Хиро чувствует, что краснеет, похоже, он начинает выходить из себя. Он подозревает, что Библиотекарь разыгрывает его, принимая за дурака. Но ему также известно, что как бы убедительно ни был прописан Библиотекарь, он все равно остается программой и на розыгрыши не способен.
– Даже латинское слово «science», что означает «наука», происходит от индоевропейского корня, означающего «резать» или «разделять». К тому же корню восходит английское «shit», «срать», что, разумеется, означает отделять живую плоть от неживых испражнений. Тот же корень подарил нам латинское «scythe» – серп, греческое «schism» – раскол, в значении которых ясно прослеживается семантическая связь с глаголом со значением «разделять».
– А как насчет английского слова «sword»?
– Слово происходит от корня, имеющего несколько значений. Одно из них «разрезать» или «пронзать». Другое «жезл, скипетр» или «веха». А еще одно просто «говорить».
– Давай не отвлекаться.
– Хорошо. Если вы пожелаете, позднее я могу вернуться к этому потенциальному ответвлению разговора.
– Не хотелось бы пока ответвляться. Расскажи мне о третьей группировке, о ессеях.
– Они жили коммунами и верили в то, что чистота физическая и чистота духовная тесно взаимосвязаны. Они постоянно совершали омовения, лежали нагими на солнце, очищали организм клизмами и принимали самые крайние меры, дабы удостовериться, что их еда не содержит примесей и ничем не заражена. У них даже была своя версия Евангелия, согласно которой Иисус исцелял одержимых не с помощью чуда, а изгоняя из их тел паразитов, вроде ленточного червя. Эти паразиты считались синонимичными демонам.
– По твоим словам, на хиппи похожи.
– Подобную параллель уже проводили, но она имеет множество недостатков. Ессеи были строго религиозными и никогда не стали бы принимать наркотики.
– Итак, для них не было разницы между заражением паразитами вроде ленточного червя и одержимостью демонами.
– Верно.
– Любопытно. Интересно, что они бы сказали о компьютерных вирусах?
– Домыслы вне моей компетенции.
– Кстати, о компетенции... Лагос бормотал что-то о вирусах, заражении и каком-то нам-шуб. Что это такое?
– Нам-шуб – слово из шумерского языка.
– Шумерского?
– Да, сэр. Этот язык был в ходу в Месопотамии до приблизительно второго тысячелетия до нашей эры. Самый старый из письменных языков.
– Надо же. Выходит, все остальные языки произошли от него?
Библиотекарь на мгновение поднимает взгляд к потолку, словно о чем-то размышляет. Это визуальная подсказка для Хиро, показывающая, что демон совершает молниеносную вылазку в Библиотеку.
– На самом деле нет, – говорит наконец Библиотекарь. – От шумерского вообще не произошел ни один язык. Это агглютинативный язык; это означает, что он представляет собой набор морфем или слогов, группирующихся в слова.
– Весьма необычно.
– Да, сэр.
– Этот язык может походить на глоссолалию?
– Проблема суждения. Спросите реальное лицо.
– Похож он по звучанию на какой-нибудь современный язык?
– Доказуемых генетических связей между шумерским и каким-либо из современных наречий не существует.
– Странно. Боюсь, я подзабыл историю Месопотамии, – говорит Хиро. – Что случилось с шумерами? Геноцид?
– Нет, сэр. Они были завоеваны, но геноцид как таковой не имел места.
– Всех рано или поздно завоевывают, – говорит Хиро. – Но их языки от этого не вымирают. Почему исчез шумерский?
– Поскольку я всего лишь программа, то строить гипотезы для меня затруднительно, – отвечает Библиотекарь.
– Ладно. Кто-нибудь знает шумерский?
– Да, в данный момент во всем мире существует приблизительно десять человек, умеющих на нем читать.
– Где они подвизаются?
– Один в Израиле. Один в Британском музее. Один в Ираке. Один в Чикагском университете. Один в университете Пенсильвании. И пять в Библейском колледже Райфа, в Хьюстоне, штат Техас.
– Ничего себе распределение. Кто-нибудь из этих людей установил, что означает на шумерском слово «нам-шуб»?
– Да. Нам-шуб – это речь, обладающая магической силой. Наиболее точным переводом будет, вероятно, «заклинание», но у этого термина целый ряд неверных коннотаций,
– Шумеры верили в магию? Библиотекарь едва заметно качает головой.
– Это один из корректно на первый взгляд сформулированных вопросов, которые на самом деле исключительно запутаны и с которыми программы, такие как я, как всем печально известно, не способны справляться. Позвольте процитировать отрывок из монографии Кремера, Самуэля Ноа и Мейера, Джона Р. «Мифы о Энки, Лукавом боге» (New York, Oxford: Oxford University Press, 1989): «Религия, магия и медицина в Месопотамии настолько переплетены, что пытаться разделить их тщетно... [Шумерские заклинания] демонстрируют внутреннюю взаимосвязь религии, этики и магии, настолько тесную, что попытка вычленить из этого комплекса один элемент исказила бы все целое». Есть дополнительный материал, способный прояснить сказанное.
– Где?
– В соседней комнате, – говорит Библиотекарь, указывая на стену. Подойдя к стене, он отодвигает в сторону перегородку из рисовой бумаги. – «Речь, обладающая магической силой». Никто сегодня в такое не верит. Разве что в Метавселенной, где магия возможна. Метавселенная – вымышленное пространство, созданное кодами. Код – всего лишь форма речи, понятная компьютерам. Метавселенную во своей совокупности можно считать единым громадным нам-шуб, актуализирующимся в оптоволоконной сети Л. Боба Райфа.
Звонит телефон.
– Минутку, – говорит Хиро.
– Это снова я, – раздается голос И.В. – Я все еще из поезда. Культяпки вышел в Экспресс-Порту, 127.
– Гм. Это антипод Центра. Я хочу сказать, дальше от Центра и забраться нельзя.
– Правда?
– Да. Один-два-семь – это два в седьмой степени минус один...
– Избавь меня, я верю тебе на слово. Это действительно посреди самой что ни на есть пустоты, – говорит она.
– И ты не сошла, чтобы за ним проследить?
– Ты что, смеешься? В этой пустоте? Да до ближайшего здания десять тысяч миль, Хиро.
Она права. Метавселенная строилась на вырост. Большинство развитых секторов лежат в пределах двух-трех Портов, иными словами, не более чем в пятистах километрах от Центра. Порт 127 отделяет от Центра двадцать тысяч километров.
– Что ты видишь?
– Большой черный куб со стороной ровно в двадцать миль.
– Совершенно черный?
– Ну да.
– Как ты смогла измерить черный куб таких размеров?
– Я ехала и смотрела на звезды, сечешь? Внезапно справа от поезда звезды исчезли. Я начала считать местные порты. Насчитала шестнадцать. Культяпки сошел в Экспресс-Порту, 127 и пошел к черной громадине. Потом я насчитала еще шестнадцать портов, а потом звезды появились снова. Умножив тридцать два километра на ноль целых шесть десятых, я получила двадцать миль, кретин.
– Это хорошо, – говорит Хиро. – Это ценная инфа.
– Как ты думаешь, кому принадлежит двадцатимильный черный куб?
– Исходя из чисто иррационального предубеждения, я бы сказал, что Л. Бобу Райфу. Считается, что у него есть солидный участок недвижимости далеко от Центра, там он держит всю начинку Метавселенной. Кое-кто из наших время от времени о него разбивался, когда мы гоняли на мотоциклах.
– Ладно, партнер, мне пора бежать.
28
Повесив трубку, Хиро проходит в новую комнату. Библиотекарь идет следом.
Комната квадратная, со стороной около пятидесяти метров. Середину ее занимают три крупных артефакта или, скорее, их трехмерные проекции. В центре парит массивная плита затвердевшей глины размером с кофейный столик и около фута толщиной. Хиро догадывается, что это увеличенное изображение предмета меньших размеров. Широкая поверхность плиты испещрена угловатым письмом, в котором Хиро узнает клинопись. Вдоль края идут округлые параллельные выемки, похожие на отпечатки пальцев, вылепивших плиту.
Справа – деревянный шест с ветками наверху, некое стилизованное дерево. Слева – восьмифутовый обелиск, также покрытый клинописью, на вершине высечена рельефная фигура.

Комнату заполняют трехмерные созвездия гиперкарточек, невесомо парящих в воздухе. Создается впечатление моментальной фотографии разыгравшейся метели. Кое-где карточки расположены в строгом порядке, точно атомы в кристаллической решетке. В других местах громоздятся целые стопы. В углах собрались наносы, будто Лагос побросал туда уже отработанное. Хиро замечает, что его аватара проходит сквозь гиперкарточки, не нарушая их расположения. На самом деле перед ним трехмерное отображение загроможденного письменного стола, и весь мусор до сих пор валяется там, где оставил его Лагос. Вихрь гиперкарточек простирается до всех углов пространства пятьдесят на пятьдесят метров, от пола до восьмифутового потолка: очевидно, это та высота, на какую могла дотянуться аватара Лагоса.
– Сколько тут гиперкарточек?
– Десять тысяч четыреста тридцать шесть, – отвечает Библиотекарь.
– У меня нет времени читать их все, – возражает Хиро. – Можешь мне коротко рассказать, над чем работал Лагос?
– Если хотите, я мог бы прочесть вам заголовки со всех карточек. Лагос сгруппировал их в четыре обширные категории: изучение Библии, шумерские исследования, нейролингвистические исследования и досье на Л. Боба Райфа.
– А если не вдаваться в такие детали... что было у Лагоса на уме? Чего он добивался?
– Я что, похож на психолога? – отвечает вопросом на вопрос Библиотекарь. – На такие вопросы я отвечать не могу.
– Давай попытаемся по-другому. Как все это связано, если связано, с темой вирусов?
– Взаимосвязи обширны и сложны. Для их обобщения потребуются такт и творческий подход. Будучи механическим существом, я не обладаю ни тем ни другим.
– Сколько всему этому лет? – Хиро указывает на три артефакта.
– Глиняный конверт – эпохи Шумера и датируется третьим тысячелетием до нашей эры. Его нашли в ходе археологических раскопок города Эриду на юге Ирака. Черная стела – кодекс Хаммурапи, датируемый приблизительно 1750 годом до нашей эры. Древоподобное сооружение – тотем культа Яхве из Палестины. Он называется «ашера» и датируется приблизительно 900 годом до нашей эры.
– Ты назвал эту плиту конвертом.
– Да. Внутри замурована меньшая глиняная табличка. Таким способом шумеры создавали защищенные документы.
– Надо думать, все эти предметы находятся в каком-то музее?
– Ашера и код Хаммурапи – в музеях. Глиняный конверт – в личной коллекции Л. Боба Райфа.
– По всей видимости, Л. Боб Райф питает большой интерес к Древнему Шумеру.
– В основанном им Библейском колледже Райфа самый богатый в мире факультет археологии. Они проводили раскопки в Эриду, который являлся культовым центром бога Энки.
– Как все это взаимосвязано? Библиотекарь поднимает брови.
– Прошу прощения?
– Ну, давай попробуем методом исключения. Тебе известно почему Лагоса интересовали именно шумерские надписи а не, скажем, египетские или греческие?
– Египет был цивилизацией камня. Свое искусство и архитектуру они создавали в камне в надежде, что те сохранятся вечно. Но на камне нельзя писать. Поэтому они изобрели папирус и писали на нем. Однако папирус недолговечен. Поэтому хотя их искусство и архитектура дошли до наших дней, их письменные свидетельства – их данные – по большей части утеряны.
– А как насчет иероглифических надписей?
– Лагос называл их «стикерами». Коррумпированные политические речи. У египтян была прискорбная тенденция создавать надписи с восхвалениями своих военных побед еще до того, как состоялись сами битвы.
– А шумеры от них отличались?
– Шумер был цивилизацией глины. Из нее шумеры возводили свои здания, на ней же и писали. Статуи они отливали из гипса, который растворяется в воде. Поэтому здания и статуи давно уже разрушились под воздействием влажности. Тем не менее глиняные таблички запекали или закапывали в кувшинах. Поэтому все данные шумерской цивилизации сохранились. Египет оставил наследие в виде искусства и архитектуры, наследие Шумера – в его мегабайтах.
– И сколько этих мегабайт?
– Столько, сколько археологи дают себе труда раскопать. Шумеры писали на всем. Когда строилось здание, они покрывали клинописью каждый кирпич. Когда здание обрушивалось, разбросанные по пустыне кирпичи оставались. В Коране ангелы, посланные разрушить Содом и Гоморру, говорят: «Мы посланы к нечестивому народу, чтобы обрушить на них град глиняных камней, отмеченных Тобой, о Господь, для уничтожения грешных». Лагосу показалось интересным такое беспорядочное распространение информации на практически вечном носителе. Он говорил о спорах, разносимых ветром... полагаю, здесь имеет место какая-то аналогия.
– Верно. Скажи мне, надпись на этом глиняном конверте переведена?
– Да. Это предостережение. Оно гласит: «Эта оболочка содержит нам-шуб Энки».
– Я уже знаю, что такое нам-шуб. Что такое нам-шуб Энки?
Уставившись в пустоту, Библиотекарь театрально откашливается:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71