Уилки повернулся к своему излучателю и удерживал их в нужном положении,
пока Шир на сварил все стыки.
-- Тонкая работа у него получается лучше, чем у меня, -- пояснил он. --
Ладно, Шир, теперь дверь.
-- Какого размера? -- буркнул Шир. Это были первые слова, которые он
произнес за все время.
-- Решай сам. Я думаю, сантиметров двадцать в высоту.
Шир что-то промычал и вырезал в стене, обращенной к склону со
ступенями, прямоугольное отверстие. Когда оно было готово, Уилки объявил:
-- Вот вам и храм, командир.
Ни камня, ни того, во что он превращался, за все это время не разу не
коснулась рука человека.
Последовали аплодисменты, такие бурные, что в комнате, казалось, не
пять человек, а несколько десятков. Уилки раскраснелся от удовольствия, Шир
стоял молча, стиснув зубы. Все столпились вокруг модели.
-- Оно горячее? -- спросил Брукс.
-- Холодное, я пробовал, -- ответил Митсуи.
-- Я не о том.
-- Нет, все в порядке, -- успокоил его Уилки. -- По способу Ледбеттера
получаются только стабильные изотопы.
Ардмор, разглядывавший модель вблизи, выпрямился.
-- Насколько я понимаю, вы хотите все это проделать там, наверху?
-- А что, разве нельзя, майор? Конечно, можно делать все здесь, а
наверху только монтировать храм из небольших панелей, но это займет не
меньше времени. И потом я не очень представляю себе, как из маленьких
панелей собирать крышу. Вот такие слоистые панели -- самая легкая, прочная и
жесткая конструкция, какую мы можем получить. Мы их придумали ради того,
чтобы можно было перекрыть тот большой пролет, который вам нужен.
-- Ну, как хотите. Вам виднее.
-- Конечно, за такое короткое время все не сделаешь, -- сказал Уилки.
-- Это же только скелет. Я не знаю, сколько займет отделка.
-- Отделка? -- переспросил Грэхем. -- У вас же получилась прекрасная
строгая форма, зачем портить ее всякими украшениями? Куб -- самая
благородная и красивая фигура, какая только ест на свете.
-- Я согласен с Грэхемом, -- заметил Ардмор. -- Вот он наш храм, таким
он и должен быть. Что может быть эффектней сплошного, цельного массива? Не
надо его портить.
Уилки пожал плечами.
-- Не знаю. Я думал, вам нужно что-нибудь покрасивее.
-- Но это же красиво! Только одного я не могу понять. Боб. Имейте в
виду, я не собираюсь заниматься критикой. Соорудить такую штуку немногим
легче, чем сотворить мир за шесть дней. Но скажите мне, зачем вам
понадобилось выходить наружу? Вы могли зайти в любую пустующую комнату,
снять облицовку со стены и этим вашим волшебным ножом вырезать из самого
сердца нашей горы любой кусок камня, какой вам нужен.
Уилки с ошеломленным видом поднял на него глаза.
-- Я об этом как-то не подумал.
Глава 5
Патрульный вертолет медленно кружил в небе южнее Денвера. Командир,
лейтенант паназиатской армии, взглянул на карту, составленную из свежих
аэрофотоснимков, и знаком приказал пилоту зависнуть в воздухе. Да, вот оно
-- огромное здание кубической формы, возвышающееся на высокой скале. Его
обнаружила картографическая служба нового Западного Царства Небесной
Империи, и патруль послали произвести расследование.
Для лейтенанта это был еще один рядовой вылет. Хотя здание не
фигурировало ни в каких описях административного района, в котором
находилось, ничего удивительного он в этом не видел. Недавно завоеванная
территория огромна, а туземцы, ленивые и распущенные, как и подобает
представителям низших рас, ведут записи крайне неаккуратно. Пройдет не один
год, прежде чем все, что есть в этой дикой стране, будет тщательно учтено,
инвентаризировано и занесено в списки, тем более что эти люди с болезненно
бледными лицами почему-то, как дети, упрямо не желают воспринимать блага
цивилизации.
Да, это займет немало времени -- может быть, больше, чем присоединение
Индии. Он с грустью вздохнул. Сегодня пришло письмо из дома -- главная жена
пишет, что вторая жена подарила ему сына. Что делать -- подать заявление о
зачислении в колонисты, чтобы можно было вызвать сюда семью, или же молить
богов, чтобы его наконец отпустили в увольнение?
Но такие мысли не подобают человеку, который служит Небесному
Императору! Он повторил про себя Семь Принципов Воинствующей Расы и показал
пилоту на ровное место среди гор, куда можно приземлиться.
Вблизи здание выглядело еще внушительнее: огромный, сплошной кубический
объем с длиной ребра не меньше шестидесяти метров. Стена, обращенная к нему,
светилась чистым изумрудно-зеленым светом, хотя вечернее солнце находилось
по другую сторону здания. Видна была и часть правой боковой стены -- она
горела золотистым цветом.
Из вертолета высадилось отделение солдат, а за ним -- проводник из
горцев, которого они взяли с собой в этот вылет. Лейтенант спросил его
по-английски:
-- Ты видел раньше это здание?
-- Нет, повелитель.
-- Почему?
-- Я в этих местах никогда не был.
Вполне возможно, что он лжет, но карать его нет никакого смысла, и
лейтенант решил не обращать внимания.
-- Иди впереди.
Они с трудом поднялись по крутому склону до того места, где начиналась
ведущая к кубу широкая лестница, еще шире, чем сам куб. Прежде чем вступить
на нее, лейтенант некоторое время колебался. Он ощущал какое-то легкое
беспокойство, непонятную тревогу, как будто некий внутренний голос
предупреждал его о неведомой опасности.
Когда лейтенант поставил ногу на нижнюю ступень, над ущельем прокатился
глубокий, чистый музыкальный звук. Ощущение тревоги усилилось и перешло в
безотчетный ужас. Видно было, что ужас передался и солдатам. Лейтенант
решительно шагнул на следующую ступень, и снова в горах раздался звук, такой
же чистый, но другого тона.
Лейтенант упорно поднимался по бесконечной лестнице, солдаты следовали
за ним. Каждый их нелегкий шаг -- нелегкий, потому что ступени были чуть
выше и чуть шире, чем нужно, -- сопровождали медленные, грозные, трагические
ноты. И чем ближе было здание, тем сильнее становилось ощущение
надвигающейся катастрофы и неизбежной гибели.
Когда лейтенант уже приближался к верхней площадке, медленно
распахнулись обе створки огромной двери. В открывшемся проеме стоял человек
в изумрудно-зеленой мантии до самой земли. Белые волосы и ниспадающая борода
обрамляли лицо, исполненное достоинства и доброты. Старец величественно
двинулся вперед и подошел к краю площадки в тот самый момент, когда
лейтенант поднялся на последнюю ступень. Лейтенант с изумлением увидел, что
вокруг головы старца висит в воздухе мерцающий нимб. Он еще не успел
подумать, что это может означать, как старец благословляющим жестом поднял
правую руку и заговорил:
-- Да пребудет с тобой мир!
Его слова сбылись! Безотчетный страх, который ощущал лейтенант, исчез,
как будто кто-то повернул выключатель. Он почувствовал огромное облегчение и
вдруг понял, что этот человек низшей расы -- видимо, жрец -- вызывает у него
теплое чувство, какое подобает испытывать только к равному. Он поспешно
повторил про себя инструкцию по общению с жрецами низших религий.
-- Что это за место, святой человек?
-- Ты стоишь на пороге храма Мотаа, Владыки Владык и Господа Всего
Сущего!
-- Мотаа? Хм(
Лейтенант не мог припомнить бога с таким именем, но это не имело
значения. У этих бледнолицых существ тысячи странных богов. "Есть три вещи,
необходимые рабу: еда, работа и его боги. Из них только одной нельзя его
лишать -- богов, иначе он может взбунтоваться", -- гласили Правила
управления.
-- Кто ты такой?
-- Я смиренный священнослужитель. Первый Слуга Шаама, Властелина Мира.
-- Шаама? Ты, кажется, сказал, что твоего бога зовут Мотаа?
-- Мы служим Владыке Мотаа в шести из тысячи его ипостасей. Вы служите
ему по-своему. Даже Небесный Император служит ему по-своему. Я -- слуга
Властелина Мира.
"Это уже что-то похожее на оскорбление величества. если не на
кощунство, -- подумал лейтенант. -- Впрочем, бывает, что у богов много имен,
а этот туземец, кажется, безобиден".
-- Хорошо, святой старик. Небесный Император разрешает тебе служить
твоему богу так, как ты считаешь нужным, но я должен осмотреть храм именем
Империи. Отойди в сторону.
Старец не двинулся с места и ответил с сожалением в голосе:
-- Прости меня, повелитель, но это невозможно.
-- Это мой долг. Отойди в сторону!
-- Ну пожалуйста, повелитель, умоляю тебя! Тебе нельзя входить в храм.
В этой своей ипостаси Мотаа -- Бог белых людей. Иди в ваш храм, но в этот
тебе входить нельзя. Все, кроме последователей Шаама, караются за это
смертью.
-- Ты мне угрожаешь?
-- Нет, повелитель, нет, -- мы служим Императору, как нам велит наша
вера. Но это запрещено самим Владыкой Мотаа. Я не смогу спасти тебя, если ты
нарушишь запрет.
-- Именем Небесного Императора -- дай мне дорогу!
Лейтенант уверенно зашагал по широкой террасе к двери храма, за ним с
топотом шли солдаты. Его снова охватил панический ужас, который усиливался
по мере приближения к огромной двери. У него сжалось сердце, он чувствовал
непреодолимое желание бежать куда глаза глядят. Только воспитанное долгой
муштрой мужество, граничащее с фатализмом, заставляло его идти дальше.
Сквозь открытую дверь он увидел гигантский пустой зал, а в дальнем его
конце -- высокий алтарь. который тем не менее казался в этом огромном
помещении крохотным. Каждая из стен зала светилась своим цветом: красным,
голубым, зеленым и золотистым. Потолок был абсолютно, безупречно белым, а
пол -- столь же абсолютно черным. "Нечего бояться, -- сказал он себе. --
Этот непонятный ужас -- слабость, недостойная воина".
Лейтенант шагнул через порог. В то же мгновение он ощутил
головокружение, приступ дикого ужаса и упал без сознания. Та же участь
постигла и солдат, которые двинулись за ним.
Из-за угла выскочил Ардмор.
-- Прекрасно, Джефф! -- воскликнул он. -- Вам бы на сцене выступать!
Старый священник облегченно вздохнул.
-- Спасибо, командир. А что дальше?
-- Подумаем, время есть.
Ардмор повернулся к алтарю и крикнул:
-- Шир!
-- Да, сэр?
-- Выключи генератор! -- И добавил, обращаясь к Томасу: -- От этого
проклятого инфразвука у меня самого по спине мурашки ползают, хоть я и знаю,
в чем дело. Интересно, что чувствовал этот наш приятель?
-- По-моему, ему было очень не по себе. Я не ожидал, что он сможет
дойти до двери.
-- Ничего удивительного. Даже я чуть не завыл, как пес на луну, а ведь
это я велел включить генератор. Самый верный способ получить нервное
расстройство -- когда путаешься сам не знаешь чего. Ну хорошо, мы поймали
медведя за хвост. Что теперь с ним делать?
-- А как быть с этим? -- Томас кивнул в сторону горца, который все еще
стоял на одной из верхних ступеней гигантской лестницы.
-- Ах да! Эй вы, идите сюда! -- позвал его Ардмор. Человек не двинулся
с места, и Ардмор добавил: -- Да мы же белые люди, черт возьми! Вы что, не
видите?
-- Вижу, -- ответил горец, -- только что-то мне это не нравится.
Тем не менее он медленно приблизился к ним.
-- Это маленький сюрприз для наших желтолицых друзей, -- сказал Ардмор.
-- А вам теперь все равно деваться некуда. Остаетесь с нами?
К этому времени на площадке собрался весь гарнизон Цитадели. Горец
посмотрел на них.
-- Похоже, выбирать не приходится.
-- Пожалуй, но мы предпочли бы, чтобы вы согласились добровольно.
Горец перекатил во рту табачную жвачку на другую сторону, оглядел
безупречно чистую площадку в поисках места, куда бы сплюнуть, не нашел и
ответил:
-- А что вы затеяли?
-- Заговор против наших азиатских повелителей. Хотим задать им жару.
Проводник еще раз оглядел собравшихся, неожиданно протянул руку и
сказал:
-- Согласен.
-- Вот и хорошо, -- отозвался Ардмор, пожимая ему руку. -- Как вас
зовут?
-- Хау. Александр Гамильтон Хау. Короче -- Алекс.
-- Хорошо, Алекс. Что вы умеете делать? Готовить можете?
-- Немного могу.
-- Хорошо. -- Ардмор повернулся к Грэхему. -- Вот вам и помощник на
первое время. Я с ним потом еще поговорю. Теперь вот что. Джефф, вы не
обратили внимания, что один из этих орангутангов что-то уж очень медленно
падал?
-- Возможно. А что?
-- Вот этот, да? -- Он дотронулся ногой до одной из распростертых
фигур.
-- Кажется.
-- Надо с ним разобраться до того, как мы приведем их в чувство. Если
бы он был монголоид, ему следовало бы отдать концы быстрее. Доктор Брукс, не
проверите ли вы рефлексы у этого парня? И не слишком с ним церемоньтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
пока Шир на сварил все стыки.
-- Тонкая работа у него получается лучше, чем у меня, -- пояснил он. --
Ладно, Шир, теперь дверь.
-- Какого размера? -- буркнул Шир. Это были первые слова, которые он
произнес за все время.
-- Решай сам. Я думаю, сантиметров двадцать в высоту.
Шир что-то промычал и вырезал в стене, обращенной к склону со
ступенями, прямоугольное отверстие. Когда оно было готово, Уилки объявил:
-- Вот вам и храм, командир.
Ни камня, ни того, во что он превращался, за все это время не разу не
коснулась рука человека.
Последовали аплодисменты, такие бурные, что в комнате, казалось, не
пять человек, а несколько десятков. Уилки раскраснелся от удовольствия, Шир
стоял молча, стиснув зубы. Все столпились вокруг модели.
-- Оно горячее? -- спросил Брукс.
-- Холодное, я пробовал, -- ответил Митсуи.
-- Я не о том.
-- Нет, все в порядке, -- успокоил его Уилки. -- По способу Ледбеттера
получаются только стабильные изотопы.
Ардмор, разглядывавший модель вблизи, выпрямился.
-- Насколько я понимаю, вы хотите все это проделать там, наверху?
-- А что, разве нельзя, майор? Конечно, можно делать все здесь, а
наверху только монтировать храм из небольших панелей, но это займет не
меньше времени. И потом я не очень представляю себе, как из маленьких
панелей собирать крышу. Вот такие слоистые панели -- самая легкая, прочная и
жесткая конструкция, какую мы можем получить. Мы их придумали ради того,
чтобы можно было перекрыть тот большой пролет, который вам нужен.
-- Ну, как хотите. Вам виднее.
-- Конечно, за такое короткое время все не сделаешь, -- сказал Уилки.
-- Это же только скелет. Я не знаю, сколько займет отделка.
-- Отделка? -- переспросил Грэхем. -- У вас же получилась прекрасная
строгая форма, зачем портить ее всякими украшениями? Куб -- самая
благородная и красивая фигура, какая только ест на свете.
-- Я согласен с Грэхемом, -- заметил Ардмор. -- Вот он наш храм, таким
он и должен быть. Что может быть эффектней сплошного, цельного массива? Не
надо его портить.
Уилки пожал плечами.
-- Не знаю. Я думал, вам нужно что-нибудь покрасивее.
-- Но это же красиво! Только одного я не могу понять. Боб. Имейте в
виду, я не собираюсь заниматься критикой. Соорудить такую штуку немногим
легче, чем сотворить мир за шесть дней. Но скажите мне, зачем вам
понадобилось выходить наружу? Вы могли зайти в любую пустующую комнату,
снять облицовку со стены и этим вашим волшебным ножом вырезать из самого
сердца нашей горы любой кусок камня, какой вам нужен.
Уилки с ошеломленным видом поднял на него глаза.
-- Я об этом как-то не подумал.
Глава 5
Патрульный вертолет медленно кружил в небе южнее Денвера. Командир,
лейтенант паназиатской армии, взглянул на карту, составленную из свежих
аэрофотоснимков, и знаком приказал пилоту зависнуть в воздухе. Да, вот оно
-- огромное здание кубической формы, возвышающееся на высокой скале. Его
обнаружила картографическая служба нового Западного Царства Небесной
Империи, и патруль послали произвести расследование.
Для лейтенанта это был еще один рядовой вылет. Хотя здание не
фигурировало ни в каких описях административного района, в котором
находилось, ничего удивительного он в этом не видел. Недавно завоеванная
территория огромна, а туземцы, ленивые и распущенные, как и подобает
представителям низших рас, ведут записи крайне неаккуратно. Пройдет не один
год, прежде чем все, что есть в этой дикой стране, будет тщательно учтено,
инвентаризировано и занесено в списки, тем более что эти люди с болезненно
бледными лицами почему-то, как дети, упрямо не желают воспринимать блага
цивилизации.
Да, это займет немало времени -- может быть, больше, чем присоединение
Индии. Он с грустью вздохнул. Сегодня пришло письмо из дома -- главная жена
пишет, что вторая жена подарила ему сына. Что делать -- подать заявление о
зачислении в колонисты, чтобы можно было вызвать сюда семью, или же молить
богов, чтобы его наконец отпустили в увольнение?
Но такие мысли не подобают человеку, который служит Небесному
Императору! Он повторил про себя Семь Принципов Воинствующей Расы и показал
пилоту на ровное место среди гор, куда можно приземлиться.
Вблизи здание выглядело еще внушительнее: огромный, сплошной кубический
объем с длиной ребра не меньше шестидесяти метров. Стена, обращенная к нему,
светилась чистым изумрудно-зеленым светом, хотя вечернее солнце находилось
по другую сторону здания. Видна была и часть правой боковой стены -- она
горела золотистым цветом.
Из вертолета высадилось отделение солдат, а за ним -- проводник из
горцев, которого они взяли с собой в этот вылет. Лейтенант спросил его
по-английски:
-- Ты видел раньше это здание?
-- Нет, повелитель.
-- Почему?
-- Я в этих местах никогда не был.
Вполне возможно, что он лжет, но карать его нет никакого смысла, и
лейтенант решил не обращать внимания.
-- Иди впереди.
Они с трудом поднялись по крутому склону до того места, где начиналась
ведущая к кубу широкая лестница, еще шире, чем сам куб. Прежде чем вступить
на нее, лейтенант некоторое время колебался. Он ощущал какое-то легкое
беспокойство, непонятную тревогу, как будто некий внутренний голос
предупреждал его о неведомой опасности.
Когда лейтенант поставил ногу на нижнюю ступень, над ущельем прокатился
глубокий, чистый музыкальный звук. Ощущение тревоги усилилось и перешло в
безотчетный ужас. Видно было, что ужас передался и солдатам. Лейтенант
решительно шагнул на следующую ступень, и снова в горах раздался звук, такой
же чистый, но другого тона.
Лейтенант упорно поднимался по бесконечной лестнице, солдаты следовали
за ним. Каждый их нелегкий шаг -- нелегкий, потому что ступени были чуть
выше и чуть шире, чем нужно, -- сопровождали медленные, грозные, трагические
ноты. И чем ближе было здание, тем сильнее становилось ощущение
надвигающейся катастрофы и неизбежной гибели.
Когда лейтенант уже приближался к верхней площадке, медленно
распахнулись обе створки огромной двери. В открывшемся проеме стоял человек
в изумрудно-зеленой мантии до самой земли. Белые волосы и ниспадающая борода
обрамляли лицо, исполненное достоинства и доброты. Старец величественно
двинулся вперед и подошел к краю площадки в тот самый момент, когда
лейтенант поднялся на последнюю ступень. Лейтенант с изумлением увидел, что
вокруг головы старца висит в воздухе мерцающий нимб. Он еще не успел
подумать, что это может означать, как старец благословляющим жестом поднял
правую руку и заговорил:
-- Да пребудет с тобой мир!
Его слова сбылись! Безотчетный страх, который ощущал лейтенант, исчез,
как будто кто-то повернул выключатель. Он почувствовал огромное облегчение и
вдруг понял, что этот человек низшей расы -- видимо, жрец -- вызывает у него
теплое чувство, какое подобает испытывать только к равному. Он поспешно
повторил про себя инструкцию по общению с жрецами низших религий.
-- Что это за место, святой человек?
-- Ты стоишь на пороге храма Мотаа, Владыки Владык и Господа Всего
Сущего!
-- Мотаа? Хм(
Лейтенант не мог припомнить бога с таким именем, но это не имело
значения. У этих бледнолицых существ тысячи странных богов. "Есть три вещи,
необходимые рабу: еда, работа и его боги. Из них только одной нельзя его
лишать -- богов, иначе он может взбунтоваться", -- гласили Правила
управления.
-- Кто ты такой?
-- Я смиренный священнослужитель. Первый Слуга Шаама, Властелина Мира.
-- Шаама? Ты, кажется, сказал, что твоего бога зовут Мотаа?
-- Мы служим Владыке Мотаа в шести из тысячи его ипостасей. Вы служите
ему по-своему. Даже Небесный Император служит ему по-своему. Я -- слуга
Властелина Мира.
"Это уже что-то похожее на оскорбление величества. если не на
кощунство, -- подумал лейтенант. -- Впрочем, бывает, что у богов много имен,
а этот туземец, кажется, безобиден".
-- Хорошо, святой старик. Небесный Император разрешает тебе служить
твоему богу так, как ты считаешь нужным, но я должен осмотреть храм именем
Империи. Отойди в сторону.
Старец не двинулся с места и ответил с сожалением в голосе:
-- Прости меня, повелитель, но это невозможно.
-- Это мой долг. Отойди в сторону!
-- Ну пожалуйста, повелитель, умоляю тебя! Тебе нельзя входить в храм.
В этой своей ипостаси Мотаа -- Бог белых людей. Иди в ваш храм, но в этот
тебе входить нельзя. Все, кроме последователей Шаама, караются за это
смертью.
-- Ты мне угрожаешь?
-- Нет, повелитель, нет, -- мы служим Императору, как нам велит наша
вера. Но это запрещено самим Владыкой Мотаа. Я не смогу спасти тебя, если ты
нарушишь запрет.
-- Именем Небесного Императора -- дай мне дорогу!
Лейтенант уверенно зашагал по широкой террасе к двери храма, за ним с
топотом шли солдаты. Его снова охватил панический ужас, который усиливался
по мере приближения к огромной двери. У него сжалось сердце, он чувствовал
непреодолимое желание бежать куда глаза глядят. Только воспитанное долгой
муштрой мужество, граничащее с фатализмом, заставляло его идти дальше.
Сквозь открытую дверь он увидел гигантский пустой зал, а в дальнем его
конце -- высокий алтарь. который тем не менее казался в этом огромном
помещении крохотным. Каждая из стен зала светилась своим цветом: красным,
голубым, зеленым и золотистым. Потолок был абсолютно, безупречно белым, а
пол -- столь же абсолютно черным. "Нечего бояться, -- сказал он себе. --
Этот непонятный ужас -- слабость, недостойная воина".
Лейтенант шагнул через порог. В то же мгновение он ощутил
головокружение, приступ дикого ужаса и упал без сознания. Та же участь
постигла и солдат, которые двинулись за ним.
Из-за угла выскочил Ардмор.
-- Прекрасно, Джефф! -- воскликнул он. -- Вам бы на сцене выступать!
Старый священник облегченно вздохнул.
-- Спасибо, командир. А что дальше?
-- Подумаем, время есть.
Ардмор повернулся к алтарю и крикнул:
-- Шир!
-- Да, сэр?
-- Выключи генератор! -- И добавил, обращаясь к Томасу: -- От этого
проклятого инфразвука у меня самого по спине мурашки ползают, хоть я и знаю,
в чем дело. Интересно, что чувствовал этот наш приятель?
-- По-моему, ему было очень не по себе. Я не ожидал, что он сможет
дойти до двери.
-- Ничего удивительного. Даже я чуть не завыл, как пес на луну, а ведь
это я велел включить генератор. Самый верный способ получить нервное
расстройство -- когда путаешься сам не знаешь чего. Ну хорошо, мы поймали
медведя за хвост. Что теперь с ним делать?
-- А как быть с этим? -- Томас кивнул в сторону горца, который все еще
стоял на одной из верхних ступеней гигантской лестницы.
-- Ах да! Эй вы, идите сюда! -- позвал его Ардмор. Человек не двинулся
с места, и Ардмор добавил: -- Да мы же белые люди, черт возьми! Вы что, не
видите?
-- Вижу, -- ответил горец, -- только что-то мне это не нравится.
Тем не менее он медленно приблизился к ним.
-- Это маленький сюрприз для наших желтолицых друзей, -- сказал Ардмор.
-- А вам теперь все равно деваться некуда. Остаетесь с нами?
К этому времени на площадке собрался весь гарнизон Цитадели. Горец
посмотрел на них.
-- Похоже, выбирать не приходится.
-- Пожалуй, но мы предпочли бы, чтобы вы согласились добровольно.
Горец перекатил во рту табачную жвачку на другую сторону, оглядел
безупречно чистую площадку в поисках места, куда бы сплюнуть, не нашел и
ответил:
-- А что вы затеяли?
-- Заговор против наших азиатских повелителей. Хотим задать им жару.
Проводник еще раз оглядел собравшихся, неожиданно протянул руку и
сказал:
-- Согласен.
-- Вот и хорошо, -- отозвался Ардмор, пожимая ему руку. -- Как вас
зовут?
-- Хау. Александр Гамильтон Хау. Короче -- Алекс.
-- Хорошо, Алекс. Что вы умеете делать? Готовить можете?
-- Немного могу.
-- Хорошо. -- Ардмор повернулся к Грэхему. -- Вот вам и помощник на
первое время. Я с ним потом еще поговорю. Теперь вот что. Джефф, вы не
обратили внимания, что один из этих орангутангов что-то уж очень медленно
падал?
-- Возможно. А что?
-- Вот этот, да? -- Он дотронулся ногой до одной из распростертых
фигур.
-- Кажется.
-- Надо с ним разобраться до того, как мы приведем их в чувство. Если
бы он был монголоид, ему следовало бы отдать концы быстрее. Доктор Брукс, не
проверите ли вы рефлексы у этого парня? И не слишком с ним церемоньтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28