– И не того, чья сухта на тебе.
– Тогда почему…
– Потому, что ты приручил Нож и служишь Храму!
Девка начала злиться. Я тоже.
– Никому я не служу!
Это вырвалось невольно. Давно уже я не работал только на себя. Да и те, кто был когда-то надо мной, остались в другом месте. Я так думаю. Или на другом этаже. Слушают нашу бредятину и за животики держатся. Типа Лёха Серый строительством занят – героя-одиночку из себя строит…
– Да?
Тощая посмотрела, как прицелилась. А до меня вдруг дошло, что в руках у нее оружие. Может, оно самое и прикончило стражника. Того, что елозил по моей заднице копьем.
– Значит, ты мне не будешь мешать? – спросила недоверчиво.
Вот так вопрос. Ну на него и ответ соответствующий:
– А чего ты хочешь сделать?
Совсем даже не лишнее уточнение. Вдруг девке срочно мой труп понадобился? Тогда я очень даже против.
– Уйти отсюда.
Ее взгляд вцепился в меня, как бультерьер. Может, и дурацкое сравнение, но очень верное. Я знал: одно неосторожное движение, неправильное слово, и чего-то произойдет. И вряд ли это «чего-то» мне понравится.
– Иди. – Я осторожно шевельнул плечом. – Я тоже уйду.
– Со мной?! – Тощая удивилась. Даже дубинку опустила. – Но мы же не…
– Не-а. За тобой.
Только миг ее лицо было живым и почти красивым. Потом пожухло, стало прежним, похожим на маску.
И кто меня за язык тянул? Нет чтобы минутку послушать, чего скажут…
– Ты обещаешь, что не станешь мне мешать?
Дубинка чуть шевельнулась.
Намек? Предупреждение?
– Иди.
Я пожал плечами. Никого задерживать я здесь не собирался. Да и сам мечтал выбраться наружу. И чем быстрее, тем лучше. Поганое это место. Тяжело мне здесь.
– Ты обещаешь, что не станешь мне мешать?
Все тот же равнодушный голос, только в глазах прибавилось настороженности.
– Обещаю не мешать…
– … мне уйти.
– … тебе уйти, – послушно повторил я.
Если без этих слов нельзя двинуться с места, то почему бы не сказать их. Язык не отвалится.
Девка отвернулась и пошла. Я словно бы перестал существовать для нее. Ни тебе «до свидания», ни «пошли вместе». Мне пришлось быстро подбирать пояс с мечом. Нож, тот самый Нож, куда-то подевался. Никто вроде не трогал его, а нету. Не оружие – кот, что гуляет сам по себе. Надеюсь, вернется, когда опять понадобится.
5
Я редко запоминаю чужие стихи. Даже свои через месяц забываю, а тут только отвлечешься и…
Не плачь же гитара, не плачь.
Мне душу на части не рви.
Я знал немало удач.
Я знал и немного любви.
И пусть не всегда получал я,
Того, что от жизни хотел,
Может быть, в этом и счастье,
Я ни о чем не жалел.
И опять по кругу. Пятому, десятому. Вот ведь привязалось! Все время в голове эта мура крутится. Достало уже! Сказали бы вчера, что любимая песня за день может надоесть, не поверил бы!
Проверил и убедился – может. И еще как!
И ничего ведь не сделаешь. Радио можно выключить. Диск сломать или затереть. А чего предпринять, если песня засела в башке и никак не забывается?
Стукнуть чем-нибудь тяжелым?
Жалко. Своя все-таки башка. Да и стукали по ней совсем недавно – не помогло. Не знаю даже, кому спасибо сказать. Не успел как-то познакомиться. С этим… стукальщиком. Ну и хрен с ним! Переживу!
Хорошо хоть «гитара не плачь» идти не мешает. Ноги сами по себе, а голова то ли там, то ли тут. Скорее там, чем тут. Ведь я даже не заметил, как вышел из мрачного зала, где остался охранник с обгорелым лицом. И сколько уже топаю за тощей девкой, не знаю. Но это мне известно, что она не пацан, а кому другому и перепутать недолго. Тощая – она и есть тощая. Но это уже не мои проблемы, как говорят. Мои – не потерять из виду проводника. Это же не коридор, а лабиринт какой-то: повороты, повороты, «а я маленький такой…» Тьфу ты! Это уже другая песня, совсем допотопная.
И кто ж так строит? А главное, зачем? Один из уровней «Дума» напоминает. Только монстра саблезубого не хватает для полного сходства. Ладно, замнем это воспоминание. Без «клавы» саблезубого не завалить.
Не знаю, как тут Тощая ориентируется, но идет она уверенно. Быстро. И не оглядывается. Будто не знает, что я следом шагаю. Или ей совсем по фигу? Я ведь не прячусь. Вроде. И не крадусь. А то что не топаю, так это сапоги все. Чужие. В них и захочешь чечетку отбить – не получится. Подошва толстая, мягкая – и ноге хорошо, как в тапке домашней. Вот бы такие стильные «тапки» братве показать. Обзавидовались бы. Эксклюзив, типа. Не кожа коровы или крокодила там, а рыбья шкура с черно-серой чешуей и мех какой-то зверюги такого же цвета. Тот, кто до меня носил весь этот прикид, похоже, других цветов не признавал. И других материалов. Кожа, чешуя, мех… И как же я смотрюсь во всем этом?
Жаль, зеркала нет.
Наваяли, понимаешь, коридоров и ни одного зеркала не поставили. Непорядок. А если мне посмотреть на себя приспичило? И некуда. Чего теперь – умирать от огорчения?
Не дождетесь!
Но больше в этот сарай ни ногой! А как еще назвать помещение, где нормальному мужику и отразиться не в чем.
…И пусть не всегда получал я
Того, что от жизни хотел…
Вот дьявол!.. И привязалась же, зараза! Песня черт знает кем написана, диск сгорел вместе с машиной черт знает где, а я все мусолю одни и те же слова. Может, хватит? На-до-э-ло!
Твою ж мать! Вот так и доверяй бабе. Только расслабишься, и она обязательно какую-то подлянку устроит: или забеременеет, или в засаду заведет.
Тощая не лучше остальных оказалась, хоть и часу не прошло, как она бабой стала.
Ay, часики мои, вы где? И мобилой моей кто теперь пользуется?
Ладно, проехали.
Насчет забеременеет – это вряд ли. Не от меня. Умеем быть осторожными. А то, что в ловушку завела – это и слепому видно. Реальную такую западню, слона удержит.
Одна решетка упала перед девкой, вторая – за мной, хоть и не дышал я Тощей в затылок, третья решетка стала опускаться сверху. Медленно и торжественно. Чтоб успели разглядеть и проникнуться. Аттракцион для законченных мазохистов типа. Крепкая такая, тяжелая, наверно, и здоровыми шипами утыканная. А чтоб нам веселей подыхать было, сквозь нее еще и небо проглядывает. И звезды на нем. Подмигивают:
«Что, братан, вляпался?»
«Вляпался, ясен пень, конкретно так вляпался. А выбираться теперь как? Слышь, Сусанин-без-усов, куда ты завел нас?»
Проводник обернулся… обернулась, зыркнула на меня, и лицо у нее стало такое, будто я это во всем виноват, а не она, бестолковая. А потом девка выдала такое, что, понимай я каждое слово, покраснел бы. В натуре. Вот уж чего не ожидал от себя. Здоровый мужик, всякого повидал, а тут… и из-за какой-то тощей малолетки… В ее возрасте я меньше таких слов знал. Намного меньше. Это в какой же подворотне она получила свое дворянское образование?
Пока я хлопал ушами по щекам, девка еще пару фраз кинула. Они и вывели меня из состояния обалдения. Как контрастный душ подействовали. Преступником она меня обозвала. Или клятвоотступником. И прикончить пообещала. А пока я соображал, что б ей такое ответить, Тощая за дубинку схватилась. Ту, что на запястье у нее болталась.
Когда надо, я могу действовать очень быстро. Как в операционной. Когда больной на тот свет задумал смыться. Важный больной, за которого и врача закопать могут. Не в Средние века, блин, живем, когда к доктору на «вы» или Федор Павлович, а если у него ошибка какая вышла, то «Бог дал, Бог взял» – и никаких проблем. А сейчас врачу, как саперу, ошибаться нельзя. И долго раздумывать некогда. Это уже потом, по свободе, можно включить соображалку и сообразить, что все сделано в лучшем виде и, главное, вовремя.
Девка еще поднимала свое оружие, а я уже рыбкой нырнул ей под ноги, и локоть вверх толкнул. Ее локоть. Нежно так – не стал ломать. Пожалел дуру. А она мне сапогом по «я извиняюсь». К счастью, самое главное не пострадало, как знакомый фельдшер говорил. Повезло мне, что сапоги у девки тоже мягкие. И ей повезло. Не успел ее ударить. Не люблю, когда меня обижают. Злым я становлюсь тогда. А себя такого я и сам боюсь.
И тут над головой у нас шарахнуло так, что меня и Тощую в разные стороны раскидало. Откинуло и покатило. Реально, без шуток. А я не задохлик какой – сотня во мне будет, плюс-минус кило – и то пару метров по полу кувыркался. А девку в решетку впечатало. Будь она чуть толще, аккурат на нижние шипы нанизало бы.
Это что ж за игрушка у нее? Если все малолетки с такими ходят, то у баб наверняка ДСО-7 имеется – Дамский Сумочный Огнемет типа. Один выстрел – и семь хорошо прожаренных болванов в наличии. Теперь понятно, чем Тощая стражника «приласкала». Хорошо, я раньше этого не знал, а то впал бы в ступор и меня тепленького грохнули бы. А вместо мраморного памятника – зарубка на прикладе. Или на чем там девка счет убиенным ведет?
А здорово ее припечатало конкретно: не стонет, не шевелится, но не похоже, чтоб ее насмерть поломало. Надо бы посмотреть.
Хотя на кой оно мне надо?
Но это я умом понимаю, а тело само отлепилось от пола и направилось к потерпевшей. Тупой у меня организм. Спешит на помощь даже там, где его не просят. Профессиональной деформацией это называется. Врач – он и в аду врач. В каждом видит пациента, каждому хочет помочь. А то, что этот пациент чуть не грохнул доброго дядю доктора, так это ерунда. Может, у него тяжелое детство было или тоже профессиональная деформация началась: он в каждом встречном мишень видит. И такое бывает.
Так перебирая мысли, как любимые можжевеловые четки, я до решетки и добрался. Вплотную подойти не смог – шипы на ней полуметровые, но до девки дотянулся, вытащил. А на просторе и осмотром заняться можно. Тем более что пациент ведет себя спокойно, не мешает и не отвлекает.
А Тощей здорово повезло: ушибами отделалась и одним ожогом, на запястье. Легкое покраснение под цепочкой, до завтра само пройдет. Но цепочку надо снять, чтоб не травмировала поврежденное место, а то на ней такой брелок висит – с мой кулак величиной. В натуре. И тяжелый, зараза. Больше кило тянет. Чего-то не замечал его раньше. Прятала его девка, что ли? Да ведь такую дуру и захочешь – не спрячешь.
Опаньки!
Это ж та шипастая штука, из которой в меня целились. Только вся покрученная и оплавленная.
Любопытно.
Чего нужно делать, чтоб так оружие изуродовать? Будто патрон в стволе разорвался. Повезло девке, реально повезло. Могла ведь и без руки остаться. Или без глаз. Бабахни эта дура ближе и все – привет, предки! И мне повезло. Заряд-то был не слабый. Зацепи он меня хоть краем, и звоном в ушах не отделался бы. А так позвенит день-два и перестанет. К тому времени и у Тощей голова переболит. Ни сотрясения, ни трещин, так, легкий ушиб. У малолеток они быстро заживают. Как говорила Ася Петровна, «до свадьбы». Если девка проживет так долго. С ее характером это совсем непросто.
Когда меня тихо стукнули по макушке, я решил, что это Ларка дурью мается. Любит она меня так будить. Не знаю, чего я больше ненавижу: когтем по темечку или звон будильника. Наверно, все-таки первое.
По башке снова тюкнули.
Вот ведь настырная баба. Видит же, что с пациенткой занят, все равно достает. А я ведь не экстрасенс какой, мне настроиться надо. Чтоб без УЗИ и томографа внутрь больного заглянуть – такое у меня не каждый день получается. И не каждую неделю. А эта стерва давит в макушку так, что шея уже не выдерживает.
Обернулся, сказать все, что о ней думаю, и пришлось это «все» говорить самому себе.
Это каким же болваном надо быть, чтобы про верхнюю решетку на фиг забыть! Вроде не ширялся ничем, а глюки начались. Ларка где-то там, наслаждается жизнью, а я здесь, под прессом, занимаюсь лечением. Вот кретин! Тут не лечить надо, а драпать. Очень быстро и куда подальше. Вот только куда?
Шипы из решетки везде торчат. Густо. Не просочишься между ними. И правильные такие, трехгранные – эти хорошо в тело входят. И если очень повезет, смерть будет быстрой. Но это если очень. Обычно со мной такой номер не проходит. В смысле везения. А вот у Тощей может получиться. В сознание она пока не пришла и в ближайшее время вряд ли очухается. Вот уж кто из нас самый везучий. А мне чего делать? Стукнуть себя по кумполу, чтобы составить ей компанию? Чего-то не хочется. А вот добраться до «моей» решетки – это пожалуйста. Не то что-то там с шипами. Гнутые они, кажется, и оплавленные местами. А между ними круглая дыра. Дырища! Метра два в диаметре будет.
Вряд ли ее сделали хозяева «аттракциона». Скорее, уж кто-то когда-то выбрался из этой ловушки, вот и оставил дыру нам. Выход типа. Сомневаюсь, чтобы сюда кто-то войти хотел.
Но почему я не заметил дыру, когда первый раз наверх смотрел? Или не было там ее?.. Тогда спасибо Тощей. За спасение. И мне, понятное дело, тоже спасибо. Без меня девка не стала бы по верхам стрелять.
Получается, не зря я тащу ее к дыре. Не от доброты душевной, а вроде как долг отдаю. Да и неизвестно, чем она решетку прожгла. Если ядовитое что или радиоактивное, ей же первой и достанется. А я уже за ней полезу.
Так все нормальные мужики поступали, еще в самые древние века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Тогда почему…
– Потому, что ты приручил Нож и служишь Храму!
Девка начала злиться. Я тоже.
– Никому я не служу!
Это вырвалось невольно. Давно уже я не работал только на себя. Да и те, кто был когда-то надо мной, остались в другом месте. Я так думаю. Или на другом этаже. Слушают нашу бредятину и за животики держатся. Типа Лёха Серый строительством занят – героя-одиночку из себя строит…
– Да?
Тощая посмотрела, как прицелилась. А до меня вдруг дошло, что в руках у нее оружие. Может, оно самое и прикончило стражника. Того, что елозил по моей заднице копьем.
– Значит, ты мне не будешь мешать? – спросила недоверчиво.
Вот так вопрос. Ну на него и ответ соответствующий:
– А чего ты хочешь сделать?
Совсем даже не лишнее уточнение. Вдруг девке срочно мой труп понадобился? Тогда я очень даже против.
– Уйти отсюда.
Ее взгляд вцепился в меня, как бультерьер. Может, и дурацкое сравнение, но очень верное. Я знал: одно неосторожное движение, неправильное слово, и чего-то произойдет. И вряд ли это «чего-то» мне понравится.
– Иди. – Я осторожно шевельнул плечом. – Я тоже уйду.
– Со мной?! – Тощая удивилась. Даже дубинку опустила. – Но мы же не…
– Не-а. За тобой.
Только миг ее лицо было живым и почти красивым. Потом пожухло, стало прежним, похожим на маску.
И кто меня за язык тянул? Нет чтобы минутку послушать, чего скажут…
– Ты обещаешь, что не станешь мне мешать?
Дубинка чуть шевельнулась.
Намек? Предупреждение?
– Иди.
Я пожал плечами. Никого задерживать я здесь не собирался. Да и сам мечтал выбраться наружу. И чем быстрее, тем лучше. Поганое это место. Тяжело мне здесь.
– Ты обещаешь, что не станешь мне мешать?
Все тот же равнодушный голос, только в глазах прибавилось настороженности.
– Обещаю не мешать…
– … мне уйти.
– … тебе уйти, – послушно повторил я.
Если без этих слов нельзя двинуться с места, то почему бы не сказать их. Язык не отвалится.
Девка отвернулась и пошла. Я словно бы перестал существовать для нее. Ни тебе «до свидания», ни «пошли вместе». Мне пришлось быстро подбирать пояс с мечом. Нож, тот самый Нож, куда-то подевался. Никто вроде не трогал его, а нету. Не оружие – кот, что гуляет сам по себе. Надеюсь, вернется, когда опять понадобится.
5
Я редко запоминаю чужие стихи. Даже свои через месяц забываю, а тут только отвлечешься и…
Не плачь же гитара, не плачь.
Мне душу на части не рви.
Я знал немало удач.
Я знал и немного любви.
И пусть не всегда получал я,
Того, что от жизни хотел,
Может быть, в этом и счастье,
Я ни о чем не жалел.
И опять по кругу. Пятому, десятому. Вот ведь привязалось! Все время в голове эта мура крутится. Достало уже! Сказали бы вчера, что любимая песня за день может надоесть, не поверил бы!
Проверил и убедился – может. И еще как!
И ничего ведь не сделаешь. Радио можно выключить. Диск сломать или затереть. А чего предпринять, если песня засела в башке и никак не забывается?
Стукнуть чем-нибудь тяжелым?
Жалко. Своя все-таки башка. Да и стукали по ней совсем недавно – не помогло. Не знаю даже, кому спасибо сказать. Не успел как-то познакомиться. С этим… стукальщиком. Ну и хрен с ним! Переживу!
Хорошо хоть «гитара не плачь» идти не мешает. Ноги сами по себе, а голова то ли там, то ли тут. Скорее там, чем тут. Ведь я даже не заметил, как вышел из мрачного зала, где остался охранник с обгорелым лицом. И сколько уже топаю за тощей девкой, не знаю. Но это мне известно, что она не пацан, а кому другому и перепутать недолго. Тощая – она и есть тощая. Но это уже не мои проблемы, как говорят. Мои – не потерять из виду проводника. Это же не коридор, а лабиринт какой-то: повороты, повороты, «а я маленький такой…» Тьфу ты! Это уже другая песня, совсем допотопная.
И кто ж так строит? А главное, зачем? Один из уровней «Дума» напоминает. Только монстра саблезубого не хватает для полного сходства. Ладно, замнем это воспоминание. Без «клавы» саблезубого не завалить.
Не знаю, как тут Тощая ориентируется, но идет она уверенно. Быстро. И не оглядывается. Будто не знает, что я следом шагаю. Или ей совсем по фигу? Я ведь не прячусь. Вроде. И не крадусь. А то что не топаю, так это сапоги все. Чужие. В них и захочешь чечетку отбить – не получится. Подошва толстая, мягкая – и ноге хорошо, как в тапке домашней. Вот бы такие стильные «тапки» братве показать. Обзавидовались бы. Эксклюзив, типа. Не кожа коровы или крокодила там, а рыбья шкура с черно-серой чешуей и мех какой-то зверюги такого же цвета. Тот, кто до меня носил весь этот прикид, похоже, других цветов не признавал. И других материалов. Кожа, чешуя, мех… И как же я смотрюсь во всем этом?
Жаль, зеркала нет.
Наваяли, понимаешь, коридоров и ни одного зеркала не поставили. Непорядок. А если мне посмотреть на себя приспичило? И некуда. Чего теперь – умирать от огорчения?
Не дождетесь!
Но больше в этот сарай ни ногой! А как еще назвать помещение, где нормальному мужику и отразиться не в чем.
…И пусть не всегда получал я
Того, что от жизни хотел…
Вот дьявол!.. И привязалась же, зараза! Песня черт знает кем написана, диск сгорел вместе с машиной черт знает где, а я все мусолю одни и те же слова. Может, хватит? На-до-э-ло!
Твою ж мать! Вот так и доверяй бабе. Только расслабишься, и она обязательно какую-то подлянку устроит: или забеременеет, или в засаду заведет.
Тощая не лучше остальных оказалась, хоть и часу не прошло, как она бабой стала.
Ay, часики мои, вы где? И мобилой моей кто теперь пользуется?
Ладно, проехали.
Насчет забеременеет – это вряд ли. Не от меня. Умеем быть осторожными. А то, что в ловушку завела – это и слепому видно. Реальную такую западню, слона удержит.
Одна решетка упала перед девкой, вторая – за мной, хоть и не дышал я Тощей в затылок, третья решетка стала опускаться сверху. Медленно и торжественно. Чтоб успели разглядеть и проникнуться. Аттракцион для законченных мазохистов типа. Крепкая такая, тяжелая, наверно, и здоровыми шипами утыканная. А чтоб нам веселей подыхать было, сквозь нее еще и небо проглядывает. И звезды на нем. Подмигивают:
«Что, братан, вляпался?»
«Вляпался, ясен пень, конкретно так вляпался. А выбираться теперь как? Слышь, Сусанин-без-усов, куда ты завел нас?»
Проводник обернулся… обернулась, зыркнула на меня, и лицо у нее стало такое, будто я это во всем виноват, а не она, бестолковая. А потом девка выдала такое, что, понимай я каждое слово, покраснел бы. В натуре. Вот уж чего не ожидал от себя. Здоровый мужик, всякого повидал, а тут… и из-за какой-то тощей малолетки… В ее возрасте я меньше таких слов знал. Намного меньше. Это в какой же подворотне она получила свое дворянское образование?
Пока я хлопал ушами по щекам, девка еще пару фраз кинула. Они и вывели меня из состояния обалдения. Как контрастный душ подействовали. Преступником она меня обозвала. Или клятвоотступником. И прикончить пообещала. А пока я соображал, что б ей такое ответить, Тощая за дубинку схватилась. Ту, что на запястье у нее болталась.
Когда надо, я могу действовать очень быстро. Как в операционной. Когда больной на тот свет задумал смыться. Важный больной, за которого и врача закопать могут. Не в Средние века, блин, живем, когда к доктору на «вы» или Федор Павлович, а если у него ошибка какая вышла, то «Бог дал, Бог взял» – и никаких проблем. А сейчас врачу, как саперу, ошибаться нельзя. И долго раздумывать некогда. Это уже потом, по свободе, можно включить соображалку и сообразить, что все сделано в лучшем виде и, главное, вовремя.
Девка еще поднимала свое оружие, а я уже рыбкой нырнул ей под ноги, и локоть вверх толкнул. Ее локоть. Нежно так – не стал ломать. Пожалел дуру. А она мне сапогом по «я извиняюсь». К счастью, самое главное не пострадало, как знакомый фельдшер говорил. Повезло мне, что сапоги у девки тоже мягкие. И ей повезло. Не успел ее ударить. Не люблю, когда меня обижают. Злым я становлюсь тогда. А себя такого я и сам боюсь.
И тут над головой у нас шарахнуло так, что меня и Тощую в разные стороны раскидало. Откинуло и покатило. Реально, без шуток. А я не задохлик какой – сотня во мне будет, плюс-минус кило – и то пару метров по полу кувыркался. А девку в решетку впечатало. Будь она чуть толще, аккурат на нижние шипы нанизало бы.
Это что ж за игрушка у нее? Если все малолетки с такими ходят, то у баб наверняка ДСО-7 имеется – Дамский Сумочный Огнемет типа. Один выстрел – и семь хорошо прожаренных болванов в наличии. Теперь понятно, чем Тощая стражника «приласкала». Хорошо, я раньше этого не знал, а то впал бы в ступор и меня тепленького грохнули бы. А вместо мраморного памятника – зарубка на прикладе. Или на чем там девка счет убиенным ведет?
А здорово ее припечатало конкретно: не стонет, не шевелится, но не похоже, чтоб ее насмерть поломало. Надо бы посмотреть.
Хотя на кой оно мне надо?
Но это я умом понимаю, а тело само отлепилось от пола и направилось к потерпевшей. Тупой у меня организм. Спешит на помощь даже там, где его не просят. Профессиональной деформацией это называется. Врач – он и в аду врач. В каждом видит пациента, каждому хочет помочь. А то, что этот пациент чуть не грохнул доброго дядю доктора, так это ерунда. Может, у него тяжелое детство было или тоже профессиональная деформация началась: он в каждом встречном мишень видит. И такое бывает.
Так перебирая мысли, как любимые можжевеловые четки, я до решетки и добрался. Вплотную подойти не смог – шипы на ней полуметровые, но до девки дотянулся, вытащил. А на просторе и осмотром заняться можно. Тем более что пациент ведет себя спокойно, не мешает и не отвлекает.
А Тощей здорово повезло: ушибами отделалась и одним ожогом, на запястье. Легкое покраснение под цепочкой, до завтра само пройдет. Но цепочку надо снять, чтоб не травмировала поврежденное место, а то на ней такой брелок висит – с мой кулак величиной. В натуре. И тяжелый, зараза. Больше кило тянет. Чего-то не замечал его раньше. Прятала его девка, что ли? Да ведь такую дуру и захочешь – не спрячешь.
Опаньки!
Это ж та шипастая штука, из которой в меня целились. Только вся покрученная и оплавленная.
Любопытно.
Чего нужно делать, чтоб так оружие изуродовать? Будто патрон в стволе разорвался. Повезло девке, реально повезло. Могла ведь и без руки остаться. Или без глаз. Бабахни эта дура ближе и все – привет, предки! И мне повезло. Заряд-то был не слабый. Зацепи он меня хоть краем, и звоном в ушах не отделался бы. А так позвенит день-два и перестанет. К тому времени и у Тощей голова переболит. Ни сотрясения, ни трещин, так, легкий ушиб. У малолеток они быстро заживают. Как говорила Ася Петровна, «до свадьбы». Если девка проживет так долго. С ее характером это совсем непросто.
Когда меня тихо стукнули по макушке, я решил, что это Ларка дурью мается. Любит она меня так будить. Не знаю, чего я больше ненавижу: когтем по темечку или звон будильника. Наверно, все-таки первое.
По башке снова тюкнули.
Вот ведь настырная баба. Видит же, что с пациенткой занят, все равно достает. А я ведь не экстрасенс какой, мне настроиться надо. Чтоб без УЗИ и томографа внутрь больного заглянуть – такое у меня не каждый день получается. И не каждую неделю. А эта стерва давит в макушку так, что шея уже не выдерживает.
Обернулся, сказать все, что о ней думаю, и пришлось это «все» говорить самому себе.
Это каким же болваном надо быть, чтобы про верхнюю решетку на фиг забыть! Вроде не ширялся ничем, а глюки начались. Ларка где-то там, наслаждается жизнью, а я здесь, под прессом, занимаюсь лечением. Вот кретин! Тут не лечить надо, а драпать. Очень быстро и куда подальше. Вот только куда?
Шипы из решетки везде торчат. Густо. Не просочишься между ними. И правильные такие, трехгранные – эти хорошо в тело входят. И если очень повезет, смерть будет быстрой. Но это если очень. Обычно со мной такой номер не проходит. В смысле везения. А вот у Тощей может получиться. В сознание она пока не пришла и в ближайшее время вряд ли очухается. Вот уж кто из нас самый везучий. А мне чего делать? Стукнуть себя по кумполу, чтобы составить ей компанию? Чего-то не хочется. А вот добраться до «моей» решетки – это пожалуйста. Не то что-то там с шипами. Гнутые они, кажется, и оплавленные местами. А между ними круглая дыра. Дырища! Метра два в диаметре будет.
Вряд ли ее сделали хозяева «аттракциона». Скорее, уж кто-то когда-то выбрался из этой ловушки, вот и оставил дыру нам. Выход типа. Сомневаюсь, чтобы сюда кто-то войти хотел.
Но почему я не заметил дыру, когда первый раз наверх смотрел? Или не было там ее?.. Тогда спасибо Тощей. За спасение. И мне, понятное дело, тоже спасибо. Без меня девка не стала бы по верхам стрелять.
Получается, не зря я тащу ее к дыре. Не от доброты душевной, а вроде как долг отдаю. Да и неизвестно, чем она решетку прожгла. Если ядовитое что или радиоактивное, ей же первой и достанется. А я уже за ней полезу.
Так все нормальные мужики поступали, еще в самые древние века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83