Он кивнул и сразу же схватился за затылок, растирая его жестом, уже вошедшим в привычку. Индеец скрылся в густых зарослях.
Несмотря на почти постоянную ноющую боль, временами переходившую в мучительную резь, Хантер обнимал малыша осторожно, очень нежно, как если бы его ангельская улыбка помогала восстанавливать силы. В левой руке он держал бычий пузырь с козьим молоком и, сам того не замечая, расслаблялся все больше по мере того, как ребенок жадно насыщался. «Симпатичный ты паренек, — думал Хантер. — Не кричишь без причины, не суетишься, когда не до тебя». Он знал, конечно, почему Маленький Ястреб ведет себя так безупречно — это была школа Сэйбл и Быстрой Стрелы, которые по очереди учили его не шуметь без крайней необходимости, чтобы ненароком не привлечь внимания врага.
Отощавшая коза паслась поблизости, на всякий случай стреноженная и привязанная покрепче. Когда им приходилось скакать галопом, Быстрая Стрела из жалости вез животное поперек своего седла. Коза была единственным, что затрудняло поиски Сэйбл, если не считать головной боли обоих следопытов. Но от боли существовало отличное лекарство: стоило только представить себе, каково сейчас Сэйбл, как все остальное переставало волновать.
«Она, конечно, считает меня мертвым».
Во рту появился неприятный вкус желчи, и Хантер поморщился. Как она, должно быть, мучается мыслью, что Маленький Ястреб остался в хижине, беззащитный, в компании двух мертвецов! Но что, если она больше не мучается вообще? Что, если она мертва? Допустим, грязный ублюдок Барлоу пристрелил ее в тот день или днем позже? Может быть, сейчас она лежит где-нибудь окровавленная, умирающая? Пока он, Хантер, валялся без сознания, истекая кровью, что делал Барлоу? Насиловал Сэйбл? Но даже если она все еще жива и даже не ранена, она, конечно же, голодна и мучается от жажды. Барлоу не из тех, кто кормит и поит пленника. Возможно, он уже пресытился ею и бросил где-нибудь по дороге, полуживую, и теперь вокруг нее сидят в ожидании стервятники. Возможно даже, на нее наткнулась еще одна группа воинственных индейцев, и она снова пленница…
Она не сдастся, не погибнет так легко, возразил себе Хантер. Для начала она сделает все, чтобы убежать от Барлоу. Он по собственному опыту знал, что она борется до конца и никогда не сдается, если есть хоть капля надежды. Вот только есть ли надежда у женщины, оставшейся один на один с маньяком, да еще и вооруженным?
Ребенок издал негромкий воркующий звук и отвлек Хан-гера от гнетущих размышлений. Сероглазый, с улыбкой в форме полумесяца, малыш с любопытством смотрел на своего очередного кормильца.
— Привет! — сказал Хантер серьезно. — Надеюсь, обед не разочаровал тебя?
Малыш загугукал. Хантер раскрыл одеяльце, в которое тот был завернут, и позволил ему вволю шевелить ручками и ножками. Рядом с нежнейшей кожей младенца его руки казались корягами. Он пощекотал тугой розовый животик и широко улыбнулся. Потом, отложив почти пустой пузырь, осторожно поднял ребенка. Щетина на подбородке так отросла, что стала мягкой, от ее прикосновения Маленький Ястреб забарахтался с довольным видом. Пухлые ножки едва не прошлепали пятками по лицу Хантера, тот хмыкнул басом, и малыш отозвался тоненьким хихиканьем. Потом он добрался до полей шляпы и решил пожевать ее, пришлось положить его на одеяло с добычей в руках и по одному осторожно разжимать крохотные пальчики. Отобрав шляпу, Хантер подержал ручку ребенка в своей, удивляясь ее законченной форме и миниатюрности.
Так и нашел его Быстрая Стрела — склоненным над Маленьким Ястребом, как над восьмым чудом света. Хантер бормотал что-то неразборчивое, но явно ласковое, щекотал и покачивал его. Индеец не мог не улыбнуться. До сих пор он ни разу не видел друга в таком благодушном настроении. Только в этот момент он понял, как сильно тот изменился.
— Вижу, ты поймешь меня, если увидишь скво у моего очага, — пошутил он.
Пойманный врасплох, Хантер смутился. На его щеках, очень бледных после пережитого, появилась краска.
— Ты это о чем?
— О том, что я хочу завести полный дом вот таких карапузов.
— Знаешь, Крис, я понятия не имел, что такое крохотное существо может доставить столько… ну я не знаю… радости.
— Поначалу я тоже все удивлялся.
— До чего же они нежные, мягкие… Уму непостижимо! — продолжал Хантер, разглядывая круглые любопытные глазенки и носик, похожий на пуговку.
— И до чего же быстро все проскакивает у них между ртом и попкой, — добавил Быстрая Стрела.
— Это пройдет, — ухмыльнулся Хантер. — Они ведь растут.
— Вижу, ты не против занять место старшей няньки.
— Ну уж нет! Похоже, этот ненасытный человечек хочет еще. Долей-ка в пузырь молока и дай его мне.
Вскоре Маленький Ястреб снова с аппетитом причмокивал на коленях у Хантера, а индеец смотрел на это, примостившись напротив.
— Представь, каково сейчас сестре Сэйбл, — заметил он, помолчав. — Она ведь не знает, что стало с ребенком.
— И сходит с ума от беспокойства, — тихо добавил Хантер.
Он перестал улыбаться и сдвинул брови: примерно так же чувствовал себя и он.
— Я все думаю о том, что Фиалковые Глаза — дочь Ричарда Кавано. Не могу поверить — и все тут!
— А в то, как Кавано собирался поступить с ребенком, ты поверил сразу?
— Нет, конечно. Сказать по правде, я не могу этого объяснить. Например, Ричард с самого начала знал, что во мне течет индейская кровь, и это его нимало не беспокоило.
— Дело не в индейской крови, а совсем в другом. Тут есть какая-то связь с прошлым, с его бывшей женой. — Хантер перекинул наевшегося ребенка через плечо и пошлепал по задку, который его большая ладонь накрыла чуть ли не полностью. — Как-то раз мне случилось играть с Ричардом в покер, и тот упомянул Каролину. Мы выпили в ту ночь столько, что у него развязался язык. Если он вспомнил этот разговор, то, должно быть, сильно пожалел о своей болтливости. Он ведь держал историю с Каролиной в секрете.
Хантер вкратце изложил события. Похищение Каролины Кавано индейцами племени кроу. Ужасное существование среди этого жестокого племени, побои и голод, насмешки и издевательства. И наконец рождение ребенка-полукровки.
— А Сэйбл? Она знает об этом?
— Понятия не имею. Очень может быть, что и знает. В любом случае Ричард не хочет видеть в своем доме этого малыша, потому что он напоминает ему о прошлом. История Лэйн сливается в его воображении с историей Каролины, Бедный ребенок! Не его вина, что все так получилось.
Быстрая Стрела рассеянно кивнул. Он думал о себе. В чертах его лица не было ничего отцовского, только цвет кожи и волосы цвета воронова крыла говорили о примеси индейской крови. Но это была лишь внешняя сторона. От отца Кристофер Свифт унаследовал громадную внутреннюю силу, присутствие духа, мужество. Все это было воспитано в нем шайенами. Англичане не дали ему ничего. Они только терпели его, потому что он по закону наследовал состояние матери. Ему было дано прекрасное образование и воспитание, достойное королей, — но и только. Он оставался отщепенцем в глазах англичан.
— Интересно знать, когда ты соберешься с духом и расскажешь, что ты выяснил?
Быстрая Стрела вернулся со своих невеселых небес на землю. Оказывается, он успел нарисовать на земле целый замок. Индеец оценил такт, с которым его друг не прерывал возникшего молчания.
— Ну давай выкладывай.
— По моим соображениям, они опередили нас на два дня, если, конечно, мы идем именно по их следу.
Хантер отмахнулся от подобных сомнений. Ему не на что было больше надеяться. Если след не тот, все пропало.
— То, что мы отстали на два дня, мы знали еще час назад. Надеюсь, это не все?
Быстрая Стрела мысленно перечислил свои находки: строевая цепочка следов нескольких подкованных лошадей, совсем свежий навоз, плохо замаскированные кострища.
— Мы не единственные, кто следует этим путем. Похоже, их догоняет взвод.
Хантер спеленал ребенка в переносной колыбели, встал и пристроил сооружение на своей спине.
— Мы не знаем, за кем охотятся эти солдаты, за Сэйбл или за Черным Волком. Мы встретили достаточно сожженных фургонов, чтобы понять: армия вынуждена перейти к активным военным действиям.
Быстрая Стрела тоже поднялся, отводя взгляд.
— Я думаю, он тащит ее за лошадью на веревке.
Хантер судорожно выпрямился, лицо его потемнело, губы сжались добела.
Значит, второй лошади у них не было с самого начала.
Она шла пешком.
Через пустыню, миля за милей!
Боже милостивый!
Он не сознавал, что сжимает луку седла изо всех сил, не замечал встревоженного взгляда друга. Все крепче становились тиски его рук, все яростнее — выражение лица.
Быстрая Стрела повернулся наконец к своей лошади и вскочил в седло. Голос совести твердил ему, что Хантер имеет право знать все, но он заставил этот голос замолчать. У него все равно не повернется язык признаться, что он видел вовсе не следы ног. Судя по всему, Барлоу волочил за собой тело… Возможно, даже труп.
Глава 34
В просторном вигваме горел костер, вокруг которого собрались на совет воины племени Багровой Тучи. Вся внутренняя поверхность шкур за их спинами и над головой была покрыта мастерски выполненными изображениями величайших сражений, победа в которых была одержана благодаря хитрости и доблести. С центрального шеста свешивалось ритуальное оружие, дым костра мягко обтекал его, уходя в отверстие в крыше.
Вернувшийся разведчик только что закончил рассказ о том, что похититель уводит женщину Бегущего Кугуара к северу.
— Предоставим бледнолицего его судьбе, — сказал один из собравшихся.
Угрюмый взгляд Черного Волка полоснул как нож по лицу молодого сиу. Тот принимал в расчет только цвет кожи. Но женщина, какого бы цвета ни была ее кожа, была достойна сострадания и защиты, поскольку на ее попечении долгое время был сын воина.
— Бегущий Кугуар не раз доказывал людям племени свою преданность, — сказал самый старый из мужчин племени, Сломанная Рука. Его изрезанное морщинами лицо в обрамлении снежно-белых волос носило печать мудрости, взгляд был безмятежно-спокоен. — Хорошо же мы отблагодарим его, если предоставим в одиночку, с помощью только раненого шайена, отстаивать то, что принадлежит ему по праву. К тому же с ними ребенок, в жилах которого течет кровь нашего народа. Ответь, молодой воин, — старик повернулся к тому, кто начал спор, — сможем ли мы повернуться спиной к тем, кто зовет нас своими друзьями? Сможем ли мирно спать в своих вигвамах, когда над ними засвистят пули? Я сказал.
— Вокруг великое множество солдат. Не окажется ли, что воинов племени хотят заманить в засаду? Если солдатам известно о ребенке, им станет известно также, что мы поспешили на помощь тем, кто заботится о нем, — возразил Острое Лезвие. — И так ли глубоко заглянули мы в душу Быстрой Стрелы и Бегущего Кугуара? Каждый из них раньше носил голубую форму. Разумно ли будет рисковать? Я сказал.
Спор продолжался. Постепенно в бесстрастных чертах воинов все сильнее отражалось волнение, голоса становились громче. Наконец Черный Волк вмешался в разговор.
— Острое Лезвие прав, — сказал он раздельно, с поразительным самообладанием. — Правда и в том, что Бегущий Кугуар не предал дружбы, даже когда нога его перестала ступать в наши вигвамы. Но я хочу говорить сейчас не о нем и не о его преданности. Люди в голубой форме присваивают себе то, что не может быть присвоено, чем не имеет права владеть никто. Мать Земля, Отец Небо, наша свобода — ко всему этому тянутся их жадные руки. — Черный Волк помедлил и добавил с силой:
— Позволим ли мы им протянуть руки к нашим детям?
Вождь встал и обвел взглядом лица воинов, задерживаясь по очереди на каждом. Члены совета кивали в знак согласия. Ребенок, сиу или шайен, чероки или команчи, был прежде всего индейским ребенком. В нем, как и в любом другом ребенке, заключалось будущее индейского народа, и, спасая это будущее, можно было пойти на риск. Все остальные соображения второстепенны.
Черный Волк ничего не сказал больше, просто вышел из вигвама. Это означало, что он сам займется историей с белой женщиной. Никто не запротестовал, не попытался оспорить решение вождя. Бегущий Кугуар считался членом его семьи.
Черный Волк прошел прямо в свой вигвам, где ожидала новостей его незамужняя сестра, Утренняя Роса.
— Возможно, ты была права и это Лэйн, — неохотно подтвердил он предположение девушки, не замечая того, что губы ее дрогнули улыбкой. — Возможно, она вернулась.
— Я знала, что так будет.
Утренняя Роса принесла кожаный мешок и сложила туда приготовленную еду, не обращая внимания на мрачный взгляд брата.
— Вот уже семь лун ты ведешь войну против бледнолицых, но месть твоя не знает насыщения. Не пора ли тебе умерить свой пыл, брат мой? Белые люди уже почувствовали силу твоего гнева, да и я сыта по горло горечью твоих речей.
— Ты хочешь сказать, что тебе тяжело дышится в моем вигваме? — спросил Черный Волк с оттенком угрозы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73