– Маттей замечательный юноша, – выдавил я.
– Да.
Элинор налила добавки Александру и пошла к следующему человеку. Я сидел, уставясь на дымящуюся миску.
Через некоторое время Адмет заговорил с Рошем и Горридом о разведчиках, приехавших из Сиры, небольшого городка к востоку от Загада, где было много шахт.
– Они сказали, что груз отправляют каждые две недели. В следующий раз, через пять дней, прибудут еще и новые рабы. Шахту охраняют всего двадцать человек, десять днем и десять ночью. У входа в шахту только четыре воина, и еще шесть внизу. Когда они отправят часть людей на охрану приготовленного груза и рабов, там останется всего пять-шесть воинов плюс надсмотрщики в самой шахте. Хорошо то, что над шахтами устроена запруда, они открывают ворота шлюза каждый раз, когда нужно промыть остатки породы и выбрать все золото. Фамарн говорит, что можно успеть открыть ворота и затопить шахты всего за час. Данатос поплатится за десять лет издевательств над людьми, а самые страшные копи в Империи окажутся непригодными для работы.
– Сколько человек нам послать? – спросил Горрид.
– Не больше дюжины. Двое откроют шлюзовые ворота, четверо займутся входом в шахту. Еще шестеро возьмут на себя охранников внизу и освободят рабов, прежде чем вода…
– У вас ничего не получится, – неожиданно перебил Александр сузейнийца. Хотя принц сказал это совсем тихо, почти про себя, все разом умолкли и уставились на него, будто забыли, что он тоже умеет разговаривать. – На этот раз вы потеряете больше, чем шестерых. Погибнут все. Так же как и рабы.
– Почему? – спросил Блез.
– Золотые копи Данатоса самые богатые в мире. Думаете, если он дерзиец, значит дурак? Думаете, если он негодяй, которого прокляла собственная мать, так он никогда не предполагал, что на его шахты могут напасть? Неудивительно, что вы ничего не можете изменить с такими наивными представлениями о мире и с такой тактикой.
Горрид вскочил на ноги.
– А ты хотел бы, чтобы у нас ничего не вышло, да? Ты, дерзийский…
– Данатос держит в шахте больше семисот рабов, – отмахнулся от него принц. – Почти все прикованы к скале, живут и умирают прямо там. Вам понадобится полночи, чтобы только освободить их. А ворота шлюза… Даже если вам удастся убить охранников внутри шахты и охранника и мастера у ворот, есть еще часовые за ущельем рядом со шлюзом. Точного расположения этого поста не знают даже охранники Данатоса, а семьи этих воинов держат в заложниках, чтобы сами воины не проболтались. На посту всегда стоят три лучника, сменяясь круглые сутки, и они уж точно попадут прямо в сердце разбойника, осмелившегося подойти к воротам шлюза. Лучники Данатоса лучшие в Империи. Он платит им золотом из шахты, что означает, что их семьи, хотя и в заложниках, живут очень неплохо. В шахтах и в самом деле может быть не больше двадцати охранников, но в поместье Данатоса сто пятьдесят воинов, и все они через полчаса после того, как поднимется тревога, окажутся рядом с шахтой. Но вы их все равно не увидите, потому что дерзийские воины внутри шахты успеют перекрыть вентиляционные отдушины, и все живое в шахте погибнет: вы, семь сотен рабов и они сами. Они поклялись сделать это на мечах своих отцов, и каждый, кто собирается воевать с дерзийцами, должен понимать, что они всегда держат слово. Я не послал бы своих воинов на такое задание, если бы не хотел их гибели. – Александр дохлебал свой суп, бросил миску к другим пустым мискам и поднялся, чтобы уйти.
– Разве мы можем верить тебе, принц? – спросил Адмет. – Данатос твой соплеменник. Ты уже полгода пытаешься создать новый союз дерзийцев. Может быть, ты просто пытаешься защитить его.
– Может быть. Пойдите и убедитесь сами. – Он пошел через луг к старым оливам.
– Подожди! – окликнул его Блез. – Лорд Александр, а ты знаешь, где находится пост лучников?
Шаги затихли, и через миг из тени под деревьями донесся ответ:
– Я знаю.
– И ты знаешь, как они поднимут тревогу?
– Колокола висят на скале над шахтой. Два охранника стоят так, чтобы видеть вход в шахту, освещенный факелами, которые горят день и ночь. Охранники тоже ни на минуту не покидают пост.
– Лорд Александр, ты можешь поехать с нами в Сиру? – Негромкий вопрос Блеза повис в ночном воздухе.
Думая о собственных проблемах, я упустил что-то важное, а Блез заметил.
– Данатосы получили копи в Сире в подарок от моих прадедов, в благодарность за службу. Они помогли изгнать из Эдузиана варваров, которые истребляли все живое и разрушали все, что попадалось на их пути. В той битве выжило только десять воинов из семьи Данатосов. Остальные погибли. Я сын своего отца, внук своего деда, правнук своего прадеда. Как я могу отнять свой подарок?
– А если они надругались над вашим подарком? – спросил Блез. – Если они сами стали варварами из Эдузиана разрушающими все на своем пути?
Месяцы изгнания и тягот, мир, разбитый на куски, жизнь, вывернутая наизнанку, боль и горе, вина и усталость прозвучали в ответе принца:
– Воины, которые погибнут во время вашего набега, дерзийцы… мои соплеменники… мои братья. Я несу за них ответственность. За Данатосов. За всех вас. Да, и за те семь сотен, прикованных к скале под землей. Вы думаете, это игра, где я могу поменять стороны и начать новую партию, если мне не понравится результат? – Александр обращался не к Блезу, не ко мне, не к остальным. Только к самому себе.
– Подумай, – негромко сказал Блез. – Сделай выбор. Мы выезжаем через пять дней.
ГЛАВА 34

Пять дней. Пять дней, чтобы решить, пойдет ли он против Империи, которой собирался править. Если он примет решение, пути назад не будет. Принц дерзийцев будет нападать на поместья Двадцатки, совершать набеги, убивать дерзийских воинов… Весть об этом сейчас же разнесется по всей Империи как парайво. Он не станет прятаться. Александр ни за что на свете не раскрасит себе лицо. Он заплетет косу и поедет как воин, даже если в шахтах его будут ждать люди Эдека с готовой петлей.
Этим вечером я вернулся в хижину за оливковой рощицей с твердым намерением сломать стену, разделяющую нас с Александром. Но его не было ни в домике, ни под деревьями, вообще нигде. Я сидел на пороге, не в силах любоваться ни сиянием полной луны, ни стройными кедрами, растущими на склоне холма, меня не радовал тонкий аромат лаванды, которым был напоен воздух. В руке я сжимал оливковую палку, на которую опирался принц. Он отказался от нее несколько дней назад, сказав, что я могу ее сжечь, если захочу.
В какой-то момент я провалился в сон, потому что обнаружил, что лежу, растянувшись на пороге, луна почти зашла, и чья-то рука трясет меня за плечо. Он сидел на корточках рядом со мной, от него падала длинная черная тень.
– Сейонн! Проснись.
Я вынырнул из беспокойного сна о тюрьме в гамарандовом лесу и сел, ощущая боль во всем теле.
– Проснулся, – ответил я зевая. – Ждал тебя.
Он нетерпеливо встал и пошел через поляну к ближайшей оливе, потом развернулся и пошел обратно.
– Мне нужна твоя помощь.
– Именно поэтому я здесь. Все что угодно…
– Мне нужно кое-что передать Лидии. – Он снова опустился рядом со мной. – Ты должен сделать это для меня, она тебе доверяет.
– Конечно, я готов. Все…
– Она должна пойти к Эдеку и подать ему прошение о расторжении нашего брака.
– Что?!
– Именно это ты ей скажешь… – Он не позволил расспрашивать его и обсуждать сказанное. Он просто приказал мне передать его жене, которую обожал, что он больше не любит ее, что он скорее будет жить с шакалом, чем с женщиной, не способной противостоять его врагам, что он нашел другую женщину, которая подарит ему сыновей.
– Мой господин, она ни за что не поверит мне. Она знает тебя лучше, чем ты сам.
– Так заставь ее поверить. Заколдуй ее, поклянись ей. Напомни ей, как я выслал ее из города, как опозорил ее перед всем Загадом. Ты же сказал «все что угодно», а мне угодно именно это, только это. Она не должна оставаться моей женой. – Ему не понадобилось пяти дней на раздумья.
– Это спасет ее?
– Боги ночи, молю, чтобы спасло. Я должен был сделать это месяцы назад, но я не мог, тогда не мог. – Тогда, когда оставалась надежда на возвращение к прежней жизни. Он снова отошел к оливам и сорвал несколько зеленых ягод, уставясь на них так, словно видел впервые. – Может быть, она уже сделала это. Тогда все было бы прекрасно, но ведь она так невероятно упряма…
– Неужели нельзя рассказать Лидии правду? Позволить ей самой принять решение? – Исанна не рассказала мне о нашем захваченном демоном ребенке. Я по-прежнему чувствовал боль, вспоминая об этом.
– Конечно можно. Но я не хочу, чтобы моя жена умерла из-за меня. Злость поможет ей выжить.
Переубедить его было невозможно, я не хотел противоречить ему. Может быть, он был прав. Он отказывался от всего, как и предсказал Квеб. Это решение было последним шагом. Быть готовым отрезать от себя часть плоти… даже если это собственное сердце.
– Сделаю все, что смогу, – ответил я наконец.
– Ты полетишь… или это будет другая магия? Я не хотел спрашивать, но время…
Я встал и забрал из хижины меч и плащ.
– Попрошу Блеза проводить меня. Если мы пойдем вместе, уже этой ночью дело будет сделано.
– Этой ночью? – Он походил на человека, который убедил себя в необходимости расстаться с конечностью и тут же обнаружил занесенный над собой топор. – Хорошо. Значит этой ночью. Заставь ее поверить, Сейонн. Заставь ее ненавидеть меня.
Блез сразу понял меня и тут же согласился помочь.
– Три часа езды, и мы будем в Загаде, – сказал он. Значит, мы окажемся там перед восходом солнца.
Самым легким делом было попасть за стены Загада. Шпили и арки города только начали проявляться на сером предрассветном небе, когда мы с Блезом оставили коней на постоялом дворе на попечение туповатого конюха. К стенам Загада жался город лачуг и навесов. Здесь обитали слишком бедные, слишком больные, слишком опасные, чтобы пускать их внутрь столицы. Мы шли по узеньким переулкам, пока не нашли укромное место, где могли превратиться в птиц без всяких помех.
– Сначала ты, – сказал Блез. – Я присмотрю.
– Только не смотри на меня.
Пережив неприятные минуты, я взгромоздился на сломанную бочку, и Блез внимательно рассмотрел меня в призрачном свете.
– Неплохо, – произнес он, его лицо казалось мне огромным. – Только клюв великоват. Перья в хвосте должны быть длиннее, и ты оставил слишком много белых перьев на груди. Неужели ты никогда не видел сокола вблизи?
Я хотел сказать ему, чтобы он прекратил болтовню, но получилось только сердитое кек-кек-кек. Он засмеялся и скрестил руки на груди. Мгновение, и бело-коричневый ястреб летел вдоль улицы впереди меня.
Александр рассказал мне, где искать дом Марагов, прекрасное сооружение из тесаного камня, стоящее так близко ко дворцу, что его балконы нависали над садами Императора. Мы с Блезом летели над дворами и улицами, внимательно следя за воинами, особенно лучниками, которые в этот ранний час могли развлекаться, стреляя по пролетающим птицам. Из труб кухонь валил дым, слуги уже тащили воду в дома и несли из прачечных свежевыстиранное белье. Александр сказал, что окна Лидии выходят на водный садик, лабиринт из каменных ступеней и декоративных стенок с выложенными плиткой бассейнами, где постоянно текла и извергалась фонтанами вода, приходящая из подводных озер, лежащих под городом среди пустыни. Это место мы нашли быстро. В утренней тишине плеск воды был слышен издалека. Стайка маленьких птичек с шумом поднялась от водоемов, заметив двух крылатых хищников.
Мы покружились над садом, я осмотрел балконы и дверные проемы, размышляя, следует ли проникнуть внутрь и поискать принцессу (тогда я окажусь в жалком состоянии, превращаясь перед ней), или же сначала совершить превращение и идти на поиски в человеческом обличье. В этом тоже имелись свои опасности. Но решение пришло само. В углу сада недалеко от дома, на небольшой лужайке перед сияющим в утреннем свете бассейном, сидели две женщины. Одна, со светлой кожей, почти полностью завернулась в легкое белое покрывало, защищающее ее от солнца, рыжие кудри спускались на плечи, словно она сушила их под солнцем. В ее руке я заметил раскрытую книгу. На второй женщине была одежда служанки: простая коричневая блузка и юбка и легкий белый шарф, повязанный на сузейнийский манер. Шарф полностью закрывал волосы и лицо от носа до подбородка, оставляя только глаза. Обе женщины были чем-то заняты. Служанка склонилась над госпожой, показывая что-то в открытой книге. Создавалось впечатление, что принцесса Лидия учится читать. Это занятие дерзийцы ставили в один ряд с мытьем пола, шитьем или продажей овощей на рынке. Полезное, но совершенно не подходящее для расы воинов.
Блез сел на ветку лимонного дерева, а я приземлился на мощеную дорожку в пустынной части сада и принял человеческий облик. Помахав Блезу, я побежал по извивающейся дорожке, прислушиваясь к созданному неведомым мастером оркестру:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90