– Он повернулся к Ларе:
– Как сильно он вас ненавидит?
– Что вы имеете в виду?
– Лара, если он станет свидетельствовать против вас, вам конец. Вам придется сесть в тюрьму.
– Но… – проговорила Лара, глядя через всю комнату на Пола Мартина, – в таком случае он и себя погубит.
– Поэтому я и спрашиваю, как сильно он вас ненавидит. Решится он пожертвовать собой ради того, чтобы погубить вас?
– Н-не знаю, – едва слышно произнесла она. Пол Мартин направился прямо к ним.
– Здравствуй, Лара. Я слышал, плохи твои дела. – В его глазах не отражалось ничего. – Мне очень жаль.
Она вспомнила слова Говарда Келлера: «Он сицилиец. Они никогда не прощают и ничего не забывают». Все это время в нем пылала жажда мести, а она даже не подозревала об этом.
Пол Мартин уже повернулся, собираясь отойти в сторону.
– Пол…
Он остановился.
– Да?
– Мне нужно с тобой поговорить. Секунду-другую он колебался.
– Ладно. – Он кивнул в сторону пустого кабинета в конце коридора. – Пойдем туда.
Терри Хилл, не отрывая глаз, смотрел им вслед. Дверь за ними закрылась. Многое бы он отдал, чтобы услышать их разговор.
***
Она не знала, как начать.
– Так что ты хочешь, Лара?
Все оказалось гораздо труднее, чем она ожидала.
– Я хочу, чтобы ты отпустил меня, – слегка охрипшим голосом наконец произнесла она. Его брови поползли вверх.
– Как же я могу это сделать? Ведь ты не принадлежишь мне. – Он явно издевался над ней.
Лара почувствовала, что ей стало тяжело дышать.
– Тебе не кажется, что ты уже достаточно меня наказал?
Пол Мартин неподвижно стоял с окаменевшим, ничего не выражающим лицом.
– Мне было очень хорошо с тобой, Пол. Кроме Филипа, ближе тебя у меня никого никогда не было. Я перед тобой в неоплатном долгу. И больше всего на свете я не хотела сделать тебе больно. Поверь мне. – Слова застревали у нее в горле. – Я знаю, в твоей власти уничтожить меня. Но разве ты хочешь этого? Неужели ты будешь счастлив, если меня посадят в тюрьму? – Она отчаянно старалась сдержать подступающие слезы. – Прошу тебя, Пол. Верни мне мою жизнь. Пожалуйста, перестань считать меня своим врагом…
Черные глаза Мартина продолжали оставаться холодными и безразличными.
– Умоляю, прости меня. Я…, я так устала. У меня больше нет сил драться, Пол. Ты победил… – Ее голос дрогнул.
В дверь постучали. В комнату просунулась голова судебного исполнителя.
– Большое жюри ждет вас, мистер Мартин. Какое-то время он пристально смотрел Ларе в глаза, затем повернулся и вышел.
«Вот и все, – подумала она. – Это конец». В кабинет вбежал Терри Хилл.
– Господи, как бы я хотел знать, что он собирается им сказать! – воскликнул адвокат. – Но делать нечего – только ждать.
***
И они ждали. Казалось, вечность. Когда Пол Мартин наконец появился из зала заседаний, он выглядел усталым и опустошенным.
«Постарел, – подумала Лара. – И винит за это меня». Он отыскал ее глазами, немного помедлил и подошел.
– Я никогда не смогу простить тебя, Лара. Ты сделала из меня дурака. Но ты была лучшим из того, что я когда-либо имел. Так что я считаю, что в некотором роде я твой должник. Можешь быть спокойна, я им ничего не сказал.
– О Пол! – Ее глаза наполнились слезами. – Просто не знаю, как тебя…
– Считай это моим подарком к твоему дню рождения. Поздравляю тебя, малышка.
Она смотрела, как он уходит, и вдруг до нее дошел смысл его слов. Сегодня был ее день рождения! Столько событий свалилось на нее, что она совсем забыла об этом. И о грандиозном банкете, который устраивался в ее честь. В «Камерон-плаза» ее будут ждать две сотни гостей!
– Я немедленно должна возвращаться в Нью-Йорк, – обратилась она к Терри Хиллу. – Как вы думаете, они позволят мне уехать?
– Подождите-ка здесь, – бросил ей адвокат и скрылся за дверью зала заседаний. Спустя пять минут он вернулся. – Можете отправляться в Нью-Йорк. Большое жюри объявит свой вердикт утром, но это всего лишь формальность. А к утру вы успеете вернуться. Да, кстати, ваш приятель не солгал. Он действительно ничего им не сказал.
***
Через тридцать минут Лара была уже на пути в Нью-Йорк.
– Ну как вы? – спросил ее Терри Хилл.
– В порядке, – взглянув на него, твердо сказала она. В этот вечер, чтобы поздравить ее, соберутся сотни известнейших и влиятельнейших людей. И она встретит их с высоко поднятой головой. Потому что она – Лара Камерон…
Она остановилась в центре Большого зала отеля «Камерон-плаза» и огляделась вокруг. «Это мое детище. Я воздвигла монументы, вознесшиеся в небо, которые изменили жизни тысяч людей по всей Америке. И теперь все это должно достаться каким-то бездушным банкирам!» Лара отчетливо услышала голос отца: «Это судьба… Вечно мне не везет…» Она вспомнила Глейс-Бей, и маленькое общежитие, ставшее ее домом, и свой первый день в школе. "Ну а кто знает слово, которое начинается на букву "Е"?" Вспомнила постояльцев общежития. Билл Роджерс… «Первое правило в делах, касающихся недвижимого имущества, – это ЧД. Запомни это».
И Чарльз Коэн… «Я, видите ли, употребляю только кошерную пищу, а в Глейс-Бее, боюсь, таковой не имеется…»
«Если бы я смогла получить этот участок…, вы бы взяли его в аренду на пять лет?»
«Нет, Лара. Это была бы аренда на десять лет…» И Говард Келлер: «…Ваш подход ко всему этому совершенно неверный…»
«Говард…, я хочу, чтобы вы перешли работать ко мне…» А затем успехи. Невероятные, блестящие, головокружительные успехи. И Филип. Ее Лохинвар. Человек, которого она обожала. Она потеряла его… И это была ее самая большая потеря.
***
– Лара! – позвал чей-то голос.
Она обернулась и увидела Джерри Таунсенда.
– Карлос сообщил мне, что вы здесь. – Он подошел ближе. – Мне очень жаль, что так получилось с вашим днем рождения.
– Что…, что получилось?
Он удивленно уставился на нее.
– А разве Говард вам ничего не сказал?
– Да что он должен был мне сказать?
– Видите ли, из-за всей этой шумихи, поднятой в прессе, мы стали получать слишком много отказов, ну и решили, что будет лучше, если мы отменим вечер вообще. Я просил Говарда передать вам это.
«Честно говоря, у меня возникли проблемы с памятью».
– Ну и ладно, – мягко проговорила Лара. Она прощальным взглядом обвела великолепное убранство зала. – Надеюсь, у меня еще есть минут пятнадцать.
– Что, простите?
– Да нет, ничего. – Она направилась к двери.
– Лара, – обратился к ней Таунсенд, – давайте поднимемся в офис. Там нужно еще кое-что доделать.
– Давайте. – «Наверное, я уже больше никогда сюда не вернусь», – подумала Лара.
Поднимаясь в лифте в офис компании, Джерри сказал:
– Я слышал про Келлера. Невозможно поверить, что он виноват в том, что произошло. Лара задумчиво покачала головой:
– Нет, Джерри. Во всем виновата я. Никогда себе этого не прощу.
– Но вы же тут совершенно ни при чем.
Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой.
– Джерри, если вы еще не ужинали…
– Извините, Лара. Но сегодня я занят.
– А-а, да-да. Понимаю.
Двери лифта раскрылись, и они вошли.
– Бумаги, которые вы должны подписать, находятся в конференц-зале, – сказал Джерри.
– Отлично.
***
Дверь конференц-зала была закрыта. Таунсенд остановился, предоставляя Ларе самой открыть дверь, и, как только она сделала это, четыре десятка голосов дружно запели: «С днем рожденья поздравляем, с днем рожденья поздравляем…»
Ошеломленная, Лара застыла на месте. Перед ней стояли люди, с которыми она многие годы работала, – архитекторы, инженеры, строители. А еще здесь были Чарльз Коэн и профессор Мейер. И Гораций Гуттман, и Кэти, и отец Джерри Таунсенда. Но она видела только Филипа. Он шел ей навстречу, протягивая к ней руки, и Лара вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать.
– Лара…
И она очутилась в его объятиях, безуспешно пытаясь сдержать подступившие слезы. «Я дома, – мелькнуло у нее в голове. – Это моя семья». Ее охватило всеисцеляющее чувство умиротворения. И она ощутила тепло, исходящее от родного ей человека. «Только этим стоит дорожить, – подумала она. – Все остальное не имеет значения».
А ее уже окружили со всех сторон милые, знакомые лица и, не слушая друг друга, разом заговорили.
– С днем рождения, Лара…
– Вы великолепно выглядите…
– Ну как, удивлены?…
Лара повернулась к Джерри Таунсенду:
– Ай, Джерри, как вам не…
Он с деланным испугом затряс головой:
– Это не я. Это Филип все подстроил.
– О дорогой!
Официанты уже начали разносить закуски и напитки.
– Не важно, что там было, – заговорил Чарльз Коэн, – я все равно горжусь вами, Лара. Вы, помнится, заявляли, что намерены сделать все по-другому. Ей-богу, вам это удалось.
– Этой женщине я обязан жизнью, – произнес отец Джерри Таунсенда.
– И я тоже, – улыбнулась Кэти.
– Предлагаю тост, – поднимая бокал, крикнул Джерри, – за лучшего босса, с которым я когда-либо работал и с которым мне еще предстоит работать!
– За очаровательную маленькую девчушку, которая превратилась в очаровательную женщину! – провозгласил Чарльз Коэн.
Тосты сменяли один другой, и наконец очередь дошла до Филипа. Ему так много хотелось ей сказать, но все свои чувства он вложил в пять слов:
– За женщину, которую я люблю! В глазах Лары стояли слезы. К горлу подкатил комок.
– Я…, я стольким обязана всем вам, – дрожащим голосом проговорила она. – Наверное, мне никогда не удастся отблагодарить вас сполна. Я только хочу сказать. – Она осеклась. Переполнявшие ее чувства мешали говорить. -…Спасибо вам. – Лара повернулась к Филипу:
– Спасибо тебе, дорогой. Это самый чудесный день рождения в моей жизни. – Она вдруг вспомнила. – Ох, мне ведь сегодня ночью нужно возвращаться в Рино!
Филип посмотрел ей в глаза и улыбнулся:
– Никогда не бывал в Рино…
***
Через полчаса они уже сидели в лимузине, направлявшемся в аэропорт. Лара держала Филипа за руку и думала: «В конце концов, я потеряла не все. Остаток жизни я посвящу мужу. Все остальное не важно. Главное – быть рядом с ним, заботиться о нем… Больше мне ничего не надо».
– Лара…
Ее мечтательный взор был устремлен на проносящиеся мимо окрестности Нью-Йорка.
– Макс, стойте! – вдруг закричала она. Раздался визг тормозов останавливающегося лимузина. Филип в изумлении уставился на жену. Они находились на обочине шоссе возле огромного, заросшего сорняком пустыря. Лара как завороженная смотрела вдаль широко раскрытыми глазами.
– Лара…
– Смотри, Филип! Ты только посмотри! Он повернул голову.
– На что?
– Неужели ты ничего не видишь?
– А что я должен видеть?
– О, ведь это же великолепно! Там, вдалеке, торговый центр. А ближе к дороге – шикарные жилые дома. Здесь их можно построить целых четыре. Ну, теперь видишь?
Совершенно очарованный, Филип с обожанием и восхищением смотрел на Лару.
Она повернулась к нему. Ее голос дрожал от возбуждения:
– А теперь слушай, что я задумала…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Как сильно он вас ненавидит?
– Что вы имеете в виду?
– Лара, если он станет свидетельствовать против вас, вам конец. Вам придется сесть в тюрьму.
– Но… – проговорила Лара, глядя через всю комнату на Пола Мартина, – в таком случае он и себя погубит.
– Поэтому я и спрашиваю, как сильно он вас ненавидит. Решится он пожертвовать собой ради того, чтобы погубить вас?
– Н-не знаю, – едва слышно произнесла она. Пол Мартин направился прямо к ним.
– Здравствуй, Лара. Я слышал, плохи твои дела. – В его глазах не отражалось ничего. – Мне очень жаль.
Она вспомнила слова Говарда Келлера: «Он сицилиец. Они никогда не прощают и ничего не забывают». Все это время в нем пылала жажда мести, а она даже не подозревала об этом.
Пол Мартин уже повернулся, собираясь отойти в сторону.
– Пол…
Он остановился.
– Да?
– Мне нужно с тобой поговорить. Секунду-другую он колебался.
– Ладно. – Он кивнул в сторону пустого кабинета в конце коридора. – Пойдем туда.
Терри Хилл, не отрывая глаз, смотрел им вслед. Дверь за ними закрылась. Многое бы он отдал, чтобы услышать их разговор.
***
Она не знала, как начать.
– Так что ты хочешь, Лара?
Все оказалось гораздо труднее, чем она ожидала.
– Я хочу, чтобы ты отпустил меня, – слегка охрипшим голосом наконец произнесла она. Его брови поползли вверх.
– Как же я могу это сделать? Ведь ты не принадлежишь мне. – Он явно издевался над ней.
Лара почувствовала, что ей стало тяжело дышать.
– Тебе не кажется, что ты уже достаточно меня наказал?
Пол Мартин неподвижно стоял с окаменевшим, ничего не выражающим лицом.
– Мне было очень хорошо с тобой, Пол. Кроме Филипа, ближе тебя у меня никого никогда не было. Я перед тобой в неоплатном долгу. И больше всего на свете я не хотела сделать тебе больно. Поверь мне. – Слова застревали у нее в горле. – Я знаю, в твоей власти уничтожить меня. Но разве ты хочешь этого? Неужели ты будешь счастлив, если меня посадят в тюрьму? – Она отчаянно старалась сдержать подступающие слезы. – Прошу тебя, Пол. Верни мне мою жизнь. Пожалуйста, перестань считать меня своим врагом…
Черные глаза Мартина продолжали оставаться холодными и безразличными.
– Умоляю, прости меня. Я…, я так устала. У меня больше нет сил драться, Пол. Ты победил… – Ее голос дрогнул.
В дверь постучали. В комнату просунулась голова судебного исполнителя.
– Большое жюри ждет вас, мистер Мартин. Какое-то время он пристально смотрел Ларе в глаза, затем повернулся и вышел.
«Вот и все, – подумала она. – Это конец». В кабинет вбежал Терри Хилл.
– Господи, как бы я хотел знать, что он собирается им сказать! – воскликнул адвокат. – Но делать нечего – только ждать.
***
И они ждали. Казалось, вечность. Когда Пол Мартин наконец появился из зала заседаний, он выглядел усталым и опустошенным.
«Постарел, – подумала Лара. – И винит за это меня». Он отыскал ее глазами, немного помедлил и подошел.
– Я никогда не смогу простить тебя, Лара. Ты сделала из меня дурака. Но ты была лучшим из того, что я когда-либо имел. Так что я считаю, что в некотором роде я твой должник. Можешь быть спокойна, я им ничего не сказал.
– О Пол! – Ее глаза наполнились слезами. – Просто не знаю, как тебя…
– Считай это моим подарком к твоему дню рождения. Поздравляю тебя, малышка.
Она смотрела, как он уходит, и вдруг до нее дошел смысл его слов. Сегодня был ее день рождения! Столько событий свалилось на нее, что она совсем забыла об этом. И о грандиозном банкете, который устраивался в ее честь. В «Камерон-плаза» ее будут ждать две сотни гостей!
– Я немедленно должна возвращаться в Нью-Йорк, – обратилась она к Терри Хиллу. – Как вы думаете, они позволят мне уехать?
– Подождите-ка здесь, – бросил ей адвокат и скрылся за дверью зала заседаний. Спустя пять минут он вернулся. – Можете отправляться в Нью-Йорк. Большое жюри объявит свой вердикт утром, но это всего лишь формальность. А к утру вы успеете вернуться. Да, кстати, ваш приятель не солгал. Он действительно ничего им не сказал.
***
Через тридцать минут Лара была уже на пути в Нью-Йорк.
– Ну как вы? – спросил ее Терри Хилл.
– В порядке, – взглянув на него, твердо сказала она. В этот вечер, чтобы поздравить ее, соберутся сотни известнейших и влиятельнейших людей. И она встретит их с высоко поднятой головой. Потому что она – Лара Камерон…
Она остановилась в центре Большого зала отеля «Камерон-плаза» и огляделась вокруг. «Это мое детище. Я воздвигла монументы, вознесшиеся в небо, которые изменили жизни тысяч людей по всей Америке. И теперь все это должно достаться каким-то бездушным банкирам!» Лара отчетливо услышала голос отца: «Это судьба… Вечно мне не везет…» Она вспомнила Глейс-Бей, и маленькое общежитие, ставшее ее домом, и свой первый день в школе. "Ну а кто знает слово, которое начинается на букву "Е"?" Вспомнила постояльцев общежития. Билл Роджерс… «Первое правило в делах, касающихся недвижимого имущества, – это ЧД. Запомни это».
И Чарльз Коэн… «Я, видите ли, употребляю только кошерную пищу, а в Глейс-Бее, боюсь, таковой не имеется…»
«Если бы я смогла получить этот участок…, вы бы взяли его в аренду на пять лет?»
«Нет, Лара. Это была бы аренда на десять лет…» И Говард Келлер: «…Ваш подход ко всему этому совершенно неверный…»
«Говард…, я хочу, чтобы вы перешли работать ко мне…» А затем успехи. Невероятные, блестящие, головокружительные успехи. И Филип. Ее Лохинвар. Человек, которого она обожала. Она потеряла его… И это была ее самая большая потеря.
***
– Лара! – позвал чей-то голос.
Она обернулась и увидела Джерри Таунсенда.
– Карлос сообщил мне, что вы здесь. – Он подошел ближе. – Мне очень жаль, что так получилось с вашим днем рождения.
– Что…, что получилось?
Он удивленно уставился на нее.
– А разве Говард вам ничего не сказал?
– Да что он должен был мне сказать?
– Видите ли, из-за всей этой шумихи, поднятой в прессе, мы стали получать слишком много отказов, ну и решили, что будет лучше, если мы отменим вечер вообще. Я просил Говарда передать вам это.
«Честно говоря, у меня возникли проблемы с памятью».
– Ну и ладно, – мягко проговорила Лара. Она прощальным взглядом обвела великолепное убранство зала. – Надеюсь, у меня еще есть минут пятнадцать.
– Что, простите?
– Да нет, ничего. – Она направилась к двери.
– Лара, – обратился к ней Таунсенд, – давайте поднимемся в офис. Там нужно еще кое-что доделать.
– Давайте. – «Наверное, я уже больше никогда сюда не вернусь», – подумала Лара.
Поднимаясь в лифте в офис компании, Джерри сказал:
– Я слышал про Келлера. Невозможно поверить, что он виноват в том, что произошло. Лара задумчиво покачала головой:
– Нет, Джерри. Во всем виновата я. Никогда себе этого не прощу.
– Но вы же тут совершенно ни при чем.
Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой.
– Джерри, если вы еще не ужинали…
– Извините, Лара. Но сегодня я занят.
– А-а, да-да. Понимаю.
Двери лифта раскрылись, и они вошли.
– Бумаги, которые вы должны подписать, находятся в конференц-зале, – сказал Джерри.
– Отлично.
***
Дверь конференц-зала была закрыта. Таунсенд остановился, предоставляя Ларе самой открыть дверь, и, как только она сделала это, четыре десятка голосов дружно запели: «С днем рожденья поздравляем, с днем рожденья поздравляем…»
Ошеломленная, Лара застыла на месте. Перед ней стояли люди, с которыми она многие годы работала, – архитекторы, инженеры, строители. А еще здесь были Чарльз Коэн и профессор Мейер. И Гораций Гуттман, и Кэти, и отец Джерри Таунсенда. Но она видела только Филипа. Он шел ей навстречу, протягивая к ней руки, и Лара вдруг почувствовала, что ей стало трудно дышать.
– Лара…
И она очутилась в его объятиях, безуспешно пытаясь сдержать подступившие слезы. «Я дома, – мелькнуло у нее в голове. – Это моя семья». Ее охватило всеисцеляющее чувство умиротворения. И она ощутила тепло, исходящее от родного ей человека. «Только этим стоит дорожить, – подумала она. – Все остальное не имеет значения».
А ее уже окружили со всех сторон милые, знакомые лица и, не слушая друг друга, разом заговорили.
– С днем рождения, Лара…
– Вы великолепно выглядите…
– Ну как, удивлены?…
Лара повернулась к Джерри Таунсенду:
– Ай, Джерри, как вам не…
Он с деланным испугом затряс головой:
– Это не я. Это Филип все подстроил.
– О дорогой!
Официанты уже начали разносить закуски и напитки.
– Не важно, что там было, – заговорил Чарльз Коэн, – я все равно горжусь вами, Лара. Вы, помнится, заявляли, что намерены сделать все по-другому. Ей-богу, вам это удалось.
– Этой женщине я обязан жизнью, – произнес отец Джерри Таунсенда.
– И я тоже, – улыбнулась Кэти.
– Предлагаю тост, – поднимая бокал, крикнул Джерри, – за лучшего босса, с которым я когда-либо работал и с которым мне еще предстоит работать!
– За очаровательную маленькую девчушку, которая превратилась в очаровательную женщину! – провозгласил Чарльз Коэн.
Тосты сменяли один другой, и наконец очередь дошла до Филипа. Ему так много хотелось ей сказать, но все свои чувства он вложил в пять слов:
– За женщину, которую я люблю! В глазах Лары стояли слезы. К горлу подкатил комок.
– Я…, я стольким обязана всем вам, – дрожащим голосом проговорила она. – Наверное, мне никогда не удастся отблагодарить вас сполна. Я только хочу сказать. – Она осеклась. Переполнявшие ее чувства мешали говорить. -…Спасибо вам. – Лара повернулась к Филипу:
– Спасибо тебе, дорогой. Это самый чудесный день рождения в моей жизни. – Она вдруг вспомнила. – Ох, мне ведь сегодня ночью нужно возвращаться в Рино!
Филип посмотрел ей в глаза и улыбнулся:
– Никогда не бывал в Рино…
***
Через полчаса они уже сидели в лимузине, направлявшемся в аэропорт. Лара держала Филипа за руку и думала: «В конце концов, я потеряла не все. Остаток жизни я посвящу мужу. Все остальное не важно. Главное – быть рядом с ним, заботиться о нем… Больше мне ничего не надо».
– Лара…
Ее мечтательный взор был устремлен на проносящиеся мимо окрестности Нью-Йорка.
– Макс, стойте! – вдруг закричала она. Раздался визг тормозов останавливающегося лимузина. Филип в изумлении уставился на жену. Они находились на обочине шоссе возле огромного, заросшего сорняком пустыря. Лара как завороженная смотрела вдаль широко раскрытыми глазами.
– Лара…
– Смотри, Филип! Ты только посмотри! Он повернул голову.
– На что?
– Неужели ты ничего не видишь?
– А что я должен видеть?
– О, ведь это же великолепно! Там, вдалеке, торговый центр. А ближе к дороге – шикарные жилые дома. Здесь их можно построить целых четыре. Ну, теперь видишь?
Совершенно очарованный, Филип с обожанием и восхищением смотрел на Лару.
Она повернулась к нему. Ее голос дрожал от возбуждения:
– А теперь слушай, что я задумала…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45