Интересно, знает ли Набуко, что "почтенная гостья" на самом деле гайдзин? Сам он этого факта от родителей не скрывал, однако не знал, сочли ли они уместным распространять эту информацию далее. Хотя - почему бы нет? Быть может, все его тревоги - напрасны. Вполне вероятно, что лишь он один...
- Что-то не так? - спросила вернувшаяся Кэтлин.
- О... нет, конечно же, нет. Я просто задумался.
- Вот как.
С облегчением Юкио отметил, что Кэтлин переоделась во вполне консервативный костюм. В руках она держала большую продолговатую коробку.
- Ты звонил домой?
Юкио кивнул.
- Машина придет за нами через... - Он бросил взгляд на "манжету" - Примерно через полчаса. Вероятно, мы найдем неподалеку место, где сможем посидеть и немного выпить.
- Вначале нужно завернуть это, - сказала Кэтлин, слегка приподняв коробку. - Портье сказал, что здесь, за углом, есть сувенирный магазин. Все эти лавки в аэропорту, думаю, устроены на потребу туристам, а я хочу быть уверенной, что завернут как надо.
Ее дальновидность просто поражала. Вручение и упаковка подарка в Японии - высочайшее искусство, ритуализованное не меньше, чем знаменитая чайная церемония. Да, лицом Кэтлин - женщина Запада, но сердцем она - нихондзин!
Если только отец сможет увидеть ее в том же свете...
08:50 по времени гринвичского меридиана.
Поместье Исивара, пригород Киото;
17:50 по токийскому времени.
Лимузин подкатил к воротам дома Юкио. Охранник в форме заглянул в машину и распахнул ворота, сделав приглашающий жест. Оглянувшись, Кэтлин заметила, как он поднимает трубку телефона в сторожке - видимо, чтобы известить хозяев об их прибытии. Охранные меры - конечно же необходимые для резиденции министра международной торговли и индустрии - были столь грандиозны, что скромные размеры и традиционность постройки самого особняка удивили Кэтлин. Впрочем, Юкио рассказывал, что отец его крайне консервативен во всем, что касается обычаев, хотя в делах политических мыслит широко и свободно.
Пока они шли к парадному крыльцу, Кэтлин размышляла о предстоящей встрече. В Питтсбурге ей не терпелось встретиться с родителями и младшим братом Юкио. Японию и ее народ она полюбила еще в двадцатых, когда здесь служил отец. Мама, лингвист от Бога, не желавшая вдобавок, чтобы к ней относились, как к типичной американке, сразу по прибытии организовала для себя уроки языка и культуры. Кэтлин тоже неплохо освоила японский, но не из формальных уроков, а просто играя с детьми учителя своей матери.
Потом, вскоре после отъезда из Японии, мама умерла, и Кэтлин продолжала заниматься японским в память о ней.
И вот теперь она приглашена в японский дом - впервые за последние пятнадцать лет... и чувствует, что совершенно не готова к этому. Одного языка недостаточно; недостаточно даже знания обычаев. Просто она не такая, как они, и это навсегда. Поведение Юкио говорит об этом достаточно красноречиво. Вначале она обиделась на то, что он спрятался за стеной формального поведения, но после поняла, он просто вернулся домой и ведет себя соответственно. Как привык...
Старые опасения вновь возродились к жизни в ее мыслях. Способна ли любовь служить мостом меж двух столь разных культур?
И, если да, достаточно ли сильна ее любовь к Юкио?
Юкио отворил дверь, и они вошли в гэнкан, то есть в вестибюль, заканчивавшийся ступенями, ведшими на первый этаж.
- Тоси-тян! - раздалось сверху.
Там, на верхней ступеньке, стояли трое: юноша в джинсовом футболке и пожилая пара в традиционном платье.
- О-то-тян! - радостно воскликнул Юкио, подтверждая догадки Кэтлин о том, что пожилой мужчина с лицом в точности как у Юкио - его отец.
Приставка "тян" в японском используется лишь между ближайшими родственниками. Более формальным обращением к отцу могло бы быть "о-то-сан".
Поклонившись отцу, Юкио сбросил обувь, поднялся по ступеням и здесь надел заранее приготовленные для него тапочки. Кэтлин последовала его примеру, мысленно порадовавшись, что догадалась в отеле переобуться в босоножки: присаживаться и возиться со шнурками или застежками было дурным тоном.
- Отец, честь имею представить тебе мисс Кэтлин Гарроуэй.
Кэтлин низко поклонилась.
- Конбан-ва, Дайдзин-сама, - сказала она, используя титул, принятый в Японии для высших правительственных чиновников. - Ваше приглашение - большая честь для меня.
Исивара-старший поклонился в ответ:
- Добро пожаловать в наш дом, о-кияку-сама.
Почтенная гостья...
- Мама, мисс Кэтлин Гарроуэй.
Снова обмен приветствиями и поклонами, и еще раз - будучи представленной брату Юкио, Сигэру. Госпожа Исивара похвалила ее японский, и Кэтлин ответила вежливым возражением. Конечно, она знала, что ее японский безупречен, однако прямое согласие с такой похвалой было бы неучтивым.
После этого Кэтлин снова поклонилась родителям Юкио и преподнесла им привезенный с собою сверток. В ответ последовали новые поклоны и любезности. Конечно же, разворачивать подарка в ее присутствии не станут, и реакции она не увидит, но для японца то, что подарок прекрасно, безукоризненно запакован, гораздо важнее самого подарка. За две недели до отлета она приобрела для семьи Исивара прекрасно обрамленный десятисекундный вид-клип с видом Питтсбурга с горы Вашингтон, бьющая вверх струя фонтана, пролетающие мимо птицы, туристский катер, выплывающий из-под моста Форт-Питт. Как-то раз они с Юкио и сами ездили на экскурсию на точно таком же катере... Кэтлин знала, что для иностранца поднесение подарка, как-либо представляющего его родину, - вполне в рамках приличий; вдобавок в данном случае подарок был видом города, где сын Исивара провел последние десять месяцев.
Однако все эти две недели ее терзали сомнения. И вот, в здании аэропорта Кансаи, ей попался на глаза киоск, торговавший прекрасными миниатюрными моделями судов, самолетов и космических кораблей. Пока Юкио получал их багаж, она ускользнула от него под предлогом посещения о-тэараи, достопочтенного места омовения рук, чтобы взглянуть на модели поближе. Как она и надеялась, киоск торговал как наборами для самостоятельной сборки, так и уже собранными моделями, и среди последних имелась прекрасно расписанная модель истребителя "Инадума" вместе с ракетой-носителем, того самого, на каком летал Юкио. Она тут же купила эту модель и именно ее отправилась упаковывать в ожидании машины, оставив вид-клип в номере студенческого отеля.
Теперь причиной для опасений служила лишь цена модели - безумно высокая.
Нет, цена ей была в общем по карману. Кэтлин, хотя и дразнила Юкио "богатеньким наследником", вовсе не была бедна, и ее накопления вполне могли выдержать подобные непредвиденные расходы. Проблема была в том, что дорогой подарок создает для принимающего обязанность ответить тем же. Сама она полагала, что подобный подарок вполне соответствует чести быть приглашенной в дом Исивара. Вопрос лишь: разделяют ли Исивара ее мнение... Что ж, этого она, быть может, не узнает никогда.
Вчетвером прошли они в комнату с застеленным татами полом и, прежде чем ступить на тростниковые циновки, сняли тапочки. Трижды Кэтлин пригласили сесть на почетное место возле прекрасного алькова, токо-но-ма, и трижды она отказывалась, лишь на четвертый опустившись на татами. Процедура приглашений и вежливых отказов повторилась, и в результате она переместилась с татами на специальную по душку, дза-бутон.
Идя через холл, Кэтлин заметила среди прочих комнату с ковром на полу, меблированную в западном стиле, из чего заключила, что Исивара привыкли принимать у себя иностранных гостей. То, что с нею они обходились, как с гостьей-японкой, пригласили в японскую гостиную и не перешли с нихон-го на английский, было для нее высокой честью - и вместе с этим экзаменом. Пока что она все сделала правильно, однако вечер еще только начался... Никогда прежде не возникал у нее предэкзаменационный мандраж - но и экзаменов, от которых зависело бы так много, ей держать еще не приходилось.
Она взглянула на Юкио. Интересно, что он думает о ее поведении? Прибыв домой, он заметно оживился. Вот - смеется, улыбается, поддразнивает Сигэру... Да, это - его мир, его родной дом. Вот взгляды их встретились, и улыбка исчезла с лица Юкио. Понятно. Он тоже с тревогой гадает, справится ли она, сможет ли быть принятой в этом доме не почетной гостьей, но - членом семьи. Ведь это - две совершенно разные вещи...
Вечер медленно шел к концу. Примерно через час все перешли в другую комнату, точно такую же, как первая, но с низеньким столиком посреди застланного татами пола. Сюда подали ужин из нескольких перемен блюд, причем слуги постоянно наполняли чашки Кэтлин чем-нибудь новым. Еда была приготовлена просто прекрасно - как на вид, так и на вкус. Постепенно Кэтлин удалось расслабиться.
- О-кияку-сама, - заговорил с нею Сигэру во время перерыва в еде. - Тоси рассказывал нам, что ваш достопочтенный отец отправился на Марс.
Услышав в тоне юноши явную зависть, Кэтлин улыбнулась. Юкио - или, по-семейному, Тоси - рассказывал ей, что Сигэру - шестнадцать, и он так же влюблен в космос, как и его старший брат.
- Хай, Сигэру-сан, - ответила она. - Корабль прибыл на орбиту Марса на прошлой неделе, и шаттл доставил их в Сидонию. Но, боюсь, отец мой не испытывает, находясь на поверхности Красной планеты, того восторга, который испытывали бы на его месте мы с вами. Он предпочитает песок на берегу океана. Такого, которому еще не исполнилось полмиллиона лет.
- Мои сыновья, - вступил в разговор господин Исивара, - твердо убеждены, что наше будущее - в космосе.
- Вы думаете иначе, Дайдзин-сама? - спросила Кэтлин.
Исивара аккуратно отложил палочки на хаси-оки и сделал глоток о-тя, прежде чем ответить.
- Почтенная гостья, мне было бы гораздо более интересно узнать ваше мнение. Поскольку вы - американка и к тому же имеете непосредственное отношение к Марсу.
- Я не знаю, стоит ли рассматривать мое мнение всерьез, уважаемый министр, но должна согласиться с вашими сыновьями. По двум причинам. Сколько бы времени ни заняли работы в Сидонии, результаты их способны изменить... всё. Будут ли открыты новые технологии, из коих человечество сможет извлечь пользу, или же просто получены доказательства того, что мы - не одни во Вселенной, - жизнь человечества изменится в любом случае.
- Что ж, это - весьма убедительно. Какова же вторая причина?
- Следствие первой. Сам факт существования Древних означает, что мы во Вселенной не одиноки. Следовательно, в Космосе есть и иные цивилизации. Останься мы здесь, в уютной и безопасной Солнечной системе, - что ж, они могут отыскать нас. И встреча может оказаться... большим потрясением. Если же в нас жив дух первопроходцев, если мы сами отправимся на их поиски, то... Конечно, я не могу сказать, что мы готовы ко всему, что можем обнаружить, но все же лучше быть ищущим, чем искомым. История показывает, что успешнее всех развиваются нации ищущие, будь их поиск физическим или интеллектуальным. На карте нашей планеты больше нет белых пятен. За ними... следует лететь в Космос.
- Япония уже пробовала остаться в изоляции, отец, - заговорил Юкио. - После битвы при Сэкигахаре мы пытались отгородиться от остального мира, свято веря, что, если мы будем последовательно игнорировать его, он ответит нам той же любезностью.
- Но из этого ведь ничего не вышло, отец, не так ли? - подхватил Сигэру.
- Ты прав, Си-тян. Из этого в самом деле ничего не вышло. Мир не оставит нас в покое, как бы нам того ни хотелось. Многие мои соотечественники утверждают, что все, необходимое Японии, имеется в ее пределах Но это уже давно не так, и с каждым днем утверждение этого становится все более и более неверным.
- Нам необходима экспансия в Космос, - сказал Сигэру. - И я решил принять в ней участие. Вот увидите, через десять лет я отправлюсь на Марс!
Юкио рассмеялся:
- А я - устрою там для тебя торжественную встречу!
Ужин окончился, и Исивара вызвал лимузин, чтобы отвезти Кэтлин обратно в отель. Юкио поехал провожать ее, но, даже при том, что их отделяло от водителя толстое стекло, речь его оставалась формально-вежливой. Еще более обидным оказалось то, что он намеренно не сел рядом с нею. Кэтлин прекрасно понимала, что японский этикет не одобряет публичной демонстрации привязанности, но не думала, что Юкио откажется даже взять ее за руку.
Он заговорил о том, как они могли бы провести оставшиеся несколько дней. Быть может, все будет лучше, когда они покинут Киото, выбравшись из тени его отца? Кэтлин от души надеялась на это.
Потому что иначе каникулы обещали стать долгими и очень утомительными.
Пятница, 18 мая;
18:10 по времени гринвичского меридиана.
Арлингтонское национальное кладбище;
Арлингтон, штат Вирджиния;
14:10 по восточному поясному времени.
Шеренги глянцевито блестящих могильных плит тянулись вдоль восточного склона кладбищенского холма, лес надгробных памятников казался бесконечным. На самой вершине, под сенью древних раскидистых дубов, над обширным табло, белели, как и во времена Гражданской войны, колонны усадьбы Кертис-Ли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
- Что-то не так? - спросила вернувшаяся Кэтлин.
- О... нет, конечно же, нет. Я просто задумался.
- Вот как.
С облегчением Юкио отметил, что Кэтлин переоделась во вполне консервативный костюм. В руках она держала большую продолговатую коробку.
- Ты звонил домой?
Юкио кивнул.
- Машина придет за нами через... - Он бросил взгляд на "манжету" - Примерно через полчаса. Вероятно, мы найдем неподалеку место, где сможем посидеть и немного выпить.
- Вначале нужно завернуть это, - сказала Кэтлин, слегка приподняв коробку. - Портье сказал, что здесь, за углом, есть сувенирный магазин. Все эти лавки в аэропорту, думаю, устроены на потребу туристам, а я хочу быть уверенной, что завернут как надо.
Ее дальновидность просто поражала. Вручение и упаковка подарка в Японии - высочайшее искусство, ритуализованное не меньше, чем знаменитая чайная церемония. Да, лицом Кэтлин - женщина Запада, но сердцем она - нихондзин!
Если только отец сможет увидеть ее в том же свете...
08:50 по времени гринвичского меридиана.
Поместье Исивара, пригород Киото;
17:50 по токийскому времени.
Лимузин подкатил к воротам дома Юкио. Охранник в форме заглянул в машину и распахнул ворота, сделав приглашающий жест. Оглянувшись, Кэтлин заметила, как он поднимает трубку телефона в сторожке - видимо, чтобы известить хозяев об их прибытии. Охранные меры - конечно же необходимые для резиденции министра международной торговли и индустрии - были столь грандиозны, что скромные размеры и традиционность постройки самого особняка удивили Кэтлин. Впрочем, Юкио рассказывал, что отец его крайне консервативен во всем, что касается обычаев, хотя в делах политических мыслит широко и свободно.
Пока они шли к парадному крыльцу, Кэтлин размышляла о предстоящей встрече. В Питтсбурге ей не терпелось встретиться с родителями и младшим братом Юкио. Японию и ее народ она полюбила еще в двадцатых, когда здесь служил отец. Мама, лингвист от Бога, не желавшая вдобавок, чтобы к ней относились, как к типичной американке, сразу по прибытии организовала для себя уроки языка и культуры. Кэтлин тоже неплохо освоила японский, но не из формальных уроков, а просто играя с детьми учителя своей матери.
Потом, вскоре после отъезда из Японии, мама умерла, и Кэтлин продолжала заниматься японским в память о ней.
И вот теперь она приглашена в японский дом - впервые за последние пятнадцать лет... и чувствует, что совершенно не готова к этому. Одного языка недостаточно; недостаточно даже знания обычаев. Просто она не такая, как они, и это навсегда. Поведение Юкио говорит об этом достаточно красноречиво. Вначале она обиделась на то, что он спрятался за стеной формального поведения, но после поняла, он просто вернулся домой и ведет себя соответственно. Как привык...
Старые опасения вновь возродились к жизни в ее мыслях. Способна ли любовь служить мостом меж двух столь разных культур?
И, если да, достаточно ли сильна ее любовь к Юкио?
Юкио отворил дверь, и они вошли в гэнкан, то есть в вестибюль, заканчивавшийся ступенями, ведшими на первый этаж.
- Тоси-тян! - раздалось сверху.
Там, на верхней ступеньке, стояли трое: юноша в джинсовом футболке и пожилая пара в традиционном платье.
- О-то-тян! - радостно воскликнул Юкио, подтверждая догадки Кэтлин о том, что пожилой мужчина с лицом в точности как у Юкио - его отец.
Приставка "тян" в японском используется лишь между ближайшими родственниками. Более формальным обращением к отцу могло бы быть "о-то-сан".
Поклонившись отцу, Юкио сбросил обувь, поднялся по ступеням и здесь надел заранее приготовленные для него тапочки. Кэтлин последовала его примеру, мысленно порадовавшись, что догадалась в отеле переобуться в босоножки: присаживаться и возиться со шнурками или застежками было дурным тоном.
- Отец, честь имею представить тебе мисс Кэтлин Гарроуэй.
Кэтлин низко поклонилась.
- Конбан-ва, Дайдзин-сама, - сказала она, используя титул, принятый в Японии для высших правительственных чиновников. - Ваше приглашение - большая честь для меня.
Исивара-старший поклонился в ответ:
- Добро пожаловать в наш дом, о-кияку-сама.
Почтенная гостья...
- Мама, мисс Кэтлин Гарроуэй.
Снова обмен приветствиями и поклонами, и еще раз - будучи представленной брату Юкио, Сигэру. Госпожа Исивара похвалила ее японский, и Кэтлин ответила вежливым возражением. Конечно, она знала, что ее японский безупречен, однако прямое согласие с такой похвалой было бы неучтивым.
После этого Кэтлин снова поклонилась родителям Юкио и преподнесла им привезенный с собою сверток. В ответ последовали новые поклоны и любезности. Конечно же, разворачивать подарка в ее присутствии не станут, и реакции она не увидит, но для японца то, что подарок прекрасно, безукоризненно запакован, гораздо важнее самого подарка. За две недели до отлета она приобрела для семьи Исивара прекрасно обрамленный десятисекундный вид-клип с видом Питтсбурга с горы Вашингтон, бьющая вверх струя фонтана, пролетающие мимо птицы, туристский катер, выплывающий из-под моста Форт-Питт. Как-то раз они с Юкио и сами ездили на экскурсию на точно таком же катере... Кэтлин знала, что для иностранца поднесение подарка, как-либо представляющего его родину, - вполне в рамках приличий; вдобавок в данном случае подарок был видом города, где сын Исивара провел последние десять месяцев.
Однако все эти две недели ее терзали сомнения. И вот, в здании аэропорта Кансаи, ей попался на глаза киоск, торговавший прекрасными миниатюрными моделями судов, самолетов и космических кораблей. Пока Юкио получал их багаж, она ускользнула от него под предлогом посещения о-тэараи, достопочтенного места омовения рук, чтобы взглянуть на модели поближе. Как она и надеялась, киоск торговал как наборами для самостоятельной сборки, так и уже собранными моделями, и среди последних имелась прекрасно расписанная модель истребителя "Инадума" вместе с ракетой-носителем, того самого, на каком летал Юкио. Она тут же купила эту модель и именно ее отправилась упаковывать в ожидании машины, оставив вид-клип в номере студенческого отеля.
Теперь причиной для опасений служила лишь цена модели - безумно высокая.
Нет, цена ей была в общем по карману. Кэтлин, хотя и дразнила Юкио "богатеньким наследником", вовсе не была бедна, и ее накопления вполне могли выдержать подобные непредвиденные расходы. Проблема была в том, что дорогой подарок создает для принимающего обязанность ответить тем же. Сама она полагала, что подобный подарок вполне соответствует чести быть приглашенной в дом Исивара. Вопрос лишь: разделяют ли Исивара ее мнение... Что ж, этого она, быть может, не узнает никогда.
Вчетвером прошли они в комнату с застеленным татами полом и, прежде чем ступить на тростниковые циновки, сняли тапочки. Трижды Кэтлин пригласили сесть на почетное место возле прекрасного алькова, токо-но-ма, и трижды она отказывалась, лишь на четвертый опустившись на татами. Процедура приглашений и вежливых отказов повторилась, и в результате она переместилась с татами на специальную по душку, дза-бутон.
Идя через холл, Кэтлин заметила среди прочих комнату с ковром на полу, меблированную в западном стиле, из чего заключила, что Исивара привыкли принимать у себя иностранных гостей. То, что с нею они обходились, как с гостьей-японкой, пригласили в японскую гостиную и не перешли с нихон-го на английский, было для нее высокой честью - и вместе с этим экзаменом. Пока что она все сделала правильно, однако вечер еще только начался... Никогда прежде не возникал у нее предэкзаменационный мандраж - но и экзаменов, от которых зависело бы так много, ей держать еще не приходилось.
Она взглянула на Юкио. Интересно, что он думает о ее поведении? Прибыв домой, он заметно оживился. Вот - смеется, улыбается, поддразнивает Сигэру... Да, это - его мир, его родной дом. Вот взгляды их встретились, и улыбка исчезла с лица Юкио. Понятно. Он тоже с тревогой гадает, справится ли она, сможет ли быть принятой в этом доме не почетной гостьей, но - членом семьи. Ведь это - две совершенно разные вещи...
Вечер медленно шел к концу. Примерно через час все перешли в другую комнату, точно такую же, как первая, но с низеньким столиком посреди застланного татами пола. Сюда подали ужин из нескольких перемен блюд, причем слуги постоянно наполняли чашки Кэтлин чем-нибудь новым. Еда была приготовлена просто прекрасно - как на вид, так и на вкус. Постепенно Кэтлин удалось расслабиться.
- О-кияку-сама, - заговорил с нею Сигэру во время перерыва в еде. - Тоси рассказывал нам, что ваш достопочтенный отец отправился на Марс.
Услышав в тоне юноши явную зависть, Кэтлин улыбнулась. Юкио - или, по-семейному, Тоси - рассказывал ей, что Сигэру - шестнадцать, и он так же влюблен в космос, как и его старший брат.
- Хай, Сигэру-сан, - ответила она. - Корабль прибыл на орбиту Марса на прошлой неделе, и шаттл доставил их в Сидонию. Но, боюсь, отец мой не испытывает, находясь на поверхности Красной планеты, того восторга, который испытывали бы на его месте мы с вами. Он предпочитает песок на берегу океана. Такого, которому еще не исполнилось полмиллиона лет.
- Мои сыновья, - вступил в разговор господин Исивара, - твердо убеждены, что наше будущее - в космосе.
- Вы думаете иначе, Дайдзин-сама? - спросила Кэтлин.
Исивара аккуратно отложил палочки на хаси-оки и сделал глоток о-тя, прежде чем ответить.
- Почтенная гостья, мне было бы гораздо более интересно узнать ваше мнение. Поскольку вы - американка и к тому же имеете непосредственное отношение к Марсу.
- Я не знаю, стоит ли рассматривать мое мнение всерьез, уважаемый министр, но должна согласиться с вашими сыновьями. По двум причинам. Сколько бы времени ни заняли работы в Сидонии, результаты их способны изменить... всё. Будут ли открыты новые технологии, из коих человечество сможет извлечь пользу, или же просто получены доказательства того, что мы - не одни во Вселенной, - жизнь человечества изменится в любом случае.
- Что ж, это - весьма убедительно. Какова же вторая причина?
- Следствие первой. Сам факт существования Древних означает, что мы во Вселенной не одиноки. Следовательно, в Космосе есть и иные цивилизации. Останься мы здесь, в уютной и безопасной Солнечной системе, - что ж, они могут отыскать нас. И встреча может оказаться... большим потрясением. Если же в нас жив дух первопроходцев, если мы сами отправимся на их поиски, то... Конечно, я не могу сказать, что мы готовы ко всему, что можем обнаружить, но все же лучше быть ищущим, чем искомым. История показывает, что успешнее всех развиваются нации ищущие, будь их поиск физическим или интеллектуальным. На карте нашей планеты больше нет белых пятен. За ними... следует лететь в Космос.
- Япония уже пробовала остаться в изоляции, отец, - заговорил Юкио. - После битвы при Сэкигахаре мы пытались отгородиться от остального мира, свято веря, что, если мы будем последовательно игнорировать его, он ответит нам той же любезностью.
- Но из этого ведь ничего не вышло, отец, не так ли? - подхватил Сигэру.
- Ты прав, Си-тян. Из этого в самом деле ничего не вышло. Мир не оставит нас в покое, как бы нам того ни хотелось. Многие мои соотечественники утверждают, что все, необходимое Японии, имеется в ее пределах Но это уже давно не так, и с каждым днем утверждение этого становится все более и более неверным.
- Нам необходима экспансия в Космос, - сказал Сигэру. - И я решил принять в ней участие. Вот увидите, через десять лет я отправлюсь на Марс!
Юкио рассмеялся:
- А я - устрою там для тебя торжественную встречу!
Ужин окончился, и Исивара вызвал лимузин, чтобы отвезти Кэтлин обратно в отель. Юкио поехал провожать ее, но, даже при том, что их отделяло от водителя толстое стекло, речь его оставалась формально-вежливой. Еще более обидным оказалось то, что он намеренно не сел рядом с нею. Кэтлин прекрасно понимала, что японский этикет не одобряет публичной демонстрации привязанности, но не думала, что Юкио откажется даже взять ее за руку.
Он заговорил о том, как они могли бы провести оставшиеся несколько дней. Быть может, все будет лучше, когда они покинут Киото, выбравшись из тени его отца? Кэтлин от души надеялась на это.
Потому что иначе каникулы обещали стать долгими и очень утомительными.
Пятница, 18 мая;
18:10 по времени гринвичского меридиана.
Арлингтонское национальное кладбище;
Арлингтон, штат Вирджиния;
14:10 по восточному поясному времени.
Шеренги глянцевито блестящих могильных плит тянулись вдоль восточного склона кладбищенского холма, лес надгробных памятников казался бесконечным. На самой вершине, под сенью древних раскидистых дубов, над обширным табло, белели, как и во времена Гражданской войны, колонны усадьбы Кертис-Ли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51