— Но я не вижу в распоряжении суда ни его имени, лорд Волтан, ни имени того несчастного слуги, что лежит на дорожке.
— Этот дикарь убил двух моих рыцарей и пытался помешать исполнению приговора.
— Тогда его следует обвинить в совершении преступления, вы ведь наверняка задержитесь в Ассии, чтобы присутствовать на заседании суда. Обязательно состоится второе слушание, и происходить оно будет в присутствии короля Цении, так как обвинение предъявлено его подданному. Это часть нашего договора с Ценней, как вам наверняка известно. Весь процесс займет месяц, от силы два, лорд Волтан. Все это время вы будете желанным гостем в моем доме. Волтан весело улыбнулся:
— Люблю смелых — они становятся интересными противниками. — Он взглянул на окровавленное тело. — Он был очень смелым. — Взгляд холодных синих глаз остановился на Оранусе. — Возможно, мы еще встретимся, — пообещал он.
Волтан вложил меч в ножны и прошелся вдоль почетного караула Орануса. Дойдя до последнего солдата, он усмехнулся.
— У этого на мече ржавчина! — радостно объявил он. — Скажи спасибо, что я избавил Аппиуса от такого кошмарного зрелища. В том, что касалось состояния оружия, он был таким дотошным! — Волтан положил руку на плечо несчастного солдата. — Ты бы наверняка получил десять ударов плетью! — заявил он, затем вышел из сада, оседлал коня и ускакал прочь.
— Обыщите дом, — велел солдатам Оранус, — найдите что-нибудь, чем можно остановить кровь.
Он снял плащ, скатал и положил Бэйну под голову. Затем разрезал рубашку на его груди — Бэйн был ранен трижды; в бедро, грудь и поясницу. Самой серьезной была рана на груди, и по тому, как быстро Бэйн терял кровь, Оранус понял, что у него проткнуто легкое. Один из солдат принес из дома одежду, Оранус сделал компресс и прижал к ране на груди.
— Он не выживет, сэр, — сказал солдат.
Оранус не ответил. Темнело, и он приказал зажечь фонари. Прибыл сутулый и лысеющий доктор Ралис. Осмотрев раны, он повернулся к Оранусу.
— Я здесь почти бессилен, — признался он, — легкое проткнуто, а судя по ране на пояснице, повреждены и другие жизненно важные органы.
— Сделай, что сможешь, — велел капитан.
— Давай занесем его в дом.
Хрипло каркая, прямо над ними пролетел ворон. Оранус вздрогнул.
— Как они чувствуют приближение смерти? — прошептал он.
— Они видят, как умирает душа, — произнес голос. Оранус обернулся и увидел старуху. Ее лицо скрывала вуаль, костлявые плечи были покрыты тяжелой шалью крупной вязки.
— Что тебе здесь нужно?
— Я умею лечить раны, солдат. Вам лучше доверить раненого мне.
— Спасибо тебе за участие, но здесь наш собственный доктор.
Смех старухи прозвучал так холодно, что Оранус вздрогнул.
— Ваш доктор хочет уйти домой, ведь он знает, что парню осталось жить от силы час, ведь так, Ралис?
— Правда, — признался тот.
Раз так, перенесите его в спальню, и я позабочусь о нем, пока он не умрет.
— Ты ведьма из Цении?
— У меня есть к этому… э-э-э… некоторые способности, Оранус.
— Тогда пусть будет по-твоему.
Солдаты перенесли Бэйна в спальню на первом этаже, а потом ушли, оставив его со старухой. Оранус остановился в дверях.
— Завтра я вернусь за телом, — сказал он, — нам следует быть осторожными и пресечь любую возможность заражения.
Скрытое вуалью лицо старухи повернулось к Оранусу.
— Ты правильно поступил, защитив его от Холодного Убийцы. Ты проявил смелость и теперь, возможно, обретешь покой.
— Обрести покой было бы здорово, — проговорил он.
— Ты хочешь именно этого?
— Мне хотелось бы, чтобы он выжил, — вздохнул Оранус.
Закрыв за собой дверь, он спустился по лестнице и вышел в ночной сад. Тела погружали на две повозки — на первую положили Аппиуса с дочерью, на вторую — слуг-ценийцев и погибших рыцарей. Доктор Ралис взобрался на первую повозку и сел рядом с Аппиусом и Лией. Оранус приказал караульным сопровождать первую повозку в морг.
Когда тела внесли в морг, Ралис пожелал остаться с ними.
— Он был моим генералом, — сказал он, — и великим человеком. Я подготовлю тела к погребению.
— Не подписывайся под некрологом, — предупредил Оранус, — их казнили по приказу Наладемуса.
— Я знаю.
Оранус вернулся домой. Он искренне горевал о смерти Аппиуса. Старик служил Городу верой и правдой, и Оранус не мог представить, какое преступление он должен был совершить, чтобы заслужить такую смерть. К полуночи уставший и измученный Оранус прилег на постель и приготовился к очередной ночи, полной кошмаров и ужасов. Но он спал без сновидений и впервые за многие годы проснулся, когда уже вовсю светило солнце. Оранус встал, подошел к окну и стал смотреть на зеленые холмы и видневшийся вдали лес.
— Новый день! — произнес он вслух, и только он так сказал, страхи прошлого утратили силу и рассеялись, как дымка на ветру.
Он почувствовал себя живым и свободным, и будущее, еще вчера казавшееся мрачным и призрачным, сейчас ярко сияло в лучах утреннего солнца. «Как же это случилось? » — подумал он. А потом вспомнил старуху и ее слова: «Теперь, возможно, ты обретешь покой». Посреди горя и ужаса событий, произошедших в доме Аппиуса, он не обратил внимания на ее слова. Откуда она могла знать о его страхах и мучениях? «Она наверняка ведьма», — решил Оранус.
Бануин дождался, пока отъедут повозки с телами, а затем медленно вошел в дом. Стараясь не смотреть на окровавленные тряпки, он поднялся по лестнице в спальню на втором этаже. Открыв дверь, он услышал голос Морригу:
— Ты не достоин своего дара.
Бануин не ответил, он смотрел на мертвенно-бледное лицо друга:
— Он умер?
Нет, он не умер, — отозвалась Морригу, — хотя его душа уже покинула израненное тело. Он должен был умереть — ему проткнули легкое и печень.
Бануин склонился над изголовьем кровати. Бэйн лежал обнаженный, раны на груди и бедре были зашиты, и сквозь стежки шва еще сочилась кровь.
— Зачем ты его спасла?
— Так захотел солдат Камня, и я не могла не исполнить его желание. Я тоже хочу задать тебе такой же вопрос. А почему ты не спас его? Он ведь твой друг?
— Что я мог сделать? Я не умею сражаться.
— Нет, не умеешь, ни в каком смысле этого слова. Зачем ты вернулся? А как же твой корабль и отъезд к величавым башням Города?
Бануин почувствовал в ее словах презрение.
— Сам не знаю, зачем я вернулся. — Он присел у изголовья и взял руку Бэйна. — Почему ты говоришь, что я мог его спасти?
Почему ты не предупредил Аппиуса о надвигающейся опасности? Он мог бы уйти из дома вместе с дочерью и спрятаться. Они были бы живы, тогда и Бэйну не пришлось бы геройствовать ради их спасения.
— Это было видение, оно сбылось, и я не мог ничего изменить.
— Так рассуждает человек с сердцем кролика, — прошипела Морригу. — Уезжай отсюда, Бануин, беги в Камень, прячься от опасностей и невзгод! Проведи свою жалкую жизнь, изучая сочинения лучших мира сего.
Бануин попятился к двери.
— Ты такая же, как все! — со слезами на глазах прокричал он. — Тебе нравятся такие, как Бэйн, убийцы, несущие смерть. Ты терпеть не можешь тех, кто не выносит насилия и пытается жить по-другому.
Морригу повернулась к Бануину, он попытался убежать, но понял, что ему не сойти с места.
— Слабым свойственно принимать собственную слабость за добродетель, а силу других — за слабость или глупость, — мягко начала Морригу. — Несколько дней назад Бэйн рисковал собственной жизнью, чтобы вытащить лошадь из вздувшейся реки. Подумай, Бануин, — лошадь! А почему? Потому, что у него есть сердце и он переживает за других. Он не тратит время, жалуясь на несправедливость. Он просто живет. Путешествуя, ты завидовал популярности Бэйна, тому, что все тянутся к нему так, как никогда не тянулись к тебе. Тебе казалось глупым, что людей привлекает его открытая добрая улыбка. Ты не прав. Люди чувствуют, что Бэйну можно довериться, что на него можно положиться. Любому ясно, что ты печешься только о себе и тебе доверять нельзя.
Я — дух, духом порожденный и духом вскормленный. Земля тоже питается духом, без него не растут деревья и не цветут цветы. А откуда берется эта живительная энергия? От таких мужчин, как Коннавар и Руатайн, и женщин, как Верна, Эриата и Мирия, — от людей, которые познали любовь и тепло, которые отдадут жизнь за то, во что верят.
Морригу подошла вплотную к онемевшему от ужаса Бануину и приподняла вуаль. Ее лицо было мертвым — серая кожа, сползавшая с белеющей кости.
— Взгляни на Морригу, сынок, взгляни на ее красоту! Тебе что, дурно? Чувствуешь запах гниения? Вижу, что чувствуешь!
— Однажды, очень давно, человек познал сущность духа. Его поступки укрепляли дух, и он жил в гармонии со всеми существами и сидхами, а затем стали появляться люди, такие как Холодный Убийца и его хозяева. Эгоистичные, жадные людишки, которые лишь пользовались силой духа, не желая его наполнять. Тогда сидхи стали исчезать, путешествуя через мириады вселенных, подыскивая более приятные места обитания. И Земля стала очень медленно умирать. Пройдет еще много тысячелетий, но она умрет, когда ее покинут последние сидхи.
Жители Камня ведут себя как настоящие нахлебники. Они вырубают леса, добывают ценные металлы, убивают, порабощают, порождая ненависть и злобу, которые останутся на многие поколения. Они не верят ни во что, кроме себя. Поэтому тебя и тянет к ним. Они такие же, как ты, Бануин, — абсолютные эгоисты. Да, Бэйн жестокий и некоторые поступки его не красят, но когда он рисковал жизнью, спасая лошадей, он приумножил силу духа и мощь Земли, а когда вчера он пришел сюда, чтобы спасти невинных, то снова наполнил силу духа, на этот раз собственной кровью. Помнишь, я тебя предупреждала, Бануин? Нельзя победить страх, убегая от него. А теперь — вон отсюда! Беги в Город, в это крысиное логово! Стань одним из его паразитов!
Морригу отвернулась от него и снова села у кровати. Бануин, спотыкаясь, выбежал из комнаты в ночь.
Он не имел ни малейшего представления, где находится: хмурое серое небо, вокруг ни деревьев, ни цветов, ни травы — только холмы, покрытые серой пылью, и огромные пепельного цвета валуны. Почувствовав боль, он посмотрел на грудь — внутри, опаляя кожу, бушевало пламя. Он похлопал по груди рукой и едва не обжегся.
Вдруг он увидел, что справа что-то движется. Он повернулся, держа наготове меч, и увидел огромную извивающуюся змею. Она была бесцветной и, двигаясь, оставляла белую слизь на серой пыли. Он попятился, но тут змея поднялась, и ее плоская голова метнулась в его сторону. Он будто оцепенел от ужаса — у змеи была человеческая голова и ядовитые клыки, длинные, как ножи.
В самый последний момент он начал действовать и мечом отсек толстую голову змеи. Чудовище тут же исчезло. Из-за скал появились другие странные существа, у него мурашки ползли по коже, когда он слышал их стоны. Он стоял, зажав в руке меч, и смотрел, как на него надвигаются чудища. Некоторые, извиваясь, ползли на животах, некоторые — вытягивая вперед когтистые лапы. Большинство передвигалось на четырех конечностях, ярко-желтые глаза чудищ смотрели на него с откровенной злобой. Страшный, покрытый чешуей зверь бросился на него, он шагнул ему навстречу и проткнул кинжалом грудь. Зверь тут же исчез.
Отступая, он поднимался все выше и выше в скалы; на него наступала целая толпа чудищ, и прибывали все новые и новые. Все они походили на демонов, но в облике каждого было что-то человеческое: у кого только взгляд, у кого — части тела. Пламя все бушевало в груди, но он не чувствовал слабости, только боль. Земля под его ногами была пепельного цвета, покрытая толстым слоем пыли, поднимавшейся клубами вверх. Он не помнил, как здесь оказался, ничего не помнил о том, где и как жил раньше. Он знал только, что сейчас он в этих темных горах под серым небом, где нет ни солнца, ни луны. Он знал, что над ним нависла смертельная опасность.
Чудища приближались, он отступал. Он знал, что скоро они на него бросятся и он не сможет перебить их всех. Их ненависть, холодная и безжалостная, окутывала его, словно невидимый туман. Он поднимался все выше и выше, пока спиной не коснулся высокой стены из тонкого темного стекла — больше отступать было некуда. В пульсирующем тумане ненависти появилась дьявольская радость. Наступающие чудища собрались в полукруг, который сжимался все теснее.
И вот они бросились на него. В тот самый момент сумрачное небо озарил яркий свет, и, отчаянно размахивая мечом, он почувствовал, что кто-то защищает его со спины. Боковым зрением он увидел, как излучающий яркий свет меч разрубает мглу. Чудища снова отступили, спаситель шагнул вслед за ними и, воткнув меч в серую землю, провел длинную кривую черту, которая разгорелась ярким пламенем. Образовался золотой полукруг, внутрь которого не могли попасть чудовища. Затем сияющий воин обернулся к нему. Это был высокий, широкоплечий мужчина с желтыми волосами и добрыми синими глазами.
— Тебе здесь не место, юный Сокол, — сказал он, — это не место для живых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63