для него может быть невозможно оставить Землю. Если он будет
связан космической слабостью, то мне будет от него мало толку.
- Я посмотрю, что можно сделать.
- Очень хорошо. Пожалуйста, действуйте быстро. И еще, доктор
Стивенс...
- Ну?
- Если будет необходимо воспользоваться телефоном, то позаботьтесь,
чтобы к нему домой привезли полноценный переносной стереоаппарат. Я хочу,
чтобы обстоятельства были по возможности благоприятными.
- О'кей.
- Представь себе, - сказал Стивенс Мак-Леоду, прервав связь. -
"Великий Я" выказывает заботу о чьем-то еще удобстве.
- Толстяк, должно быть ослабел, - решил Мак-Леод.
- Вероятно. Эта забота больше твоя, чем моя, Мак. Поедем со мной, мы
прогуляемся в Пенсильванию.
- А как же станция?
- Скажу Каррузерсу, что он главный. Если что-нибудь взорвется, то мы
все равно не сможем помочь.
Стивенс позвонил немного позже в это же день.
- Мистер Джонс...
- Да, доктор?
- То, что вы предлагаете, неосуществимо.
- Вы имеете в виду, что Шнайдер не может приехать в Свободное
владение?
- Я имею в виду это и то, что вы не можете переговорить с ним по
видеотелефону.
- Я догадываюсь, вы хотите сказать, что он умер.
- Нет, не то. Я имею в виду, что он не будет говорить по
видеотелефону ни при каких обстоятельствах ни с вами, ни с кем иным. Он
сказал, что сожалеет, что не может оказать вам услугу, но он против всего
в таком роде - камер, кинокамер, телевидения и так далее. Он считает их
опасными. Я боюсь, он тверд в своих суевериях.
- В качестве посла, доктор Стивенс, вы оставляете желать много
лучшего.
Стивенс досчитал до десяти, потом сказал. - Я уверяю вас, что я
сделал все, что было в моей власти, чтобы удовлетворить ваши желания. Если
вы недовольны качеством сотрудничества со мной, я предлагаю вам поговорить
с мистером Глизоном. - Он выключил видеотелефон.
- Как бы вам хотелось дать ему по зубам, - мечтательно сказал Мак
Леод.
- Мак, ты читаешь мысли.
Уолдо попытался еще раз, через своих агентов, и получил тот же ответ.
Ситуация была для него совершенно нетерпима; прошли годы с тех пор, как он
последний раз встречал человека, которого он не мог купить, запугать или -
в крайнем случае - убедить. Покупка провалилась; инстинктивно он понял,
что Шнайдера вряд ли будет вести жадность. А как он может запугать
человека, которого нельзя увидеть, чтобы поговорить.
Это был тупик - никакого выхода. Забыть об этом.
За исключением, конечно, тех средств, которые лучше назвать "Судьба
Хуже чем Смерть".
Нет. Нет, не это. Не думать об этом. Лучше провалить все дело,
признать, что оно его одолело, и так и сказать Глизону. Он уже семнадцать
лет не был на поверхности Земли; ничто не могло заставить его подвергнуть
свое тело нестерпимым требованиям этого ужасного поля. Нет!
Это может даже убить его. Он может задохнуться. Нет. Он грациозно
плавал по своему цеху, подобно раздувшемуся Купидону. Отказаться от этой
свободы, даже на время, ради мучительного рабства. Смешно. Дело того не
стоит.
Лучше попросить страдающего высотобоязнью забраться на башню, или
потребовать от больного клаустрофобией расспросить человека в самой
глубокой шахте мира.
- Дядя Гус?
- О, здравствуй, Уолдо. Рад, что ты позвонил.
- Будет ли для меня безопасно спуститься на Землю?
- Что? Как это? Говори громче. Я не понял тебя.
- Я спросил не повредит ли мне поездка обратно на Землю.
- Отвратительная связь, - сказал Граймс, - Прозвучало так, будто бы
ты говорил, что хочешь прилететь на Землю.
- Я это и говорил.
- Что случилось, Уолдо? с тобой все в порядке?
- Я в отличной форме, но мне нужно увидеть человека на поверхности
Земли. Нет никакого другого способа переговорить с ним, а я должен с ним
поговорить. Такая поездка нанесла бы мне вред?
- Не должна бы, если ты будешь осторожен. Кроме того, ты же здесь
родился. Впрочем будь осторожен. У тебя так много жира вокруг сердца.
- О, боже. Ты думаешь это опасно?
- Нет. Ты достаточно крепок. Только не перегружай себя. И будь
поосторожнее со своей вспыльчивостью.
- Я буду. Я обязательно буду. Дядя Гус!
- Да?
- Не поедешь ли ты со мной и не поможешь ли ты довести это до конца?
- Ну, я не думаю, что это необходимо.
- Пожалуйста, дядя Гус. Я никому другому не верю.
- Пора уже стать взрослым, Уолдо. Однако, я согласен, на этот раз.
- Теперь запомните, - говорил Уолдо пилоту, - абсолютное ускорение не
должно никогда превышать оду и одну десятую "же", даже при посадке. Я все
время буду следить за акселерометром.
- Я водил медицинские корабли, - сказал пилот, - двенадцать лет, и
еще никогда пациент не страдал от грубого пилотажа.
- Это не ответ. Понимаете меня? Одна и одна десятая; а до входа в
стратосферу не надо и приближаться к этой цифре. Спокойно, Бальдур!
Перестань сопеть.
- Я вас понял.
- Убедитесь, что это так. От этого зависит размер вашего
вознаграждения.
- Может вам лучше самому повести корабль?
- Мне не нравится ваше отношение, мистер. Если я умру в баке, вы
никогда больше не получите работу.
Пилот что-то пробормотал.
- Что вы сказали? - резко спросил Уолдо.
- Ну, я сказал, что одно стоит другого.
Уолдо начал краснеть, открыл рот.
Граймс вмешался в разговор. - Полегче, Уолдо! Помни о своем сердце.
- Да, дядя Гус.
Граймс проскользнул вперед, показав пилоту, что надо последовать за
ним.
- Не обращайте внимания на то, что он говорит, - тихо посоветовал он
тому, - кроме того, что он сказал об ускорении. Он действительно не может
выдерживать большие ускорения. Он может умереть в баке.
- Я все же считаю, что это не было бы большой потерей. Но я буду
осторожен.
- Хорошо.
- Я готов лезть в бак, - позвал их Уолдо. - Не поможешь ли ты мне с
ремнями, дядя Гус?
Бак был не обычным противоперегрузочным, а специально разработанным
для одного этого полета. Бак по форме напоминал огромный гроб и был
подвешен в кардановом подвесе, чтобы всегда оставаться на нормали к оси
абсолютного ускорения. Уолдо плавал в воде - удельное давление на его
толстую тушу было при этом низким - от которой его отделял обычный мягкий,
прокладочный брезент. Его голову и плечи поддерживала выполненная по его
очертаниям подставка. Механический реаниматор был встроен в бак, при этом
его спинные подушки скрывались под водой, а грудные накладки возвышались
над водой, но были отведены в сторону.
Рядом стоял Граймс с упаковкой адреналина, для него было
предусмотрено сидение слева от бака. Бальдур был пристегнут к полке справа
от бака; он служил противовесом Граймсу.
Граймс сам убедился, что все в порядке, потом сказал пилоту, -
взлетайте, когда будете готовы.
- О'кей, - он закрыл входной люк; приемная труба оттянулась к порогу
Свободного Владения, освобождая корабль. Они мягко начали полет.
Уолдо закрыл глаза; лицо его выражало неземное страдание.
- Дядя Гус, а если де Кальбы откажут?
- Не волнуйся. Медицинские корабли несут шестикратный запас энергии.
- Ты уверен?
Начав ощущать вес, Бальдур начал поскуливать. Граймс заговорил с ним,
и он замолчал. Но сейчас, - через несколько дней, как казалось Уолдо -
корабль погружался все все глубже в гравитационный пояс Земли, абсолютное
ускорение неизбежно нарастало, хотя реально скорость корабля не менялась.
Пес почувствовал утомительную тяжесть, расползающуюся по телу. Он этого не
понимал, и это ему не нравилось; это пугало его. Он начал выть.
Уолдо открыл глаза. - Милостивый боже! - застонал он. - Ты можешь
что-нибудь сделать? Он, наверное, умирает.
- Я посмотрю, - Граймс отцепил ремень безопасности и обошел вокруг
бака. Сдвиг массы изменил баланс груза в кардановом подвесе; Уолдо взлетел
к краю бака.
- Ох, - задыхаясь, проговорил он, - будь осторожен.
- Не беспокойся, - Граймс погладил голову собаки и заговорил с ней.
Когда та успокоилась, Граймс сгреб в ладонь шкуру между лопатками собаки,
протер пятно и сделал укол. Потер место укола.
- Все в порядке, старина. Это улучшит твое самочувствие. Возвращение
Граймса на место снова заставило Уолдо провернуться, но он перенес это в
мертвом молчании.
Медицинский корабль сделал всего один резкий маневр после входа в
атмосферу. И Уолдо, и пес взвизгнули.
- Частный корабль, - крикнул назад пилот. - Не обратил внимания на
мои ходовые огни. - Он пробормотал что-то насчет женщин за рулем.
- Это не его вина, - сказал Граймс Уолдо. - Я видел это.
Пилот посадил с изысканной мягкостью на подготовленную площадку между
дорогой и домом Шнайдера. Там их ждала группа людей, под наблюдением
Граймса они отцепили бак и вытащили Уолдо на открытый воздух. Все действия
производились медленно и осторожно, но неизбежно возникли несколько
встрясок и неточных движений. Уолдо выдержал их с молчаливой стойкостью,
но из-под его сомкнутых век катились слезы.
Уже оказавшись на воздухе он открыл глаза и спросил, - Где Бальдур?
- Я отстегнул его, - сообщил Граймс, - но он не последовал за нами.
Уолдо сипло позвал, - Ко мне, Бальдур! Иди ко мне, мальчик.
Собака в машине услышала голос хозяина, подняла голову и басовито
залаяла. Пес все еще ощущал ужасающую слабость, но он пополз на брюхе,
пытаясь выполнить команду.
Пес достиг края полки и сделал гротесковую попытку отправиться в
направлении голоса Уолдо. Но попробовал единственный известный ему способ
передвижения; несомненно, он думал, что пролетит через дверь и завершит
полет возле бака на земле. Вместо этого он упал на плиты пола в нескольких
футах от полки, издав при этом единственный вопль и усугубив падение
вытянутыми передними лапами.
Он растянулся там, где упал, не издавая звуков, но и не пытаясь
двигаться. Он сильно дрожал.
Граймс подошел к нему и поверхностно его осмотрел, этого было
достаточно, чтобы убедиться, что животное серьезно не пострадало, потом
вернулся наружу.
- У Бальдура небольшие неприятности, - сказал он Уолдо, - он
невредим, но бедный зверь не умеет ходить. Тебе лучше оставить его в
корабле.
Уолдо слегка покачал головой. - Я хочу чтобы он был со мной. Достань
носилки.
Граймс взял себе в помощь двух людей, получил носилки у пилота
медицинского корабля и занялся переноской собаки. Один из людей сказал:
- Я не думаю, что мне нравится эта работа. Эта собака, похоже, зла.
Посмотрите на ее глаза.
- Нет, - успокоил его Граймс. - Он просто сбит с толку. Сейчас, я
возьму его голову.
- Что с ним случилось? То же, что с толстым парнем?
- Нет он совершенно здоров и силен, он просто никогда не учился
ходить, это его первая поездка на Землю.
- Да-а, я бы окосел от такого.
Я знал подобный случай. - Вступил в разговор другой. - Собака выросла
в Лунополисе - первую неделю на Земле она не могла двигаться - только
припадала к земле, выла и кувыркалась на полу.
- Вот так и этот, - мрачно сказал первый.
Они поставили Бальдура рядом с ванной Уолдо. С великим усилием Уолдо
приподнялся на одном локте, вытянул руку и положил ее на голову животного.
Пес лизнул ее, его дрожь почти унялась.
- Лежать, лежать!.. - шептал Уолдо. - Не волнуйся, старина, не
волнуйся.
Бальдур ударил хвостом.
Потребовалось четыре человека, чтобы нести Уолдо и еще двое, чтобы
тащить Бальдура. Грэмпс Шнайдер ждал их на пороге своего дома. Он ничего
не сказал при их приближении, лишь показал, чтобы Уолдо заносили в дом.
Люди с Бальдуром поколебались. - Его тоже, - сказал он.
Когда остальные вышли - даже Граймс вернулся к кораблю - Шнайдер
снова заговорил.
- Добро пожаловать, мистер Уолдо Джонс.
- Спасибо за гостеприимство, дедушка Шнайдер.
Старик грациозно кивнул, ничего не говоря. Он подошел к носилкам
Бальдура. Уолдо почувствовал необходимость предупредить его о том, что
животное было опасно для незнакомых, но какое-то странное стеснение -
может быть, результат расслабляющего действия гравитационного поля -
удержало его от своевременного предупреждения. Потом он заметил, что ему
не нужно было беспокоиться.
Бальдур прекратил глухой скулеж, поднял голову и лизнул Грэмпса
Шнайдера в подбородок. Его хвост радостно вилял. Уолдо ощутил неожиданный
всплеск ревности - собака никогда не принимала прежде незнакомца без
специального приказа Уолдо. Это было вероломство - измена! Но он подавил
боль и холодно оценил происшедшее как свое тактическое преимущество.
Шнайдер оттолкнул морду пса и тщательно его осмотрел, тыкая пальцами,
простукивая, вытягивая его конечности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18