И… обошлось!! Рискованная идея Ильина сработала! Диплом можно было уже не писать…
Аркаша, прикрыв глаза, с улыбкой вспомнил тот исторический момент, когда Звонарев, еще не очень здоровый, но стараниями нелюбимого студента однозначно живой, своими же руками выдвинул бывшего дипломника на соискание кандидатской степени. И на докторскую бы выдвинул, да полномочий не хватило…
Молодой врач поднялся с шезлонга – уж больно припекало солнце. Да и коктейль закончился, надо пойти сделать еще один, попрохладнее. Встреч с зарубежными коллегами на сегодня больше не предвидится, так что – расслабон… Будем наслаждаться жизнью…
Подняться-то он поднялся. А вот потом… как будто кто-то со всей силы саданул Аркадия чем-то тяжелым по темечку, и шикарный номер лучшей гостиницы индийской столицы утонул в вязкой темноте.
…Вообще-то такое и раньше частенько случалось. Разве что не так неожиданно и резко. Но – было. К врачам Аркадий не ходил. «Я сам себе и врач, и лекарь!» – шутил он на тревожные охи-ахи домашних. Да и недосуг все как-то было. И вообще… Поэтому, когда, лежа на больничной койке и тихонько приходя в себя, он услышал тихие голоса рядом, интереса ради «пробуждение» свое афишировать не стал. Ну-с, и что у нас там? Не иначе как анемия. Витаминчики кушать надо, как говаривала старая армянка, торгующая на ближайшем от общежития рынке овощами. Помнится, на Аркашино: «Своих витаминов хватает» она ответила: «Знаю я ваши витамины – водка да майонез!» М-да… Права была мудрая женщина!
Предавшись воспоминаниям, новая звезда вирусологии не сразу уловил знакомое латинское «glioblastoma multiforme». Что-что? Так, у нас что-то со слухом… Нет, опять отчетливо – «glioblastoma…». И затем уже по-английски: «Вы уверены?» – «Да. Запущенная форма. Если бы раньше…» – «Но, может…» – «Исключено. Вы же знаете, эта опухоль не лечится – ни химиотерапией, ни хирургическим путем… Увы».
«Опа…» – сказал сам себе Аркадий. Английский он знал хорошо, не хуже латыни. Рак мозга, вот что сказал невидимый врач. И в этом конкретном случае он действительно уже не лечится… Прозвучала еще одна короткая фраза на английском языке.
«Ему осталось жить месяца три. Это самое большое…» – отстраненно перевел Аркаша.
Три месяца. Три месяца мучиться в ожидании очередного приступа, после которого уже не встанешь… Дрожать по ночам… Ходить на обследования, как на работу… Ловить на себе сочувственные взгляды, в которых читается: «Такой молодой! Какое будущее, какая потеря для науки!» Не-э-эт. Этого ему не хотелось совершенно.
«Умирать – так красиво!» – решил Аркадий и смылся из госпиталя при первом же удобном случае. Деньги у него были. А тысяча двести долларов для Индии – это много. Это, поверьте, о-о-очень много, это прямо-таки безумные деньжищи… особенно если ты решил потратить их за один день.
Прокутив и прогуляв ночь напролет, подающий надежды (но безнадежный) спаситель человечества купил в каком-то подвальном магазинчике на окраине города пистолет и отправился подальше от людей, к берегам реки Ямуны. Ему всегда нравилось смотреть на воду – было в этом что-то умиротворяющее. И примиряющее – со всем, с жизнью, с судьбой… Хорошо бы попасть с первого раза. А то не хватало еще снова в больничку загреметь с пулевым ранением коленки!
Но на берегу было слишком людно. «Чего их всех сюда среди ночи принесло?» – сердито подумал Аркаша, но от плана своего не отступился. Сторговался с кем-то из местных за пятьдесят рупий, взял лодку и поплыл по лунной дорожке.
Негромкий сухой звук револьверного выстрела с берега было не слышно. А если кто и услышал, то не придал этому значения.
– Госпожа! Госпожа-а!!
– Что ты вопишь, как будто март на дворе?! – Колдунья, одной рукой толкущая в каменной ступке нужные для нового зелья корешки, а в другой держащая старую книгу древних магических рецептов, обернулась.
– Кажется, дозр-рел! – Кошка подпрыгивала на столике, лапой указывая на котел. – Вы велели не промор-ргать, когда помирать пойдет! Вот – пошел!
– Живой?! – Старуха, все бросив, метнулась к котлу, на ходу цапнув с полки берестяной коробок.
– Живой пока что… но лицо р-решительное. Кажись, топиться собр-рался…
– Сейчас я ему утоплюсь… Он мне еще здесь нужен… – Колдунья посмотрела в воду. – Ага… пора! Кошка!
– Нате, дер-рите… – Советница, сморщив нос, повернулась к хозяйке спиной. – Только из хвоста! А то на-востр-рились из ушей дергать, скоро оглохну… Мяу!! Ну неужели нельзя поделикатнее?
– Молчи! Ворожить буду. – Хозяйка осторожно открыла коробок, заполненный наполовину каким-то мерцающим порошком. – Зелье уж больно сильное, не перестараться бы! Иначе мимо нас пролетит… – Старуха склонилась над котлом: – Мутная река тянет в глубину, но, идя ко дну, – не пойди ко дну… С головой уйди в воды черные… и открой глаза по ту сторону!
ГЛАВА 2
А что же наш молодой самоубивец с медицинским образованием… Вы, наверное, думаете, он тихо шел ко дну с дыркой в черепе? Или уже стоял перед престолом Всевышнего в белых одеждах и тапках аналогичной цветовой гаммы? Или, может быть…
Нет! А вот нет, нет и еще раз нет! Как отвечал старый Рабинович на вопрос о здоровье: не дождетесь!!
Аркадий был очень даже жив. Потому что мертвые, извиняюсь, так не матерятся… Нет, вообще-то он был достаточно воспитанным молодым человеком – и высшее образование опять же, и все такое прочее, да… но как бы вы сами прореагировали, если бы, собираясь красиво помереть, мало того что промазали, едва не оглохли и пустили в «молоко» единственный патрон, так еще и уронили в воду револьвер?! Вот и я о том же…
Новое светило вирусологии, глядя на расширяющиеся круги на воде и пиная борт ни в чем не повинной лодчонки, изливал свое горе в таких выражениях, что на тихой Ямуне рыба повсплывала в радиусе километра! Если бы Аркашу сейчас мог слышать его папа (повторюсь – потомственный рабочий сталелитейного завода, где матом не ругались, а разговаривали), он бы не раздумывая взял назад все свои пролетарские наезды на тему бесполезности университетов вообще и вирусологии в частности… И – что уж там – простил бы сыну даже второе высшее!
Кстати, что касается сына, не мешало бы ему знать: в лодках – плавают! И желательно сидя! И, по возможности, без резких колебаний туловища в разные стороны! А не скачут с носа на корму, как эпилептик на грани нервного срыва…
Вот и допрыгался неудавшийся суицидник – наступил сандалией на весло, вогнал в незащищенный большой палец неслабую занозу и с воплем: «Чтоб этому рыбаку аппендикс без анестезии через нос секатором удаляли-и-и!» – рухнул в воду. Плавал Аркаша исключительно стилем «топор»: быстро, с громким всплеском и сразу на дно… Несмотря на стойкое желание попасть на тот свет, тонуть молодому врачу почему-то категорически не хотелось. Посудите сами, одно дело – поэтично застрелиться, и со-овсем другое – банальным образом утопнуть, чтобы тебя поутру сине-зеленого и распухшего из реки багром выловили! Это еще если крокодилы не сожрут на поздний ужин… Представив себе малоприятную морду облизывающегося местного аллигатора, Ильин затрепыхался с удесятеренной силой и все-таки попытался всплыть несмотря ни на что. И, наверное, всплыл бы, да только снизу потянуло холодом, и чья-то сильная рука с железными (то есть натурально металлическими!) пальцами ухватила его за щиколотку!
Если бы в воде можно было орать – от дикого рева перепуганного Аркаши в округе передохла бы вся речная живность… Дергаясь как под сильным напряжением, почти что захлебнувшийся микробиолог попытался отбиться от невидимого погубителя второй ногой (по руке не попал, а вот сандалию потерял и разбил голую пятку о какую-то железную штуковину, на ощупь сильно напоминающую шлем). Отбиться не вышло, зато схлопотал в бок тяжелым копытом… нет, ну это уже чересчур даже для почивших в тине утопленников! Тут еще и лошади есть?!
«Ма-ма-а-а…» – пробулькал косеющий от страха и нехватки воздуха врач. Жить захотелось с пугающей силой, но, увы, как всегда, несколько поздновато… Аркадий булькнул в последний раз и смирился с неизбежным. Но «неизбежное», в лице какого-то придонного металлического робота, кажется, спокойно ложиться обратно на дно не собиралось вовсе! Вода вокруг забурлила, как в электрочайнике, что-то тяжелое еще пару раз пихнуло полубесчувственного вирусолога куда придется, и, вспенивая мутные волны, вся компания пошла кверху. В лицо Аркадию впилась просмоленными ячейками рыбацкая сеть.
«Прибежали в избу дети, второпях зовут отца… – пронеслось в голове у Аркаши, – тятя, тятя, наши сети…» Так я умер или что?! Блин, оказывается, самый комфортный способ самоубийства – дождаться естественной смерти…»
Их тряхнуло. Их – это не только микробиолога с его предполагаемым «убийцей», но и, кажется, судя по размерам и фырканью… лошадь! «Вот я сейчас и посмотрю, – свирепо подумал Ильин, выплевывая изо рта воду, песок и водоросли, – кому это я там, на дне, так приглянулся?! И, убей меня бог лаптем, но я этому гаду не завидую…»
– О-о-о?! – раздалось сверху.
Несмотря на сантиметровую прослойку тины в ушах, Аркаша безошибочно определил – голос женский! Не лишенный приятности, кстати говоря… Тьфу! Мы же вроде как помирать собрались?
– Утопленнички?! – ворковал все тот же голос. – Двое сразу? О-о, какой удачный день! Лошадь, правда, еще трепыхается, но… Эй, Барбуз! Иди сюда!
– Чего тебе? – хриплый мужской бас. Н-да, не все, оказывается, так волшебно и сказочно. – О?! Люди?!
– Люди! – В женском голосе сквозило явное превосходство. – А ты мне что говорил, шедевр криворукого камнетеса?! «Клева не бу-удет, клева не бу-удет…» Так что тебе коня, а мне – людей…
– Но, Пецилла…
– Кхе-кхе… тьфу! – Аркадий завозился в гигантском неводе и открыл глаза. – Секундочку, эмчеэсовцы, я тут одного – тьфу! – момента не понял… а-а-а?!
На берегу стояла «сладкая парочка» двухметровых имбецилов в одних набедренных повязках из шкур. Морды – как чемодан, кожа серо-зеленая и вся в каких-то бородавчатых наростах, ногти, судя по всему, с рождения не стригли… а клыки-то, мать честная! Хозяин питбуля, живущий в отеле по соседству, может смело своего пса в разряд декоративных комнатных собачек записывать…
– В-вы к-к-кто?! – заикаясь, прошамкал обалдевший медик, едва не подавившись набившимся в рот песком.
– Живой! – умилилась «дама». Ее половую принадлежность Аркаша определил по голосу (абсолютно не вяжущемуся с внешним обликом!) и отвисшей до пояса груди. В остальном от второго такого же существа она не слишком отличалась. Мечты о прекрасном из ветреной головушки вирусолога вышибло на раз… Да что там! При виде такой обольстительной мадам любой нормальный мужчина, если он не слепой, конечно, озаботился бы только одним вопросом: где здесь ближайший монастырь братьев аскетов, соблюдающих обет безбрачия?!
– Живой я… – тоскливо промычал молодой человек. – К сожалению… Эй! Эй!! Дорогуша! Руки уберите! Нечего хватать своими культяпками порядочных людей, у тебя ж под ногтями целая фашистская химлаборатория!!
– Умненький какой, – еще больше умилилась женщина и, не обращая внимания на истошное Аркашино: «Положь на место, я лучше два раза подряд утопну!», выдернула его за шкирку из сетей. – Люблю таких… Они вку-усные!
– Че… чего-о?! – засучил ногами Ильин, но вырваться не смог, как ни старался, – силища у «рыбачки» была почище чем у паровоза. – Караул! Спасите! Каннибалы-ы!
– Ишь, крикливый, – поморщилась великанша, разглядывая извивающийся «улов» на вытянутых руках подальше от себя. – Барбуз! Даже лошадь уже сама встала, а ты все еще никак эту несчастную кучку железа не поднимешь!
– Доспехи, – крякнул ее, судя по обращению, супруг, с трудом взваливая себе на плечо закованного в мокрые латы человека. – Они тяжелые, Пецилла…
– Нет, вы только на него посмотрите! – сердито фыркнула женщина, свободной рукой сматывая сеть и засовывая ее в небольшой заплечный мешок (Аркаша даже глаза вытаращил – огромный моток невода исчез внутри мешка, как скомканный носовой платочек!). – Значит, как бревнами в городки играть – так это ему не тяжело, медведю раскормленному, а как родной жене продукты до дому дотащить – у него руки отвалятся!
Да, насчет высоких отношений между этими двумя врач нисколечко не ошибся – узы Гименея налицо! Глядя на пришибленную физиономию громилы Барбуза, Аркадий окончательно решил не жениться ни за какие миллионы! Вон какой наглядный пример впереди на полусогнутых маячит, таким в анкете, в графе «семейное положение», так и тянет написать: «безвыходное»…
Между тем женщина одним махом перекинула звезду вирусологии через плечо по примеру мужа и целеустремленно затопала в гущу хвойного леса, опоясывающего озеро. Конь, тряхнув гривой и отыскав взглядом болтающегося на плечах Барбуза хозяина, двинулся следом… Э, стойте! А почему – озеро?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45