Мы довольно жестко
объяснили несостоятельность этой версии. Взрыв мог быть организован только
паразитами, наверняка и Гвамбе тоже стал их орудием. "В таком случае, -
заявил президент, - Америка должна объявить широкомасштабную войну Африке".
"В этом нет необходимости, - ответили мы, - этот взрыв предназначался нам.
Совершенно случайно, благодаря интуиции Холкрофта, паразиты просчитались.
Гвамбе не пойдет во второй раз на подобную авантюру". "А может, взрыв был
направлен против марсианской ракеты?" - сомневался Мелвилл еще какое-то
время. В конце концов мы убедили его в главном: надо как можно скорее
собрать побольше мыслящих людей, способных понять проблему паразитов, и
создать из них своего рода армию. Если людей с ПК-способностями будет
достаточно много, мы сможем обуздать мятеж Гвамбе, пока он не
распространился дальше. Но для этого нам нужно место, где можно работать
без помех.
Целое утро мы поднимали дух президента, накачивали его энергией для
решения кризиса. Мелвиллу пришлось выступить по телевидению и заявить о
случайной аварии на базе. (Взрыв уничтожил все в радиусе 30 миль - вот
почему мы услышали его в Вашингтоне.)
Это заявление успокоило американцев. Затем была тщательно проверена вся
система обороны и послано секретное сообщение Гвамбе, в котором его
предупреждали о немедленных ответных мерах, если взрывы повторятся. Заодно
мы решили объявить о своем спасении - все равно от паразитов этого не
скрыть, к тому же, слух о нашей гибели мог вызвать отчаяние у миллионов
людей, которые видели в нас лидеров борьбы с паразитами.
Обедали молча, в подавленном состоянии - теперь мы уже слабо надеялись
на победу. Выход был один: приобщить к нашим "посвященным" еще сотню-другую
людей, а затем попытаться уничтожить Гвамбе тем же способом, какой мы
использовали против Жоржа Рибо. Хотя мы наверняка будем под постоянным
контролем паразитов, которых теперь ничто не остановит, и они овладеют еще
одним лидером типа Гвамбе. Да что там Гвамбе - они вполне могут захватить и
Мелвилла! Из него-то как раз никогда не выйдет "посвященного". Он
принадлежит к тем 95% землян, кому не под силу осознать проблему паразитов.
С этого момента мы жили под постоянным риском, даже гуляя по улице
можно было ожидать, что паразиты запустят на нас какого-нибудь прохожего,
словно ракету. А если у этого прохожего случится при себе атомный пистолет,
то кто помешает ему прикончить нас?
И вот Райх как-то сказал:
- Жаль, что мы не можем взять и улететь на другую планету и основать
там новую расу...
Тогда рассуждать об этом не имело смысла. Мы знали, что в Солнечной
системе нет обитаемых планет, а на Земле нет такого корабля, на котором
человек мог бы пролететь пятьдесят миллионов миль до Марса.
И все же... а что если именно космический корабль мог бы решить
проблему нашей безопасности? Найдется же в Америке несколько ракет,
способных доставить пятьсот человек на Луну. Вдобавок, на орбите Земли
висят три космические станции. Здесь, на Земле, мы живем под постоянной
угрозой нападения паразитов - в космосе такой угрозы быть не должно.
Ну, конечно, - вот и найдено решение. Сразу же после обеда Райх, я и
Флейшман отправились к президенту и рассказали о своей задумке. Если
паразиты уничтожат нас, то и с Землей все будет покончено. Расправившись с
нами, они будут безжалостно уничтожать всякого, кто попытается проникнуть в
нашу тайну. Это была единственная надежда для Земли и ее обитателей -
отправить человек пятьдесят на Луну, где бы мы провели несколько недель на
одной из станций. За это время мы смогли бы хорошо подготовиться к битве с
паразитами. Если наших сил окажется недостаточно, то можно разделиться на
группы учителей, а каждая из этих групп поднимет в космос еще по полсотни
человек. Так мы постепенно создадим армию, способную освободить Землю.
По предположению одного историка, в те дни, когда паразиты пленили
Гвамбе, мы "подмяли" президента Мелвилла и вынудили его пойти нам
навстречу. Кстати, во время кризиса такие действия вполне могут быть
оправданы, впрочем, нам было ни к чему использовать силу - Мелвилла
настолько ужасал кризис, что он был рад сделать для нас все возможное.
Итак, у Спенсфилда и Ремизова был готов список из дюжины человек,
которых можно допустить в наш круг. Из него мы задействовали лишь половину
кандидатов. У Холкрофта и Эбнера были, кроме того, и свои кандидатуры. В
итоге, к вечеру мы собрали 30 человек, готовых сотрудничать с нами. ВВС США
помогли доставить их всех в Вашингтон, и к восьми утра следующего дня в
нашей группе уже было 39 участников. Могло быть и 41, но самолет, на
котором два психолога вылетели из Лос-Анжелеса, разбился в районе Большого
Каньона. О причинах аварии мы так и не узнали, хотя о них нетрудно
догадаться.
Президент сообщил, что на следующий день мы можем стартовать с
ракетодрома в Аннаполисе. За оставшееся время мы устроили нашим новым
ученикам ускоренные курсы феноменологии. Чем больше мы занимались ею
практически, тем быстрее у нас проходило обучение. Возможно, помогала общая
атмосфера грядущей беды (по крайней мере, Меррил, Филипс, Лиф и Эбнер
здорово изменились за это время). Уже к концу дня один из новичков смог
произвести легкий ПК-эффект - ему удалось поднять в воздух сигаретный
пепел.
И все же нас не оставляли дурные предчувствия. Казалось, угроза
исходила как извне, так и изнутри. Допустим, мы могли бы справиться с
кем-то из отдельных людей, но - представить страшно - ведь паразиты могут
натравить на нас любого из нескольких миллиардов жителей планеты. Эта мысль
вызывала чувство безнадежности, словно нам предстояло найти иголку в стоге
сена. Признаюсь, мы даже с президента не спускали глаз, покуда находились в
Вашингтоне: для паразитов не составляло особого труда проникнуть в его
мозг.
Между тем, успехи Гвамбе в Африке начали настораживать. Когда же ООН
сделала ему официальное предупреждение, то Гвамбе не замедлил использовать
этот документ в пропагандистских целях - смотрите, дескать, эти белые
пытаются запугать черных. И смута начала распространяться с такой
скоростью, что стало окончательно ясно: паразиты выбрали Африканский
континент плацдармом для массового вторжения в сознание. Не советуясь со
своими войсками, негритянские генералы спешили заявить о своей преданности
Гвамбе. За какие-то три дня тот сделался фактическим хозяином Африканских
Соединенных Штатов.
Всю ночь перед отлетом я лежал и думал - мне ведь для сна теперь
требовалась всего пара часов, и стоило чуть переспать, как ментальные силы
ослабевали, снижался контроль за сознанием. В ту ночь я сосредоточился на
проблеме, которая давно мучила и дразнила меня. Похоже, я проглядел кое-что
очень важное.
Это смутное чувство появилось после той ночи, когда паразиты уничтожили
всех, кроме нас пятерых. Мне кажется, с той поры мы не продвинулись
дальше. Разумеется, мы одержали несколько мелких побед, и все же - ощущение
такое, что главные наши достижения уже позади. Недаром же они оставили нас
в покое после ночной битвы.
Все животные похожи на машины: ими управляют рефлексы и привычки.
Человек, в значительной мере, - тоже машина, но с определенным уровнем
разума, а это означает свободу от привычек, возможность делать что-то новое
и необычное. Теперь я понял: мучило меня опасение, что я прогляжу как раз
одну из подобных привычек. Я бился за больший контроль над сознанием, но
глубинная привычка может стать помехой на пути к настоящему контролю.
Попытаюсь объяснить. Речь идет о некоем всплеске жизненной энергии,
которая помогла мне одолеть паразитов. Как я ни пытался выяснить ее
происхождение - ответ ускользал от меня. Давно замечено, что в
экстремальных состояниях неожиданно увеличиваются внутренние силы, о
которых раньше человек и не подозревал. К примеру, война может превратить
ипохондрика в героя. Происходит это от того, что у большинства людей
жизнеспособность контролируется подсознательными силами, до сих пор
неизведанными. Но я-то о них знаю.
Я могу погружаться в собственное сознание, словно механик, который
спускается в машинное отделение корабля, а определить этот источник
истинной внутренней силы не могу. Почему же? Ведь смог же я во время битвы
мобилизовать эту гигантскую энергию. Значит, если я не могу добраться до
корней жизненной энергии, то чего-то я пока не могу понять.
Всю ночь я ломал голову, пытался все глубже и глубже опуститься в омут
своего сознания. Бесполезно - какая-то невидимая преграда мешала мне, а
может, то были моя слабость и недостаток собранности, но только не
паразиты: их я не заметил ни одного.
К рассвету я окончательно выдохся, однако утром отправился вместе с
Райхом, Холкрофтом и братьями Грау в Аннаполис, чтобы провести последнюю
проверку ракеты.
Все было в порядке. Мы опросили всю обслуживающую бригаду под предлогом
выяснения обычной технической информации. Эти ребята показались нам
честными и дружелюбными. Мы поинтересовались, как они справились с работой,
и те ответили, что все прошло без сучка и задоринки. Но тут Холкрофт, молча
разглядывавший всех, вдруг спросил:
- А ваши все здесь присутствуют?
Полковник Массей, руководитель бригады, кивнул:
- Инженеры все на месте.
- А кроме инженеров? - настаивал Холкрофт.
- Только одного нет, но он не бог весть какая важная птица - это
Келлерман, помощник лейтенанта Косты. У него на утро назначен прием у
психиатра.
Коста отвечал за программирование бортового компьютера, который
контролировал расход топлива, температуру, состояние воздуха и прочие
параметры.
Я как бы невзначай попросил:
- Конечно, это не так важно, но все же мы бы хотели посмотреть на этого
парня - так, чистая формальность.
- Но лейтенант Коста знает о компьютере куда больше, чем Келлерман. Он
ответит на любой ваш вопрос.
- И все же, мы бы хотели увидеть именно его.
Тут же позвонили психиатру военной базы. Тот сказал, что Келлерман ушел
от него с полчаса назад. Охрана, проверявшая Келлермана, доложила, что он
двадцать минут как уехал кудато на мотоцикле. Коста неуверенно
оправдывался:
- У него в студенческом кампусе девчонка, ну и я иногда разрешаю ему
съездить к ней на чашку кофе во время перерыва. Наверняка он сейчас там.
Райх мимоходом заметил:
- Хорошо бы послать за ним. А пока неплохо бы проверить все цепи
компьютера.
Через час выяснилось, что с электронными мозгами ракеты полный порядок.
Однако посланный нарочный вернулся один: Келлермана никто не видел.
- Да ладно, - сказал Коста, - ну, может, парень по магазинам решил
пройтись в городе. Конечно, это нарушение правил - видимо, он решил, что в
это утро не до него...
Полковник Массей попробовал сменить тему, но Райх остановил его:
- Мне очень жаль, полковник, но мы никуда не полетим на этой ракете,
пока не побеседуем с Келлерманом. Не могли бы вы объявить срочный розыск?
Представляю, какими сумасшедшими занудами мы им показались, но что им
оставалось делать? Одним словом, двенадцать машин военной полиции и все
полицейские района были подняты по тревоге. Тут же прошла проверка в
местном аэропорту, и выяснилось, что человек с приметами Келлермана
несколько часов назад вылетел в Вашингтон. Поиск перекинулся в столицу -
там тоже всю полицию подняли на ноги.
Наконец, Келлермана нашли, ровно через час после назначенного старта -
в 15.30. Его опознали на вертолетной площадке внутренних авиалиний в числе
пассажиров, прилетевших из Вашингтона. Келлерман возмущался, заявлял, что
отлучился, чтобы купить обручальное кольцо для невесты и вовсе не
предполагал, что его хватятся. Однако стоило нам только глянуть на него,
как тут же все стало ясно - наши опасения были не напрасными. Этот тип
представлял собой любопытный случай раздвоения личности; существенная часть
его личности была совершенно незрелой - просто находка для паразитов. Его
сознание даже не надо было завоевывать: достаточно небольшой перестройки
его центров, остальное помогало довершить школярское желание выглядеть куда
важней, чем он был. Нечто подобное движет малолетними преступниками,
которые устраивают крушение поездов ради потехи - им просто хочется влиться
в мир взрослых и натворить что-нибудь этакое, что бы вызвало вполне
взрослые последствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
объяснили несостоятельность этой версии. Взрыв мог быть организован только
паразитами, наверняка и Гвамбе тоже стал их орудием. "В таком случае, -
заявил президент, - Америка должна объявить широкомасштабную войну Африке".
"В этом нет необходимости, - ответили мы, - этот взрыв предназначался нам.
Совершенно случайно, благодаря интуиции Холкрофта, паразиты просчитались.
Гвамбе не пойдет во второй раз на подобную авантюру". "А может, взрыв был
направлен против марсианской ракеты?" - сомневался Мелвилл еще какое-то
время. В конце концов мы убедили его в главном: надо как можно скорее
собрать побольше мыслящих людей, способных понять проблему паразитов, и
создать из них своего рода армию. Если людей с ПК-способностями будет
достаточно много, мы сможем обуздать мятеж Гвамбе, пока он не
распространился дальше. Но для этого нам нужно место, где можно работать
без помех.
Целое утро мы поднимали дух президента, накачивали его энергией для
решения кризиса. Мелвиллу пришлось выступить по телевидению и заявить о
случайной аварии на базе. (Взрыв уничтожил все в радиусе 30 миль - вот
почему мы услышали его в Вашингтоне.)
Это заявление успокоило американцев. Затем была тщательно проверена вся
система обороны и послано секретное сообщение Гвамбе, в котором его
предупреждали о немедленных ответных мерах, если взрывы повторятся. Заодно
мы решили объявить о своем спасении - все равно от паразитов этого не
скрыть, к тому же, слух о нашей гибели мог вызвать отчаяние у миллионов
людей, которые видели в нас лидеров борьбы с паразитами.
Обедали молча, в подавленном состоянии - теперь мы уже слабо надеялись
на победу. Выход был один: приобщить к нашим "посвященным" еще сотню-другую
людей, а затем попытаться уничтожить Гвамбе тем же способом, какой мы
использовали против Жоржа Рибо. Хотя мы наверняка будем под постоянным
контролем паразитов, которых теперь ничто не остановит, и они овладеют еще
одним лидером типа Гвамбе. Да что там Гвамбе - они вполне могут захватить и
Мелвилла! Из него-то как раз никогда не выйдет "посвященного". Он
принадлежит к тем 95% землян, кому не под силу осознать проблему паразитов.
С этого момента мы жили под постоянным риском, даже гуляя по улице
можно было ожидать, что паразиты запустят на нас какого-нибудь прохожего,
словно ракету. А если у этого прохожего случится при себе атомный пистолет,
то кто помешает ему прикончить нас?
И вот Райх как-то сказал:
- Жаль, что мы не можем взять и улететь на другую планету и основать
там новую расу...
Тогда рассуждать об этом не имело смысла. Мы знали, что в Солнечной
системе нет обитаемых планет, а на Земле нет такого корабля, на котором
человек мог бы пролететь пятьдесят миллионов миль до Марса.
И все же... а что если именно космический корабль мог бы решить
проблему нашей безопасности? Найдется же в Америке несколько ракет,
способных доставить пятьсот человек на Луну. Вдобавок, на орбите Земли
висят три космические станции. Здесь, на Земле, мы живем под постоянной
угрозой нападения паразитов - в космосе такой угрозы быть не должно.
Ну, конечно, - вот и найдено решение. Сразу же после обеда Райх, я и
Флейшман отправились к президенту и рассказали о своей задумке. Если
паразиты уничтожат нас, то и с Землей все будет покончено. Расправившись с
нами, они будут безжалостно уничтожать всякого, кто попытается проникнуть в
нашу тайну. Это была единственная надежда для Земли и ее обитателей -
отправить человек пятьдесят на Луну, где бы мы провели несколько недель на
одной из станций. За это время мы смогли бы хорошо подготовиться к битве с
паразитами. Если наших сил окажется недостаточно, то можно разделиться на
группы учителей, а каждая из этих групп поднимет в космос еще по полсотни
человек. Так мы постепенно создадим армию, способную освободить Землю.
По предположению одного историка, в те дни, когда паразиты пленили
Гвамбе, мы "подмяли" президента Мелвилла и вынудили его пойти нам
навстречу. Кстати, во время кризиса такие действия вполне могут быть
оправданы, впрочем, нам было ни к чему использовать силу - Мелвилла
настолько ужасал кризис, что он был рад сделать для нас все возможное.
Итак, у Спенсфилда и Ремизова был готов список из дюжины человек,
которых можно допустить в наш круг. Из него мы задействовали лишь половину
кандидатов. У Холкрофта и Эбнера были, кроме того, и свои кандидатуры. В
итоге, к вечеру мы собрали 30 человек, готовых сотрудничать с нами. ВВС США
помогли доставить их всех в Вашингтон, и к восьми утра следующего дня в
нашей группе уже было 39 участников. Могло быть и 41, но самолет, на
котором два психолога вылетели из Лос-Анжелеса, разбился в районе Большого
Каньона. О причинах аварии мы так и не узнали, хотя о них нетрудно
догадаться.
Президент сообщил, что на следующий день мы можем стартовать с
ракетодрома в Аннаполисе. За оставшееся время мы устроили нашим новым
ученикам ускоренные курсы феноменологии. Чем больше мы занимались ею
практически, тем быстрее у нас проходило обучение. Возможно, помогала общая
атмосфера грядущей беды (по крайней мере, Меррил, Филипс, Лиф и Эбнер
здорово изменились за это время). Уже к концу дня один из новичков смог
произвести легкий ПК-эффект - ему удалось поднять в воздух сигаретный
пепел.
И все же нас не оставляли дурные предчувствия. Казалось, угроза
исходила как извне, так и изнутри. Допустим, мы могли бы справиться с
кем-то из отдельных людей, но - представить страшно - ведь паразиты могут
натравить на нас любого из нескольких миллиардов жителей планеты. Эта мысль
вызывала чувство безнадежности, словно нам предстояло найти иголку в стоге
сена. Признаюсь, мы даже с президента не спускали глаз, покуда находились в
Вашингтоне: для паразитов не составляло особого труда проникнуть в его
мозг.
Между тем, успехи Гвамбе в Африке начали настораживать. Когда же ООН
сделала ему официальное предупреждение, то Гвамбе не замедлил использовать
этот документ в пропагандистских целях - смотрите, дескать, эти белые
пытаются запугать черных. И смута начала распространяться с такой
скоростью, что стало окончательно ясно: паразиты выбрали Африканский
континент плацдармом для массового вторжения в сознание. Не советуясь со
своими войсками, негритянские генералы спешили заявить о своей преданности
Гвамбе. За какие-то три дня тот сделался фактическим хозяином Африканских
Соединенных Штатов.
Всю ночь перед отлетом я лежал и думал - мне ведь для сна теперь
требовалась всего пара часов, и стоило чуть переспать, как ментальные силы
ослабевали, снижался контроль за сознанием. В ту ночь я сосредоточился на
проблеме, которая давно мучила и дразнила меня. Похоже, я проглядел кое-что
очень важное.
Это смутное чувство появилось после той ночи, когда паразиты уничтожили
всех, кроме нас пятерых. Мне кажется, с той поры мы не продвинулись
дальше. Разумеется, мы одержали несколько мелких побед, и все же - ощущение
такое, что главные наши достижения уже позади. Недаром же они оставили нас
в покое после ночной битвы.
Все животные похожи на машины: ими управляют рефлексы и привычки.
Человек, в значительной мере, - тоже машина, но с определенным уровнем
разума, а это означает свободу от привычек, возможность делать что-то новое
и необычное. Теперь я понял: мучило меня опасение, что я прогляжу как раз
одну из подобных привычек. Я бился за больший контроль над сознанием, но
глубинная привычка может стать помехой на пути к настоящему контролю.
Попытаюсь объяснить. Речь идет о некоем всплеске жизненной энергии,
которая помогла мне одолеть паразитов. Как я ни пытался выяснить ее
происхождение - ответ ускользал от меня. Давно замечено, что в
экстремальных состояниях неожиданно увеличиваются внутренние силы, о
которых раньше человек и не подозревал. К примеру, война может превратить
ипохондрика в героя. Происходит это от того, что у большинства людей
жизнеспособность контролируется подсознательными силами, до сих пор
неизведанными. Но я-то о них знаю.
Я могу погружаться в собственное сознание, словно механик, который
спускается в машинное отделение корабля, а определить этот источник
истинной внутренней силы не могу. Почему же? Ведь смог же я во время битвы
мобилизовать эту гигантскую энергию. Значит, если я не могу добраться до
корней жизненной энергии, то чего-то я пока не могу понять.
Всю ночь я ломал голову, пытался все глубже и глубже опуститься в омут
своего сознания. Бесполезно - какая-то невидимая преграда мешала мне, а
может, то были моя слабость и недостаток собранности, но только не
паразиты: их я не заметил ни одного.
К рассвету я окончательно выдохся, однако утром отправился вместе с
Райхом, Холкрофтом и братьями Грау в Аннаполис, чтобы провести последнюю
проверку ракеты.
Все было в порядке. Мы опросили всю обслуживающую бригаду под предлогом
выяснения обычной технической информации. Эти ребята показались нам
честными и дружелюбными. Мы поинтересовались, как они справились с работой,
и те ответили, что все прошло без сучка и задоринки. Но тут Холкрофт, молча
разглядывавший всех, вдруг спросил:
- А ваши все здесь присутствуют?
Полковник Массей, руководитель бригады, кивнул:
- Инженеры все на месте.
- А кроме инженеров? - настаивал Холкрофт.
- Только одного нет, но он не бог весть какая важная птица - это
Келлерман, помощник лейтенанта Косты. У него на утро назначен прием у
психиатра.
Коста отвечал за программирование бортового компьютера, который
контролировал расход топлива, температуру, состояние воздуха и прочие
параметры.
Я как бы невзначай попросил:
- Конечно, это не так важно, но все же мы бы хотели посмотреть на этого
парня - так, чистая формальность.
- Но лейтенант Коста знает о компьютере куда больше, чем Келлерман. Он
ответит на любой ваш вопрос.
- И все же, мы бы хотели увидеть именно его.
Тут же позвонили психиатру военной базы. Тот сказал, что Келлерман ушел
от него с полчаса назад. Охрана, проверявшая Келлермана, доложила, что он
двадцать минут как уехал кудато на мотоцикле. Коста неуверенно
оправдывался:
- У него в студенческом кампусе девчонка, ну и я иногда разрешаю ему
съездить к ней на чашку кофе во время перерыва. Наверняка он сейчас там.
Райх мимоходом заметил:
- Хорошо бы послать за ним. А пока неплохо бы проверить все цепи
компьютера.
Через час выяснилось, что с электронными мозгами ракеты полный порядок.
Однако посланный нарочный вернулся один: Келлермана никто не видел.
- Да ладно, - сказал Коста, - ну, может, парень по магазинам решил
пройтись в городе. Конечно, это нарушение правил - видимо, он решил, что в
это утро не до него...
Полковник Массей попробовал сменить тему, но Райх остановил его:
- Мне очень жаль, полковник, но мы никуда не полетим на этой ракете,
пока не побеседуем с Келлерманом. Не могли бы вы объявить срочный розыск?
Представляю, какими сумасшедшими занудами мы им показались, но что им
оставалось делать? Одним словом, двенадцать машин военной полиции и все
полицейские района были подняты по тревоге. Тут же прошла проверка в
местном аэропорту, и выяснилось, что человек с приметами Келлермана
несколько часов назад вылетел в Вашингтон. Поиск перекинулся в столицу -
там тоже всю полицию подняли на ноги.
Наконец, Келлермана нашли, ровно через час после назначенного старта -
в 15.30. Его опознали на вертолетной площадке внутренних авиалиний в числе
пассажиров, прилетевших из Вашингтона. Келлерман возмущался, заявлял, что
отлучился, чтобы купить обручальное кольцо для невесты и вовсе не
предполагал, что его хватятся. Однако стоило нам только глянуть на него,
как тут же все стало ясно - наши опасения были не напрасными. Этот тип
представлял собой любопытный случай раздвоения личности; существенная часть
его личности была совершенно незрелой - просто находка для паразитов. Его
сознание даже не надо было завоевывать: достаточно небольшой перестройки
его центров, остальное помогало довершить школярское желание выглядеть куда
важней, чем он был. Нечто подобное движет малолетними преступниками,
которые устраивают крушение поездов ради потехи - им просто хочется влиться
в мир взрослых и натворить что-нибудь этакое, что бы вызвало вполне
взрослые последствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34