Накидка Аберуина лежала на стуле, что означало, что он приехал не как официальное лицо. Райс был почти такого же роста, как Родри, но, в отличие от стройного Родри, выглядел коренастым. У него были иссиня-черные волосы и васильковые глаза Майлвадов. Но его лицо было скорее грубым, чем красивым: квадратный подбородок, слишком полные губы, глаза - слишком маленькие для широких скул. Райс поклонился с улыбкой в ответ на приветствие матери. Поклон Родри он проигнорировал.
- Добрый день, ваша милость, - сказала Ловиан. - Что привело вас ко мне?
- Я хотел бы поговорить об этом с вами наедине.
- Хорошо. Давай поднимемся наверх.
Когда Родри пошел за ними вслед, Райс обернулся к нему:
- Проследи, пожалуйста, чтобы о моих людях хорошо позаботились.
Так как это было распоряжением гвербрета, Родри стиснул зубы и отправился выполнять приказ.
«Ублюдок, - думал он. - Я все равно должен поехать на эту войну, о которой ты нынче секретничаешь с матушкой».
Заставленная мебелью приемная выглядела еще меньше, когда в ней находился Райс. Отказавшись присесть, он ходил взад и вперед, останавливаясь у окна, чтобы посмотреть во двор. Ловиан использовала паузу, чтобы собраться с мыслями. Им предстоял разговор, который мог нарушить то слабое равновесие сил, которого они с таким трудом добились между собой. Поскольку, как гвербрет, Райс стоял рангом выше, Ловиан по закону была обязана следовать его приказам; но Ловиан была его матерью, и он привык следовать ее указаниям и оказывать ей всяческую поддержку. Последний год был для них очень тяжелым в установлении этого нелегкого равновесия.
- До меня доходят слухи о мятеже! - заговорил наконец Райс.
- Как, они достигли уже Аберуина?
- Конечно, - ответил Райс и вспомнил старинную поговорку: «Раньше или позже, но все доходит до слуха аберуинского гвербрета».
- А ты слышал, что Слигин верит этим слухам?
- Слигин - здравомыслящий человек. У него есть доказательства? Бумаги, письма, или просто он что-нибудь случайно слышал?
- Я могу послать за ним, если ваша милость желает с ним говорить.
- Ты желаешь официально подать мне жалобу? Едва это получится, если тебе нечем ее подкрепить, кроме домыслов Слигина.
- Конечно. Тем более, если ваша милость решит заранее, что это просто пустые сплетни.
- Послушай, матушка! Корбин был одним из самых преданных людей твоего брата. Он обещал свою поддержку, когда ты унаследовала клан, не так ли? Почему тогда он должен отбросить все это и объявить, что поддерживает мятежников?
Слухи о мастере двеомера только вызвали насмешку Райса - и ничего более. Он неверно истолковал нерешительность Ловиан.
- Конечно, - сказал наконец Райс, - если на самом деле проблема не в Родри.
- А при чем тут Родри?
- Он слишком неопытен. И я не слышал никаких слухов до тех пор, пока ты не сделала его своим наследником. Лично я не думаю, что он способен править, - сказал Райс. - Он хорош с мечом. Но быть вожаком в бою намного легче, чем выносить приговоры своим подданным. Если ты лишишь его права наследия, то я думаю, что все эти проклятые разговоры о мятеже прекратятся.
- Я не собираюсь этого делать, - ответила Ловиан.
- Неужели? Ну, если Слигин предъявит реальные доказательства, то, конечно, я признаю, что у тебя есть права на твой титул и земли.
- Мои нижайшие благодарности, ваша милость!
Райс поморщился с саркастической улыбкой:
- Но если лорды бросят мне в лицо упреки в адрес Родри, то это может стать предметом для переговоров.
Ловиан подняла к нему лицо. Хотя Райс был намного выше ее, он все равно попятился.
- Нет такого закона в стране, - сказала она твердо, - который заставит меня лишить Родри наследства.
- Конечно, нет. Я просто думал, что ваша милость разберется во всем, и сделает это по собственной воле.
- Моя милость также имеет право апеллировать к верховному королю.
Райс побагровел от гнева. Это было его самым болезненным для него - знать, что, хотя он правил «как король» в Западном Элдисе, но был настоящий король в Дэверри, который стоял выше, чем он.
- Очень хорошо, матушка! - проговорил Райс. - Тогда, если Родри получит твои земли, пусть сам их и отстаивает.
- Ого! Так ты присоединяешься к повстанцам?
Райс отвернулся и демонстративно смотрел в окно.
Ловиан по-матерински опустила руку на его плечо: - Райс, дорогой, почему ты так ненавидишь Родри?
- Это не так, - прорычал он. Его лицо стало еще краснее, чем прежде. - Я только думаю, что он не годится для того, чтобы править.
- Я с тобой не согласна, - заметила Ловиан. Райс молча пожал плечами. - Очень хорошо, ваша милость, - вздохнула Ловиан, - нет никакой пользы в обсуждении этого дела до тех пор, пока оно не станет официальным предметом рассмотрения - для закона, либо для меча.
- Очевидно, ты права. - Райс посмотрел на нее, взяв себя в руки. - Как только мятежники начнут открыто действовать, ты можешь послать ко мне за помощью. Мой отряд прибудет в твое распоряжение для защиты законности.
Все же он сделал невозможной любую просьбу о поддержке, если Ловиан не лишит его брата наследства.
В тот же день, пока Райс со своими людьми пил и гулял в парадном зале, Ловиан написала тайное послание к Слигину, приглашая его завтра приехать к ней. Ей нужен был его совет. Когда она вернулась в зал, Родри сидел слева от брата и рассуждал об охотничьих собаках, поскольку эта тема была самой безопасной. Ловиан села с правой стороны от гвербрета и держалась настороже, не давая их распрям всплыть на поверхность.
- Ну-ка рассказывай, брат, - говорил Райс. - Я слышал от твоих людей, что ты охотился на разную дичь, даже на серую олениху. Она была дочкой мыловара? Что ж, по крайней мере, она была чистенькой...
Райс засмеялся своей шутке - глаза Родри остекленели.
- Я мог бы и соврать и сказать, что я ее не соблазнял, но не стану, - проговорил Родри. - А скажи мне, брат, что, твоя жена еще не беременна?
Райс напрягся, стиснув кружку до боли в пальцах.
- Родри! - воскликнула Ловиан.
- А что, мама, мой вопрос неуместен? - Родри посмотрел на брата с кривой ухмылкой. - Раз уж мы все равно заговорили о детях, и обо всем прочем.
Дрожащей рукой Райс выплеснул пиво из своей кружки в лицо Родри. Выкрикивая оскорбления и самые грязные проклятия, какие только им были известны, братья вскочили на ноги. Они толкали друг друга, пока Ловиан не вмешалась. Она бросилась между ними и, несмотря на то что Райс был ее сюзереном, ударила его по лицу.
- Прекратите! - пронзительно закричала она. - Какой великолепный пример вы подаете своим людям, ругаясь как челядинцы! Господа, немедленно вспомните о своем положении.
Они оба смущенно покраснели. Родри вытер лицо рукавом и уставился в пол. Райс со вздохом пришел в себя и убрал руки.
- Извини меня, - сказал Райс.
- И ты прости меня, - Родри пожал протянутую руку. Но рукопожатие было очень кратким. Родри выбежал из зала. Райс и Ловиан снова сели, ожидая, когда слуги наполнят кружку гвербрета и удалятся.
- Матушка, я приношу тебе свои извинения. Мне всегда доставляет большое удовольствие твое гостеприимство, но, видит бог, этот проклятый щенок довел меня до бешенства.
- Да, его поведение было, конечно, из ряда вон выходящим...
Райс изучал поверхность стола, тер грубое дерево большим пальцем. Наконец он поднял глаза и едва заметно улыбнулся:
- Ну что? Скажешь, мне пора потребовать развода:
- Я знаю, что ты любишь ее. И я не желаю такой горькой судьбы ни одной женщине. С другой стороны, твои советники опять начнут давить на тебя.
- Да. Но я приехал в Каннобайн по другому поводу - просить у тебя совета. Я знаю, что Аберуину нужны наследники, и мне горько думать об том, что Донилла будет жить как приживалка у брата.
Глубоко вздохнув, Ловиан размышляла о том, что Райс был женат уже десять лет; ему было сейчас двадцать восемь, а его жене - двадцать шесть. Если бы Донилла могла забеременеть, конечно, это уже давно случилось бы.
- Если ты оставишь жену, - сказала Ловиан, - я обеспечу ее. По крайней мере, я могу взять ее в свою свиту. Но я могу сделать и кое-что сверх того.
- Спасибо. Правда, матушка, я благодарю тебя. - Он резко встал. - Ты меня извинишь? Мне надо немного побыть на воздухе.
Однако Ловиан знала, что он хотел скрыть слезы. Долго еще она сидела за столом в одиночестве и размышляла об этих «женских вопросах», которые были краеугольным камнем любого королевства.
Назавтра Райс и его люди рано покинули владения Ловиан, к ее большому облегчению. Упорные разговоры сына о мятеже озадачили ее.
Это было, в конце концов, преимуществом гвербрета - вмешиваться в события до того, как дело дойдет до открытой войны, чтобы либо укрепить свою власть, либо предотвратить действия мятежников. Позже, разговаривая с Родри и Слигином у себя в кабинете, она нашла ответ на вопрос, который так волновал ее.
- Он слишком резок. Никогда не думал, что его милость может быть таким неблагоразумным, - заметил Слигин.
- Неужели? - усмехнулся Родри. - Всю жизнь Райс вдалбливал в мою голову одно и то же: что он получит звание гвербрета, а я не получу ничего, кроме его милостыни. А потом дядя Гварик погиб на войне - и вот, глядите-ка! Я получаю клан в конце концов. Конечно, этот ублюдок никак не может успокоиться.
- Послушай! - рассердился Слигин. - Не смей так называть своего брата! И не оскорбляй свою мать!
- Извини меня, матушка! Тогда позволь мне именовать почтенного гвербрета жалким недоумком - и сойдемся на этом.
- Родри! - воскликнули одновременно Ловиан и Слигин.
- В конце-то концов! - Родри вскочил на ноги. - Вы что, рассчитываете, что я буду уважать человека, который хочет моей смерти?
Ловиан похолодела.
- Разве ты не видишь этого? - Родри дрожал от гнева. - Он собирается ехать на войну только в надежде увидеть, как меня убьют. Я держу пари, что Корбин и Новек тоже хотят посмотреть на это. Они убьют меня, а потом попросят мира. А Райс будет таким благородным, что позволит им возместить убытки его бедной матери. Потом, когда ты умрешь, бунтовщики получат то, чего они добивались, а он будет иметь то, что хочет он - мои земли. - Родри наклонился над ее стулом: - Да, матушка! Разве я не прав?
- Прикуси язык! - Слигин встал и оттащил его от матери. - Если ты и прав, ты не должен бросать это в лицо твоей госпоже.
Родри подошел к окну и смотрел на улицу, облокотившись на подоконник. Ловиан чувствовала себя так, словно Райс и Родри схватили ее за руки и рвут на части. Слигин с тревогой наблюдал за ней.
- Ваша милость, - окликнул он ее наконец. - Мы сохраним вашего младшенького живым. Он умеет владеть мечом, и у него есть много преданных людей, желающих ему добра.
Ловиан молча кивнула.
- Госпожа, - мягко сказал Слигин. - Нам лучше оставить вас.
Казалось, будто они ушли из комнаты навсегда, прикрыв за собой дверь.
- О, боги! - прошептала Ловиан. - Я никогда не думала, что он так сильно ненавидит Родри. - Она закрыла лицо ладонями и заплакала.
К большому удовольствию Джилл, Дрегису потребовалось еще несколько дней, чтобы завершить торговлю с жителями западных земель, которые все делали не спеша. По одному, как мужчины, так и женщины, приводили они лошадей, садились на траву и не торопясь торговались с купцом.
После того как сделка состоялась, проходил час или два - и появлялась следующая лошадь. Так как большинство жителей западных земель не знали дэверрийского наречия, переводчиком Дрегису служил человек по имени Дженантар. Джилл сама вызвалась помогать Дрегису и привела этим в ярость своего отца. Вечером второго дня, когда в торговле наступил перерыв, приехал Каллин и настоял на том, чтобы Джилл прогулялась с ним вниз к реке.
- Ради всех богов, я не желаю, чтобы ты проводила так много времени с Дрегисом, - увещевал он ее. - Похоже, тебя слишком интересуют эти западные дикари…
- Папа, мне непонятно, что ты имеешь против. Они се не такие примитивные. Посмотри на их одежду и украшения, и на мост, который они построили через реку. Где-то у них, наверное, есть фермы и города.
- Вот как? И что, ты хочешь поехать с этим Дженантаром, чтобы посмотреть на все это.
- Отец, ты рехнулся. У него есть жена и ребенок. И он не сказал мне ни одного обидного слова.
- Проклятье! В мире полно мужчин, у которых есть жены и которые только и думают о том, как им заполучить еще и хорошенькую девчонку впридачу.
- Отец! Я даже не знаю, что тебе ответить, если ты так свирепо настроен.
Каллин остановился и окинул взглядом бескрайние зеленые луга, руки его опустились, он выглядел уставшим. Джилл тронула его за плечо.
- Папа, ну что с тобой?
- Моя дорогая, я и сам толком не знаю. Все эти годы я думал, что там дальше девственная природа. И теперь я обнаруживаю здесь этот странный народец, который кишмя кишит... - Он в недоумении пожал плечами. - И можешь считать меня чокнутым, проклятье, но от них так и несет двеомером и колдовством!
Джилл не была бы более удивлена, если бы дрессированный медведь на рыночной площади начал петь песни, - ее по-военному бесстрастный отец говорил о двеомере?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65