Интересно, что здесь полагается за совращение такого малька?..
И кто мне ее подсунул – тоже интересно. Вряд ли Марла.
Мой «вежливый восточный друг»? А на фига ему так подставлять меня? Чего он поимеет со всего этого?..
Девчонка извивалась и сползала с кровати. Платье задиралось. А я стоял и пялился. Будто стриптиза ни разу не видел. Да в некоторых странах стриптизерши уже в четырнадцать на «пенсию» идут. Не кондиция типа.
Твою ж мать! Вот попадалово!
Не девку мне подсунули – пацана. Это, когда платьице до пупа завернулось, я и определил. Визуально, блин. Не на ощупь.
Интересно, кто и за кого меня здесь держит?! За такой ведь прикол и убить можно. Ну а если бы добрался я до «подарочка» вчера… много б разглядел с пьяных-то глаз? И проснулся б утром живым – тоже еще вопрос. Умело пацан обращался со своими ножиками. Очень. И не похоже, чтоб мечтал разделить со мной постель. А то зачем бы его так связали?..
Нет, тут явно чего-то не то. Ладно, разберемся.
– Ну че глазеешь? Вставай, развяжу.
«Подарок» как сел возле кровати, так и не сдвинулся с места. И дышит тяжело. Словно полдня вагоны разгружал. На жаре. Вон как вспотел! И не от страха. Другой у страха запах. Так после долгой болезни потеют. Когда сил мало, а нагрузка большая.
– Не можешь встать? Ладно, сиди. Я и так разрежу. Только не дергайся.
С моим Ножом и царапины хватит.
У пацана глаза круглыми стали, когда увидел, чем я его путы режу.
Я тоже малость удивился. Только один шнурок разрезал, а все остальные сами исчезли. Вместе с платьем.
Пацана затрясло. От холода. Наверное.
На рассвете ветер с гор в мои окна задувает. Ледяной. Одетому – нормально, а голому – кайф тот еще.
– Держи! – стянул с себя плащ. Пацан уставился на меня очень уж внимательно. – Бери! Чего смотришь?
– Зачем?.. – Не голос, а полузадушенный хрип. А сам руку тянет. И дрожит.
– Надень. Смотреть на тебя холодно.
– Это истинно мне?! Я могу взять и надеть? – недоверчиво так.
– Бери и надевай! – Достал уже. Этот сине-пупырчатый.
– Спасибо, миной!
Схватил, завернулся и вроде выше стал. И старше. Годков тринадцать моему гостю. И ненависть куда-то с его морды подевалась. Стоит, лыбится. Вроде как осчастливил я его этим плащом. Малек он и есть малек. Хоть и в другом мире.
Думай теперь, куда пацана пристроить. Может, Меченый в свою бригаду возьмет?..

12
– У тебя еще один слуга появился?
– Слуга?.. Да вроде как.
Только-только с сберегателем своим базар закончил, Марла зашла. С тем же самым вопросом. И с завтраком. На четверых, не меньше.
А пацан вцепился в плащ, аж пальцы побелели. Теперь мне, чтобы вернуть одежку, придется руки ему поотрывать. На фиг. А Кранта бы это не остановило. Похоже, он из тех, кто выполняет приказ любой ценой, во что бы то ни стало и до последней буквы. А размышлением и грызней с совестью пусть занимается вместо него нутер.
Кажется, были в прошлом веке такие же исполнительные, что устроили большой бардак на моей бывшей родине, а когда их к ногтю и к ответу – такую же отмазку придумали. Типа «мне приказали – и я выполнял приказ…»
– Есть хочешь? – Это я мальцу, гостю своему незваному. Жратва на столе, ароматы по всей комнате, а он принюхивается и сглатывает… А у меня аппетита нету. Почему-то.
– Миной хочет, чтобы я разделил с ним еду?
Настороженно так спросил, будто тонкий лед пробовал: выдержит, провалится?..
– Тебя я простоугощаю. А завтрак, обед и постель делюс ней! – Кивок в сторону Марлы, что внимательно так к пацану начала приглядываться. – Мужиков я в постель не приглашаю и сам таких приглашений не принимаю. Понятно?
– Да, миной.
– Чего тебе понятно?
– Я ем еду миноя, выполняю приказы миноя, но не делю ложе с миноем.
– Все правильно. Умный малек.
– Это мое имя?
– Какое?
– М… малек…
– Ну-у…
До меня вдруг дошло, что я не знаю имени пацана. Одел, накормил, на службу, получается, взял, а как звать-величать не спросил. Неправильно это как-то.
Спросил.
Оказалось, нет у него имени.
– А как тебя раньше звали?
Сказал три слова: два из них матерные, третье тоже. Если верить Кранту.
Наехал я на него с утра пораньше. Какого, спрашиваю, посторонние предметы и личности в моей комнате валяются? А он, мол, ничего такого нет и не было. Тогда я на пацана показал. А это чего? Оказалось, что я сам дурак: принял подарок и забыл. А добрые люди принесли и на кровать положили. Аккурат перед моим приходом.
Пришлось напомнить кое-чего Кранту. Про опасные подарки в том числе. Что здорово укорачивают жизнь.
– Я знаю о таком, – ответил он. Спокойно и невозмутимо.
– Ну и… Или хочешь сказать, что этот малек совершенно безопасен?
– Тени все опасны. А он подходит к перелому.
– Так какого ты его в комнату пустил?
– Он твой подарок. И его принесли.
– Один хрен! Этот «подарочек» мог глотку мне перерезать. Моим же ножиком. Или нет, скажешь?
– Мог.
– Ну так?..
– Я был рядом и оберегал тебя.
– Из-за двери?!
– Да, нутер.
– А если б не успел?
– Оберегатель не может не успеть.
– Ну да, «не может». Отошел по надобности, а меня в это время…
– Я знал, что у тебя омлакс.
– Кто?!
Оказалось, грелка. Одноразовая. Они тут разные бывают. Есть и живые. Не только для обогрева хозяина или его постели, но и для интимных услуг. Если у владельца есть настроение. Вообще-то грелками рождаются и становятся. Одноразовыми – только становятся. С помощью колдуна. «Пошептал» он и устроил кое-кому небольшую амнезию. В «грелку во весь рост» превратил. А как только попользуются этаким по полной программе – память к нему и вернется. Но это может быть чревато неприятностями для пользователя. Так что пока омлакс своего хозяина не обидел до смерти, с ним обычно разбираются. Самым радикальным образом. «Ножом по горлу и в колодец…» – один из вариантов.
Такие вот правила и нравы.
А я за каким-то хреном эту «одноразовую бомбу замедленного действия» в слуги взял.
Плохо быть дураком. А пьяный дурак вообще опасное сочетание.
Малек ест – имя теперь у пацана такое, а я с Марлой разговариваю. Рядом Крант стоит-молчит. Надежный, как железобетонная стена. Что от ветра и пули защитит. И заботливый… как эта же самая… железобетонная. Чихнешь – и «будь здоров» от него не дождешься. Или «пей, Лёха, ралмуси,хоть залейся!..» – и ни словом про его побочные эффекты. Если бы не Марла, я б так и считал, что обычным вином набрался до «розовых ежиков».
Пацан жует так, будто неделю еды не видел. Марла глянула на него, потом на меня и спросила, не удержалась:
– Ты приказал ему раздеться? Или он сам без покровов к тебе и пришел?
Пришлось объяснять.
Малек под мои объяснения половину всего, что было, умял.
– Ты купил омлакс, чтобы сделать из него слугу?!
– Я его вообще не покупал!
То, что мне подложили пацана, это ей по фигу, а когда я его в слуги взял – не специально, так уж получилось – вот этому Марла удивилась. Странные бабы существа. В любых мирах.
– Зачем ты принял подарок, если он тебе не нужен?
– Да пьяный я был, пьяный!Не сообразил, что к чему.
– Ты не бываешь пьяным.
Вообще-то бываю. Но мне и количество соответствующее надо. Правда, до состояния «как бревно» упиться здесь пока что не получалось. Нет в этом мире водки «Буратино», чтоб выпил и почувствовал себя дровами…
И вдруг такой конфуз.
Каким-то слабеньким винцом – и до полной потери соображения.
Первый раз со мной такое.
А Малек жевать вдруг перестал. Уставился на стол и катает недогрызенную лепешку. Пока о нем самом болтали, ему вроде как по фигу было, а обо мне заговорили – у пацана «ушки на макушке».
Марла первая заметила перемены.
– Прикажи своему слуге говорить, – сказала она мне.
Я приказал. Юнец из-за стола выгребся, и ко мне. А Крант между нами встал. «Телохранитель»… Как же, как же!
– Миной ралмуси пил! – заложил меня мой новый слуга.
– Зачем?! Он и без ралмуси хорошо может. – Марла так удивилась, что с Мальком говорить стала. Не со мной.
Ралмуси сильным возбуждающим средством считается. Вроде нашей «Виагры».
Н-да, попадалово… Марла обошла меня, принюхалась. Потом Малька пару раз нюхнула. Потом Кранта. Тот даже порозовел чуть.
– Кто был с тобой в комнате?
Я сказал.
– А почему ты его не…
Не думал, что Лапушка моя такие слова знает и что русский – не самый великий и могучий.
– Почему, почему… Вот пусть Малек и отвечает. А я спал. И ничего не помню.
– Спал?! После ралмуси?
Крант тоже удивился, но промолчал.
– Ага. Наверно, перебрал я этого пойла.
Ну Малек и ответил:
– Миной не нашел меня.
– Не нашел на своей лежанке? Она большая, но…
Они меня за дурака держат? Слепого и глухого к тому же?
– Да не было никого на кровати! Я б заметил.
– Если ты не отличаешь мужа от жены, когда на них нет покровов…
– Стоп. Во-первых, до мужа этому еще расти и расти…
– Он родился мужем.
Малек одернул короткий плащ.
– А во-вторых, на нем была… были какие-то «покровы». И совсем немало к тому же.
Пацан открыл рот и тут же закрыл его. С лязгом.
– Пусть говорит, – предложила Марла.
– Пусть.
После аукциона Мальку приказали раздеться и танцевать. Так уже было. И не один раз. Потом его отпускали. Всегда. Но в этот раз он упал. Во время танца. Запутался в чем-то. И не увидел. Хотел подняться, освободиться, но только сильнее запутывался. Даже двигаться больно стало. Потом еще и темно стало. А голос какой-то все говорил и говорил…
Крант схватил пацана за горло, поднял на вытянутой руке. Их глаза оказались на одном уровне.
– Убей и принеси… – захрипел Малек. – Убей и принеси…
Он стал бледнее нортора.
– Что принести тебе велели?
Неприятный все-таки голос у моего телохранителя. Царапает, как щетка для железа.
Пацан не ответил. И освободиться не пытался. Висел, как дохлая крыса, и не трепыхался.
– Он не помнит, – сообщил Крант.
– Ничего? – Это Марла такая любопытная.
– Его последний танец видели трое: прежний хозяин, кто-то с закрытым лицом и миной. С ним нутер был на аукционе.
Не знаю, Марле Крант отвечал или мне рассказывал.
– Мне убить его?
– Кого? – вырвалось у меня.
Крант тряхнул мальца. Молча. И тот не издал ни звука.
– Зачем?
– Он опасен? – Мы с Марлой спросили одновременно.
– Тени все опасны.
– Тень может стать хорошим слугой. – Это уже Марла мне.
– Крант, отпусти Малька. Он мой слуга.
– Он твой слуга, нутер. – И Крант разжал пальцы. Типа брось кису, детка. И детка бросает. С размаху. И об стенку.
Пацан упал на «четыре кости». Миг – и поднялся. Будто за нитки его кто потянул. Лицо как у живого. В глазах настороженность вроде как: «Чего это вы со мной делали?»
А меня другое зацепило: кто это нас подставить хотел?
– Нас?
Оказывается, я вслух думаю.
– Нас, Малек. Тебя и меня. На фига ты мне в подарочном варианте? Да еще под ралмуси? Я в такие игры не играю. Подстава была. В натуре!
– Потому миной и не стал искать меня?
Марла хмыкнула.
– Твой миной не знал, что ты в комнате. А то б обязательно нашел. Меня вот он всегда находил. Даже под лежанкой.
– Ла-апушка, не надо интимных подробностей. Я стесняюсь.
Умеет Марла смеяться так, что ставни ходуном ходят.
Пацан посмотрел на нее. Снизу вверх. Потом на меня. Тоже снизу. И запахнулся в плащ. Нежарко все-таки в комнате. Хоть и солнце взошло. Латуа. То есть Первое.
– Как ты на полу оказался? Крант говорит, тебя на кровать вроде уложили.
– Я сполз, миной.
– Как это?..
В пакете все-таки был.
– Как змея.
– Больно было? – быстро спросила Марла.
– Очень, – вырвалось у пацана. Он тут же лязгнул зубами, но сказанного не вернешь.
– Тогда и упали с тебя невидимые путы? Отвечай! Я не враг твоему миною.
Малек покосился на меня. Я кивнул. Типа в молчанку играть не обязательно. Пока с нас двоих ответ выбивать не начали.
– Путы с меня снял миной, – признался пацан.
– А потом дал тебе свой плащ.
– Да.
– Зачем?
– Чтобы служил ему и оберегал…
– Я не у тебя спрашиваю.
– У нутера уже есть сберегатель! – Это Крант вмешался. Непререкаемым таким тоном. И избавил меня от лишних объяснений. Хотел я пошутить, так вмиг желание пропало.
– Ладно, кончай базар! Меня сейчас тот интересует, кто подставил нас с Мальком.
Пацан вроде выше стал после этих слов. И старше.
– Он сам это придумал? По доброте душевной. Или подсказали ему? Тогда кто и зачем. Вопрос понятен? Как выяснять станем?..
– Это приказ, миной?
– Это любопытство, Малек. Большое и горячее. Такой вот хозяин тебе попался. Любопытный.
Парень усмехнулся.
М-да. Не думал, что у четырнадцатилетнего пацана может быть такая усмешка. Как у хищного звереныша.
– Я бы тоже хотел поговорить с этим… содрелом. – Незнакомое слово. Скорее всего матерное. – Миной разрешает?
Миной, то есть я, кивнул.
– Давай. Может, ты его быстрее меня найдешь.
– Найду!
Кажется, мой слуга плохо забывает обиды. Блин, весь в меня!
– Миной знает, кого мне надо искать?
– Подозреваю я тут одного. Только подозреваю, но… Кажется, Фаруст его зовут. Или Фарумс? Короче, спросишь у Ранула. Он его кормил несколько дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83