На совещание штаба, как старший из присутствовавших ученых, был приглашен и доктор Александер. Еще, кроме лейтенанта Кинга, единственного старшего офицера среди подчиненных Гарроуэя, назначенного им своим заместителем, за столом присутствовали старшие из младшего комсостава сержант Гарольд Нокс и сержант Элен Кэсвелл из первого отделения и штаб-сержант Кэтрин Островски с сержантом Кеном Джейкобом из второго. Гарроуэй давным-давно успел уяснить себе, что настоящая сила Корпуса - именно в младших командирах, опытных людях, точно знающих, что нужно делать и как это сделать лучше всего.
- Черт побери, - шепотом отвечал он Кингу, - я даже не знаю, сколько на Марсе таких станций. Будем гадать?
- Таких станций - двенадцать, - сообщил Александер. - Брэдбери, Бова, Берроуз, Бэр... ишь, сколько на "Б"... Кларк, Хайнлайн и Азимов. Остальных не помню. Большей частью все они необитаемы.
- Откуда вы это знаете? - поинтересовалась Островски.
Александер пожал плечами:
- Нас ознакомили с периферийными станциями. Изначально они были предназначены для проведения долгосрочных полевых работ малыми группами геологов, палеонтологов и археологов.
- Я начинаю жалеть, что для МЭОМП не устроили брифинга на эту тему, - сказал Гарроуэй. - Но на какой из них мы находимся, вот в чем вопрос?
- Мы - неподалеку от экватора, - заявил Александер. - Это несколько сужает выбор.
- У экватора? - недоверчиво спросил Кинг. - Вы уверены?!
- Я чисто случайно обратил внимание на небо, - отвечал Александер. - Один из спутников - Деймос, тот, что похож на яркую звезду, - находился почти над нашими головами.
- Хорошо, - сказал Гарроуэй. - Это можно сопоставить с продолжительностью полета и тем фактом, - я практически уверен, - что летели мы на юго-запад. И те скалы, что мы видели снаружи, подсказывают мне, что мы - в Валлес Маринерис. Проходит она прямо вдоль экватора. Скорее всего, мы - в одном из ее каньонов.
- Черт, а протяженность этой Валлес Маринерис - сколько? - сказала Кэсвелл. - Три тысячи миль? Всего-навсего - как США от берега до берега! А до "Марса-1" нам, может быть, как от Сан-Диего до Вашингтона!
- Нет, - возразила Островски. - Мы - от ущелья Кандор достаточно близко, чтобы добраться на марсоходе за пару дней. Раньше они не могли начать готовиться. Не с чего было. Значит, удаленные станции, вроде той, что в Ноктис Лабиринтус, исключаются.
- Там - станция "Брэдбери", - вставил Александер. - Знаете, для большей уверенности мне нужна топографическая карта, но я готов спорить, что мы - на станции "Хайнлайн".
- Да? - спросил Нокс. - А это где?
- Черт, ни "манжеты" под рукой, ни ПАДа. Мне нужно что-нибудь, на чем можно рисовать.
- Это сойдет? - Островски придвинула к нему стопку бумаги и карандаш. - Нашла на складе.
- Вполне. - Александер принялся быстро рисовать. - Так, вот - широчайшая часть Валлес Маринерис. С севера на юг, один за другим три больших овальных каньона, пролегающих с востока на запад... вот Офир, посредине - Кандор, а южный - это Мелас. К западу - два длинных и узких каньона, пролегающих прямо с востока на запад. Иус "впадает" в Мелас, вот так... а Титониус - в Кандор, вот здесь. "Марс-1" расположен на Кандор Менса, "менса" - значит нечто вроде плато, плоскогорья, в самой середине ущелья. Кандор, примерно тут. Вокруг мы имеем россыпь из мелких станций, около десятка, но тот факт, что мы находимся на дне каньона, и каньон неширок - на глаз меньше пятидесяти километров, наводит на мысль, что мы в Титониусе. - Александер поставил жирную точку посреди верхнего из двух узких каньонов на карте к западу от Кандора. - Станция "Хайнлайн". Я о ней почти ничего не знаю - лишь то, что состоит она из одного жилого модуля и использовалась пять лет назад группой ареологов, составлявших карту этого района. Находится она примерно в шестистах пятидесяти километрах к западу от ущелья Кандор.
Кинг громко свистнул.
- Да это - почти четыреста миль! Пешим ходом - точно не дойдем.
- Верно, - согласился Гарроуэй. - Значит, придется одолжить у ооновцев этот марсоход.
- Знаете, - заговорил Нокс, - если уж зашел разговор... Ведь наши друзья снаружи, вероятно, не останутся здесь на все три месяца. На столько у них в марсоходе просто припасов не хватит.
- Да, говно дела, - сказала Островски. - Можете себе представить три месяца сидеть в марсоходе и только и делать, что следить за военнопленными? Вроде кошки, стерегущей мышь у норы. По-моему, задание не из легких!
- Точно, - подтвердил Гарроуэй. - Скорее всего, они имеют приказ оставаться здесь, пока не убедятся, что мы не замышляем ничего дурного. Значит, если мы ничего не предпримем в течение, скажем, недели, они, скорее всего, снимутся с места и отправятся на "Марс-1".
- А потом будут время от времени возвращаться с проверкой, - добавил Нокс. - Или, может быть, Бержерак будет каждые несколько дней присылать им подмену?
- Мог бы. Но у него и без того есть, чем занять людей. Значит, что будем делать, майор? - спросила Островски. - Просто сидеть себе в плену и ждать, пока они не соизволят нас отпустить?
Этот вопрос Гарроуэй уже успел обдумать.
- Наши приказы такой ситуации не предусматривают, - медленно говорил он. - Но, как я понимаю, мы продолжаем нести ответственность перед земным командованием и, сидя здесь в ожидании ооновских милостей, своей задачи выполнить не сможем. - Он снова оглядел всех, кто собрался за столом. - Мы присланы сюда защищать интересы Америки. По-моему, ее интересы - под угрозой, и наш долг - нанести ответный удар.
- "Ответный удар", - Александер покачал головой. - Черт побери, майор, я не понимаю, как это вообще могло прийти вам в голову. Мы представления не имеем, где находимся, мы безоружны и даже не можем позвать на помощь. Это невозможно!
- Отнюдь, - возразил Гарроуэй. - Сложно, но вполне возможно.
Он до сих пор не знал, что им следует делать и что именно предпринять. Он только-только начал осознавать, что долгое время в Корпусе практически бездельничал. И устроен был настолько хорошо, что разговоры сослуживцев о том, что он будто бы "ушел в ОБОС", скорее всего, были правдой.
Ладно, черт с ними. В любом случае он не собирается просто сидеть и наблюдать, как людей, видящих в нем командира, шпыняют, как хотят, всякие возжелавшие славы сукины дети из ООН.
Сунув руку под стол, он открыл пластиковую сумку и принялся извлекать из нее содержимое. Выкладывая на стол каждую вещь, он тщательно загораживал ее ладонями, хотя спины собравшихся и без того надежно заслоняли обзор объективам любых оставшихся видеокамер. Однако в разговоре придется соблюдать максимальную осторожность.
- Ответный удар - это прекрасно, - сказала Кэсвелл, скрестив руки на груди и с трудом сдерживая зябкую дрожь. - Но что мы с этим можем?
Она кивнула на коллекцию, разложенную на столе.
На самом деле на такое богатство Гарроуэй даже не смел надеяться. Изобретательность морских пехотинцев оказалась на высоте. Первой он вынул свою "манжету". Без ПАДа он не был уверен, что микрокомпьютер выдержал в пути все передряги, но, будучи надето на руку и включено, устройство тут же замигало зеленым сигналом, показывая, что исправно перерабатывает тепло человеческого тела в электроэнергию и готово к подключению. Теперь нужен был лишь какой-нибудь дисплей.
Поразительно много морских пехотинцев умудрились что-нибудь прихватить с собой из казарм. Сержант Джейкоб тоже сохранил свою "манжету", хоть и старой модели, емкостью всего в гигабайт. Марчевка, Лэзенби, Фостер и Донателли привезли с собой карманные ножи, спрятанные в башмаках или в прочих труднодоступных местах одежды, либо организма. Доктор Кейси прошел мимо легионеров ООН и влез в скафандр, держа в руке аптечку первой помощи, в которую, кроме обезболивающего, бинтов и прочих медицинских принадлежностей, умудрился запихнуть боевой нож. Капрал Нолан внес в общий котел моток стальной проволоки № 4, вполне пригодной для изготовления удавки. Сержант Рэдли - кусачки, скрытые от обыска в башмаке. Капрал Хайес стянул с консоли в радиорубке модель памяти на пять гигабайт. Взнос Камински был менее полезным, но - абсолютно в традициях морской пехоты. Ему каким-то образом удалось обмотать талию под футболкой американским флагом.
Но настоящую драгоценность привезла с собою штаб-сержант Островски. Когда легионеры ООН ворвались в женскую половину она сумела спрятать под футболку "рюгер-К дефендер", стрелявший двухмиллиметровыми стрелками. Крохотный карманный пистолет легко умещавшийся в кулаке, "рюгер" предназначался для самозащиты, во время захвата Сидонии Островски, даже будучи вынуждена держать руки на затылке, ухитрялась прятать его меж своих достаточно пышных грудей.
"Рюгер" был не бог весть каким оружием. Каждый из пяти подкалиберных безгильзовых патронов в его обойме содержал в себе три двухмиллиметровые стрелки, достаточно смертоносные для незащищенной цели, если стрелять в упор в горло или лицо, но совершенно бесполезные против человека в бронекостюме или хотя бы кожаной куртке. Вдобавок он был почти бесполезен на дистанции более двух-трех метров. Но, по крайней мере, это было хоть что-то. Для начала...
- О'кей, - едва различимым в общем гаме шепотом сказал Гарроуэй. - Огнестрельного оружия у нас - ровно одна единица, и та - для ближнего боя. Придется выработать план. Как мы сможем подобраться достаточно близко, чтобы воспользоваться им...
- Заманим их сюда... - предложил Джейкоб.
- Э, дураки они будут, если явятся к нам, - ответил Нокс. - По крайней мере, все сразу. Брать их нужно быстро, чтобы не успели радировать своим.
- Значит, придется подобраться к этим сукиным детям скрытно, - подытожила Островски. - Это будет нелегко. У них, в марсоходе, наверняка есть тепловые детекторы.
- Да, - согласился Нокс, - особенно, если проделывать все ночью. Наши Бэ-Ка первого класса, спору нет, хорошо теплоизолированы, но все равно среди ночи, при минус ста пятидесяти, будут полыхать на экране, как факелы.
- А зачем обязательно ночью, сержант? - задумчиво спросил Гарроуэй.
- Ну, среди дня-то к ним уж точно скрытно не подобраться.
- А вот не факт.
С этими словами Гарроуэй протянул руку и пристукнул пальцем по нагрудной пластине бронекостюма Нокса.
- Думаете, от тепловых детекторов легче спрятаться днем? - шепнула Островски.
Гарроуэй кивнул:
- Точно. Мы - почти на экваторе. Среднедневная температура здесь всего на несколько градусов ниже точки замерзания, а то и повыше. А термосенсоры улавливают именно разницу между температурой среды и сканируемого объекта, но все равно эти железяки выделяют уйму тепла, - заметил лейтенант Кинг. - Это - один из главных их недостатков. Кроме того, даже активный камуфляж не обеспечит полного слияния с фоном. Особенно, если двигаться...
- Ну, это мы, вероятно, сможем обойти, - сказал Гарроуэй. - Нужно выработать план захвата марсохода, прежде чем охрана успеет связаться с Бержераком и поднять тревогу.
21:58 по времени гринвичского меридиана.
Станция "Хайнлайн", Марс;
09:35 по марсианскому солнечному времени.
- Времени на разговоры больше нет, - тихо сказал Александер. - Пора браться за дело.
Теперь в модуле стало тише, несмотря на гул негромких разговоров. Александеру пришлось собрать за столом археологов для тихой, спешной беседы.
Примечательным было то, что люди с ним были те же, что и в день обнаружения подземного хода и мумифицированных тел: доктор Крэг Кеттеринг из Пенсильванского университета; доктор Девора Дружинова из Российской Академии Наук; Эдвард Поль, работавший на гранте чикагского Фонда поддержки полевых археологических исследований; и Луис Вандемеер из Смитсониановского. Всех, кому посчастливилось как следует разглядеть находку, убрали с глаз долой, на заброшенную станцию - видимо, в рассуждении, что Грейвса с прочими американскими и русскими учеными вполне можно просто не пускать на участок, и тогда никто не сможет составить подробного отчета о находке. Возможно так же, что захватчики решили вынудить оставшихся на "Сидонии-1" содействовать им в сокрытии информации.
Информации об открытии. Его открытии!
Бессильная злость точно огнем жгла изнутри. Проклятье, опять! Опять, стоило ему найти в стене, скрывающей прошлое, крохотную брешь, едва достаточную для того, чтобы высветить крохи Истины, эту брешь спешат заткнуть, залить бетоном!
- Нельзя, Дэйв, - сказал Кеттеринг. - Разве ты не понимаешь? Это может послужить началом войны, со стрельбой и убийствами, прямо здесь, на Марсе! А помнишь, что случилось со Сфинксом? При Наполеоне?
Вторжение французов в Египет в конце XVIII века явилось для археологов одновременно неоценимым благом и величайшим проклятием. С одной стороны, именно благодаря ему был открыт Розеттский камень, именно оно открыло Европе былое величие египетской цивилизации. И в то же время какие-то солдаты отстрелили нос Сфинкса из пушки - видимо, просто так, забавы ради.
- Я тоже не могу этого поддержать, - добавил, покачав головой, Вандемеер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51