Он смелый, быстрый, отважный, но к встрече с Волтаном не готов.
— Почему ты ему так и не скажешь?
— Бессмысленно, друг. Рано или поздно он все равно сразится с ним. Не хочу вселять в него неуверенность.
— Возможно, ты не прав, Ванни.
— Будем надеяться.
— А меня пригласили на встречу с императором?
— Кому нужна такая старая развалина? — засмеялся Свирепый.
Телорс захихикал и стал чистить шлем и меч Бэйна, чтобы потом убрать вместе с остальной амуницией. Через минуту вернулся Бэйн. Его светлые волосы были зачесаны назад и убраны в хвост. Он надел голубую тунику, серые лосины и краги мягчайшей кожи. На поясе с серебряной каймой висел нож с рукояткой из рога.
— Нож придется оставить, — сказал Свирепый, — тебя не пропустят к императору с оружием,
Бэйн отстегнул нож и отдал Телорсу, затем они со Свирепым вышли из оружейной, поднялись на второй этаж и вышли на трибуны. Расходились последние зрители, и Бэйн со Свирепым стали подниматься к королевской ложе. Несколько зрителей узнали Бэйна и приветствовали его, он улыбался и махал в ответ.
У входа в ложу их ждал стражник в серебряных доспехах, который обыскал их и провел внутрь. Второй стражник провел по коридору через обеденный зал в большую комнату. Выложенный мозаикой пол украшали дорогие ковры, а вдоль стен стояли двенадцать красивых диванов. Император полулежал на диване у высокого окна в виде арки из цветного стекла. По разные стороны от него сидели Бендегит Бран и Фиаллах. На диване напротив расположился крупный мужчина в малиновой мантии, большую голову окружала грива белых волос, а позади стоял Волтан.
Сердце Бэйна бешено забилось, а рука инстинктивно потянулась к пустым ножнам. Свирепый схватил его за руку.
— Поклонись императору! — прошептал он.
У Бэйна дрожали руки, но огромным усилием воли он заставил себя сделать шаг вперед и низко поклониться императору.
— Мне казалось, тебе будет приятно встретиться с земляками во время их визита в Город, — проговорил Джасарей.
— Вы… очень любезны, ваше величество, — ответил Бэйн.
— Рад видеть тебя, парень, — сказал Бран, поднимаясь и протягивая руку, которую Бэйн пожал.
Фиаллах так и остался сидеть, скрестив руки на огромной груди.
Джасарей поднялся с дивана:
— Позволь представить тебе моего друга Наладемуса. Джасарей взял Бэйна за руку и провел через комнату. Бэйн поклонился старейшине.
— Увлекательный поединок, молодой человек, — похвалил Наладемус, — с вами не соскучишься.
— А это лорд Волтан, — представил Джасарей, — он командует рыцарями Города.
— Мы встречались, — холодно проговорил Бэйн.
— Неужели? — удивился Волтан.
— Мы почти не разговаривали, — выдавил Бэйн дрожащим от сдерживаемых эмоций голосом, — вы тогда только что убили девушку.
Волтан пристально посмотрел на него.
— Ах да, — проговорил он, — чужестранец из Ассии. Разве я не сказал тогда, что у тебя есть талант? — Он широко улыбнулся. — И вот ты стал гладиатором номер четыре. Я всегда вижу талантливого воина. Рад видеть тебя снова.
— Вы даже не представляете, как долго я ждал нашей встречи, — прошептал Бэйн.
— Приятно слышать, что о тебе думали.
Бэйна вновь охватило напряжение, он едва не бросился на Болтана, но тут чья-то рука сжала его плечо.
— Для таких вещей нужен подходящий момент, а сейчас не время и уж точно не место.
— Я и не знал, что вас столько связывает, — сказал Джасарей. — Однако, боюсь, мы забыли других гостей. Бэйн, пойдем к твоим друзьям.
Джасарей отвел его к гостям, а сам отошел поговорить со Свирепым.
— О чем это ты тут говорил? — мягко спросил Бендегит Бран, наклоняясь к Бэйну.
— Он мой враг, — ответил Бэйн. — Дело личное.
— Ты всегда умел наживать врагов, — сказал Фиаллах. Бэйн посмотрел на его разгневанное лицо и внезапно улыбнулся, почувствовав, как напряжение спадает.
— Было время, когда мне страшно хотелось тебя убить, и я сделал бы это без угрызений совести. Но теперь я старше и немного умнее. — Бэйн глубоко вздохнул, успокаивая дыхание, и обратился к Брану: — Зачем вы приехали?
— Император предложил Коннавару прислать послов на переговоры, и король согласился. Мы здесь уже десять дней, но пока никаких переговоров не было. А как ты? Как твои дела?
Бэйн пожал плечами:
— Я теперь богат, но скучаю по горам. Когда сделаю то, что наметил, вернусь домой.
— Никто тебя там не ждет, — огрызнулся Фиаллах.
— На другое я и не рассчитываю, — парировал Бэйн.
Почти всю дорогу домой Бэйн молчал, откинувшись на кожаном сиденье открытого экипажа, и смотрел на проносящиеся мимо улицы. Свирепый тоже молчал, о чем-то глубоко задумавшись.
Экипаж выехал на центральную улицу Города. Они поравнялись с огромной виллой и увидели, что неподалеку собралась толпа. Фонари ярко горели, и Бэйн заметил, как вооруженные рыцари вытаскивают из дома нескольких мужчин и женщину.
Еретиков на костер! — раздался одинокий вопль, но остальные молча смотрели, как увозят несчастных.
— Ничего у них не получится, — проговорил Свирепый, когда экипаж поехал дальше.
— У кого? — не понял Бэйн.
— У Рыцарей Камня и Наладемуса. Странная вещь религия, преследования и гонения ей только на пользу. Три года пыток, казней и костров, и у культа Древа сейчас даже больше последователей, чем было вначале.
— Но ведь это бессмысленно, — проговорил Бэйн.
— Согласен, но это правда. Вымирают только те религии, которые исповедуют владыки и правители, а совсем не те, что запрещаются.
— Но почему так происходит? — не унимался Бэйн. — Ведь суть всех религий примерно в одном. Неужели все дело в наличии тайны и риска?
— Отчасти да, мы мало ценим то, что получаем, не рискуя. Но самое главное — как только общество постигает и принимает какую-то религию, правители начинают немного изменять ее значение и смысл. То же самое обязательно произойдет и здесь.
— А люди это примут?
Без сомнения. Культ Древа утверждает, что нельзя прерывать естественное течение жизни, что нельзя убивать. Через несколько лет член правительства, исповедующий культ, уточнит, что запрещены не всякие убийства, а лишь предумышленные. В качестве примера приведут случай, когда мужчина защищает семью от нападения или дочь от надругательства. «Естественно, Исток Всего Сущего не ожидает, что этот человек станет сидеть сложа руки», — скажет он. Большинство семей согласятся с такой трактовкой. Объявят, что Город — «большая семья», а все живущие за его пределами — «дикие злонамеренные варвары». Это послужит оправданием того, чтобы на них напасть под предлогом «защиты нашей большой семьи». — Свирепый невесело усмехнулся. — Это как разбавленное вино, Бэйн. Если воды немного, то смесь получается вкусной и полезной для сердца и желудка, но если воды много, от вина останется одно воспоминание.
— Когда ты трезв, ты рассуждаешь так цинично! — заметил Бэйн.
— Я и сам не рад. Большая часть культа Древа мне по душе — забота друг о друге, отсутствие ненависти к врагам. Ты знаешь, что в ночь перед казнью они вместе молятся и прощают своих палачей?
Бэйн широко улыбнулся:
— Мне это кажется бессмыслицей. Если человек тебя ненавидит и хочет убить, то от него нужно либо бежать, либо остаться и убить его. Другого пути нет.
— С ним можно подружиться, — отозвался Свирепый, — тогда он больше не будет твоим врагом.
— Теперь ты точно шутишь, — заявил Бэйн, — думаешь, я мог бы стать другом Волтана после того, что он сделал?
— Нельзя подружиться, ненавидя человека, — заметил Свирепый, — для начала тебе нужно его простить.
— А ты бы смог его простить?
— Я уже простил его, парень. Он отец Кары, и из-за него моя любимая дочь покончила с собой. — Свирепый потрепал Бэйна по плечу. — Знаю, это не одно и то же. Он не хотел убивать Палию, но в результате я, как и ты, потерял любимого человека.
— Я прощу его, — голос Бэйна звенел от гнева, — в тот самый момент, когда он мертвый падет к моим ногам.
Свирепый не ответил. Экипаж медленно катил вверх по холму к вилле. Слуга открыл кованые железные ворота, кучер быстро проехал по гравийной дорожке и остановился у главного входа. Свирепый расплатился, и они с Бэйном вошли в дом.
Кара вышла навстречу.
— Почему ты не в школе? — спросил Свирепый, обнимая и целуя внучку.
— У нас каникулы, дедушка. Ты что, не рад меня видеть?
— Конечно, рад, — ответил Свирепый. Кара повернулась к Бэйну:
— А ты, чужестранец?
Бэйн с улыбкой оглядел ее: На Каре было голубое шелковое платье ниже колен с широким серым поясом из кожи с серебряной нитью по краям. Золотистые волосы убраны назад, лишь на висках нежные завитки локонов.
— Ты прекрасно выглядишь, принцесса, — с поклоном сказал Бэйн.
— Меня уже не зовут принцессой, это осталось в детстве, — проворчала она, — ты считаешь меня ребенком?
— Уже нет, — проговорил Бэйн, стараясь не смотреть на ее полные груди и пышные бедра, — добро пожаловать домой, Кара.
— Давай выйдем в сад, — сказала она, подошла к Бэйну и взяла его за руку.
— Раньше ты гуляла со мной, — проворчал Свирепый. Кара улыбнулась:
— Я обожаю тебя, дедушка, но мне нужно обсудить кое-что с Бэйном.
На железных столбах вдоль садовой аллеи зажглись фонари, и Кара с Бэйном неспешно прошли к круглому фонтану за домом.
— Ну, что у тебя за новости?
Кара оглянулась.
— Я кое-что тебе покажу, — сообщила она и шагнула к кусту желтой розы, покрытому бутонами, — но сначала ты должен пообещать, что никому не расскажешь.
— Обещаю.
Кара склонилась над розой, разглядывая цветы.
— Вот он, — она выбрала увядший бутон с согнувшимся стеблем и опадающими лепестками, — а теперь смотри!
Бэйн нагнулся. Кара сложила ладони над цветком и закрыла глаза. Бэйн увидел, как стебель разгибается, бутон крепнет, а поникшие лепестки, казалось, наполняются новой силой. Когда Кара убрала ладони, роза гордо стояла, источая чудесный аромат.
— Здорово, — похвалил Бэйн, — как это у тебя получилось?
Кара посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что они одни.
— Я ходила к Госпоже-в-Маске, она коснулась моего лица и сказала, что у меня есть скрытый талант, который она пробудила. Я могла бы стать целительницей, — гордо сказала она.
Бэйн почувствовал, как в животе образовался комок.
— Ты не должна была туда ходить, — сказал он, — разве ты не знаешь, как это опасно?
— Конечно же, знаю, — ворчливо ответила Кара, — я была с тремя подругами и вела себя очень осторожно. Но я ее слышала, Бэйн, и видела, как она одним прикосновением лечит людей, — это нечто необыкновенное. Потом она вышла к нам, лица я не видела, на ней была черная вуаль, но я рассмотрела руки — кожа у нее молодая. Не думаю, что она намного старше меня!
— Кара, не ходи туда больше! Она поднялась и отряхнула платье.
— Не думала, что ты окажешься таким трусом, — заявила она.
Бэйн тоже встал.
— Могу представить, что случится со Свирепым, если тебя арестуют, притащат на арену и сожгут!
— Я буду осторожна, — пообещала она, — но я не могу забыть все, что увидела, услышала и почувствовала. Сейчас я чувствую жизнь, которая кипит в саду: каждое растение и дерево, каждый куст и цветок. Я и ты — часть этой жизни.
В свете фонаря он всмотрелся в лицо Кары и ужаснулся, так она была похожа на Волтана — те же черты, те же васильково-синие глаза. Он отшатнулся от нее.
— Что случилось? — спросила она.
— Ничего, нам пора домой.
— Ах, Бэйн, я так в тебе разочарована! Мне так хотелось рассказать тебе обо всем. Я думала, раз ты ригант, то сможешь понять, что я почувствовала. Мне казалось, я могу с тобой поделиться, я думала…
В ее глазах мелькнуло разочарование, и она отвернулась.
— Что ты думала? — спросил он.
— Что ты пойдешь к ней со мной.
— Кара! Сегодня я убил человека. Чтобы потешить публику, я вогнал меч в его сердце. Думаешь, Госпожа-в-Маске захочет, чтобы к ней пришел гладиатор?
— Может, тебе расхочется быть гладиатором, если ты ее послушаешь, — пробормотала она.
— Тогда я вообще не стану ее слушать, — заявил Бэйн.
— Убирайся, оставь меня одну! — потребовала Кара, развернулась и ушла в дом.
Неподалеку Бэйн увидел скамейку и присел. Шов на боку сильно тянул, и ужасно болело ребро, но все это не могло и сравниться с охватившим его страхом. Кара всегда была упряма и своенравна, а теперь попала в историю, за которую могла поплатиться жизнью. Совсем как Лия.
Подул прохладный ветерок — первый вестник того, что зима уже не за горами. Бэйн вздохнул и вспомнил последний вечер с Лией в доме Баруса и последующие ужасные события. Теперь все могло повториться. Бэйну хотелось верить, что на сей раз он не будет таким беспомощным, но в глубине души он знал, что это не так. Если за Карой придут Рыцари Камня, единственное, что они со Свирепым смогут сделать, — сражаться с ними насмерть, и они будут сражаться.
Бэйн почувствовал горечь. Ему казалось, что всю жизнь обстоятельства складываются так, чтобы ему было больно: упорное невнимание Коннавара, грустная преждевременная смерть Ариан, убийство Лии и предательство Бануина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63