механизм часов дал сбой от неожиданной перемены, и маленькая красная
птичка выскочила, свистнула разок с надеждой "Тью-у-тью-у" и скрылась.
Держа в руке маленький блок радиоуправления двигателем, вращавшим
колесо центрифуги, он подлетел к колесу и забрался внутрь, уперевшись
ногами во внутреннюю поверхность кольца и взявшись за одну из спиц так,
чтобы при вращении оказаться в стоячем положении к центробежной силе,
когда она возникнет. Он медленно раскрутил колесо.
Первое движение удивило его, и он едва не выпал.
Но он восстановил равновесие и прибавил обороты. Пока все было в
порядке. Он постепенно разгонял его, испытывая растущее чувство триумфа,
когда ощутил давление псевдо-гравитационного поля, почувствовал, что ноги
тяжелеют, но сохраняют силу.
он достиг полной гравитации в одно "же". Он мог это выдержать.
Действительно мог! Разумеется сила не действовала на верхнюю часть его
тела столь же сильно, что и на нижнюю, так как его голова была всего в
футе или около того от оси вращения. Он мог это исправить, присев на
корточки, крепко держась за спицу. Это удалось.
Но колесо качалось, а мотор барахлил. Его несбалансированный вес,
столь удаленный от оси вращения, создавал слишком большую нагрузку на
конструкцию, предназначенную лишь для часов с кукушкой и противовеса. он
выпрямился с теми же предосторожностями, ощущая отличный толчок мышц бедра
и икры. Он остановил колесо.
Бальдур был сильно взволнован всем происходящим. Он едва не вывихнул
шею, пытаясь следить за движением Уолдо.
Он все еще откладывал звонок Граймсу, он хотел сделать некоторые
частичные средства управления вращением приемной прямо там, на месте,
чтобы получить подходящее место для тренировки стояния.
Потом ему предстояло освоить науку ходьбы, это выглядело простым
делом, но точно он не знал. Может оказаться довольно хитрым занятием
научиться этому.
Затем он планировал научить ходить Бальдура. Он пытался затащить
собаку в колесо от часов, но та отказывалась. Она вырывалась и спасалась в
самой дальней части комнаты. Неважно - когда он затащит животное в
приемную, то тому просто придется учиться ходить. Нужно было давно об этом
подумать. Такая большая зверюга и не умеет ходить!
Он представил себе каркас, в который можно поместить собаку, чтобы та
стояла прямо. Это было похоже на приспособление для обучения ребенка
ходьбе, но Уолдо этого не знал. Он никогда не видел таких приспособлений.

- Дядя Гус...
- О, здравствуй, Уолдо. Как ты там?
- Отлично. Послушай, дядя Гус, не мог бы ты прямо сейчас приехать в
Свободное Владение?
Граймс покачал головой, - Извини, моя машина в ремонте.
- Твоя машина все равно слишком тихоходна. Возьми такси, или возьми с
собой кого-нибудь, кто тебя довезет.
- Чтобы ты его оскорбил по приезде? Ха-ха.
- Я буду сладким, как сахар.
- Ладно, Джимми Стивенс вчера что-то говорил, что хотел бы увидеть
тебя.
Уолдо улыбнулся. - Возьми его. Я буду рад его видеть.
- Я попробую.
- Позвони мне. И побыстрее.
Уолдо встретил их а приемной, которую он оставил нераскуроченной. Как
только они вошли, он начал свое представление - Рад вас видеть. Доктор
Стивенс, не могли бы вы сейчас отвезти меня на Землю? Возникли некоторые
обстоятельства.
- Почему бы и нет - думаю, что да.
- Поехали.
- Подожди минуту, Уолдо. Джимми не готов обращаться с тобой так, как
следует.
- Мне придется рискнуть, дядя Гус. Это срочно.
- Но...
- Никаких но. Отправляемся прямо сейчас.
Они затолкали Бальдура в корабль и привязали его. Граймс настоял,
чтобы кресло Уолдо было наклонено назад и было как можно больше похоже на
антиперегрузочное снаряжение. Уолдо уселся в него и закрыл глаза, чтобы
избежать расспросов. Посмотрев украдкой, он заметил, что Граймс мрачен и
молчалив.
Стивенс провел почти рекордный полет, но посадил их довольно мягко на
стоянке возле дома Граймса. Граймс тронул руку Уолдо, - Как ты себя
чувствуешь? Я кого-нибудь и мы внесем тебя в дом. Я хочу отправить тебя в
постель.
- Нельзя этого делать, дядя Гус. Дела не ждут. Дай мне руку,
пожалуйста.
- Что? - Но Уолдо уже потянулся за затребованной поддержкой и
поднялся.
- Теперь, я думаю, со мной все будет в порядке, - он отпустил руку
врача и пошел к двери. - Ты не отвяжешь Бальдура?
- Уолдо!
Он повернулся, счастливо улыбаясь, - Да, дядя Гус, это правда. Я
больше не слаб. Я могу ходить.
Граймс оперся на спинку ближайшего сиденья и надтреснутым голосом
сказал: - Уолдо, я старый человек. Не надо так со мной поступать. - Он
вытер глаза.
- Да, - согласился Стивенс, - это чертовски грязный трюк.
Уолдо озадаченно посмотрел на обоих. - Извините, - покорно сказал он,
- Я просто хотел вас удивить.
- Все в порядке. Пойдем вниз и выпьем. Ты можешь и потом нам все
рассказать.
- Хорошо. Пошли, Бальдур. - Собака поднялась и пошла за хозяином. У
нее была оригинальная походка, учебное приспособление Уолдо обучило ее
иноходи вместо рыси.

Уолдо несколько дней пробыл у Граймса, набираясь сил, приобретая
новые рефлексы, укрепляя дряблые мышцы. У него не было спадов, миастения
исчезла. Все, что ему было нужно, это физическая закалка.
Граймс быстро простил ему его излишне резкое и эффектное
представление своего излечения, но Граймс настаивал, чтобы он не
волновался из-за этого и прежде чем самостоятельно отправляться на
прогулку, полностью бы приспособился. Это было мудрым предостережением.
Даже простые вещи были для него проблемой. Например, лестница.
Он мог ходить по одному этажу, но спуску по лестнице нужно было
учиться. Подъем был не столь сложен.
В один из дней появился Стивенс, вошел и обнаружил Уолдо в
одиночестве в гостиной, слушающим стереошоу.
- Здравствуйте, мистер Джонс.
- Ох - здравствуйте, доктор Стивенс. - Уолдо поспешно наклонился,
нащупал туфли, натянул их. - Дядя Гус сказал, что я должен их все время
носить, - объяснил он.
- Все так делают. Но вы застали меня в врасплох.
- О, это неважно. Вы не должны носить их дома. А где док?
- Уехал на день. А вы их не носите? Мне кажется мои медсестры носят
их всегда.
- Да, все так и делают - но нет никаких законов, чтобы заставлять
вас.
- Тогда я буду их носить. Но не скажу, чтобы они мне нравились. они
кажутся мертвыми, как пара выключенных уолдиков. Но я хочу научиться
этому.
- Научиться носить обувь?
- Действовать как все люди. Это в самом деле довольно сложно, -
серьезно сказал он.
Стивенс ощутил неожиданное понимание, прилив симпатии к этому
человеку без прошлого и без друзей. Это должно быть необычно и странно для
него. Он ощутил импульс исповедоваться в некоторых своих мыслях
относительно Уолдо. - Вы ведь теперь действительно сильный.
Уолдо счастливо улыбнулся. - С каждым днем все сильнее. Я выжал
двести фунтов сегодня утром. И посмотрите, сколько жира я сбросил.
- Вы отлично выглядите, правда. Интересная вещь, с тех пор как я
впервые вас увидел, я мечтал, чтобы вы были сильным как обычный человек.
- В самом деле? Почему?
- Ну... я думаю, вы согласитесь, что вы изъяснялись со мной в
удивительно ядовитом тоне, и это было не раз. Вы все время раздражали
меня. Я хотел, чтобы вы были сильным. и я мог вытрясти из вас душу.
Уолдо ходил взад-вперед, привыкая к туфлям. Он остановился и
посмотрел на Стивенса. Он выглядел достаточно озадаченным. - Вы имеете в
виду, что хотели драться со мной на кулаках?
- Точно. Вы разговаривали со мной так, как человек не имеет права
разговаривать, если он не готов подкрепить слова кулаками. Если бы вы не
были инвалидом, я бы поколотил вас один, о!.. сколько угодно раз.
Уолдо, казалось, боролся с новой идеей. - Я думаю, что понимаю, -
тихо сказал он. - Ладно, хорошо. - С этими словами он, широко
размахнувшись, нанес мощный удар. Стивенс менее всего ожидал этого; удар
застал его врасплох; Он упал, потеряв сознание.
Придя в себя, он обнаружил, что сидит в кресле. Уолдо тряс его. - Это
было неправильно? - с тревогой спрашивал он.
- Чем вы меня ударили?
- Своей рукой. Это было неправильно? Вы не этого хотели?
- Не этого ли я... - У него перед глазами еще проскакивали искры, но
ситуация начала его веселить.
- Послушайте, это что, вы сами придумали, как правильно начинать
драку?
- А что не так?
Стивенс пытался объяснить ему этикет кулачного боя у современных
американцев. Уолдо казался озадаченным, но в конце концов кивнул.
- Я понял. Сначала нужно предупредить другого человека. Хорошо...
поднимайтесь, и мы это сделаем.
- Полегче, полегче! Подождите минуту. Вы никогда не дадите мне
закончить то, о чем я говорил. Я был сердит на вас, но больше этого нет.
Именно это я пытался вам сказать. Ох, вы были совершенно невыносимы, в
этом нет сомнения. Но вы не могли этого избежать.
- Я не хочу быть отталкивающим, - серьезно сказал Уолдо.
- Я знаю это, и вы совсем не такой. Теперь, когда вы сильны, вы мне
нравитесь куда больше.
- В самом деле?
- Да. Но больше не практикуйтесь на мне в этих ваших тумаках.
- Не буду. Но мне непонятно. И, знаете ли, доктор Стивенс...
- Зовите меня Джим.
- Джим. Очень трудно понять, что люди от тебя ждут. Я в этом почти не
разбираюсь. Взять хотя бы отрыжку: я не знал, что нельзя рыгать, когда
вокруг люди. Мне это казалось обыкновенным. Но дядя Гус говорит, что это
не так.
Стивенс пытался объяснить ему это - не слишком хорошо, впрочем, так
как понял, что Уолдо почти совсем не имеет представления, даже
теоретического, как вести себя в обществе. У него не было даже концепции
сложности нравов, взятой из беллетристики, так как он практически не читал
таковой. Он прекратил читать рассказы еще в детстве, поскольку у него
отсутствовал жизненный опыт, необходимый для восприятия художественной
литературы.
Богатый, могущественный, гений механики, он все еще нуждался в
посещении детского сада.
- Ты мне здорово помог, Джим. Ты объясняешь все куда лучше, чем дядя
Гус. Давай я найму тебя, чтобы ты учил меня мало опыта в этом, - предложил
Уолдо.
Стивенс подавил легкое чувство досады.
- Извини. У меня есть работа, которой я занимаюсь.
- О, это не проблема. Я заплачу тебе больше, чем они. Ты можешь сам
назвать свою зарплату. Это сделка.
Стивенс глубоко вдохнул и выдохнул.
- Ты не понимаешь. Я инженер и не нанимаюсь в слуги. Ты не можешь
нанять меня. Да, я помогу тебе, чем смогу, но я не возьму за это деньги.
- А что не так с получением денег?
Стивенс подумал, что вопрос поставлен неправильно. В таком виде на
него невозможно было ответить. Он пустился в долгие и нудные рассуждения о
профессиональном и деловом общении. Учитель из него был действительно
никудышный, и Уолдо скоро запутался.
- Я боюсь, что не понимаю. Но, послушай, ты не мог бы меня научить,
как вести себя с девушками? Дядя Гус говорит, что не отважится привести
меня в компанию.
- Хорошо, я попробую. Я обязательно попробую. Но, Уолдо, я приехал,
чтобы обсудить с тобой кое-какие проблемы, с которыми мы столкнулись на
станции. Насчет этой теории двух миров, о которой ты мне говорил...
- Это не теория, это факт.
- Хорошо. Я хотел бы знать, когда ты думаешь вернуться в Свободное
Владение и продолжить исследования? Нам нужна некоторая помощь.
- Вернуться в Свободное Владение? Я об этом даже не думал. Я не
собираюсь продолжать исследования.
- Не собираешься? Но, боже мой, ты не закончил и половины намеченных
исследований!
- Их могут провести твои ребята. Я, конечно, помогу предложениями.
- Ладно... может быть, нам удастся заинтересовать Грэмпса Шнайдера...
- неуверенно сказал Стивенс.
- Я бы тебе не советовал, - отозвался Уолдо. - Я покажу тебе письмо,
которое он мне прислал. - Он поднялся и сходил за письмом. - Вот.
Стивенс просмотрел его.
"...ваше великодушное предложение принять вашу долю в новом
энергетическом проекте, я благодарю, но, честно говоря, меня не интересуют
подобные вещи, и я посчитал бы ответственность обузой. Что касается
известия о вновь обретенной вами силе, то я рад, но не удивлен. Энергия
Другого Мира принадлежит тому, кто ее потребует...
И так далее. Все это было написано четким спенсеровым почерком,
немного прыгающим; риторика не содержала ни одного разговорного выражения,
которые употреблял Шнайдер.
- Гм-м... я думаю, что понял, о чем ты говорил.
- Я думаю, - серьезно сказал Уолдо, - что наши манипуляции с
приборами кажутся ему довольно детскими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18