Но ходов у него было немного. Только бы кто-нибудь из предков с ключами на обед не завалился.
Компостер развернулся на девяносто градусов, дошел строевым шагом до двери соседней квартиры и позвонил. У Леши все упало. Такого поворота событий он не ожидал.
Соседняя дверь открылась так, словно хозяин, а точнее, хозяйка квартиры подслушивала за дверью подобно Леше. Скорее всего, так оно и было.
– Здравия желаю, – сказал Компостер.
– И вам того же, – недоверчиво заявила Клавдия Ивановна.
Сколько Леша себя помнил, она всегда была противной старушенцией, живущей через стену. В безоблачном детстве он любил засовывать спички в замочную скважину ее двери или поджигать коврик у ее порога, пока соседка не сменила его на резиновый, который при попытке поджога слишком вонял. Соответственно, она к Леше большой любви не испытывала, о чем не единожды оповещала и весь двор вообще, и Лешиных родителей в частности.
– Чего надо?
– Хороший денек, – сказал Компостер, игнорируя прущую из старушки доброжелательность.
Участковый за его спиной пытался слиться со стенами подъезда, что благодаря их свежей побелке у него получалось плохо, и сделаться как можно более незаметным. Клавдия Ивановна часто доставала его жалобами на громкую музыку, подростков в подъездах, собак на лестничной клетке и бомжей в подвале, и ему еще ни разу не удавалось ее убедить, что со стихийными бедствиями наша милиция бороться не призвана. Старушка не желала слушать его аргументов.
– Кому как, – сказала Клавдия Ивановна. – Лично меня ревматизм измучил совсем. Да и магнитную бурю сегодня обещали.
– Верно, – согласился Компостер. – С ревматизмом это уже не того… Да и бури тоже… Я вот по какому поводу… э… мадам…
– Клавдия Ивановна я, а никакая не мадам, – сказала Клавдия Ивановна. – Я, если хотите, мадемуазель.
– Извините, – сказал Компостер. – Так вот, Клавдия Ивановна, я чего хочу спросить: вы соседа своего Алексея хорошо знаете?
– Этого-то? – Она презрительно кивнула в сторону Лешиной двери. – Сорванец тот еще. Натворил он чего или что?
– Пока нет, – сказал Компостер. – Но может. Он может совершить крупную ошибку, о которой потом будет жалеть всю оставшуюся жизнь.
Насчет ошибок, о которых потом долго жалеют, у Леши было собственное мнение, и с мнением Компостера оно вряд ли совпадало.
– О как, – сказала Клавдия Ивановна. – А вы сами-то откуда будете?
– Из военкомата, – отрубил Компостер.
– О как, – повторила Клавдия Ивановна, но в голосе ее заметно прибавилось дружелюбия. – Вы что же, забрать его пришли? А я вас на пороге держу! Да вы проходите, проходите, гости дорогие!
– Мы здесь постоим, – сказал Компостер. – И в армию не забирают, а призывают, между прочим. Вы случайно не знаете, дома он или, может, вышел куда-нибудь?
– А куда ему выходить? – изумилась Клавдия Ивановна. – Из института поперли его, а для дискотеки ихней рано совсем. Дома он, дома.
Вообще старушки являются кладезем самой разнообразной информации. Иностранные шпионы, вербуя агентов, делают ставки совсем не на тех людей. Вместо того чтобы пытаться за бешеные деньги купить кого-нибудь из ученых или чиновников, им стоит потратиться лишь на пачку чая и коробку шоколадных конфет, напроситься в гости к какой-нибудь старушке, выдав себя за работника собеса, и завести разговор о погоде. И через сорок минут выяснится, что у старушки есть подруга, чья знакомая работает уборщицей в засекреченном институте ядерной геологии и в курсе всех последних разработок в этой области.
– А мы чего-то звоним, а никто не открывает, – простодушно сказал Компостер.
– Давайте я попробую, – сказала Клавдия Ивановна. С резвостью, наводящей на мысль о чудотворном избавлении от ревматизма, старушка проковыляла до Лешиной двери, нажала на звонок и проговорила неестественно добрым голосом, о существовании которого Леша даже не подозревал: – Алешенька, внучок, открой дверь, пожалуйста, это я, соседка твоя, баба Клава. Я тут варенье собралась варить, а у меня соль кончилась. Будь хорошим мальчиком, насыпь хоть полгорсточки.
Такого коварства от старушки Леша не ожидал. Компостер же, повидавший на своем веку и не такое вероломство, стоял с совершенно невозмутимым лицом, участковый за его спиной сложился пополам и пытался замаскировать истерический смех взрывами истерического кашля. Как мы уже упоминали выше, с маскировкой у милиционера было туго.
– А соль в варенье зачем? – спросил Компостер.
– Для достоверности, – сказала старушка. – Алешенька!
– Здесь я. – Выдержать такое более минуты Леша бы не смог, и прекрасно это понимал. Военком и мент – это одно, но эта баба-яга… – Уберите старушку.
– Спасибо, Клавдия Ивановна, – сказал Компостер. – Дальше мы сами.
Военком понимал, что выиграл только первый бой. Между ним и призывником по-прежнему находилась обычная для московских домов тяжелая металлическая дверь с деревянной облицовкой. Враг имел неосторожность обнаружить свое присутствие, но до полного разгрома далеко.
– А я что? – спросила Клавдия Ивановна. – Я могу и дальше.
– Спасибо, – еще раз сказал Компостер.
– Как знаете, – неодобрительно сказала старушка и скрылась в своей квартире.
Впрочем, Леша готов был биться об заклад, что дальше смотрового глазка она не уйдет.
– Алексей, – сказал Компостер, – открой дверь.
– Зачем? – спросил Леша, понимая глупость подобного вопроса.
– Надо, – сказал Компостер.
– Кому надо? – спросил Леша.
– Большей частью тебе, – сказал Компостер.
– Сомневаюсь, – сказал Леша.
– Зря, – сказал Компостер. – Поначалу все сомневаются, но потом они убеждаются в моей правоте.
– Я пока не убежден, – сказал Леша.
Наступила тридцатисекундная пауза. Стороны обдумывали свои следующие шаги.
– Алексей, – убежденно сказал Компостер, – каждый сознательный россиянин должен отдать священный долг Родине, которая родила, воспитывала и обучала его.
– Меня мама родила и воспитывала, – сказал Леша.
– Ересь, – сказал Компостер. – Родина-мать зовет.
– Не слышу, – сказал Леша.
– Открой дверь и услышишь, – сказал Компостер. Это была угроза.
– Я вас не знаю, – сказал Леша. – А меня с детства учили дверей незнакомым людям не открывать. А вдруг вы не военный, а бандит или террорист чеченский?
– Глупости, – сказал Компостер. – Хочешь, я тебе удостоверение покажу?
– А оно поддельное, – сказал Леша.
– Разумно. – сказал Компостер. – Но своего участкового ты в лицо-то должен знать, а?
– Должен, – неохотно признал Леша. – Но, с другой стороны, вы могли его обмануть.
– Я нашего военкома двадцать лет знаю, – сказал участковый и сразу потерял львиную долю Лешиных симпатий. – Он и меня в свое время убедил пойти служить.
– Все равно не открою, – сказал Леша.
– Почему? – спросил участковый.
– Разве ты не хочешь отдать священный долг? – спросил Компостер.
– Не хочу, – сказал Леша. – Меня с детства пичкали всякой ахинеей о дедушке Ленине и прочем таком, а потом оказалось, что все это чушь. Почему я оказался что-то должен стране, которая меня с младенчества обманывала?
– Идеология тут ни при чем. – На Компостера подобная демагогия никакого впечатления не произвела. За тридцать лет работы на этой должности он наслушался и не такого. – Речь идет о твоей стране. Страну не выбирают.
– Четыре волны эмиграции могут с вами поспорить, – сказал Леша. – И вообще, я в армии служить не могу.
– Почему? – ласково поинтересовался Компостер, почувствовав, что враг слабеет.
– Потому что я больной. Инвалид.
– Вылечим, – пообещал Компостер.
– И я пацифист, – неуверенно добавил Леша.
– Переубедим, – заявил Компостер.
– И я там никого не знаю.
– Познакомим, – посулил Компостер.
– Я наркоман.
– Отучим, – заверил Компостер.
– Я строем ходить не могу, в ногу не попадаю.
– Научим, – не дрогнул Компостер.
– И вообще, я – голубой, – решился Леша.
– Переборем, – сказал Компостер.
Леше стало любопытно. В его голове (как и в голове автора, не ожидавшего подобного оборота) моментально нарисовалась картина роскошнейшей блондинки, все одеяние которой состоит из распахнутой шинели и папахи. Но даже сие привлекательнейшее зрелище вряд ли перевешивало находящуюся за дверью угрозу.
– Гм, – сказал Леша. Аргументы у него закончились.
– Откроешь? – спросил Компостер.
– Нет, – слабо сказал Леша.
– И не надо, – сказал Компостер. – На этот случай у меня с собой представитель органов имеется. Знаешь ли ты, Лешенька, что уклонение от призыва в армию ныне расценивается как уголовное преступление?
Леша знал, поэтому и промолчал.
– Знаешь, – констатировал Компостер. – А посему в присутствии районного участкового я в последний раз предлагаю тебе открыть дверь, иначе я вызову слесаря из ЖЭКа и он эту дверь взломает. Понимаешь меня?
– Понимаю, – уныло сказал Леша.
Сломанной двери, установка которой обошлась его родителям в четыреста с лишним долларов, ему не простят. Лучше уж в армию.
– У тебя есть десять секунд на размышление, – сказал Компостер. – Время пошло.
– Свинство какое, – сказал Леша тихо, так, чтобы за дверью его не услышали.
Как ни крути, а перспектива кирзовых сапог и покраски травы неотвратима, так чего ж комедию ломать? Рука уже потянулась к замку, как вдруг…
Атмосферу комнаты сотрясли звуковые колебания средних частот, вызванные аппаратом японской фирмы «Панасоник», собранным, несомненно, по лицензии в Китайской Народной Республике. Иными словами, телефон зазвонил.
– Я отвечу, – сказал Леша Компостеру и участковому.
Поскольку те промолчали, Леша счел это за знак согласия и пошел брать трубку.
– Алло, – сказал он в трубку.
– Судя по исходящим от вас стрессовым эманациям, – сказал голос в трубке, – вы находитесь в весьма затруднительном положении.
Голос Леша не узнал. Голос был странным. Он словно принадлежал рекламному агенту, ну, знаете, одному из этих парней в белых рубашечках и галстуках на резиночках, которые подходят к вам на улице с маниакальным блеском в глазах и огромной черной сумкой на плече и заговорщическим шепотом сообщают, что их шеф сегодня, похоже, сошел с ума и предлагает два комплекта электрических ложек и вилок, столь незаменимых в быту любого человека, по цене одного. Но только голос принадлежал не самому этому агенту, а его дедушке или, может быть, даже прадедушке, ибо голос был стар и немного посипывал.
– Кто это? – спросил Леша.
– Сейчас это не важно, – сказал голос. – По крайней мере, это будет не важно в течение ближайших пяти минут.
– Колян, ты, что ли, придуриваешься?
– Несомненно нет, – сказал голос.
– Вова?
– Вы меня не знаете, Алексей, – сказал голос. – Зато я знаю о вас все. Нам необходимо поговорить, потому что, как мне думается, я могу помочь вам в разрешении вашей проблемы.
– Какой проблемы? – тупо спросил Леша.
– Той самой, что стоит у вас за дверью, – сказал голос.
– Но откуда вы знаете?..
– Я многое знаю, – сказал голос. – И многое могу сделать.
– Что вы хотите взамен? – Леша был молод, но уже успел твердо усвоить, что на халяву в этой жизни рассчитывать не приходится.
– Это следует обсудить, – сказал голос. – В приватной обстановке.
– Но я вряд ли могу сейчас выйти куда-нибудь, – сказал Леша. – Я, видите ли, блокирован.
– Зато я могу пройти к вам.
– Это каким же образом? – осведомился Леша. –Дверь-то я открыть не могу.
– Не вопрос, – сказал голос. – Только дайте свое согласие.
– На что?
– Но мой визит.
– И что тогда будет?
– Увидите.
– Хорошо, – сказал Леша. – Валяйте. Приходите.
– Иду, – сказал голос, и в трубке раздались короткие гудки.
– Бред какой-то. – Леша пожал плечами и положил трубку.
– Вовсе не бред, – сказал голос.
Леша тупо посмотрел на телефон. Трубка лежала на рычаге, и голос не мог доноситься оттуда. Но откуда-то же он доносился!
– Я здесь, – сказал голос.
Леша повернулся на звук и застыл.
На диване сидел средних лет чувак в модном среди деловых людей прикиде. Он был слегка лысоват, в руке у него был самый маленький мобильный телефон из всех, которые Леше доводилось видеть, а глаза незнакомца скрывали темные очки.
– Хороший фокус, – сказал Леша. – Откуда вы взялись?
– Это спорный теологический вопрос, – сказал незнакомец, – который вряд ли будет разрешен в течение моей жизни. Если вы действительно хотите услышать ответ, то я могу посоветовать вам обратиться к трудам таких известных специалистов, как…
– Нет, – сказал Леша. – Я имел в виду, откуда вы здесь взялись?
– Это как раз очень просто, – сказал незнакомец. – Меня зовут Скагс. Я, видите ли, демон, и проникновение в различные помещения является одной из моих характерных особенностей.
– Демон? – переспросил Леша.
– Демон.
– Реально?
– Еще как реально, – заверил Скагс. – Хотите пощупать и удостовериться?
– Не хочу.
– Воля ваша, – сказал Скагс.
В дверь настойчиво позвонили – Компостер и участковый напоминали о своем присутствии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Компостер развернулся на девяносто градусов, дошел строевым шагом до двери соседней квартиры и позвонил. У Леши все упало. Такого поворота событий он не ожидал.
Соседняя дверь открылась так, словно хозяин, а точнее, хозяйка квартиры подслушивала за дверью подобно Леше. Скорее всего, так оно и было.
– Здравия желаю, – сказал Компостер.
– И вам того же, – недоверчиво заявила Клавдия Ивановна.
Сколько Леша себя помнил, она всегда была противной старушенцией, живущей через стену. В безоблачном детстве он любил засовывать спички в замочную скважину ее двери или поджигать коврик у ее порога, пока соседка не сменила его на резиновый, который при попытке поджога слишком вонял. Соответственно, она к Леше большой любви не испытывала, о чем не единожды оповещала и весь двор вообще, и Лешиных родителей в частности.
– Чего надо?
– Хороший денек, – сказал Компостер, игнорируя прущую из старушки доброжелательность.
Участковый за его спиной пытался слиться со стенами подъезда, что благодаря их свежей побелке у него получалось плохо, и сделаться как можно более незаметным. Клавдия Ивановна часто доставала его жалобами на громкую музыку, подростков в подъездах, собак на лестничной клетке и бомжей в подвале, и ему еще ни разу не удавалось ее убедить, что со стихийными бедствиями наша милиция бороться не призвана. Старушка не желала слушать его аргументов.
– Кому как, – сказала Клавдия Ивановна. – Лично меня ревматизм измучил совсем. Да и магнитную бурю сегодня обещали.
– Верно, – согласился Компостер. – С ревматизмом это уже не того… Да и бури тоже… Я вот по какому поводу… э… мадам…
– Клавдия Ивановна я, а никакая не мадам, – сказала Клавдия Ивановна. – Я, если хотите, мадемуазель.
– Извините, – сказал Компостер. – Так вот, Клавдия Ивановна, я чего хочу спросить: вы соседа своего Алексея хорошо знаете?
– Этого-то? – Она презрительно кивнула в сторону Лешиной двери. – Сорванец тот еще. Натворил он чего или что?
– Пока нет, – сказал Компостер. – Но может. Он может совершить крупную ошибку, о которой потом будет жалеть всю оставшуюся жизнь.
Насчет ошибок, о которых потом долго жалеют, у Леши было собственное мнение, и с мнением Компостера оно вряд ли совпадало.
– О как, – сказала Клавдия Ивановна. – А вы сами-то откуда будете?
– Из военкомата, – отрубил Компостер.
– О как, – повторила Клавдия Ивановна, но в голосе ее заметно прибавилось дружелюбия. – Вы что же, забрать его пришли? А я вас на пороге держу! Да вы проходите, проходите, гости дорогие!
– Мы здесь постоим, – сказал Компостер. – И в армию не забирают, а призывают, между прочим. Вы случайно не знаете, дома он или, может, вышел куда-нибудь?
– А куда ему выходить? – изумилась Клавдия Ивановна. – Из института поперли его, а для дискотеки ихней рано совсем. Дома он, дома.
Вообще старушки являются кладезем самой разнообразной информации. Иностранные шпионы, вербуя агентов, делают ставки совсем не на тех людей. Вместо того чтобы пытаться за бешеные деньги купить кого-нибудь из ученых или чиновников, им стоит потратиться лишь на пачку чая и коробку шоколадных конфет, напроситься в гости к какой-нибудь старушке, выдав себя за работника собеса, и завести разговор о погоде. И через сорок минут выяснится, что у старушки есть подруга, чья знакомая работает уборщицей в засекреченном институте ядерной геологии и в курсе всех последних разработок в этой области.
– А мы чего-то звоним, а никто не открывает, – простодушно сказал Компостер.
– Давайте я попробую, – сказала Клавдия Ивановна. С резвостью, наводящей на мысль о чудотворном избавлении от ревматизма, старушка проковыляла до Лешиной двери, нажала на звонок и проговорила неестественно добрым голосом, о существовании которого Леша даже не подозревал: – Алешенька, внучок, открой дверь, пожалуйста, это я, соседка твоя, баба Клава. Я тут варенье собралась варить, а у меня соль кончилась. Будь хорошим мальчиком, насыпь хоть полгорсточки.
Такого коварства от старушки Леша не ожидал. Компостер же, повидавший на своем веку и не такое вероломство, стоял с совершенно невозмутимым лицом, участковый за его спиной сложился пополам и пытался замаскировать истерический смех взрывами истерического кашля. Как мы уже упоминали выше, с маскировкой у милиционера было туго.
– А соль в варенье зачем? – спросил Компостер.
– Для достоверности, – сказала старушка. – Алешенька!
– Здесь я. – Выдержать такое более минуты Леша бы не смог, и прекрасно это понимал. Военком и мент – это одно, но эта баба-яга… – Уберите старушку.
– Спасибо, Клавдия Ивановна, – сказал Компостер. – Дальше мы сами.
Военком понимал, что выиграл только первый бой. Между ним и призывником по-прежнему находилась обычная для московских домов тяжелая металлическая дверь с деревянной облицовкой. Враг имел неосторожность обнаружить свое присутствие, но до полного разгрома далеко.
– А я что? – спросила Клавдия Ивановна. – Я могу и дальше.
– Спасибо, – еще раз сказал Компостер.
– Как знаете, – неодобрительно сказала старушка и скрылась в своей квартире.
Впрочем, Леша готов был биться об заклад, что дальше смотрового глазка она не уйдет.
– Алексей, – сказал Компостер, – открой дверь.
– Зачем? – спросил Леша, понимая глупость подобного вопроса.
– Надо, – сказал Компостер.
– Кому надо? – спросил Леша.
– Большей частью тебе, – сказал Компостер.
– Сомневаюсь, – сказал Леша.
– Зря, – сказал Компостер. – Поначалу все сомневаются, но потом они убеждаются в моей правоте.
– Я пока не убежден, – сказал Леша.
Наступила тридцатисекундная пауза. Стороны обдумывали свои следующие шаги.
– Алексей, – убежденно сказал Компостер, – каждый сознательный россиянин должен отдать священный долг Родине, которая родила, воспитывала и обучала его.
– Меня мама родила и воспитывала, – сказал Леша.
– Ересь, – сказал Компостер. – Родина-мать зовет.
– Не слышу, – сказал Леша.
– Открой дверь и услышишь, – сказал Компостер. Это была угроза.
– Я вас не знаю, – сказал Леша. – А меня с детства учили дверей незнакомым людям не открывать. А вдруг вы не военный, а бандит или террорист чеченский?
– Глупости, – сказал Компостер. – Хочешь, я тебе удостоверение покажу?
– А оно поддельное, – сказал Леша.
– Разумно. – сказал Компостер. – Но своего участкового ты в лицо-то должен знать, а?
– Должен, – неохотно признал Леша. – Но, с другой стороны, вы могли его обмануть.
– Я нашего военкома двадцать лет знаю, – сказал участковый и сразу потерял львиную долю Лешиных симпатий. – Он и меня в свое время убедил пойти служить.
– Все равно не открою, – сказал Леша.
– Почему? – спросил участковый.
– Разве ты не хочешь отдать священный долг? – спросил Компостер.
– Не хочу, – сказал Леша. – Меня с детства пичкали всякой ахинеей о дедушке Ленине и прочем таком, а потом оказалось, что все это чушь. Почему я оказался что-то должен стране, которая меня с младенчества обманывала?
– Идеология тут ни при чем. – На Компостера подобная демагогия никакого впечатления не произвела. За тридцать лет работы на этой должности он наслушался и не такого. – Речь идет о твоей стране. Страну не выбирают.
– Четыре волны эмиграции могут с вами поспорить, – сказал Леша. – И вообще, я в армии служить не могу.
– Почему? – ласково поинтересовался Компостер, почувствовав, что враг слабеет.
– Потому что я больной. Инвалид.
– Вылечим, – пообещал Компостер.
– И я пацифист, – неуверенно добавил Леша.
– Переубедим, – заявил Компостер.
– И я там никого не знаю.
– Познакомим, – посулил Компостер.
– Я наркоман.
– Отучим, – заверил Компостер.
– Я строем ходить не могу, в ногу не попадаю.
– Научим, – не дрогнул Компостер.
– И вообще, я – голубой, – решился Леша.
– Переборем, – сказал Компостер.
Леше стало любопытно. В его голове (как и в голове автора, не ожидавшего подобного оборота) моментально нарисовалась картина роскошнейшей блондинки, все одеяние которой состоит из распахнутой шинели и папахи. Но даже сие привлекательнейшее зрелище вряд ли перевешивало находящуюся за дверью угрозу.
– Гм, – сказал Леша. Аргументы у него закончились.
– Откроешь? – спросил Компостер.
– Нет, – слабо сказал Леша.
– И не надо, – сказал Компостер. – На этот случай у меня с собой представитель органов имеется. Знаешь ли ты, Лешенька, что уклонение от призыва в армию ныне расценивается как уголовное преступление?
Леша знал, поэтому и промолчал.
– Знаешь, – констатировал Компостер. – А посему в присутствии районного участкового я в последний раз предлагаю тебе открыть дверь, иначе я вызову слесаря из ЖЭКа и он эту дверь взломает. Понимаешь меня?
– Понимаю, – уныло сказал Леша.
Сломанной двери, установка которой обошлась его родителям в четыреста с лишним долларов, ему не простят. Лучше уж в армию.
– У тебя есть десять секунд на размышление, – сказал Компостер. – Время пошло.
– Свинство какое, – сказал Леша тихо, так, чтобы за дверью его не услышали.
Как ни крути, а перспектива кирзовых сапог и покраски травы неотвратима, так чего ж комедию ломать? Рука уже потянулась к замку, как вдруг…
Атмосферу комнаты сотрясли звуковые колебания средних частот, вызванные аппаратом японской фирмы «Панасоник», собранным, несомненно, по лицензии в Китайской Народной Республике. Иными словами, телефон зазвонил.
– Я отвечу, – сказал Леша Компостеру и участковому.
Поскольку те промолчали, Леша счел это за знак согласия и пошел брать трубку.
– Алло, – сказал он в трубку.
– Судя по исходящим от вас стрессовым эманациям, – сказал голос в трубке, – вы находитесь в весьма затруднительном положении.
Голос Леша не узнал. Голос был странным. Он словно принадлежал рекламному агенту, ну, знаете, одному из этих парней в белых рубашечках и галстуках на резиночках, которые подходят к вам на улице с маниакальным блеском в глазах и огромной черной сумкой на плече и заговорщическим шепотом сообщают, что их шеф сегодня, похоже, сошел с ума и предлагает два комплекта электрических ложек и вилок, столь незаменимых в быту любого человека, по цене одного. Но только голос принадлежал не самому этому агенту, а его дедушке или, может быть, даже прадедушке, ибо голос был стар и немного посипывал.
– Кто это? – спросил Леша.
– Сейчас это не важно, – сказал голос. – По крайней мере, это будет не важно в течение ближайших пяти минут.
– Колян, ты, что ли, придуриваешься?
– Несомненно нет, – сказал голос.
– Вова?
– Вы меня не знаете, Алексей, – сказал голос. – Зато я знаю о вас все. Нам необходимо поговорить, потому что, как мне думается, я могу помочь вам в разрешении вашей проблемы.
– Какой проблемы? – тупо спросил Леша.
– Той самой, что стоит у вас за дверью, – сказал голос.
– Но откуда вы знаете?..
– Я многое знаю, – сказал голос. – И многое могу сделать.
– Что вы хотите взамен? – Леша был молод, но уже успел твердо усвоить, что на халяву в этой жизни рассчитывать не приходится.
– Это следует обсудить, – сказал голос. – В приватной обстановке.
– Но я вряд ли могу сейчас выйти куда-нибудь, – сказал Леша. – Я, видите ли, блокирован.
– Зато я могу пройти к вам.
– Это каким же образом? – осведомился Леша. –Дверь-то я открыть не могу.
– Не вопрос, – сказал голос. – Только дайте свое согласие.
– На что?
– Но мой визит.
– И что тогда будет?
– Увидите.
– Хорошо, – сказал Леша. – Валяйте. Приходите.
– Иду, – сказал голос, и в трубке раздались короткие гудки.
– Бред какой-то. – Леша пожал плечами и положил трубку.
– Вовсе не бред, – сказал голос.
Леша тупо посмотрел на телефон. Трубка лежала на рычаге, и голос не мог доноситься оттуда. Но откуда-то же он доносился!
– Я здесь, – сказал голос.
Леша повернулся на звук и застыл.
На диване сидел средних лет чувак в модном среди деловых людей прикиде. Он был слегка лысоват, в руке у него был самый маленький мобильный телефон из всех, которые Леше доводилось видеть, а глаза незнакомца скрывали темные очки.
– Хороший фокус, – сказал Леша. – Откуда вы взялись?
– Это спорный теологический вопрос, – сказал незнакомец, – который вряд ли будет разрешен в течение моей жизни. Если вы действительно хотите услышать ответ, то я могу посоветовать вам обратиться к трудам таких известных специалистов, как…
– Нет, – сказал Леша. – Я имел в виду, откуда вы здесь взялись?
– Это как раз очень просто, – сказал незнакомец. – Меня зовут Скагс. Я, видите ли, демон, и проникновение в различные помещения является одной из моих характерных особенностей.
– Демон? – переспросил Леша.
– Демон.
– Реально?
– Еще как реально, – заверил Скагс. – Хотите пощупать и удостовериться?
– Не хочу.
– Воля ваша, – сказал Скагс.
В дверь настойчиво позвонили – Компостер и участковый напоминали о своем присутствии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75