Порой, чтобы увидеться с Лиссой, Невин отвозил Адерина в крепость на своей лошади. Часто в жаркие дни домочадцы выходили посидеть на поросшем травой склоне холма. Невина теперь хорошо знали, поэтому то один, то другой подходили к нему за советом или купить какие-нибудь травы.
Так случилось, что в один из дней он встретил там Таника и увидел его Судьбу, опутавшую его, как сеть рыбака опутывает свою жертву. Ведя лошадь в поводу, Невин и Адерин поднимались на холм, когда Невин вдруг заметил Касу рядом с одним из всадников - южанином с тяжелым взглядом. Адерин тоже это заметил и побежал вприпрыжку вверх по склону.
- Каса, - захихикал мальчик, - я все расскажу маме. Ты опять болтаешь с Таником.
- А ну замолчи, паршивец, - рассердилась Каса.
- Нет, нет, нет. Все равно расскажу.
Таник поднялся, и что-то в том, как он посмотрел на Адерина, испугало Невина и заставило подойти ближе.
- Побить сына барда - лучшее, что может сделать человек для того, чтобы над ним посмеялись, - тихо заметил Невин.
- Старик, а твое-то какое дело? - воскликнул Таник и, подняв голову, хмуро посмотрел на него. Когда их взгляды встретились, Невин узнал душу Герранта: высокомерие сверкнуло в его глазах.
- Тебе лучше не оскорблять Невина, - вмешался Адерин, - он владеет двеомером.
- Придержи язык! Я этого не потерплю, блохастый щенок!
Таник уже занес над мальчиком руку, но Невин схватил его за запястье. Дикий народец окружил Невина и передал ему так много энергии, что, как бы ни сопротивлялся Таник, он не смог бы разорвать тиски, которыми старик сжал его руку. Невин притянул его близко, перехватил взгляд и пристально смотрел в глубину холодных глаз до тех пор, пока ненависть не исчезла в них, - и колдовство стояло за этим. Таник сделался мертвенно-бледным и прекратил борьбу.
- Я сказал, оставь мальчика в покое, - прошептал Невин.
Испуганный Таник закивал в знак согласия. Когда Невин отпустил его, он повернулся и побежал к воротам крепости.
- Каса, возьми Адерина и отведи его к матери, - сказал Невин. - Я вернусь на ферму.
Итак, все актеры этой зловещей трагедии были там - даже Геррант, - снова лицом к лицу друг с другом, но таким образом, как Невин даже не мог предположить. Он осознал, что его прежние планы были последним проявлением королевской гордыни, свойственной людям, которые привыкли смотреть на окружающих свысока. Следующие несколько дней Невин держался подальше от крепости и своего давнего врага, но в конце концов Лисса сама пришла к нему, завернув однажды на ферму под тем предлогом, будто зашла забрать Адерина. Он отправил мальчика с поручением и предложил Лиссе присесть на шаткую трехногую табуретку. Она присела на нее и не спеша рассматривала висящие кругом пучки сухой травы.
- Здесь приятно пахнет, - произнесла она наконец. - Вы возитесь с моим Аддо, это так любезно с вашей стороны. Слышали бы вы, как он болтает без умолку за обедом обо всем этом; сегодня мы нашли траву от зубной боли у собак, сегодня мы сушили корни окопника. Его отец прямо не узнает своего сына.
- Это огорчает Гверана? - спросил Невин. - Многие люди хотят, чтобы их сыновья проявили интерес в том деле, к которому у них есть призвание.
- Нет, конечно же. Мой муж самый сердечный человек в мире. Я думаю, он рад видеть, что у Адерина появился к чему-то такой интерес. Он с самого рождения весьма своеобразный мальчик.
Невин улыбнулся, совершенно уверенный, что Лисса говорит чистую правду.
- Я удивляюсь, что у вас только двое детей. Вы, кажется, очень любите своих мальчиков.
- Да, я хотела бы иметь больше и молю богов об этом, - Лисса отвела взгляд, ее глаза потемнели. - У меня была еще дочь, но у нее случилась лихорадка, и мы ее лишились.
- Я сочувствую вам. Это тяжкое испытание для женщины.
- Да, - ее голос задрожал от горьких воспоминаний. - Ничего не поделаешь, это была моя судьба, моя и моей девочки.
Невин ощутил холодное прикосновение - это действительно была Судьба: ведь она утопилась вместе с ребенком в ту ужасную ночь. Холодный озноб пробежал по спине, когда он понял, кем бы этот ребенок мог стать, если бы остался жив, и его воспитывали бы они с Регором - великим мастером двеомера. Лисса улыбнулась, взглянув на дверь:
- Скоро сюда пожалует наш Адерин, - сказала она. Хотя она случайно сказала «наш Адерин», от ее слов сердце Невина похолодело. «Клянусь, я воспитаю этого ребенка как своего собственного. Клятва есть клятва», - подумал он.
Ночью Невин спустился к ясеню на речной берег и долго смотрел на медленный бег реки. Теперь стало ясно, что Судьба наделила его тяжким бременем. В этой жизни Бранвен ушла от него; она должна расплатиться с Блайном за несчастную любовь к ней, которая привела его к смерти, и еще отдать долг Адерину за то, что оборвала его предыдущую жизнь.
Невин был в долгу перед Блайном и Адерином, потому что, следуя своему призванию, он оставил Бранвен наедине со страстью брата.
Только когда он оплатит эти долги, он сможет привести Бранвен к двеомеру. Однако Адерин будет находиться под его опекой ближайшие двадцать лет - двеомеру обучиться очень трудно. Через двадцать лет Невину будет около девяноста. А что, если ему надо будет ждать ее нового перерождения? Ему будет уже больше ста. Он станет уже таким старым и немощным, что не сможет сидеть на стуле без посторонней помощи. Его тело будет слишком дряхлым для той души, которая в нем живет, его мозг превратится в пленника, заключенного в отживающей плоти.
В этот момент Невин поддался панике, дрожа от холода и тошноты... не как мастер двеомера, а как обычный человек.
Точно так же воин клянется умереть в бою, но когда горн протрубит сигнал атаки, он видит идущую за ним Смерть и начинает дрожать. Он забывает о своей клятве, но отступление уже невозможно.
Дуновение ночного ветерка принесло прохладу, шурша над его головой сенью деревьев. Невин закрыл лицо руками и, собрав всю свою волю, заставил себя перестать дрожать.
«Клятва есть клятва», - сказал он сам себе. Ветер теребил его волосы, словно дружеской рукой. Он поднял глаза и понял, что это был не настоящий ветер, а дикий народец - сильфы и эльфы, призрачные создания. Они нежно касались легкими крыльями его лица, видимые и исчезающие.
Они пришли к нему как друзья, потому что почувствовали, что он страдает.
Невин ощутил, как проходит его утомление: они добровольно влили несколько своих жизней в него, - то был дар друзей.
Он поднялся, шагнул вперед и пристально посмотрел на небо, туда, где сверкало чудное скопление звезд, Снежный Путь - великолепный, беспредельный, но мерцающий и подающий надежду. Он громко засмеялся, и его голос был сильным и чистым, как у юноши. Он увидел свою Судьбу, открывшуюся благодаря трудам в Диком Крае. Он будет жить для того, чтобы выполнить свою задачу, независимо от того, как много лет это займет в человеческом измерении.
В ту ночью он усвоил урок: Судьба никому и никогда не дает слишком тяжелой ноши, если человек принимает ее всем сердцем, полностью и с готовностью.
Порой Лисса оставляла Акерна с Касой и отправлялась на ферму, чтобы забрать Адерина домой от травника. Ей нравились эти минуты одиночества на природе, вдалеке от суматохи и болтовни, царивших в замке. Скоро она обнаружила, что ее тянет к Невину, но причины этого понять не могла.
«Он мудрый человек, он много путешествовал, - говорила она сама себе. - С ним интересно разговаривать, он понимает людей».
Этого было, конечно, достаточно, но иногда ей хотелось пойти туда потому, что она чувствовала себя там в безопасности - вне крепости и далеко от Таника. Она прекрасно знала, что этот молодой воин преследует ее, и жила в страхе из-за того, что муж может заметить это. У нее было в жизни все, о чем может мечтать женщина: высокое положение в обществе, хороший муж, здоровье, удобства и прежде всего - дети.
Днем, когда зной был нестерпимым и лежал на земле, словно одеяло, Лисса вышла из крепости раньше обычного и направилась по пыльной дороге в сторону фермы. Примерно на полпути раскинулась осиновая роща, где она решила немного передохнуть. Подыскав себе место в тени, она вдруг увидела Таника, вероятно, поджидавшего ее. Лисса застыла как вкопанная, а он смотрел на нее с особенным восхищением, с каким мужчины смотрят на красивую лошадь на базаре.
- Что ты здесь делаешь? - воскликнула она.
- А вы что думали? Я хочу поговорить с вами.
- Нам не о чем говорить. Лучше возвращайся назад, пока капитан тебя не хватился.
Она отпрянула назад, прижав руки к горлу, когда он шагнул ей навстречу; сердце ее бешено колотилось.
- Я тороплюсь, - сказала она. - Если я не приду вовремя, чтобы забрать с фермы моего мальчика, он очень скоро сам будет здесь.
Упоминание о возможном свидетеле остановило Таника. Только теперь Лисса осознала: она боялась, что парень изнасилует ее. При всей своей красоте, Таник вызывал у нее чувство омерзения, но она не могла понять почему.
Нечто подобное испытываешь при виде мертвого животного, гниющего на обочине дороги. Она понимала, что такое отношение к нему было предвзятым, но ничего не могла с собой поделать.
- Тогда можно мне пойти с вами? - Таник вежливо поклонился ей.
- Нет. - Ее голос перешел в крик: - Оставь!
Потом она обнаружила, что бежит изо всех сил, выскочив из рощи, словно испуганная лань. И так она бежала и бежала по дороге, пока не стала задыхаться и не выбилась из сил. Заплакав, она оглянулась назад, но, слава богу, он не преследовал ее.
Этой ночью стояла такая духота, что невозможно было уложить детей спать. Мальчики прыгали на одеялах, крутились и визжали, не обращая внимания на уговоры Лиссы.
Наконец появился Гверан. Он спел им перед сном, и дети угомонились. Лисса ушла в другую комнату, переоделась в тонкую ночную сорочку и легла. Немного погодя пришел Гверан. Он повесил фонарь со свечой на гвоздь и присел на край кровати.
- Тебе не надо возвращаться к лорду Мароику? - спросила она.
- Я отпросился у него. Мне надо поговорить с тобой, - сказал Гверан.
Его глаза в тусклом свете лампы были холодны, в них застыл вопрос. Она села, чувствуя, как дрожат ее руки, и судорожно ухватила подол рубашки.
- Послушай, дорогая моя, - продолжал он, - ты находилась в опасной компании последние дни.
- Кого ты имеешь в виду?
- Таника. Кого же еще?
Она сжала ткань так сильно, что ее пальцы занемели.
- Мой господин, - сказала она, заикаясь. - Я клянусь тебе, что у меня нет никаких дурных мыслей. Ты сомневаешься во мне?
- Нет. Но мне не хочется, чтобы мою жену изнасиловали на конюшне.
Когда Лисса громко зарыдала, отчасти от облегчения, Гверан нежно обнял ее:
- Моя бедная, любимая, маленькая девочка. Ну, ну, не плачь.
- Как мне не плакать? Боги, если ты стал сомневаться во мне, что дальше? Бросишь меня? Перережешь мне горло? Но ведь я не делала ничего дурного!
- Тише, тише, успокойся, - Гверан гладил ее волосы. - Если я хоть чуточку тебя обижу, я сам этого не переживу.
Ее слезы так же внезапно исчезли, как и появились. У нее возникло новое опасение. Она взглянула на мужа: его лицо было твердым и мрачным.
- Если ты вызовешь Таника на поединок, он победит, - сказала Лисса. - Пожалуйста, Гверро, я умоляю тебя - не надо. Что толку в том, что у меня останется честь, но не будет мужа?
- Я не собираюсь никого вызывать. Ты презираешь меня, думаешь, что я трус, и все из-за того, что я не могу победить его в драке?
- Не глупи. Я могла выйти замуж за многих воинственных мужчин, но мне никто, кроме тебя, не нужен.
Гверан недоверчиво улыбнулся. Она понимала, что они оба оказались в ловушке: обычаи не давали мужу другой возможности защитить честь своей жены, кроме поединка. И они были вынуждены дрожать от страха, терпеть надменность Таника, который, гордясь тем, что родился воином, думает, будто может завоевать женщину с помощью меча. Лисса ненавидела Таника все больше, ведь независимо от того, чем кончится эта история, ее замужество больше никогда не будет таким безоблачным. Ей остается только умолять Гверана не совершить роковой ошибки в порыве отчаяния.
Гнев и страх не дали Лиссе заснуть: всю ночь ее преследовали кошмары. Она очнулась глубокой ночью, услышав странный шум снаружи, за стеной башни. Пока она лежала, пытаясь определить, что это за звуки, дети, смеясь, вбежали в комнату.
- Мама, папа! Смотрите, какой ветер! - закричал Адерин. - Скоро будет дождь!
Гверан проснулся, ворча, Акерн вскарабкался на кровать.
- Тучи, тучи, тучи, папа, - запел он.
Адерин схватил Лиссу за руку и потащил к окну. Она увидела в небе скопление грозовых туч. Их гнал стремительный северный ветер. Она ощутила его холод. Двор был полон голосов. Все домочадцы выбегали, смеясь и ликуя. Не было никакой надежды, что дети снова уснут. Лисса одела их и вывела во двор, в благословенную прохладу. Затем прогремел раскат грома и грянул дождь, падая вниз обильными холодными струями. И мужчины, и женщины бегали по двору и смеялись, как дети, а дождь все шел и шел. Гверан тоже был здесь, его светлые волосы намокли и слиплись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65