– скучающим тоном закончил вирусолог. – Сестра! Дайте больному воды, что-то он побледнел как-то нехорошо у нас…
Кармен, в аккуратненьком белом халатике, таком же, как у «доктора», деловито поднесла запуганному умными словами торговцу ковшик с водой. Тот похлебал, отдышался и прохрипел:
– Доктор! Так как же мне жить-то теперь?!
– Диету пропишем, – по-доброму улыбнулся Аркаша. Прищурясь, посмотрел на пациента и добавил: – Разгрузочную… Французскую!
– Ка-какую?
– Вам понравится, батенька… Женаты?
– Да… А это… что вы мне пропишете… того… не опасно?
– Ни боже мой! – замахал руками Аркадий. – Французская диета: секс, кекс и сигарета…
– Кекс – это я знаю! – закивал купец и насторожился: – А остальное?
– Сестра, выйдите на секундочку… – вздохнул Ильин.
Кармен понимающе удалилась, занявшись от нечего делать составлением бесконечного списка страждущих попасть на прием… Когда сияющий торговец вылетел из «кабинета», она как раз собиралась зайти с предложением сделать маленький обеденный перерыв – клиентов не убавлялось, а кушать уже хотелось.
– Доктор! – купец на секунду притормозил в дверях. – Про энту диету я все понял! Тока вот… если обратно не поможет?
– Тогда мучное – исключить! – велел Аркаша.
Торговец кивнул и умчался, бормоча себе под нос: «Курить вре-эдно… у меня голова болит, отста-а-ань… Накося выкуси! Лекарь велел по три трубки в день и семь раз за ночь! Теперя не отвертисся…»
– Следующий! – провозгласили из кабинета.
Хайден и Кармен, уже смирившись с тем, что им удастся в лучшем случае поужинать, а про обед можно спокойно забыть, развлекались игрой в карты, спрятавшись за ширмой. Аркадий, по его словам, «пахал как трактор» один за всех.
– Господин хороший, что-то у меня с ногами плохо…
– С ногами хорошо, без ног плохо! Следующий!
– Доктор, на мне никто жениться не хочет, говорят, зубы кривые да страшные…
– А вы до свадьбы кому попало не улыбайтесь! В крайнем случае потом останетесь молодой интересной вдовушкой! Следующий!
– Милостивый государь, мучают меня сны чудесные! Как будто сяду я под липою в саду – и сижу, и сижу, и сижу… А потом сидеть устану, так лягу на травушку – и лежу, и лежу, и лежу…
– Вот что, батя, ты… иди, иди и иди! Я вам тут не психоаналитик… Следующий!
– Лекарь, все болить, моченьки нетути! И тута болить и здеся болить, и голова кружиться, и кости ломить…
– Дедуля, тебе лет сколько?
– Дак ужо девятый десяточек разменял… а болить-то как – ужасть! И тута, и здеся, и…
– И «тама», не надо показывать, я впечатлительный. Так вот, дед! В таком возрасте если ничего не болит – значит, помер! А пока болит – значит, жив! Усек? Вот и молодец! Следующий!
– Доктор, я вот… как бы это сказать… в смысле женщин…
– Не можете?
– Наоборот! Могу, доктор!
– Тогда – не хотите?
– Хочу! Всегда хочу, всех хочу…
– А ко мне вы зачем пришли – похвастаться, что ли?!
– Да нет… жене не нравится, она и привела… говорит, болезнь это…
– Гм… пригласите супругу! Ого-о-о… Хм-хм! Сударь, оставьте нас на пару секунд! Мадам! Я просто удивлен! С вашей внешностью… зачем вам такой, простите, кобель?! Что? Ах, любите, окаянного… Что же, бывает, любовь зла… Гхм! Можете идти и мужа обратно пригласите… Что за народ?! Была б у меня такая женщина, я бы вообще из спальни не выходил… так! Любезный! Картина ясна! Вы действительно больны!
– Ой! Доктор! А серьезная ли болезнь-то?!
– Левосторонний трахеит! Кармен, не мешай… и вовсе я не придумал, левосторонний трахеит – это когда муж налево бегает… Уйди и прекрати хихикать! Значит, уважаемый! Хотите долго и хорошо жить – больше ни с кем ни-ни! Только с женой! Чего улыбаетесь?! Только со своей!
– А может…
– Не может! Иначе через год даже домкрат не поможет! Все! Следующий!
– А я… за-за-за-и-ка-ка-юсь, мо-мо-мо-ожет, у-у-у-че-че-ный че-че…
– Тьфу, господи, парень, ты так до вечера излагать будешь! Заикание?
– Д-д-да!
– Ох и прописать бы тебе иммуноцелистонатриихлоргидрокарбодона сульфат, да жалко прибьет же аптекарь тебя, беднягу… Они тут у вас вообще юмора не понимают… Секундочку! Сестра! Карменсита, золотко, попроси Хайда по-товарищески человеку помочь… «Как-как»! Как заикание лечат?! Не знаешь? Так, посиди с молодым человеком, я щас…
– Сэр, вы с ума сошли!
– Слушай, давай без выпендрежу! Надо ж врачебное участие проявить! Давай-давай… Хорош, аж коленки трясутся… Вперед!!
– А-а-а-а-а!!!
– …Хайд, ну ты зверь, я сам чуть заикаться не начал… Кармен? Ну вот. До чего девушку довел!
– Сами же сказали – чтоб до печенок пробрало!
– Вот их обоих и пробрало! Парень аж поседел… Эй! Родной! Ты как?
– Что это было?! Такое страшное, с мечом, голышом и мешок на голове?!
– Это было твое лекарство… Проверенное поколениями…
– Ой… Спасибо, доктор!!
– Не за что… Хайден, штаны надень, распутник! Следующий!
День пролетел, как птица за окном. Напирающую «клиентуру» с горем пополам выпихнули вон, объяснив, что доктор хоть и великий, но не двужильный! Пора и честь знать. Замученный Аркаша плюхнулся на кровать и изъявил желание таки помереть, потому как «сил его больше нету ни на что, а пациенты, кажется, ночь напролет переть горазды»… Ну общими усилиями уработавшегося «лекаря» привели в чувство, отпоили крепким чаем, накормили чем бог послал (а послал он много, потому как с деньгами теперь точно никаких проблем не было – страждущие столько оставили, что хоть частную клинику открывай) и дали пару часиков поспать. Пару – потому как на эту ночь было назначено экстренное отбытие. Почему ночью? Да потому что днем безутешные горожане, из числа не попавших на прием, могли весьма ощутимо этому помешать. А Аркаша заявил, мол, он на «эти рыла» за день так насмотрелся, что если еще хоть одно увидит, то он его «как таракана тапкой – и в унитаз»!
Наскоро увязали немудрящие пожитки, душевно попрощались с хозяином гостиницы, который заявил, что теперь для них всегда найдется лучшая комната в «Вакханалиум Хаузе» и что зла он на них не держит (еще бы держал – за день столько нагреб на взятках и процентах, что вполне мог на месяц закрыть свое заведение и уехать на какие-нибудь тутошние Багамы), да и смылись через окно хозяйского кабинета, пока кто не увидел (многие из «больных» оставались стеречь свою очередь во дворе гостиницы)…
Королева Гатта с неудовольствием расхаживала вокруг просторной золоченой клетки, где, нахохлившись и сунув голову под крыло, сидел феникс.
– И это – он? – В голосе королевы сквозило явное недоумение.
– Он самый, – отозвался Дженг. – Ты, милочка, мужа поставь в известность, что пятью тысячами он не отделается! Охранники этой птицы меня чуть не изуродовали…
Капитан придирчиво разглядывал свое красивое лицо в карманное зеркальце. Синяк на скуле пройдет, нос уцелел, зубы тоже, но диктатору все равно придется раскошелиться…
– Охранники? – повернулась к нему женщина. – Но мне тетушка ничего такого не говорила!
– А ты спрашивала?
– Нет… И вообще, разве феникс всегда не сам по себе?
– Откуда я знаю?! Я их что, всю жизнь пачками ловил?! Я видел то, что видел! И по морде мне съездили тоже не понарошку! Так что разбирайтесь как хотите, а мои услуги должны быть оплачены в двойном размере!
Хотел сказать – в тройном, но решил не искушать судьбу. Диктатор Наорд – это не то что его трусливые придворные или дура-королева, его запугивать чревато. Ладно, обойдемся десятью тысячами…
– Хорошо, я скажу Наорду… – пожала плечами Гатта. – Знать бы, когда снова появится тетушка! Мне просто не терпится стать королевой Эндлесса! Как ты думаешь, Дженг, а если мы уберем с дороги не только Сигизмунда, но и…
– Нет уж, дорогая, – криво усмехнулся капитан, пряча зеркало в кармашек куртки, – со своим супругом разбирайся сама! В ваши дела я не полезу, больно нрав у него крутой. Да и воин не последний, и мозгами боги его тоже не обделили, в отличие от одной моей знакомой…
– Какой? – Королева просунула пальчик сквозь прутья клетки и ткнула ногтем в забинтованное крыло птицы.
Дженг хохотнул:
– Да это я так, дорогуша! О своем…
Двери в тронный зал распахнулись.
– Капитан Дженг! Вы здесь?
– Да, – обернулся капитан на голос мальчика-адъютанта. – Что ты хотел?
– Вам срочное послание, только что передали…
– Откуда? – Дженг повертел в руках наскоро запечатанный конверт.
– Незнакомый гонец передал, по виду простолюдин… Не сказал от кого…
– Хорошо, можешь идти, – кивнул Дженг, присаживаясь на кушетку и срывая печать.
Печать он узнал. От хозяина гостиницы в Базарном Городище… Что-то новенькое выискал на фениксовых защитников? Так оно теперь и не нужно…
Он все-таки развернул лист. Прочел и скомкал его в кулаке:
– Чтоб ты подох, остолоп! Нашел когда предупреждать!
– Что случилось, Дженг? – вздрогнула королева, оставив в покое клетку и феникса.
Капитан помолчал, потом поднял голову и сказал знакомым зловеще-спокойным голосом:
– Вот что, дорогая. Мне на вашего феникса и ваш Эндлесс плевать. И на тетку твою тоже. А вот на себя – нет. И мне как-то совершенно не улыбается, чтобы те, что меня так разукрасили, не остановились на достигнутом! Один этот стриженый чего стоит, так мне еще для полного счастья и Эйгона здесь не хватало!
– Я не понимаю…
– Да куда тебе! – презрительно бросил Дженг. – Это люди, что охраняли феникса. И они идут сюда. Предположительно за ним. И не удивлюсь, если им, помимо прочего, захочется еще раз увидеть меня… А мне этого, представь себе, совершенно не хочется!
– Они не проникнут во дворец! – рассмеялась Гатта. – У нас такая охрана, что…
– Есть люди, которым если что-то сильно нужно – они это все равно достанут… Поэтому, дорогуша, изволь получить со своего дражайшего супружника то, что мне причитается, и я, с твоего позволения, удалюсь.
– Куда? – капризно протянула королева, у которой на красавца-капитана были свои планы.
Коих, кажется, тот сейчас совсем не разделял…
– Не твоего ума дело куда, – огрызнулся Дженг. – Еще я тебе отчета не давал! Деньги пришлете с моим адъютантом. Хватит пока с меня таких заданий, не мешало бы месяцок отдохнуть…
– А… а как же служба?! – нашлась женщина.
– Надо будет – вызовут… если посмеют, – хмыкнул капитан, уже исчезая за дверью.
Гатта сморщила носик. Ну вот! Как будто она не королева, а последняя служанка! Только он так смеет с ней разговаривать, а ведь разве было за что? Мерзавец…
Королева всхлипнула было, но потом ее взгляд натолкнулся на клетку с фениксом, и всю хандру как рукой сняло.
– Ну и катись! – мстительно прошипела красавица. – Вот будет у меня Эндлесс, я себе таких, как ты, полсотни заведу! Вот так! – И, стуча каблуками, стремительно покинула тронный зал.
Двери захлопнулись, и стало тихо. Феликс выпростал голову из-под крыла, обвел печальным взором прутья клетки и тоскливо пробормотал:
– Как древо без солнца, угасну в темнице… Ну где же вас носит?!
Кошка уселась на каменный выступ в стене и обвила хвостом передние лапки:
– Мрр… Госпожа, может, следовало бы для начала умер-ртвить этого полоумного? Ор-рет, как демон, в поясницу клюнутый…
– Много ты понимаешь… – отмахнулась старая колдунья, сквозь маленькое зарешеченное окошко в двери камеры внимательно разглядывая мечущегося по комнатке пленника. Тот был высок, строен, атлетически сложен, весьма недурен собой и одет не без шика…
– А что? – удивленно муркнула кошка. – На препар-раты его пустить можно и свежеосвежеванного… мрр!
– Так помыть же надо, подготовить… – сказала хозяйка, морща длинный нос. – Эк от него разит-то! Небось котел одеколону на себя опрокинул… А ты – «умертвить»! Одно слово – кошка! Придется в семи водах с чистотелом отмачивать, чтоб вся гадость улетучилась…
– А по м-мне, так ничего, – повела носом четвероногая советница, – мм… ам-мбра, пачули… мрр? Дикий кактус пятиколючечный, р-редкость какая… и легкий ванильный шлейф!
– Легкий?! – поперхнулась колдунья, зажимая нос. – Да ведь им убить можно, ежели без подготовки нюхнешь! Так, неча тут умничать! Бегом наверх, поймай кого-нибудь из хугглов, кто первый попадется, пускай сюда спустится. Надо будет этого молодца в обмывочную отволочь…
– М-может, в ванну сначала запузыр-рим? В обм-мы-вочной трупы обмывают… – Кошка спрыгнула на пол.
– А он и есть труп! – хихикнула бабка. – В перспективе… Тьфу, наслушалась этого героя-обалдуя, сама себя не понимаю уже… Бегом, я сказала! У, лентяйка черномазая…
Проводив взглядом взбегающую вверх по каменной лесенке советницу, старуха вернулась к наблюдению. Какое сырье хорошее! Неизможденное, как обычно, там, как правило, и препарировать-то нечего…
Разумеется, пленник не предназначался в пищу. Каннибализмом Белая Колдунья не баловалась. Просто для многих черных зелий требовалась, как ни крути, человеческая кровь. И не только кровь, но и некоторые внутренние органы. К примеру, попробуй-ка без всего этого хорошего прислужника наколдовать, чтоб не дух бестелесный, а с ногами, руками, зубами и всем, что полагается!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45