Только личность Отца Тома Зурвана
осталась неприкосновенной: он так и не женился; работая над этой ролью,
ему пришлось приложить немало усилий, чтобы призвать себя к самодисциплине
и строгости.
Перед тем, как они разошлись по своим цилиндрам, Нокомис, пожелала
Тинглу спокойной ночи, поцеловала его, хотя и не столь страстно, как
обычно. Сдается, она так и не приняла полностью его объяснений, почему он
не смог заняться поисками компромата на ее коллег. Тингл переступил порог
своего цилиндра, повернулся и помахал ей рукой. В тусклом свете через
окошко стоунера он наблюдал за тем, как начинает каменеть ее лицо. Он
взглянул на часы, чтобы убедиться в том, что мощность действительно уже
поступает в ее цилиндр. Схема задержки, которую он тайно установил в
соседней комнате, оставляла ему достаточно времени на то, чтобы выйти из
цилиндра и надуть куклу-двойника.
Спустя две минуты он выбежал из своего многоквартирного дома.
Пробежка через Площадь Вашингтона к зданию на ее юго-западном углу
сопровождалась ревом сирен и мерцанием оранжевых огней на многочисленных
экранах по всей улице.
МИР ЧЕТВЕРГА
РАЗНООБРАЗИЕ, Второй месяц года Д5-Н1
(День-пять, Неделя-один)
15
Джеймс Сварт Дунски, профессиональный тренер по борьбе, вышел из
стоунера. Одновременно, Руперт фон Хенцау, его жена, покинула свой
цилиндр. Тепло обнявшись, они пожелали друг другу доброго утра. Гибкое,
обнаженное и прекрасное тело Руперт отливало медно-золотистым цветом. Гены
ее предков - американских мулатов, африкаанс и выходцев с острова Самоа, -
причудливо перемешавшись, создали в результате совершенно поразительную
женщину, тело и лицо которой образовывали некое магнитное поле, неизменно
притягивающее к себе внимание мужчин. Руперт немного подрабатывала,
позируя художникам, но основная ее профессия была такой же, что и у мужа -
тренер по борьбе.
Поприветствовав одну жену, Дунски обнял и двух других - Малию Малитоа
Смит и Дженни Симеону Уайт. Обнялся он также с другими мужьями и по
очереди с тремя детьми - кто из них чей, он затруднился бы ответить. С
помощью генетических тестов и анализа крови давно уже можно было
установить отцовство, да все как-то не до этого. Все, кроме Дунски,
который целиком был поглощен борьбой с Тинглом, пытающимся протащить в
сегодня хоть небольшую толику своей персоны, мило щебетали, поднимаясь из
подвала на первый этаж в общую комнату. В обычные дни Дунски и остальные
члены семьи наслаждались, перебрасываясь шуточками, похлопывая друг друга
по заду и поглаживая грудь. Но в этот Четверг воспоминания двух последних
дней волновали его, не позволяя расслабиться. Это обстоятельство сильно
его сердило, хотя в глубине души он понимал, что подобное вторжение
неизбежно. Джим Дунски не мог позволить себе роскошь жить только
впечатлениями Четверга. Ему приходилось всегда быть готовым к тому, что в
любой момент печальные происшествия, случившиеся во Вторник или Среду,
могут причинить ему внезапную боль.
По крайней мере, в его положении имелся один несомненный плюс: Руперт
тоже принадлежала к числу иммеров. Правда, она в отличие от него
оставалась гражданкой только одного этого дня. Ему не терпелось поскорее
посвятить ее во все обстоятельства той сложной ситуации, в которой они
сегодня оказались, но никакого удобного повода отвести ее в сторонку и
побеседовать наедине пока не представлялось. Придется им полностью пройти
через давно установленные и привычные для всех ритуалы и обычаи.
Прежде всего необходимо уложить в постель детей - они прямо на ходу
засыпают.
Затем, сгрудившись в огромной ванной комнате, они почистят зубы,
вымоют то, что должно быть вымыто, и сделают все прочие дела, которые
положено отправлять.
Третьим пунктом шел завтрак. Все вместе они прошли на кухню, чтобы
выпить молока, съесть немного ягод и хлеба. К этому времени игривые шутки,
прикосновения, похлопывания и поглаживания уже вызывали заметное набухание
пенисов и сосков и привели к выделению естественной смазки.
Затем, переместившись в гостиную, они расселись кружком и принялись
раскручивать на столике пустую молочную бутылку. Игра эта была древней;
вероятно, еще тысячу лет назад так поступали дети на своих безобидных
вечеринках. Однако сейчас в нее вкладывался куда более глубокий смысл:
элемент случайности, сопутствующий этой процедуре, создает настроение
демократичности и равенства в глазах судьбы, а эти чувства несовместимы с
ревностью и фаворитизмом.
Дунски надеялся, что первой ему достанется Руперт, и тогда он в
спокойной обстановке сможет сообщить ей то, что она как можно скорее
должна узнать. Однако бутылка, покрутившись, остановилась, указывая
горлышком на Малию. Бесшумно вздохнув, он сопроводил ее в спальню и
механически проделал то, что в другое время доставило бы ему настоящее
наслаждение, хотя, конечно, и не столь глубокое, как в уединениях с
Руперт. Когда все кончилось, Малия сказала:
- Кажется, твое сердце, об остальном я и не упоминаю, сегодня не
слишком расположено к этому занятию.
- Это ни в коей мере не отражает моей любви к тебе, - ответил Джеймс,
целуя ее в смуглую щеку. - У каждого мужчины бывают дни подъема и дни,
когда он чувствует себя неважно.
- Тыне подумай, я не жалуюсь, - успокоила его Малия. - Я тебя тоже
люблю. Просто мне кажется - надеюсь, ты не обидишься на меня за эти слова
- что как раз сегодня у тебя один из не лучших дней.
- Ты имитировала оргазмы?
- Нет, нет! Этого я никогда не делаю.
- Ну извини. Что-то сегодня тонус не тот. Наверно, нарушены биоритмы
или что-нибудь еще.
- Прощаю, хотя тут и обсуждать-то особенно нечего, - ответила Малия.
- Не переживай.
Они прошли в ванную комнату, и Дунски подумал: будь все эти вещи не
столь уж важными для нее, Малия вряд ли стала бы высказывать претензии,
пусть и в такой мягкой форме. В ванной комнате они застали Маркуса Уэллса
и Руперт. Пока они мылись, Дунски все время пытался встретиться взглядом с
Руперт и дать ей понять, что ему необходимо поговорить с ней наедине. Но
она целиком ушла в приятную процедуру и, подставляя тело струям воды, не
обращала на него внимания.
Они вернулись в гостиную и за разговором провели несколько минут,
пока появилась третья пара. На этот раз судьба благоволила к Дунски: он
крутанул бутылку и она остановилась, горлышком указывая на Руперт. С
облегчением вздохнув, он за руку провел ее в другую спальню, благоухавшую
сексуальными ароматами; простыня на кровати взмокла от пота. Ему, Дунски,
к этому не привыкать, а вот выглядывающий из-за его плеча Тингл, как и
Кэрд, бросающий смущенные взгляды из-за спины своего преемника Тингла,
способны даже ему внушить к подобным вещам хоть и легкое, но все-таки
отвращение.
Руперт легла на кровать и вытянулась, заложив руки за голову и выгнув
спину. Ее идеальные, конические груди уставились острыми сосками в
потолок. Джеймс присел рядом, взял ее за руку:
- Моя дорогая, любовь придется отложить на потом. Я... у нас
неприятности. Надо все обсудить.
- Крупные неприятности? - спросила она, садясь.
Он кивнул и, поглаживая ее руки, посвятил жену в события последних
дней.
- Так что сама видишь, надо решить, как вести себя сегодня. Придется
обойтись без многих обычных занятий. Но и внимания к себе привлекать
нельзя.
Она нервно пожала плечами.
- Этот Кастор... просто невероятно... такое чудовище!
- Его необходимо найти и остановить. Мне предстоит также узнать, где
находится Сник, и добиться от нее правды.
- А если и она представляет для нас опасность?
- Мне эта идея не по душе, но другого выхода не вижу. Придется
пропустить ее через стоунер и где-нибудь спрятать.
- Лучше уж она, чем мы, не так ли?
- Вот именно.
- Но тогда мы встанем с ней на одну ступеньку.
- Да черт с ним, - сказал он. - С этикой тут особенно считаться не
приходится. Сначала надо Сник разыскать. Придется обратиться к моему
агенту. Хотя не исключено, что он уже обо всем знает и позвонит мне сам.
- А как ты собираешься допрашивать Сник? Ведь нельзя же допустить,
чтобы она тебя узнала. Иначе тебе в любом случае придется посадить ее в
стоунер независимо ни от чего. Она все-таки органик.
- Сник будет находиться в глубоком химикогенном гипнозе и, выйдя из
него, не сможет меня узнать.
- Бедная Озма, - произнесла Руперт. - Она погибла из-за того, что
была твоей женой!
- Прошу прощения, я не рассказал тебе о ней раньше. Я никогда не
раскрывал подробности своей жизни в других днях, если они не имеют
отношения к деятельности иммеров.
- Это правильно, - согласилась Руперт. Она выпустила его руку и
сложила свои кисти на коленях. - Меня всегда интересовали другие твои
жизни. Особенно все, что касается женщин.
- Это не мои женщины. Я хочу сказать, что они не принадлежат Джеймсу
Дунски. С ними общаются другие мужчины. Для Дунски эти женщины не более,
чем мимолетные знакомые.
Это утверждение, конечно, не совсем соответствовало истинному
положению вещей. Однако ему совершенно не хотелось говорить о них. Чем
меньше она об этом знает, тем лучше для нее да и для него самого.
Руперт встала с кровати и крепко прижалась к нему.
- Я боюсь.
- И я тоже. По крайней мере сильно волнуюсь. Послушай. Если в манеже
я скажу тебе, что мне надо уйти, это будет означать, что у меня имеется
информация о Касторе или о Сник. Официально отпрашиваться я не стану,
вообще не хочу, чтобы Бюро Кредитов знало, что сегодня я был на работе.
Ничего не поделаешь - сегодняшним кредитом придется пожертвовать. К тому
же у меня имеется кредит за переработку. Воспользуюсь им.
- А зачем тогда туда ходить?
- Необходимо чем-то заняться, чтобы просто отвлечься от всего. Нужно
как-то снять напряжение. К тому же мой шеф, если захочет связаться, будет
искать меня в манеже. И вообще не хочу пропускать больше тренировок, чем
это допустимо, а то еще из формы выйду.
Руперт попросила его обрисовать Кастора, чтобы она смогла узнать его
при встрече, и Дунски подробно описал внешность сумасшедшего и его одежду.
Затем Дунски сказал:
- Кастор думает, что является Богом. А я для него, соответственно,
Сатана. В некотором роде для нас это везение. Если бы он был лишь слегка
помешан и хотел бы уничтожить нас, иммеров, то сообщил бы обо всем
правительству. Надеюсь, ты понимаешь, к чему это могло бы привести.
- Ты принял бы цианид? - спросила Руперт, и по телу ее еще раз
пробежала нервная дрожь.
- Надеюсь, хватило бы смелости. Я ведь давал клятву. И ты тоже. Мы
все.
- Это единственное, что можно сделать. Я хочу сказать, единственный
логичный и достойный поступок. Но...
В дверь постучали, и послышался голос Малии:
- Вы что там навсегда закрылись?
Дунски ответил, что они придут через минуту, и сказал Руперт:
- Этот наш групповой брак в последнее время что-то сильно мне
поднадоел. Видимо, я не отношусь к тому типу людей, которые хорошо себя
чувствуют в нем. Мне нужны более личные отношения, к тому же меня
возмущает чужая требовательность.
Глаза Руперт расширились от удивления.
- Ты действительно так считаешь?
- А разве иначе я стал бы об этом говорить?
- Знаю, что нет. Это просто риторический вопрос. Сказать по правде,
Джеймс, меня иногда эти отношения тоже очень сильно раздражают. Я даже
становлюсь ревнивой, хотя знаю, что вот этого-то уж никак не должна себе
позволять.
- Давай покончим с этим, как только разберемся с тем делом, о котором
я тебе только что рассказал. Объявим контракт недействительным. Если
повезет, успеем сделать это еще сегодня. Мне все это определенно не
подходит, да и тебе, судя по всему, тоже. Я по своему характеру скорее
принадлежу к приверженцам моногамного брака.
Она улыбнулась.
- Да. Тебе нужна только одна жена, то есть по одной на каждый день.
- Создавая личность Джеймса Дунски, я руководствовался идеей
группового брака. Мне казалось, что он хорошо впишется в такой образ
жизни. Но, видимо, я просчитался. Или на меня, когда я играю его роль,
слишком сильно влияют персонажи из других дней. Не знаю точно, в чем тут
дело, но переносить это определенно более не в состоянии.
- Поговорим об этом потом, - сказала Руперт. - А сейчас нам лучше
идти.
- А пока никаких отклонений от обычного ритуала, мы не должны раньше
времени привлекать к себе внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
осталась неприкосновенной: он так и не женился; работая над этой ролью,
ему пришлось приложить немало усилий, чтобы призвать себя к самодисциплине
и строгости.
Перед тем, как они разошлись по своим цилиндрам, Нокомис, пожелала
Тинглу спокойной ночи, поцеловала его, хотя и не столь страстно, как
обычно. Сдается, она так и не приняла полностью его объяснений, почему он
не смог заняться поисками компромата на ее коллег. Тингл переступил порог
своего цилиндра, повернулся и помахал ей рукой. В тусклом свете через
окошко стоунера он наблюдал за тем, как начинает каменеть ее лицо. Он
взглянул на часы, чтобы убедиться в том, что мощность действительно уже
поступает в ее цилиндр. Схема задержки, которую он тайно установил в
соседней комнате, оставляла ему достаточно времени на то, чтобы выйти из
цилиндра и надуть куклу-двойника.
Спустя две минуты он выбежал из своего многоквартирного дома.
Пробежка через Площадь Вашингтона к зданию на ее юго-западном углу
сопровождалась ревом сирен и мерцанием оранжевых огней на многочисленных
экранах по всей улице.
МИР ЧЕТВЕРГА
РАЗНООБРАЗИЕ, Второй месяц года Д5-Н1
(День-пять, Неделя-один)
15
Джеймс Сварт Дунски, профессиональный тренер по борьбе, вышел из
стоунера. Одновременно, Руперт фон Хенцау, его жена, покинула свой
цилиндр. Тепло обнявшись, они пожелали друг другу доброго утра. Гибкое,
обнаженное и прекрасное тело Руперт отливало медно-золотистым цветом. Гены
ее предков - американских мулатов, африкаанс и выходцев с острова Самоа, -
причудливо перемешавшись, создали в результате совершенно поразительную
женщину, тело и лицо которой образовывали некое магнитное поле, неизменно
притягивающее к себе внимание мужчин. Руперт немного подрабатывала,
позируя художникам, но основная ее профессия была такой же, что и у мужа -
тренер по борьбе.
Поприветствовав одну жену, Дунски обнял и двух других - Малию Малитоа
Смит и Дженни Симеону Уайт. Обнялся он также с другими мужьями и по
очереди с тремя детьми - кто из них чей, он затруднился бы ответить. С
помощью генетических тестов и анализа крови давно уже можно было
установить отцовство, да все как-то не до этого. Все, кроме Дунски,
который целиком был поглощен борьбой с Тинглом, пытающимся протащить в
сегодня хоть небольшую толику своей персоны, мило щебетали, поднимаясь из
подвала на первый этаж в общую комнату. В обычные дни Дунски и остальные
члены семьи наслаждались, перебрасываясь шуточками, похлопывая друг друга
по заду и поглаживая грудь. Но в этот Четверг воспоминания двух последних
дней волновали его, не позволяя расслабиться. Это обстоятельство сильно
его сердило, хотя в глубине души он понимал, что подобное вторжение
неизбежно. Джим Дунски не мог позволить себе роскошь жить только
впечатлениями Четверга. Ему приходилось всегда быть готовым к тому, что в
любой момент печальные происшествия, случившиеся во Вторник или Среду,
могут причинить ему внезапную боль.
По крайней мере, в его положении имелся один несомненный плюс: Руперт
тоже принадлежала к числу иммеров. Правда, она в отличие от него
оставалась гражданкой только одного этого дня. Ему не терпелось поскорее
посвятить ее во все обстоятельства той сложной ситуации, в которой они
сегодня оказались, но никакого удобного повода отвести ее в сторонку и
побеседовать наедине пока не представлялось. Придется им полностью пройти
через давно установленные и привычные для всех ритуалы и обычаи.
Прежде всего необходимо уложить в постель детей - они прямо на ходу
засыпают.
Затем, сгрудившись в огромной ванной комнате, они почистят зубы,
вымоют то, что должно быть вымыто, и сделают все прочие дела, которые
положено отправлять.
Третьим пунктом шел завтрак. Все вместе они прошли на кухню, чтобы
выпить молока, съесть немного ягод и хлеба. К этому времени игривые шутки,
прикосновения, похлопывания и поглаживания уже вызывали заметное набухание
пенисов и сосков и привели к выделению естественной смазки.
Затем, переместившись в гостиную, они расселись кружком и принялись
раскручивать на столике пустую молочную бутылку. Игра эта была древней;
вероятно, еще тысячу лет назад так поступали дети на своих безобидных
вечеринках. Однако сейчас в нее вкладывался куда более глубокий смысл:
элемент случайности, сопутствующий этой процедуре, создает настроение
демократичности и равенства в глазах судьбы, а эти чувства несовместимы с
ревностью и фаворитизмом.
Дунски надеялся, что первой ему достанется Руперт, и тогда он в
спокойной обстановке сможет сообщить ей то, что она как можно скорее
должна узнать. Однако бутылка, покрутившись, остановилась, указывая
горлышком на Малию. Бесшумно вздохнув, он сопроводил ее в спальню и
механически проделал то, что в другое время доставило бы ему настоящее
наслаждение, хотя, конечно, и не столь глубокое, как в уединениях с
Руперт. Когда все кончилось, Малия сказала:
- Кажется, твое сердце, об остальном я и не упоминаю, сегодня не
слишком расположено к этому занятию.
- Это ни в коей мере не отражает моей любви к тебе, - ответил Джеймс,
целуя ее в смуглую щеку. - У каждого мужчины бывают дни подъема и дни,
когда он чувствует себя неважно.
- Тыне подумай, я не жалуюсь, - успокоила его Малия. - Я тебя тоже
люблю. Просто мне кажется - надеюсь, ты не обидишься на меня за эти слова
- что как раз сегодня у тебя один из не лучших дней.
- Ты имитировала оргазмы?
- Нет, нет! Этого я никогда не делаю.
- Ну извини. Что-то сегодня тонус не тот. Наверно, нарушены биоритмы
или что-нибудь еще.
- Прощаю, хотя тут и обсуждать-то особенно нечего, - ответила Малия.
- Не переживай.
Они прошли в ванную комнату, и Дунски подумал: будь все эти вещи не
столь уж важными для нее, Малия вряд ли стала бы высказывать претензии,
пусть и в такой мягкой форме. В ванной комнате они застали Маркуса Уэллса
и Руперт. Пока они мылись, Дунски все время пытался встретиться взглядом с
Руперт и дать ей понять, что ему необходимо поговорить с ней наедине. Но
она целиком ушла в приятную процедуру и, подставляя тело струям воды, не
обращала на него внимания.
Они вернулись в гостиную и за разговором провели несколько минут,
пока появилась третья пара. На этот раз судьба благоволила к Дунски: он
крутанул бутылку и она остановилась, горлышком указывая на Руперт. С
облегчением вздохнув, он за руку провел ее в другую спальню, благоухавшую
сексуальными ароматами; простыня на кровати взмокла от пота. Ему, Дунски,
к этому не привыкать, а вот выглядывающий из-за его плеча Тингл, как и
Кэрд, бросающий смущенные взгляды из-за спины своего преемника Тингла,
способны даже ему внушить к подобным вещам хоть и легкое, но все-таки
отвращение.
Руперт легла на кровать и вытянулась, заложив руки за голову и выгнув
спину. Ее идеальные, конические груди уставились острыми сосками в
потолок. Джеймс присел рядом, взял ее за руку:
- Моя дорогая, любовь придется отложить на потом. Я... у нас
неприятности. Надо все обсудить.
- Крупные неприятности? - спросила она, садясь.
Он кивнул и, поглаживая ее руки, посвятил жену в события последних
дней.
- Так что сама видишь, надо решить, как вести себя сегодня. Придется
обойтись без многих обычных занятий. Но и внимания к себе привлекать
нельзя.
Она нервно пожала плечами.
- Этот Кастор... просто невероятно... такое чудовище!
- Его необходимо найти и остановить. Мне предстоит также узнать, где
находится Сник, и добиться от нее правды.
- А если и она представляет для нас опасность?
- Мне эта идея не по душе, но другого выхода не вижу. Придется
пропустить ее через стоунер и где-нибудь спрятать.
- Лучше уж она, чем мы, не так ли?
- Вот именно.
- Но тогда мы встанем с ней на одну ступеньку.
- Да черт с ним, - сказал он. - С этикой тут особенно считаться не
приходится. Сначала надо Сник разыскать. Придется обратиться к моему
агенту. Хотя не исключено, что он уже обо всем знает и позвонит мне сам.
- А как ты собираешься допрашивать Сник? Ведь нельзя же допустить,
чтобы она тебя узнала. Иначе тебе в любом случае придется посадить ее в
стоунер независимо ни от чего. Она все-таки органик.
- Сник будет находиться в глубоком химикогенном гипнозе и, выйдя из
него, не сможет меня узнать.
- Бедная Озма, - произнесла Руперт. - Она погибла из-за того, что
была твоей женой!
- Прошу прощения, я не рассказал тебе о ней раньше. Я никогда не
раскрывал подробности своей жизни в других днях, если они не имеют
отношения к деятельности иммеров.
- Это правильно, - согласилась Руперт. Она выпустила его руку и
сложила свои кисти на коленях. - Меня всегда интересовали другие твои
жизни. Особенно все, что касается женщин.
- Это не мои женщины. Я хочу сказать, что они не принадлежат Джеймсу
Дунски. С ними общаются другие мужчины. Для Дунски эти женщины не более,
чем мимолетные знакомые.
Это утверждение, конечно, не совсем соответствовало истинному
положению вещей. Однако ему совершенно не хотелось говорить о них. Чем
меньше она об этом знает, тем лучше для нее да и для него самого.
Руперт встала с кровати и крепко прижалась к нему.
- Я боюсь.
- И я тоже. По крайней мере сильно волнуюсь. Послушай. Если в манеже
я скажу тебе, что мне надо уйти, это будет означать, что у меня имеется
информация о Касторе или о Сник. Официально отпрашиваться я не стану,
вообще не хочу, чтобы Бюро Кредитов знало, что сегодня я был на работе.
Ничего не поделаешь - сегодняшним кредитом придется пожертвовать. К тому
же у меня имеется кредит за переработку. Воспользуюсь им.
- А зачем тогда туда ходить?
- Необходимо чем-то заняться, чтобы просто отвлечься от всего. Нужно
как-то снять напряжение. К тому же мой шеф, если захочет связаться, будет
искать меня в манеже. И вообще не хочу пропускать больше тренировок, чем
это допустимо, а то еще из формы выйду.
Руперт попросила его обрисовать Кастора, чтобы она смогла узнать его
при встрече, и Дунски подробно описал внешность сумасшедшего и его одежду.
Затем Дунски сказал:
- Кастор думает, что является Богом. А я для него, соответственно,
Сатана. В некотором роде для нас это везение. Если бы он был лишь слегка
помешан и хотел бы уничтожить нас, иммеров, то сообщил бы обо всем
правительству. Надеюсь, ты понимаешь, к чему это могло бы привести.
- Ты принял бы цианид? - спросила Руперт, и по телу ее еще раз
пробежала нервная дрожь.
- Надеюсь, хватило бы смелости. Я ведь давал клятву. И ты тоже. Мы
все.
- Это единственное, что можно сделать. Я хочу сказать, единственный
логичный и достойный поступок. Но...
В дверь постучали, и послышался голос Малии:
- Вы что там навсегда закрылись?
Дунски ответил, что они придут через минуту, и сказал Руперт:
- Этот наш групповой брак в последнее время что-то сильно мне
поднадоел. Видимо, я не отношусь к тому типу людей, которые хорошо себя
чувствуют в нем. Мне нужны более личные отношения, к тому же меня
возмущает чужая требовательность.
Глаза Руперт расширились от удивления.
- Ты действительно так считаешь?
- А разве иначе я стал бы об этом говорить?
- Знаю, что нет. Это просто риторический вопрос. Сказать по правде,
Джеймс, меня иногда эти отношения тоже очень сильно раздражают. Я даже
становлюсь ревнивой, хотя знаю, что вот этого-то уж никак не должна себе
позволять.
- Давай покончим с этим, как только разберемся с тем делом, о котором
я тебе только что рассказал. Объявим контракт недействительным. Если
повезет, успеем сделать это еще сегодня. Мне все это определенно не
подходит, да и тебе, судя по всему, тоже. Я по своему характеру скорее
принадлежу к приверженцам моногамного брака.
Она улыбнулась.
- Да. Тебе нужна только одна жена, то есть по одной на каждый день.
- Создавая личность Джеймса Дунски, я руководствовался идеей
группового брака. Мне казалось, что он хорошо впишется в такой образ
жизни. Но, видимо, я просчитался. Или на меня, когда я играю его роль,
слишком сильно влияют персонажи из других дней. Не знаю точно, в чем тут
дело, но переносить это определенно более не в состоянии.
- Поговорим об этом потом, - сказала Руперт. - А сейчас нам лучше
идти.
- А пока никаких отклонений от обычного ритуала, мы не должны раньше
времени привлекать к себе внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49