Но вообще-то они
не очень важны. В лучшем случае мелкие служащие. - Ньюэл подался вперед и
пошевелил мокрыми щупальцами, которые обвились вокруг выступа на стуле.
Лу-Маклин не мог понять, означал ли этот жест что-либо или собеседник
просто из соображений удобства сменил позу.
- Ты - это дело другое, Кее-йес Льюмаклин. Ты можешь доставлять нам
много информации, которая нам нужна, так как у тебя есть самое важное для
разведчика. У тебя есть доступ...
- Почему я должен помогать вам готовить большую войну против моего же
собственного народа? - прервал его Лу-Маклин.
- Не войну, ни в коем случае не войну. - Нарас Шараф резко откинулся
на спинку стула. - Ты меня абсолютно неправильно понял. Я разочарован.
- Извини.
- Ничего, ерунда. Мы, ньюэлы, терпеть не можем вооруженных битв. Мы
предпочитаем достигать своих целей мирными средствами всегда, когда это
возможно, и пойдем на большие уступки, чтобы избежать физической борьбы.
- Такими средствами, как пропаганда, подкуп, свержение и тому
подобное? - спросил Лу-Маклин.
- Слова понимающего человека. - Нарас Шараф, казалось, не был смущен
своим признанием. - Теперь ты начинаешь понимать суть дела. Сейчас ты
можешь, если тебе хочется, сказать мне все, что ты обо мне думаешь,
произнести обличительную речь и удалиться. Я не удивлюсь.
Лу-Маклин пристально посмотрел на чужестранца.
- Я не собираюсь делать ничего подобного. - Он терпеливо выждал
паузу.
Щупальца задрожали, и Лу-Маклин истолковал этот жест как выражение
удивления, хотя это просто могло означать и удовлетворение или еще
что-нибудь.
- Ты обдумаешь наше предложение?
- Если буду уверен, что это не вызовет войны. Война не способствует
делу. Пропаганда - это совершенно другое. Очень важно для нормального хода
торговли не творить насилия.
- Мы тоже заинтересованы в деле, - сказал Нарас Шараф.
- Вообще-то, - ответил Лу-Маклин, - я нахожу ваше предложение, при
наличии определенных условий, довольно занимательным.
- Честное слово, я не ожидал... - начал Шараф.
- Такая реакция не подходит для настоящего торговца, Нарас Шараф. -
Лу-Маклин был в довольно хорошем настроении и решил чуть-чуть подразнить
чужестранца. - Хотя я не сомневаюсь, что для тебя было шоком узнать, что я
тот самый, кого ты надеялся найти. Если бы я был на твоем месте, я бы
отреагировал так же. - Лу-Маклин был величайший мастер лгать, не возбуждая
подозрений.
- Но у меня нет, конечно, доступа ко всем и ко всему, - предупредил
Лу-Маклин. - Я знаю кое-каких людей в правительстве. Я могу оказать
влияние на некоторых их них. Одни из них сильны, другие не очень. Мне
придется быть очень осторожным, работая с такими источниками информации.
Мне надо будет придумать причины для их использования, которые не вызовут
подозрения у тех, чье дело - контролировать эти источники. Но и сделаю для
вас все от меня зависящее. Я постараюсь быть хорошим поставщиком, так же
как и хорошим потребителем.
Ньюэл жестом выразил согласие, подумал с минуту и поинтересовался
нерешительно:
- Не беспокоит ли тебя то, что ты становишься предателем? - Нарас
Шараф все еще не мог поверить в свою удачу.
- Я не храню верности никому и ничему, - мягко сказал ему Лу-Маклин,
мягко и холодно, так мягко и холодно, что даже чужестранец, который не был
большим знатоком по части интонаций человеческой речи, почувствовал это. -
Я держу ответ только сам перед собой. Я люблю Великие Семейства ньюэлов не
больше, чем Совет Правителей или кого-нибудь еще.
Ньюэл задал важный лично для себя вопрос:
- Ты... бессемейный?
Лу-Маклин кивнул.
- В обоих смыслах этого слова: и в человеческом, и в вашем.
- Ну, это нас не касается. У нас свои предрассудки, но к тебе как к
иностранцу они не имеют никакого отношения.
- Мне все равно, имеет или не имеет.
Щупальце поиграло ручкой стула.
- Ты полностью, я надеюсь, осведомлен о реакции твоих сородичей в
случае раскрытия твоей деятельности?
- Это моя забота, а не твоя.
- Совершенно верно. - Веки наполовину закрыли стекловидные глаза,
пока лишь зрачки не остались видны между ними.
- Ты понимаешь также, что мы будем перепроверять всю информацию,
которой ты будешь нас снабжать. У нас в ОТМ достаточно возможностей для
этого. Твоя правдивость всегда будет тщательно проверяться. Если мы
узнаем, что ты согласился сотрудничать с нами только для того, чтобы вести
двойную игру, то у нас есть многочисленные способы наказания подобной
двуличности для тех, кто нарушил контракт, заключенный с Семьей. Как
биоинженер я могу сказать тебе, что наши методы не всегда приятны, и
человечество не способно даже вообразить их себе.
- Я никогда не нарушаю договоров, которые заключаю, Нарас Шараф,
независимо от того, с кем я имею дело. Вы вольны проверять меня, как вам
заблагорассудится. Даже мои ближайшие сотрудники ничего не будут знать о
нашем деле.
- Почему я должен верить тебе, Кое-йес вейн Льюмаклин? - спросил
чужестранец, пренебрегая учтивостью. - Если ты предашь свой народ, почему
же ты не можешь так же предать и тех, кто для тебя чужой?
- Потому что мне выгодно не предавать вас, Нарас Шараф. Если вам
удастся каким-либо образом на моем веку подчинить себе ОТМ, что, я не
сомневаюсь, и есть ваша конечная цель, или Оришиан, или какой-нибудь еще
из восьми миров, я уверен, что в них не будет достаточно опытных,
квалифицированных ньюэлов для того, чтобы управлять человеческим
обществом. Вам все так же будут нужны люди-операторы и люди-бюрократы.
- Через окно врывается свет и все неясное становится ясным! -
воскликнул чужестранец. - Ты был бы тогда Главой Семейства, да? Прошу
прощения... главой Союза Правителей?
- Нет, - последовал неожиданный ответ. - Я не люблю саморекламу и
излишнее внимание к моей персоне. Я предпочитаю действовать тихо, в тени.
Я бы очень хотел сохранить иллюзию, что Союз Главных Правителей все еще
планирует жизнь Объединенных Технологических Миров.
- В то время как ты, - сказал одобрительно Нарас Шараф, - тихо
управляешь Союзом.
- Не доводя это до сознания членов Союза, если возможно, - подтвердил
Лу-Маклин.
- Ты был совершенно прав, когда предполагал, что выполнение плана
Великих Семейств требует совместной деятельности людей-операторов. - Нарас
Шараф явно любовался собой. Когда договоренность была достигнута, ему,
очевидно, доставляло удовольствие говорить любезности собеседнику.
Честолюбие - это могущественное оружие. Да, я верю, ты будешь
придерживаться нашего договора.
- Даю слово. - Лу-Маклин поднялся и приблизился к ньюэлу. Не обращая
внимания на слизь, которая сочилась из щупалец чужестранца (на самом деле
это был не более чем гигиенический дезинфицирующий гель, который помогал
защитить его чувствительную кожу от бактериологической инфекции и заодно
помогал ему в передвижении), он протянул руку.
- Я сделаю все, что смогу, при условии, что ньюэлы будут
неукоснительно выполнять то, что они обещали по договору. Когда-нибудь
наступит день, когда члены Семейств смогут путешествовать без страха по
всем восьмидесяти трем мирам ОТМ.
Ньюэл протянул пару правых щупалец и обвил эластичными кончиками руку
Лу-Маклина.
- Этого достаточно для меня, Кее-йес вейн Льюмаклин. Этот день должен
стать великим для нас обоих. Ты не пожалеешь о своем решении.
- Я знаю, - ответил тот сухо, - иначе я не пошел на это.
Он отнял руку и опять незаметно вытер ее о комбинезон.
- И о деталях. - Нарас Шараф поставил на стол между ними прозрачный
гибкий куб, содержащий органический звукозаписывающий аппарат. - За каждое
отдельное дело ты будешь получать отдельную плату.
Повернувшись, он включил экран. Лу-Маклин никогда раньше не видел
такого тонкого экрана. Как он узнал позже, он состоял из микробов,
заряженных электричеством, которые светлели и темнели и этой сменой цветов
создавали удивительно чистое изображение.
Нарас Шараф передал информацию по светонепроницаемой коммуникационной
линии. Он направил ее на крошечный экранированный спутник, находящийся на
орбите. Оттуда она была передана экранированному космическому кораблю,
стоящему на дальней орбите, и через замаскированный усилитель информация
была тщательно рассеяна на восемьдесят три мира в обширном космическом
пространстве, содержащем плеяды звезд, которым управляли восемь Великих
Семейств ньюэлов. Записка была достаточно пространная, но суть того, что
Нарас Шараф сообщал своим собратьям, была такова: "Человек куплен."
После того, как Лу-Маклин ушел и отправился обратно в Кларию, Нарас
Шараф позволил себе удовольствие поразмышлять на досуге. Поистине великий
день для него, как и для Семейств.
Аппарат связи издал сигнал.
У ньюэла на другом конце коммуникационной линии глаза были в голубую
крапинку в отличие от золотистых глаз Нараса. Его голос был слабо слышен
из-за расстояния и скрипел от старости. Но несколько свитков, выражавших
крайнюю степень восхищения, достигли ушей Нараса.
- Верно, Четвертый Отец, - ответил Нарас Шараф вышестоящему ньюэлу. -
Мы приобрели этого человека.
Четвертый Отец принадлежал к роду Шарафа, который состоял всего из
каких-нибудь двухсот сорока восьми тысяч членов, составляющих четыре
Великих Семейства.
На том конце провода замолчали. Потом послышался вопрос.
- Как ты думаешь, зачем он это сделал? Только не говори мне, что
из-за денег, все доклады говорят, что он имеет их достаточное количество.
- Трудно сказать, - задумчиво ответил Нарас Шараф. - Из-за жажды
власти, я думаю, но еще не уверен. Я не был уверен в нем на протяжении
всего нашего разговора. Он довольно сложен для обыкновенного человека.
Должен сказать, что в некоторых отношениях он больше похож на ньюэла, чем
на человека.
- Это единственное, что очевидно, - согласился голос на другом конце
звезд, - иначе он не сделал бы этого. Убедись, убедись, Нарас Шараф, будь
он "просто человек" или еще кто-то, что он не обманывает тебя.
- Он предупрежден о последствиях предательства. Хотя, естественно, мы
не будем полагаться только на его слова. У нас имеется достаточно
операторов, чтобы следить за всеми его действиями.
- Пессимизм вам не идет, Четвертый Отец, - добавил он с почтением. -
В этом деле лучше не терять надежды.
- Совпадение, - признал престарелый ньюэл, - однако, люди пытались
использовать этот прием с двойными агентами и раньше.
- И каждый раз терпели неудачу.
- Да, но этот мне представляется таким многообещающим, как судя по
докладам, так и по вашим рассказам. - Голубые, как океанский простор,
глаза повернулись, разглядывая нечто далекое, за пределами видимости. -
Велик, велик был бы триумф, если бы этот человек оправдал наши ожидания,
если ему и в самом деле не помешает страх перед предательством, так
характерный для его народа.
- Из той малости знаний, которую я получил, изучая их словесные
выражения, мимику и жесты, у меня сложилось впечатление, что он вполне
искренне стремится работать с нами, - сказал Нарас Шараф.
- Мне все же хотелось бы, чтобы обоснование было более веским, -
настаивал старший. - Обобщения меня нервируют, особенно в таком важном
деле, как это.
- Слишком рано судить. - Нарас Шараф не дал втянуть себя в обсуждение
и высказал свое мнение. - Я склонен придерживаться теории власти. Многие
люди живут по этой теории, хоть не признаются в этом даже самим себе.
Большинство двуногих удовлетворились бы той властью, которую уже получил
этот человек. Но ему, очевидно, этого недостаточно. Власть - самый сильный
из наркотиков, Четвертый Отец.
- Я не стану оспаривать ничего из того, что вы сказали. - Он,
казалось, слегка расслабился, его кожа покрылась большим количеством
влаги. От старости его гель стал непрозрачным. - Я слишком обеспокоен,
хоть должен был бы радоваться.
- Мы будем непрерывно наблюдать за ним, - сказал Нарас Шараф
успокаивающе, страстно желая в мот момент доставить удовольствие
Четвертому Отцу. - Этот человек будет под надзором. Информация, которую он
нам предоставит, с самого начала будет самым тщательным образом
проверяться. Мы должны быть уверены, что он не скармливает нам
дезинформацию.
- Вы не упомянули о возможности импланта? - спросил старший. - Это
окончательно сделало бы меня счастливым, ибо я не стал бы более
волноваться.
- Я посчитал это преждевременным, Четвертый Отец, - честно признался
Нарас Шараф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42