— Но если кто-то попытается убить меня, то я, черт возьми, буду очень рад доставить ему побольше хлопот с этим. Мадам.
С таким же успехом я мог вырасти бандитом. Все лучше, чем быть выродком.
Элнер кивнула, но выражение их лиц не очень-то изменилось. Она провела Джордан мимо меня, все еще держа ее за руку, точно боялась, что мы подеремся.
— Пойдем, Филиппа, скоро обед. Я должна переодеться. Они просили меня прийти к ним, в Хрустальный дворец. Мне неудобно было отказываться. Ты составишь мне компанию?
Я остался на месте, наблюдая, как они становились все меньше и меньше, удаляясь от меня по коридору. Они уходили, не сказав мне ни слова, даже не оглянувшись… Нет, это я уменьшался, это меня поглощала удушающая пустота молчащего дома; и когда они вернутся, я исчезну совсем…
(Я не просил этого!)
Они развернулись на сто восемьдесят градусов, когда посланная мной мысль ударила их сзади, изумленно посмотрели на меня, схватившись за головы. Несколько мгновений обе оставались неподвижными. Затем леди Элнер двинулась по направлению ко мне. Джордан схватила ее за руку, но Элнер отмахнулась от нее. Дойдя до двери, она остановилась снова. Мешковатый рукав скользнул по руке, когда она ухватилась за окрашенную белой краской дверь, чтобы не упасть. Она стояла, пристально глядя на меня и держась другой рукой за голову.
— Пойдемте, — проговорила она наконец. — Конечно, вы должны пообедать с нами. Должны познакомиться с семьей. Вы ведь мой новый помощник…
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что я не ослышался. Мой мозг работал! Еще секунда — и я заставил себя пошевелиться. Когда я поравнялся с Элнер, она была удивлена так же, как и я. Мы пошли вместе. Впереди нас коридор был пуст…
— На каких условиях Брэди вас нанял? — спросила она, словно и не заметив, что Джордан исчезла. Я рассказал.
— На вашем месте я бы провела контракты через юридическую консультативную программу, прежде чем соглашаться на что-либо, — сказала она без всякого выражения на лице. — В этом деле перестараться невозможно.
— Да, я так и сделаю, — кивнул я. — Знаю. — И улыбнулся.
Глядя в дальний конец коридора, она улыбнулась тоже.
Глава 4
Хрустальный дворец полностью соответствовал своему названию. Словно высеченный изо льда, сверкающий изнутри, он вытянулся вдоль темного берега реки, любуясь своим отражением. Земное солнце скользнуло за западные горы, сумерки окрасили долину в голубой цвет. Мы стояли у входа во дворец. Он напоминал мне командирские офисы в Куарро. Но Хрустальный дворец, построенный из стекла и металла, казался таким же древним, как и резиденция Элнер. Она рассказала, что дворец перенесли в долину откуда-то с другого конца Земли, как и многие другие дома… как и вообще все, что когда-либо поразило воображение Та Мингов, и все, что имело цену. Некоторые антиквариат коллекционировали — Та Минги жили в нем. Задрав голову, глядя на потоки льющегося со всех сторон, рассыпающегося на тысячи лучиков света, сквозь который мы проходили, я почувствовал, что скоро взорвусь, переполненный ощущениями… Частный дом… Мечта. Никто не жил так, как жили здесь.
Я шел немного позади леди Элнер; не потому, что Джордан рассказала о здешних правилах, а просто потому, что не знал, что же, черт побери, мне еще делать, кроме как следовать за кем-либо. У меня было такое ощущение, словно я иду по минному полю. Элнер переоделась в свободную, похожую на мешок, длинную тунику и облегающие брюки; на шее сверкало несколько ниток драгоценностей. Если она и не выглядела элегантной, то, по крайней мере, выглядела богатой. Джордан шла рядом с ней. После моего отчаянного молчаливого окрика Элнер потратила добрых полчаса, уговаривая Джордан выйти из комнаты. Элнер не сделала мне замечания и даже не предупредила, чтобы я впредь не выкидывал подобных фокусов. Я ей понравился. Она обращалась со мной, как и положено обращаться с новым помощником: внушала, объясняла, давала указания всю дорогу, пока мы поднимались из долины к дворцу. Элнер делала все это, потому что не любила недоразумений. Она отлично умела скрывать свои чувства. Это было условием Игры. У нее не было выбора, и она притворялась, что я обычный помощник. Прикинув все свои шансы, я обрадовался, что она — хороший игрок.
Интерьер Хрустального дворца был одним цельным открытым пространством. Интересно, для чего дворец использовали раньше? Та Минги разбили его на комнаты и уровни, как стеклянный улей. Стены, потолки, полы были прозрачные, но некоторые стекла с помощью оптических уловок сделали светонепроницаемыми, и у меня было такое ощущение, словно я находился внутри серо-черно-белого калейдоскопа.
— Эту фамильную резиденцию Эстеван Та Минг перенес сюда, возвратившись на Землю. Он был первым главой Транспорта Центавра и сделал карьеру и состояние в системе Центавра, — просвещала меня Элнер, читая в моих глазах вопросы. — Сейчас здесь живет брат моего мужа, отец Джули. Прожив в одном доме столько лет, иногда начинаешь уставать от него. — Она перевела взгляд на окна. Сквозь полдюжины идеально чистых стекол блестела река.
— Почему просто не переехать? — спросил я, тут же почувствовав, что сморозил глупость.
— Традиция, — тихо ответила Элнер. — Та Минг — упрямая семья. Они не любят ничего менять.
Я промолчал, думая о Джули. Мы приближались к группе горячих, распаленных мозгов, которые я почувствовал, как только мы вошли. Элнер сказала мне, что сегодня Та Мингов здесь больше, чем обычно, потому что Центавр проводит ежеквартальную встречу членов руководящего совета правления. Летающий робот-дворецкий, проведя нас через лабиринт зеркал, неожиданно исчез в дверном проеме перламутрово-серой стены.
Когда мы вошли, дворецкий позвонил и плавно улетел куда-то. «Спасибо», — кивнула Элнер дворецкому, хотя он был простой машиной. В комнате уже толпилось двадцать-тридцать человек. Головы стали поворачиваться в нашу сторону. Я почувствовал, что Элнер сжалась внутри, как будто готовясь окунуться в холодную воду.
— Тетушка! Тетушка! — пронзительный детский голос сверлом пробуравил учтивое бормотание взрослых, обсуждающих соглашения, голосование и вынужденное объединение корпораций. Какая-то маленькая девочка с длинными черными волосами протолкалась через ноги толпы и стрелой понеслась через комнату. Она столкнулась с Элнер, как самонаводящийся тепловой снаряд, и прижалась к ней, визжа от радости.
— Талита, — волшебно улыбнулась Элнер, ласково погладив девочку по голове. Лицо девочки засветилось улыбкой в ответ. — Как моя любимица?
— У меня новые ботинки, — сказала Талита, — видишь? — Она выставила ногу, обутую во что-то, похожее на большого волосатого жука в красной шляпе.
— Очаровательно, — сказала Элнер, — вот это вещь! Давай покажем Филиппе.
Талита запрыгала вокруг Элнер на одной ноге. И тут она увидела меня. Она застыла как вкопанная, вы таращилась, потом зарылась лицом в тунику Элнер. Через минуту из складок туники выглянул один глаз, затем другой.
— Талита. Это мой новый помощник, — Элнер потрепала ее по плечу. — Его зовут Кот.
Талита посмотрела на меня из-под блестящей черной челки.
— У меня есть две кошки, — сказала она. — Их зовут Ошибка и Катастрофа. Мне — четыре. — Она показала четыре пальца.
— Прекрасные имена, — одобрил я. Глядя на Талиту, я вдруг вспомнил Джули: так она должна была выглядеть в детстве. Она, скорее всего, никогда не видела Талиту. — Ты напоминаешь мне твою кузину Джули.
Ее нос сморщился.
— Мы не говорим о Джули, — прошептала она и приложила палец к губам. — Она плохая.
Я посмотрел на Элнер.
— Нет, мое сокровище, она не плохая, — мягко сказала она, отводя взгляд. — Она только… несчастная. Но сейчас ей лучше.
— А Дэрик сказал, что плохая…
— Талита! — на этот раз кричал мальчишка. На вид лет одиннадцати, с такими же блестящими черными волосами и серыми глазами.
— Ой, тетушка! — Он поцеловал Элнер, и она обняла его свободной рукой. — Мама сказала, что ты не придешь сегодня вечером. Я так скучал, что мне казалось — я проваливаюсь в черную дыру. Можно мы будем спать в твоем доме? Здесь я ненавижу спать… — Он осекся, обернувшись.
— Посмотрим, — ответила Элнер. — Я спрошу у твоей мамы.
Он состроил радостную рожицу. Элнер развернула его ко мне.
— Это Кот. Поздоровайся.
— Правда? — Он окинул меня изумленным взглядом. — Неужели тебя так зовут? Оу, твои волосы стоят колом!
— Точно моя мысль, — пробурчала Джордан.
— Ты покажешь, как сделать то же самое с моими? Сколько тебе лет? Ты тетушкин любовник?
— Джиро! — Рука Элнер поднялась, точно Элнер хотела зажать мальчику рот, задрожала в воздухе и опустилась. — Кот — мой новый помощник.
— Ну хорошо, — согласился он и посмотрел на меня: — Не забудь про обещание насчет прически. Пойдем, Талита. Найдем маму. Ты ведь хочешь остаться у тетушки? — Он потащил сестру за собой, громко крича.
— Следовало бы поберечь его уши, — заметила Джордан, когда Джиро уже не мог нас услышать.
Элнер разгладила подол туники.
— Да, здесь непросто быть ребенком. Или взрослым… — Она почти сконфуженно взглянула на меня. — Вы только что познакомились с младшим поколением семьи Та Минг, будущими руководителями империи. Познакомитесь и с остальными.
Мы влились в колышущуюся, словно в танце, толпу, окружавшую длинный стол с едой и напитками. Множество одинаковых людей. Родители и дети, тетушки и дядюшки, племянники и племянницы — по меньшей мере шесть поколений; но никто из них, даже самые старые, не выглядели старше Элнер. И даже те, кто не был похож на Та Мингов, были красивы, прекрасно одеты и сверкали драгоценностями, отчего у меня кружилась голова. Люди бормотали что-то, чего я не понимал, и думали то, что я не хотел слышать…
И все были живыми, слишком реальными — думая, чувствуя… но теперь уже не вокруг меня, а внутри меня — злые, напряженные, притворяющиеся, самодовольные, скучающие, испуганные. Я забыл, что значит быть открытым для чужих мыслей, забыл, как контролировать это состояние. Я очертя голову бросился в толпу, проведя до этого три года в отшельничестве. И мои нервы были готовы перегореть, как пробка.
Выбрав момент, когда никто не смотрел на меня, я сорвал пластырь и бросил его на пол. Теперь все, что я мог делать, — это сдерживать себя до тех пор, пока опьяненные наркотиком нервные центры моего мозга, дремавшие три года, не проснутся снова: пока черная боль, которой я не мог подобрать названия, выползет из норы; пока искалеченные пси-реакции не утихомирятся, успокоив бушевавший внутри меня огонь чужих мозгов… Я шел за Элнер сквозь толпу, наталкиваясь на сплошные заборы мозгов, глухонемой и почти в бессознательном состоянии. Никто ничего не заметил, и Элнер тоже. Я был ее костылем — предметом для разговора с людьми, которым ей больше нечего было сказать. Мы столкнулись лицом к лицу с еще одним Та Мингом: с красивым мужчиной в серебристом вечернем костюме, на котором сияла огромная, похожая на глаз рубиновая пуговица. На вид ему было лет тридцать пять, но я знал, что он гораздо старше: это был отец Джули.
— Джентльмен Харон Та Минг, — сказала Элнер, — это мой новый помощник…
— Да, — холодно кивнул отец Джули, — я уже знаю.
Он знал: он знал, кто я такой. Дружок Джули, выродок. Харон Та Минг возглавлял правление Центавра; один из тех, кто нанял меня.
— Делай то, что тебе говорят. И ничего больше. И будешь в порядке, парень, — улыбаясь, сказал он. Улыбка никак не соответствовала его словам.
Я отвернулся, вцепившись в лацканы куртки. Где-то должен быть выход отсюда…
— Ты меня понимаешь?.. — Я не ответил и вдруг почувствовал, как что-то сжало мое плечо. Его рука. Нет, это только выглядело, как рука. Затянутая в перчатку из человеческой кожи, это была лапа напичканного электроникой робота. Почти робота. Твердолобого. Лапа сжала плечо сильнее. Я вздрогнул от боли.
— Да, сэр, — с усилием выговорил я. Потер плечо. — Она вас таким и описывала. Сэр.
— Кто? — Он бросил взгляд на Элнер.
— Джули.
Он воззрился на меня. Я не стал отводить глаз. Лицо Харона побагровело. Но он повернулся и ушел, больше ничего не сказав.
— Не пытайтесь играть с ним в эти игры, — сказала Джордан, — вы проиграете.
— Какие игры? — спросил я, поскольку не играл.
— И со мной тоже, — оборвала меня Джордан. Элнер лишь посмотрела на меня, думая то, чего мне слышать не хотелось.
Я повернулся и, налетев на стол, заставленный всякой всячиной, опрокинул хрустальный бокал с вином себе на штаны. Я выругался; кто-то нахмурился, кто-то засмеялся. Я старался притвориться, что ничего не произошло и не происходит, что я просто хочу есть. За всю свою жизнь я никогда не видел так много еды. Так много да еще такой странной — я не мог узнать ни одного блюда.
Я машинально потянулся за чем-то и услышал за спиной шепот Джордан: «Свинья!» Меня вдруг затошнило от вида и запаха наваленной на столе еды, как будто я сунул нос в помойку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
С таким же успехом я мог вырасти бандитом. Все лучше, чем быть выродком.
Элнер кивнула, но выражение их лиц не очень-то изменилось. Она провела Джордан мимо меня, все еще держа ее за руку, точно боялась, что мы подеремся.
— Пойдем, Филиппа, скоро обед. Я должна переодеться. Они просили меня прийти к ним, в Хрустальный дворец. Мне неудобно было отказываться. Ты составишь мне компанию?
Я остался на месте, наблюдая, как они становились все меньше и меньше, удаляясь от меня по коридору. Они уходили, не сказав мне ни слова, даже не оглянувшись… Нет, это я уменьшался, это меня поглощала удушающая пустота молчащего дома; и когда они вернутся, я исчезну совсем…
(Я не просил этого!)
Они развернулись на сто восемьдесят градусов, когда посланная мной мысль ударила их сзади, изумленно посмотрели на меня, схватившись за головы. Несколько мгновений обе оставались неподвижными. Затем леди Элнер двинулась по направлению ко мне. Джордан схватила ее за руку, но Элнер отмахнулась от нее. Дойдя до двери, она остановилась снова. Мешковатый рукав скользнул по руке, когда она ухватилась за окрашенную белой краской дверь, чтобы не упасть. Она стояла, пристально глядя на меня и держась другой рукой за голову.
— Пойдемте, — проговорила она наконец. — Конечно, вы должны пообедать с нами. Должны познакомиться с семьей. Вы ведь мой новый помощник…
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что я не ослышался. Мой мозг работал! Еще секунда — и я заставил себя пошевелиться. Когда я поравнялся с Элнер, она была удивлена так же, как и я. Мы пошли вместе. Впереди нас коридор был пуст…
— На каких условиях Брэди вас нанял? — спросила она, словно и не заметив, что Джордан исчезла. Я рассказал.
— На вашем месте я бы провела контракты через юридическую консультативную программу, прежде чем соглашаться на что-либо, — сказала она без всякого выражения на лице. — В этом деле перестараться невозможно.
— Да, я так и сделаю, — кивнул я. — Знаю. — И улыбнулся.
Глядя в дальний конец коридора, она улыбнулась тоже.
Глава 4
Хрустальный дворец полностью соответствовал своему названию. Словно высеченный изо льда, сверкающий изнутри, он вытянулся вдоль темного берега реки, любуясь своим отражением. Земное солнце скользнуло за западные горы, сумерки окрасили долину в голубой цвет. Мы стояли у входа во дворец. Он напоминал мне командирские офисы в Куарро. Но Хрустальный дворец, построенный из стекла и металла, казался таким же древним, как и резиденция Элнер. Она рассказала, что дворец перенесли в долину откуда-то с другого конца Земли, как и многие другие дома… как и вообще все, что когда-либо поразило воображение Та Мингов, и все, что имело цену. Некоторые антиквариат коллекционировали — Та Минги жили в нем. Задрав голову, глядя на потоки льющегося со всех сторон, рассыпающегося на тысячи лучиков света, сквозь который мы проходили, я почувствовал, что скоро взорвусь, переполненный ощущениями… Частный дом… Мечта. Никто не жил так, как жили здесь.
Я шел немного позади леди Элнер; не потому, что Джордан рассказала о здешних правилах, а просто потому, что не знал, что же, черт побери, мне еще делать, кроме как следовать за кем-либо. У меня было такое ощущение, словно я иду по минному полю. Элнер переоделась в свободную, похожую на мешок, длинную тунику и облегающие брюки; на шее сверкало несколько ниток драгоценностей. Если она и не выглядела элегантной, то, по крайней мере, выглядела богатой. Джордан шла рядом с ней. После моего отчаянного молчаливого окрика Элнер потратила добрых полчаса, уговаривая Джордан выйти из комнаты. Элнер не сделала мне замечания и даже не предупредила, чтобы я впредь не выкидывал подобных фокусов. Я ей понравился. Она обращалась со мной, как и положено обращаться с новым помощником: внушала, объясняла, давала указания всю дорогу, пока мы поднимались из долины к дворцу. Элнер делала все это, потому что не любила недоразумений. Она отлично умела скрывать свои чувства. Это было условием Игры. У нее не было выбора, и она притворялась, что я обычный помощник. Прикинув все свои шансы, я обрадовался, что она — хороший игрок.
Интерьер Хрустального дворца был одним цельным открытым пространством. Интересно, для чего дворец использовали раньше? Та Минги разбили его на комнаты и уровни, как стеклянный улей. Стены, потолки, полы были прозрачные, но некоторые стекла с помощью оптических уловок сделали светонепроницаемыми, и у меня было такое ощущение, словно я находился внутри серо-черно-белого калейдоскопа.
— Эту фамильную резиденцию Эстеван Та Минг перенес сюда, возвратившись на Землю. Он был первым главой Транспорта Центавра и сделал карьеру и состояние в системе Центавра, — просвещала меня Элнер, читая в моих глазах вопросы. — Сейчас здесь живет брат моего мужа, отец Джули. Прожив в одном доме столько лет, иногда начинаешь уставать от него. — Она перевела взгляд на окна. Сквозь полдюжины идеально чистых стекол блестела река.
— Почему просто не переехать? — спросил я, тут же почувствовав, что сморозил глупость.
— Традиция, — тихо ответила Элнер. — Та Минг — упрямая семья. Они не любят ничего менять.
Я промолчал, думая о Джули. Мы приближались к группе горячих, распаленных мозгов, которые я почувствовал, как только мы вошли. Элнер сказала мне, что сегодня Та Мингов здесь больше, чем обычно, потому что Центавр проводит ежеквартальную встречу членов руководящего совета правления. Летающий робот-дворецкий, проведя нас через лабиринт зеркал, неожиданно исчез в дверном проеме перламутрово-серой стены.
Когда мы вошли, дворецкий позвонил и плавно улетел куда-то. «Спасибо», — кивнула Элнер дворецкому, хотя он был простой машиной. В комнате уже толпилось двадцать-тридцать человек. Головы стали поворачиваться в нашу сторону. Я почувствовал, что Элнер сжалась внутри, как будто готовясь окунуться в холодную воду.
— Тетушка! Тетушка! — пронзительный детский голос сверлом пробуравил учтивое бормотание взрослых, обсуждающих соглашения, голосование и вынужденное объединение корпораций. Какая-то маленькая девочка с длинными черными волосами протолкалась через ноги толпы и стрелой понеслась через комнату. Она столкнулась с Элнер, как самонаводящийся тепловой снаряд, и прижалась к ней, визжа от радости.
— Талита, — волшебно улыбнулась Элнер, ласково погладив девочку по голове. Лицо девочки засветилось улыбкой в ответ. — Как моя любимица?
— У меня новые ботинки, — сказала Талита, — видишь? — Она выставила ногу, обутую во что-то, похожее на большого волосатого жука в красной шляпе.
— Очаровательно, — сказала Элнер, — вот это вещь! Давай покажем Филиппе.
Талита запрыгала вокруг Элнер на одной ноге. И тут она увидела меня. Она застыла как вкопанная, вы таращилась, потом зарылась лицом в тунику Элнер. Через минуту из складок туники выглянул один глаз, затем другой.
— Талита. Это мой новый помощник, — Элнер потрепала ее по плечу. — Его зовут Кот.
Талита посмотрела на меня из-под блестящей черной челки.
— У меня есть две кошки, — сказала она. — Их зовут Ошибка и Катастрофа. Мне — четыре. — Она показала четыре пальца.
— Прекрасные имена, — одобрил я. Глядя на Талиту, я вдруг вспомнил Джули: так она должна была выглядеть в детстве. Она, скорее всего, никогда не видела Талиту. — Ты напоминаешь мне твою кузину Джули.
Ее нос сморщился.
— Мы не говорим о Джули, — прошептала она и приложила палец к губам. — Она плохая.
Я посмотрел на Элнер.
— Нет, мое сокровище, она не плохая, — мягко сказала она, отводя взгляд. — Она только… несчастная. Но сейчас ей лучше.
— А Дэрик сказал, что плохая…
— Талита! — на этот раз кричал мальчишка. На вид лет одиннадцати, с такими же блестящими черными волосами и серыми глазами.
— Ой, тетушка! — Он поцеловал Элнер, и она обняла его свободной рукой. — Мама сказала, что ты не придешь сегодня вечером. Я так скучал, что мне казалось — я проваливаюсь в черную дыру. Можно мы будем спать в твоем доме? Здесь я ненавижу спать… — Он осекся, обернувшись.
— Посмотрим, — ответила Элнер. — Я спрошу у твоей мамы.
Он состроил радостную рожицу. Элнер развернула его ко мне.
— Это Кот. Поздоровайся.
— Правда? — Он окинул меня изумленным взглядом. — Неужели тебя так зовут? Оу, твои волосы стоят колом!
— Точно моя мысль, — пробурчала Джордан.
— Ты покажешь, как сделать то же самое с моими? Сколько тебе лет? Ты тетушкин любовник?
— Джиро! — Рука Элнер поднялась, точно Элнер хотела зажать мальчику рот, задрожала в воздухе и опустилась. — Кот — мой новый помощник.
— Ну хорошо, — согласился он и посмотрел на меня: — Не забудь про обещание насчет прически. Пойдем, Талита. Найдем маму. Ты ведь хочешь остаться у тетушки? — Он потащил сестру за собой, громко крича.
— Следовало бы поберечь его уши, — заметила Джордан, когда Джиро уже не мог нас услышать.
Элнер разгладила подол туники.
— Да, здесь непросто быть ребенком. Или взрослым… — Она почти сконфуженно взглянула на меня. — Вы только что познакомились с младшим поколением семьи Та Минг, будущими руководителями империи. Познакомитесь и с остальными.
Мы влились в колышущуюся, словно в танце, толпу, окружавшую длинный стол с едой и напитками. Множество одинаковых людей. Родители и дети, тетушки и дядюшки, племянники и племянницы — по меньшей мере шесть поколений; но никто из них, даже самые старые, не выглядели старше Элнер. И даже те, кто не был похож на Та Мингов, были красивы, прекрасно одеты и сверкали драгоценностями, отчего у меня кружилась голова. Люди бормотали что-то, чего я не понимал, и думали то, что я не хотел слышать…
И все были живыми, слишком реальными — думая, чувствуя… но теперь уже не вокруг меня, а внутри меня — злые, напряженные, притворяющиеся, самодовольные, скучающие, испуганные. Я забыл, что значит быть открытым для чужих мыслей, забыл, как контролировать это состояние. Я очертя голову бросился в толпу, проведя до этого три года в отшельничестве. И мои нервы были готовы перегореть, как пробка.
Выбрав момент, когда никто не смотрел на меня, я сорвал пластырь и бросил его на пол. Теперь все, что я мог делать, — это сдерживать себя до тех пор, пока опьяненные наркотиком нервные центры моего мозга, дремавшие три года, не проснутся снова: пока черная боль, которой я не мог подобрать названия, выползет из норы; пока искалеченные пси-реакции не утихомирятся, успокоив бушевавший внутри меня огонь чужих мозгов… Я шел за Элнер сквозь толпу, наталкиваясь на сплошные заборы мозгов, глухонемой и почти в бессознательном состоянии. Никто ничего не заметил, и Элнер тоже. Я был ее костылем — предметом для разговора с людьми, которым ей больше нечего было сказать. Мы столкнулись лицом к лицу с еще одним Та Мингом: с красивым мужчиной в серебристом вечернем костюме, на котором сияла огромная, похожая на глаз рубиновая пуговица. На вид ему было лет тридцать пять, но я знал, что он гораздо старше: это был отец Джули.
— Джентльмен Харон Та Минг, — сказала Элнер, — это мой новый помощник…
— Да, — холодно кивнул отец Джули, — я уже знаю.
Он знал: он знал, кто я такой. Дружок Джули, выродок. Харон Та Минг возглавлял правление Центавра; один из тех, кто нанял меня.
— Делай то, что тебе говорят. И ничего больше. И будешь в порядке, парень, — улыбаясь, сказал он. Улыбка никак не соответствовала его словам.
Я отвернулся, вцепившись в лацканы куртки. Где-то должен быть выход отсюда…
— Ты меня понимаешь?.. — Я не ответил и вдруг почувствовал, как что-то сжало мое плечо. Его рука. Нет, это только выглядело, как рука. Затянутая в перчатку из человеческой кожи, это была лапа напичканного электроникой робота. Почти робота. Твердолобого. Лапа сжала плечо сильнее. Я вздрогнул от боли.
— Да, сэр, — с усилием выговорил я. Потер плечо. — Она вас таким и описывала. Сэр.
— Кто? — Он бросил взгляд на Элнер.
— Джули.
Он воззрился на меня. Я не стал отводить глаз. Лицо Харона побагровело. Но он повернулся и ушел, больше ничего не сказав.
— Не пытайтесь играть с ним в эти игры, — сказала Джордан, — вы проиграете.
— Какие игры? — спросил я, поскольку не играл.
— И со мной тоже, — оборвала меня Джордан. Элнер лишь посмотрела на меня, думая то, чего мне слышать не хотелось.
Я повернулся и, налетев на стол, заставленный всякой всячиной, опрокинул хрустальный бокал с вином себе на штаны. Я выругался; кто-то нахмурился, кто-то засмеялся. Я старался притвориться, что ничего не произошло и не происходит, что я просто хочу есть. За всю свою жизнь я никогда не видел так много еды. Так много да еще такой странной — я не мог узнать ни одного блюда.
Я машинально потянулся за чем-то и услышал за спиной шепот Джордан: «Свинья!» Меня вдруг затошнило от вида и запаха наваленной на столе еды, как будто я сунул нос в помойку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73