверху? Бежал вверх через две ступеньки и думал о том, что зря не зафиксировал охранника на месте парой ударов головой об пол – так-то он через пять минут очухается и кинется в погоню, прихватив с собой еще с десяток викингов… И откуда в тебе, Бегун Чернов, такая агрессия взялась, а? Головой об пол! Это подумать только! А оттуда, Бегун Чернов, – жить захочешь, еще и не такие извращения придумаешь.
Лестница кончилась. Еще дверь. Еще коридор. За углом – голоса. Чернов нырнул в какую-то темную нишу. Тряпки, ведра, щетки, не громыхнуть бы… Умостился, тихо чертыхнулся, получив по башке шваброй, на которую наступил, затаился. Голоса просквозили мимо и пропали в той самой двери, из которой он только что вынырнул. Сейчас спустятся и встретят бледного охранника, бережно держащегося за причинное место. Тревога, облава… Мотать надо… Осторожно выглянул. Никого. Пошлепал по коридору дальше. Справа и слева мелькали двери с номерками – никаких поясняющих табличек, сказано же: штаб. Странно, что очень безлюдный… Видимо, сейчас – слишком раннее утро, и поэтому в штабе никого нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Где слышал? Бегун, ты что, с другой планеты?
– Представь, что это так. Это почти так. Рассказывай.
– Ну, – начал Джованни, и в голосе его Чернов почему-то не услышал удивления: утверждение, что сокамерник – «с другой планеты» не показалось ему кощунственным или вообще идиотским. С другой так с другой, кто спорит. И римлянин неспешно начал рассказ: – Давным-давно, почти две с лишним тысячи лет назад, на Земле было много разных племен. Но славные предводители римской армии шествовали по миру и насаждали повсюду власть Империи…
– Римской? – уточнил Чернов, прервав явно заученное наизусть повествование Джованни.
– Разумеется. Я продолжу. Со временем Империя разрослась до нынешних размеров. Пределы ее таковы: с востока – океан Великий, с юга – Южный океан, с севера – Ледяной океан, а с запада, известное дело – Граница.
– Граница? С кем? – спросил Чернов, уже предполагая ответ.
– Со скандинавами.
– А их пределы каковы?
– На западе у них, естественно, тоже океан Великий, на юге – Южный, на севере – Ледяной, а на востоке – Граница.
– Что за граница такая?
– Просто граница двух Империй. Римской и Скандинавской, что тут непонятного?
Теперь до Чернова окончательно дошло: на всей матушке-Земле в этом ПВ наличествуют лишь две страны. Или Империи. Римляне и Скандинавы. Именно так, а не итальянцы и шведы!
– И когда же возникла эта Граница?
– Четыреста сорок два года назад, в нулевом году.
– Летосчисление идет с момента образования Границы?
– С окончания Великой Вечной Войны. Обе империи истощили силы друг друга, постоянно отодвигая Границу то туда, то сюда. Потом, наконец, договорились о паритете, разметили границу…
– Посмотрел бы я на карту, коли можно бы… – с искренним сожалением вздохнул Чернов, походя соображая, что Карт в этом мире может и не быть.
Хотя почему: у римлян во времена Империи в ПВ Чернова картография была пристойно развита. В пределах известных земель, конечно…
– Сейчас покажу, – неожиданно сообщил Джованни и принялся рыться в стопке журналов на тумбочке возле койки.
Воспользовавшись паузой, Чернов оглядел камеру. Скорее даже комнату, а не камеру. Она была на удивление обжита: на стенах – фотографии смазливых дамочек, возле раковины – какая-то посуда, на полке над кроватью – книги и журналы.
Джованни перехватил взгляд Чернова, покачал головой:
– Нет, это все не мое. Я не успел бы накопить столько за неделю, что я здесь. Тут кто-то очень долго жил до нас с тобой. Теперь его нет, а хозяйство осталось. Это ж не тюрьма на самом деле, у скандинавов в районе Средних Гор тюрем нет… А, вот и нужный журнальчик!
Джованни развернул его перед Черновым.
– Вот, смотри… Это вообще-то карта только Скандинавской Империи. Сам понимаешь, другой тут не найти. Но представление дает.
Дает, и еще какое! Граница двух Империй шла, прихотливо изгибаясь, с севера на юг по всей Европе – от Белого моря по Восточно-Европейской равнине вниз, затем левее, до Карпат, оттуда резко брала на запад, почти до Атлантики, но посередине той местности, которую Чернов назвал бы Францией, опять продолжала движение на юг, поперек Пиренеев, почти точно по нулевому меридиану. Дальше – Африка, разделенная вдоль почти поровну, до самого мыса Доброй Надежды, принадлежащего, судя по карте, Скандинавам. Таким образом, обе Америки были по левую, скандинавскую сторону Границы, а почти вся Евразия, Австралия и Океания – по правую, римскую. И Африка пополам. Как демократично!
– А мы где? – спросил Чернов, глядя на карту.
– Здесь. – Джованни ткнул пальцем в голову все так же куда-то прыгающего льва – Скандинавского полуострова.
– Нехило, – произнес пораженный Чернов по-русски. Осекся. – А что, языков тоже два?
– Да. Скандинавский и римский, – ответил Джованни гордо. Ему, кажется, нравилось быть экскурсоводом по Миру для чужого человека, Бегуна. Его даже не волновало декларированное ранее инопланетное происхождение оного. – У нас говорят, конечно, немного по-разному в разных провинциях, но все всегда друг друга понимают. У скандинавов то же самое. Да вот и ты говоришь на обоих языках, хотя я с такими их диалектами не встречался. Но Мир-то большой, люди разные…
Люди настолько разные, что некоторые не знают даже о том, что Мир поделен надвое. Или Джованни Романо идиот, или он напрочь лишен умения удивляться, или… Последнее «или» все более напрягало Чернова.
– Послушай, Джованни, – сказал он, – как случилось, что эта спичка оказалась в пещере на Галлхепиггене?
Он вновь вынул трофей из кармана и положил его перед Джованни.
– Очень просто, – улыбнулся тот, – я ее выбросил там, когда сидел и наблюдал за долиной. Понимаешь, я замел все следы за собой, когда уходил, а одну-единственную спичку, видишь, не заметил.
– А зачем ты наблюдал за долиной?
– Я же объяснил: меня взяли за шпионаж. Я – шпион Римской империи. Мы со Скандинавами не воюем, но и тут и там полно шпиков с каждой стороны. Скандинавы любят побряцать оружием, сам понимаешь – викинги, воинственный народ, и чтобы следить за этим всем, Римская империя внедряет к ним шпионов. А они – к нам… Это нормальный, почти гласный процесс, к которому все уже привыкли. Раньше напрягались – было. А сейчас… – Джованни махнул рукой. – Ну, вот, я отвлекся. Я сидел в пещере две недели, наблюдал за перемещениями скандинавских войск. Пещера эта, конечно, не самый лучший наблюдательный пункт, больно заметна, но лучшего в этих горах я ничего не нашел. Не успевал. А в один прекрасный день меня и взяли. Я засек, что ко мне идут, уничтожил все оборудование, выбросил остатки в колодец… А спичку обронил…
– А зачем нужны перемещения войск?
– Долина Галлхепиггена у скандинавов – стратегическое место. Они хотели здесь аэродром построить для летающих тарелок. Расчистили место, вырубили деревья, дорогу проложили, собрались уже продолжить ее тоннелем через гору, но строительство было почему-то заморожено. Не знаю почему. Не мой уровень… Лет десять все здесь пустовало. А потом пришла информация, что скандинавы возобновляют работы в долине Галлхепиггена, и меня забросили сюда – наблюдать.
– И что ты высмотрел?
– А ничего интересного. Обычные подготовительные работы.
– И стоило ради этого торчать в пещере столько времени?
– Я задания не выбираю, – обиделся Джованни. – Я куда с большим удовольствием сидел бы дома в горячей ванне, чем в холодном каменном мешке. Но я тебе не рассказал самого главного. Когда они все замерили и разметили, пришли саперы и понаставили кругом ловушек, чтобы разный люд не шатался.
– Это я тоже видел…
– А на следующий день они хотели пригнать технику и начать строительство. Но – появился город! Город возник прямо на том месте, где должен быть аэродром!
– Постой, откуда ты знаешь про город? Ты же сам сказал, что уже неделю как в тюрьме, а город только третьи сутки в долине Галлхепиггена стоит.
– Город… город… – Джованни наморщил лоб, вспоминал что-то, будто и не слышал Чернова. – Город называется… Вефиль! Да, Вефиль. Ты, Бегун, тоже оттуда… Ты бежишь по Пути, а город следует за тобой… так, так…
Приехали, подумал Чернов. Повторяются не только условия существования Бегуна в разных ПВ, но и встречи в них, в этих, с позволения сказать, условиях. Раз попал в тюрьму, жди соответствующей встречи. Скучно… В чем здесь смысл? Может, дальше по Пути и двигаться не стоит, коли все наперед известно?..
– Ну и откуда ты все это знаешь? – спокойно спросил Чернов, не потому что не знал ответа сам, а потому что хотел услышать ожидаемое.
И услышал:
– Я же Зрячий, Бегун. Ты нашел меня.
Римлянин-шпион, записной болтун, находка для шпиона же, растяпа, обронивший жеваную спичку, чтобы Чернов ее нашел, – этот человек и есть Зрячий, тот единственный, кого Чернов действительно хотел видеть в этом ПВ, не считая, конечно, вефильцев.
Он уже не стоял столбом, отстоял свое в прежних ПВ. Цель найдена – дело надо делать.
– Мои действия, Зрячий?
– Искать Путь.
– Опять бежать из тюрьмы?
– А что, уже бегал? – заинтересованно спросил Джованни.
– Было.
– Раз было, не надо повторяться. В Книге сказано: «Бегун ищет Путь даже там, где его искать нельзя». Сам посуди – здесь, в тюрьме, его можно найти? Нельзя. Значит, здесь искать и следует.
– Зрячий, ты говоришь парадоксами.
– Я говорю словами Книги Пути.
Эти слова, как и многие другие в Книге, были весьма туманны. Чернов понимал, что у Книги должен быть код, но сам он ее не видел, сам не листал, не вчитывался в строки, да и смог бы, или нет – не ведал, а никто из Зрячих, встреченных на Пути, не умел или не был уполномочен толковать Бегуну тексты. Все – на догадках. Или еще точнее – на авось. Таковы правила Игры? Таковы правила… Последнее время Чернов все чаще стал задумываться, что происходящее с ним напоминает какой-то грандиозный компьютерный «quest» с элементами стратегии. Герой, то есть сам Чернов, попадает в ситуации, из которых обязательно есть выход, но найти его не так-то и просто. И как в любом «quest», в этой Игре важна каждая деталь, каждая мелочь. Если спичка лежит там, где ее быть не должно, значит, это важная, ключевая спичка, она приведет Героя туда, куда ему и надо прийти… В тюремную камеру к Зрячему-Джованни, например.
Чей это «quest»? Уж точно – не Чернова. Чернов – коли это именно «quest» – всего лишь плоский компьютерный человечек на экране монитора. Обидно? Не без того…
Хотя все надуманное на деле может оказаться иным. Путь впереди долгий.
– Давай спать. Бегун. Тебе нужны силы, отдыхай. – Джованни зевнул и, сняв рубаху, накинул ее на фонарь над дверью. Пояснил деловито:
– Он горит круглосуточно. Они его не выключают, чтобы наблюдать за нами. А спать мешает.
Чернов вдруг ощутил, как сильно устал за время пребывания в этом мире. Он блаженно – одетый, естественно, – растянулся на койке и сразу начал было засыпать, но вдруг встрепенулся и снова сел.
– Зрячий!
– А? – сонно отозвался Джованни.
– Ты сказал, мне нужны силы. Когда они мне понадобятся?
– Я не пророк, я всего лишь Зрячий. Сказал, что знал. Спи. Спокойного сна.
– Спокойного… – пробормотал Чернов и отрубился.
Глава тринадцатая.
ПЫТКА
– Бегун! На выход! Быстро!
Лязг открываемой двери и бас охранника выдернули Чернова из сна. На привычные потягушки-повалялки времени отпущено не было.
– Быстро, я сказал!
Не успевшего даже проморгаться со сна Чернова за шиворот скинули с кровати на пол, затем подняли на ноги и дали смачного пинка по пятой точке. Чернов пулей вылетел в коридор.
Грохнула захлопнувшаяся дверь, за ней послышался голос Джованни:
– Бегун! Ищи Путь там, где невозможно!
Спасибо, Зрячий. Понять бы только, что это напутствие значит…
– Вперед! – Толчок в спину.
Неприятно, черт возьми! Сам Чернов еще не очень проснулся, но самолюбие его, видимо, уже бодрствовало вовсю. И, не желая будить здравый смысл, оно само приняло решение…
Удержавшийся после толчка на ногах Чернов прошел пару шагов и снова встал. Охранник топал позади.
– Чего тормозишь? Иди!
Чернов предполагал, что за этой фразой должен последовать новый толчок в спину, но дожидаться не стал. Он резко развернулся и что было силы ногой засандалил не ожидавшему подвоха охраннику в пах. Аж костяшки хрустнули на босой ноге.
– О-ох! – выдохнул охранник, сгибаясь и обрушиваясь на пол.
Но Чернов падения не видел, он уже бежал по коридору. Куда? Сам не знал. Проснувшийся здравый смысл вопил что-то неразборчивое, но Чернов не слушал его, он мчался по длинному коридору наобум, только пятки шлепали о холодный пол. Коридор поворачивал налево, Чернов повернул вместе с ним, сделал еще несколько шагов и уперся в дверь. С затаенным сомнением толкнул… Удивительно, но – не заперта. За дверью – лестница, подъем. Что наверху? Бежал вверх через две ступеньки и думал о том, что зря не зафиксировал охранника на месте парой ударов головой об пол – так-то он через пять минут очухается и кинется в погоню, прихватив с собой еще с десяток викингов… И откуда в тебе, Бегун Чернов, такая агрессия взялась, а? Головой об пол! Это подумать только! А оттуда, Бегун Чернов, – жить захочешь, еще и не такие извращения придумаешь.
Лестница кончилась. Еще дверь. Еще коридор. За углом – голоса. Чернов нырнул в какую-то темную нишу. Тряпки, ведра, щетки, не громыхнуть бы… Умостился, тихо чертыхнулся, получив по башке шваброй, на которую наступил, затаился. Голоса просквозили мимо и пропали в той самой двери, из которой он только что вынырнул. Сейчас спустятся и встретят бледного охранника, бережно держащегося за причинное место. Тревога, облава… Мотать надо… Осторожно выглянул. Никого. Пошлепал по коридору дальше. Справа и слева мелькали двери с номерками – никаких поясняющих табличек, сказано же: штаб. Странно, что очень безлюдный… Видимо, сейчас – слишком раннее утро, и поэтому в штабе никого нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58