Если бы только он мог перейти ручей и выбраться к пещере до дождя!
("Если бы, да кабы!! - втесался Репп. - У тебя два пистолета!
Нападай, открывай огонь!")
("Нет, нет!" - молил Ишарашвили.)
Внутри него вдруг промелькнул яркий свет, за которым тут же
последовала густая тень. Свет, казалось, вылился из глаз, ослепив его.
Слепота усилилась с наступлением тени. Кэрд вздрогнул. Что произошло?
Неужели в конце концов он распался на части, находя спасение в разрушении?
("Я вернулся!" - произнес какой-то голос.)
Кэрд прикусил губу, чтобы не закричать.
("Ты?" - спросил Ом.)
("Меня забрал к себе Господь. Я не оправдал надежд".)
("Отец Том!" - вскричал Дунски.)
("Каким, к черту, образом призрачный Бог может отвергать столь же
призрачную душу?" - спросил Ом.)
("Он наказал мне возвращаться домой к моему Создателю. - Голос
Зурвана был приглушенным и отдаленным, словно звук колокола затонувшего
судна, раскачиваемого легким течением. - Он вытолкнул меня из королевства
славы обратно в то ничто, из которого я вышел".)
Кэрду захотелось воплем заглушить непрошеные голоса. Но тогда его
немедленно обнаружат. И тогда - конец. А какая разница: молчать, кричать -
все равно ему не спастись. Его вот-вот схватят. Сейчас вопрос только в
том, сдаться ли сразу тихо и спокойно или вступить в перестрелку и быть
убитым в открытом бою.
("Убивать - это неправедный путь, - настаивал Ишарашвили. - Ты...
Я... мы... но я хочу сказать мы все время избираем неправедные пути. А
теперь ты хочешь вступить на самый дьявольский из них".)
("Лицемер! - завопил Ом. - Лицемер! Все сплошное лицемерие. Но на сей
раз ты все-таки прав, Ишарашвили!")
Кэрд распростерся на земле, подперев подбородок руками. Голоса
продолжали бурчать, перебивая друг друга. Ослепление прошло, однако видел
он неотчетливо, словно сквозь густую пелену жаркого воздуха. Высокая трава
впереди закачалась.
На стебелек тонкой травинки прямо у его ноги приземлился кузнечик.
Прицепившись к травинке, он раскачивался вместе с ней, словно ярко
раскрашенный метроном - взад-вперед, взад-вперед.
Взгляд Кэрда фокусировался и тут же расплывался. Кузнечик влетал в
его поле зрения и тут же снова выходил из него. Насекомое то
вырисовывалось четко, то теряло ясные очертания. И все-таки Джеф сумел
рассмотреть покрытые фиолетовой краской усики-антенны, ярко-зеленую
головку, золотистые глаза, оранжевые лапки и полосатое черно-зеленое
тельце.
- Озма! - простонал он.
Кэрд заплакал, а кузнечик растворился в его слезах.
Он совсем разрыдался, тело его сотрясалось. Он не в силах был больше
контролировать себя. Всхлипывая, Джеф вцепился руками в землю. Он предал
государство, предал иммеров, возлюбленных, друзей, да и самого себя.
Голоса внутри него визжали, гремели, рвали его на части. Кэрд
перевернулся на спину, чтобы взглянуть на деревья. Ему привиделось, что
сверху на него смотрят двое мужчин.


МИР ВТОРНИКА
СВОБОДА, Седьмой месяц года Д6-Н4
(День-шесть, Неделя-четыре)

34
Наступило Рождество Вторника.
Джеф Кэрд выглянул из окна вниз на просторный двор лечебницы. Она
находилась на 121-й Западной улице, недалеко от пересечения авеню
Фредерика Дугласа и Святого Николаса. Легкий снежок падал на землю,
образовывая белые заплаты на зелени травы, и тут же таял. Первый снег за
эту зиму, и скорее всего, последний. Никаких праздничных украшений во
дворе видно не было, и деревья стояли голые. Но почти во всех окнах
многоквартирного дома на противоположной стороне улицы красовались фигурки
Санта Клауса, восседающего в санях, запряженных оленем.
- Святой Николас, - произнес Кэрд. - Великий даритель. Государство.
Он встал и, пройдя через довольно большую комнату мимо стола, за
которым расположилась врач-психиатр, уселся в мягкое кресло.
- Фредерик Дуглас [(1817-1895) американский аболиционист; один из
создателей системы переправки негров с рабовладельческого Юга на Север
США], раб, выведший свой народ из рабства. Это - я, - добавил вдруг Кэрд.
- Народ ваш мертв, - заметила врач.
- Иммеры? - удивленно переспросил Кэрд.
- Нет, - сказала врач, улыбаясь. - Я говорю не об иммерах, и вы это
знаете. Я о тех, других. О ваших личностях, о ваших ролях.
Кэрд умолк.
Врач продолжала:
- Вами еще владеет чувство большой утраты?
Кэрд согласно кивнул.
- Словно наизнанку вывернули. Тот кузнечик стал для меня ключом,
последней каплей, катализатором.
- Удивительная вещь, особенный феномен. Создавая свои роли, вы сумели
наделить персонажей отдельными системами восприятия, индивидуальными
нервными путями. Теперь эти нервные пути обязаны отмереть, ведь вы больше
ими не пользуетесь. В нервных окончаниях отсутствуют какие-либо признаки
сокращения. И все-таки вас вылечили. По крайней мере - от расслоения
личности.
- Вы в этом уверены?
- Да. Конечно же. Насколько нам известно. Если только вы не изобрели
нового способа, как обмануть туман истины. Если вам это действительно
удалось, то вы тут первый, но я на сто процентов уверена, что это не так.
- Вам даже известно, что я ни разу, ни разу не думал о каком-нибудь
плане спасения.
Врач нахмурила брови.
- Это еще более удивительное явление, позвольте вам доложить. Даже
если у вас нет ни малейшего желания сбежать отсюда, все равно время от
времени вам следует об этом помышлять. Вы по меньшей мере должны
фантазировать на эту тему. Фантазии - часть вашего существа. Мне в самом
деле трудно это понять.
- Может быть, меня действительно окончательно вылечили, и государство
наконец-то получит совершенный тип гражданина.
Врач еще раз улыбнулась.
- Такого создания просто не существует. Так же как никогда не было и
не будет совершенного государства. Наше общество столь близко к
совершенству, как это вообще возможно. Его основной чертой является
благожелательный деспотизм, оно вынуждено быть именно таким. Вы же немного
знакомы с историей. Вам известно, что никакое другое правительство не
могло обеспечить изобилие еды, хорошего жилья, предметов роскоши,
бесплатного образования и медицинского обслуживания.
- Избавьте меня, пожалуйста, - сказал Кэрд, поднимая руку. - Все, что
я хочу услышать, - что наступит такой день, когда я выйду отсюда и снова
займу свое место в обществе.
- Это вполне возможно. Я не сомневаюсь, что вы обладаете потенциалом,
чтобы полностью вылечиться. Но...
- Но?..
- Тут присутствуют некоторые политические обстоятельства, которые
также нельзя сбрасывать со счета. Не хотелось бы расстраивать вас...
Всемирный Совет по-прежнему весьма озабочен, и народ требует наказания.
- Значит, даже в почти совершенном обществе политика может попирать
точную интерпретацию и исполнение закона, - вздохнул Кэрд.
Врач скривила лицо.
- Бывают такие ситуации... Впрочем, ладно. Вам, Джеф, как и всем
иммерам, сильно повезло, что вас всех не поместили в стоунеры сразу же
после суда. Вам вообще повезло, что вы дотянули до суда.
Вы, конечно, могли бы позволить государству избежать расходов на
проведение всех этих допросов и суда, если бы покончили с собой еще до
ареста. У вас, иммеров, для этого были все возможности, однако очень
немногие воспользовались ими. Все вы слишком хотите жить.
- Еще одно предательство, - сказал Кэрд.
Никакой вины Кэрд не чувствовал. Она была смыта слезами и многим
другим. Вода камень точит.
Последовало длительное молчание. Затем врач заговорила с таким видом,
будто она вынуждена сделать это.
- Меня уполномочили, точнее, мне приказали сообщить вам о том, что с
вами желает говорить детектив-майор Пантея Сник. Она запросила личную
встречу с вами. Она хочет поблагодарить вас за спасение ее жизни. Правда,
ее запрос, как нетрудно догадаться, отклонили.
- Сник? - улыбаясь, сказал Кэрд. - Она действительно так сказала?
- Зачем я стала бы обманывать вас?
- Да нет, это просто риторический вопрос, - проговорил он. - Ну и ну!
Вы знаете, не могу объяснить, почему, но у меня было ощущение,
предчувствие, что я увижу ее еще раз.
- Мне кажется, само сообщение порадовало вас, хоть я и не пойму
причины. Вы же должны понимать, что не существует даже малейшей
вероятности, что вы еще раз встретитесь с ней. Предчувствия... Сущее
суеверие.
- Возможно, наши предчувствия возникают в результате работы некоего
биологического компьютера внутри каждого человека, - заметил Кэрд. - Этот
компьютер просчитывает все вероятности будущих событий и оценивает их
реальность. Часто получается так, что для некоторого события просчитанная
этим биологическим компьютером вероятность намного превышает ту, что
выбрал бы обычный компьютер - дело рук человеческих. Компьютер из плоти и
крови обладает гораздо большим объемом информации, чем рукотворный.
- У того, что сделан человеком, - сказала врач, - в схемах
отсутствует надежда. Это не данные, не информация. С точки зрения теории
электромагнитного поля - это полная бессмыслица. Она не имеет к нему
никакого отношения.
- Бессмыслица. Никакого отношения? Вряд ли в нашей вселенной, в
которой все так тесно связано и переплетено, отыщется нечто такое, что
неприменимо, изолированно. Хотя...
Несколько секунд он помолчал, а потом добавил:
- Я слышал - не надо спрашивать от кого - что ваши усилия,
направленные на изоляцию меня от всех источников информации, не были
полностью успешными... Я слышал, что в новостях, когда освещали ход суда
надо мной, не было сказано ни слова о наличии бактерий, замедляющих
процесс старения.
Лицо врача оставалось совершенно бесстрастным, хотя она немного
побледнела.
- Как вы могли что-то слышать? И о каких бактериях вы ведете речь?
Это что опять ваш обычный вздор?
- Никто подобного мне не говорил, - улыбнулся Кэрд. - Я просто
придумал, будто от кого-то слышал об этом. Мне хотелось посмотреть на вашу
реакцию. Хотелось узнать, прав ли я в своих подозрениях. Между прочим,
вполне могли бы сказать мне правду. Все равно я не имею возможности
кому-нибудь ее передать. Мне известно, что каждый иммер, которого вы
допрашивали, все рассказал об эликсире. Об этом открытии неизбежно должны
были доложить наверх. Но мне кажется, информация о нем не прошла дальше
непосредственных начальников тех, кто вел допросы, да еще, конечно,
Всемирного Совета. Эти сведения засекретили.
Врач, побледневшая еще больше, распорядилась, чтобы ей показали на
экране запись их беседы. Остановив запись на том месте, где Кэрд заговорил
об этих злополучных бактериях, она велела стереть всю последующую часть.
- Думаете, вы очень умны! Да вы просто дурак! Вы же напрашиваетесь на
то, чтобы вас немедленно поместили в стоунер!
- А какая мне разница? - заметил Джеф. - Я все это время прекрасно
понимал, что меня никогда не признают здоровым и не выпустят отсюда. Ни
одного иммера не освободят. Правительство выполнит все положенные
процедуры, продержит нас ровно столько времени, сколько предусмотрено по
закону, а затем объявит, что мы неизлечимы, и поместит нас всех в
стоунеры. Нас припрячут так, что никто и никогда не обнаружит.
Правительство вынуждено поступить таким образом. Оно не может нас
освободить, зная, что нам известно все об этом чудодейственном эликсире.
Мне осталось жить всего два субмесяца, если, конечно, это почти одиночное
заточение вообще можно назвать жизнью. Всего два месяца. Затем
правительство посадит нас в стоунеры. Больше терпеть оно нас не станет.
Оно вполне может это сделать. Разве ему трудно прикрыть свои действия
какими-то рассуждениями о законе.
- Вы не понимаете, что несете!
- Понимаю. Можете не сомневаться. Впрочем, вам это известно. Вы
должны также понимать, если у вас есть хоть капля ума, что и вы сами
находитесь в такой же опасности. Самый лучший способ, который есть в
распоряжении правительства, чтобы заставить вас хранить молчание. Это
предложить эликсир и вам. Но, к сожалению, у них не будет уверенности в
том, что вы не передадите его кому-нибудь еще. Не исключено, что вам
захочется, чтобы ваш муж, ваши дети и все те, кого вы любите, кто вам
дорог, старели столь же медленно, как станете стареть вы. Разве у вас не
появится соблазн обеспечить их эликсиром? Вы попросите, чтобы дали и на их
долю. И что вы станете делать, когда вам откажут?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49