Нет, общались, конечно, посредством видео, но разве можно
это сравнить с такой вот неторопливой беседой за столом в нашей
гостиной? Естественно, родителей интересовали мои успехи и жизненные
планы. Маму волновало, отчего я похудел и такой бледный. Отец
интересовался моей профессиональной подготовкой. Спросил, не бросил ли я
заниматься музыкой, и очень рад был услышать, что музыку я почитаю своей
второй профессией. Ирония судьбы! Музыкальные занятия в детстве я просто
ненавидел, но отец, разглядев у меня определенные способности, упорно
занимался со мной. Какие коленца не выкидывал я только лишь затем, чтобы
увильнуть от этого дела: и притворялся больным, и норовил удрать гулять
к возвращению домой своего строгого учителя... Кончилось тем, что
ухитрился испортить наш домашний фонаккорд, и он вместо звуков издавал
какое-то хриплое дребезжание. Но все напрасно! Воля у отца оказалась
железной, и, превозмогая мое бешеное сопротивление, он упорно пестовал
меня. Единственной отдушиной были периоды, когда по долгу службы отец
покидал Землю, иногда, случалось, надолго; тогда я мог перевести дух...
Превосходно владея фонаккордом, отец задался целью во что бы то ни стало
научить этому и меня, а также, весьма своеобразно, привить любовь к
музыке, резонно полагая, что всякий культурный человек должен быть душой
приобщен к этой высшей форме искусства. И странно, ему это удалось! В
Академии службы космической безопасности я избрал своей второй
специальностью искусствоведение и углубленно изучал теорию музыки.
Недавно сдал экзамен на присвоение квалификации
исполнителя-импровизатора. Такие дела ... Сейчас все это было весело
вспоминать, и мы от души смеялись. Потом мама попросила меня сыграть,
что я и сделал с большим удовольствием.
Родители были так рады приезду сына, что меня стали мучить
угрызения совести. Ведь еще два дня тому назад я и не помышлял прилетать
к ним, собираясь провести каникулы в веселой компании друзей совсем в
другом месте. Но в деле, которым я решил заняться, существенную помощь
мог оказать именно мой отец, Эльм Тони Ник. Как-никак, а он возглавлял
Совет экспертов Службы колонизации и уж наверняка про историю с Терфой
должен был знать многое...
Ночью мне не спалось. Из головы не шла загадочная цепочка смертей.
Устав ворочаться с боку на бок, я встал и, накинув рубаху, вышел из
своей комнаты захотелось побыть на воздухе. Спустился на первый этаж и,
направляясь к веранде, увидел, что дверь в кабинет отца приоткрыта, и
из-за нее пробивается полоска света. Тихонько заглянул. Он работал у
компьютера. Постучавшись, я вошел и устроился в кресле рядом.
- Не спится? - Отец отвел глаза от экрана. - Что так?
- А тебе?
- Да вот, работа приспела: изучаю новые данные от групп поиска.
Несколько новых планет, может быть, колонизуем. Ты-то что не спишь?
- Есть к тебе дело... - Вообще-то я собирался задать свои вопросы
завтра, но раз уж подвернулась возможность, решил не медлить. Тем более
что, в моем представлении, время было дорого.
- По моей части?
- Именно. Как раз связано с колонизацией одной из планет.
- Ну-ка, давай. - Он развернул кресло ко мне. - Любопытство, или по
службе?
- По службе... Скажи, что произошло на Терфе? В Общем каталоге
информация, мягко говоря, скудная...
- Но ведь у твоего ведомства свой каталог, там подробный отчет. Как
практиканту не разрешили воспользоваться?
Я кивнул.
- Ну и порядки у вас.
Среди прочих достоинств у отца есть замечательная черта не задавать
лишних вопросов. Нужно тебе, значит нужно. Вот и сейчас, немного
помолчав, он произнес:
- По правде сказать, дело это темное. И рассказывать особенно
нечего... Терфу закрыли, так по сути ни в чем не разобравшись. Поэтому,
боюсь, не смогу ответить, что же там произошло на самом деле... Но кое в
чем дополнить Общий каталог, пожалуй, сумею.
- Это я и прошу.
- Как вела расследование твоя Служба, мне неизвестно, хотя в это
время я присутствовал на планете. Мы с коллегами давали разъяснения по
научным вопросам. И только по тем, которые нам задавали. Не более.
Однажды я попытался обратить внимание старшего следователя, руководителя
группы дознания, на некоторые обстоятельства, по моему мнению, важные.
Но он в вежливой форме дал мне понять, что я лезу не в свое дело. Они,
мол, профессионалы, и сами знают, чем заниматься. Больше я не
вмешивался...
- Интересно получается, - внезапно перебил он сам себя. - Прошло
два года, и Служба космической безопасности в лице моего сына, без пяти
минут следователя, решила наконец поинтересоваться моим мнением. Извини
за любопытство: с чего вдруг?
Даже мой всегда сдержанный отец не удержался от вопроса. Что ж, его
можно понять.
- Обязательно объясню, но сначала расскажи, пожалуйста, то, о чем
собирался сообщить тогда.
- Что ж, давай так... Понимаешь, драматическое происшествие с
последней экспедицией, повлекшее за собой расстройство психики сразу
всех ее членов и оставшееся неразгаданным, бесспорно, самый значительный
эпизод в освоении Терфы. Но лишь эпизод! Там и до этого творились вещи,
совершенно необъяснимые. Например, с насыщением атмосферы кислородом.
Оно шло гораздо медленнее, чем ожидалось, хотя все смонтированные
установки работали с заданной производительностью. Одновременно инертные
газы, составляющие естественную атмосферу планеты и активно
откачиваемые, убывали совсем не так быстро, как мы бы хотели. Кроме
того, нарушалось естественное перемешивание газов: в атмосфере
образовались зоны, богатые кислородом, а наряду с ними участки, где лишь
обнаруживались его следы. И это несмотря на постоянно дующие ветры!
Скажем, в районе Станции воздух практически пригоден для дыхания, а
десятью километрами западнее изначального состава... Как будто стена
разделяет эти области. Нам так и не удалось объяснить этот феномен.
Отец встал с кресла и подошел к открытому окну. Долго молчал,
всматриваясь в темноту. Наконец, не поворачивая головы, произнес:
- Знаешь, Вет, на определенном этапе у меня даже сложилось
впечатление, что кто-то откровенно издевается над нами, над нашими
стараниями... Мы хорошо сделали, что ушли с Терфы.
- У тебя есть конкретные подозрения?
- Откуда?! Если б были.. - Он уселся на подоконник, привалившись к
косяку. - Это я так... Не обращай внимания. Мистика, рожденная
недостатком знаний...
Мне показалось, что он не договаривает.
- А эту, как ты выразился, мистику, вы не пытались проверить?
Вдруг, правда, кто-то препятствует землянам?
Он посмотрел на меня с любопытством:
- А ты сам как думаешь?
- Не темни, пап, выкладывай. Наверняка поработали в этом
направлении.
- Ну и догадливый у меня сын, - отец покачал головой. - Конечно,
работали. Особенно, если учесть, что такая мысль возникла не у одного
меня. И предпосылки были интересные. Есть там, как мы ее назвали,
Большая каменная гряда. Цепь высоких скал, опоясывающая через полюса всю
планету. К ней, как притоки к большой реке, со всех сторон сбегаются
цепочки скал поменьше. Смотри! - Он подошел к компьютеру и вызвал нужную
информацию. Вывел ее на большой экран на стене. - Это снимки Терфы из
космоса. Видишь гряду?
Не увидеть ее было невозможно. Действительно, будто большая река
текла по планете вдоль меридиана, собирая малые и большие притоки.
- Так вот, продолжал отец, именно в районе гряды и происходят все
фокусы. Вся остальная поверхность Терфы преимущественно равнинная, и в
целом насыщение кислородом атмосферы там шло успешно. Здесь картина
резко менялась: в районах малых образований замедлялось и по мере
приближения к главной скальной цепи прекращалось вовсе. Надо сказать,
что само существование Большой гряды поставило в тупик наших
планетологов. Их ученые совещания постоянно оканчивались скандалами,
всяк гнул свое. Но ни один из них не смог выдать гипотезу ее
происхождения, хоть мало-мальски выдерживающую критику. Я не специалист,
но, насколько понимаю, основная проблема заключалась в породах, лежащих
в основании гряды: не могла она на них возникнуть, согласно нашим
представлениям, и все тут... Конечно, мало ли у природы загадок. Сначала
на спор планетологов особого внимания не обратили, а потом, когда такое
дело, вспомнили... Короче, изучали мы эту область тщательно. И вширь, и
вглубь.
- Прости, перебил я, а ты тоже был на Терфе? Я имею в виду не
расследование по делу последней экспедиции, а тогда.
- Нет, не смог выбраться, к сожалению. Как всегда, хватало других
дел. Но регулярно изучал отчеты работавших там экспедиций.
- И что же?
- А ничего ровным счетом. Орешек оказался не по зубам. Скалы и
скалы. Никакого намека на искусственное происхождение, никаких следов
разумной деятельности. Мы уж и так и сяк судили-рядили полный хаос во
внутренней структуре. Магнитных или гравитационных аномалий тоже нет.
Зато новую загадку получили... Помнишь, я говорил, что в атмосферу над
грядой не проникал кислород?
- Конечно. И вы решили..?
- Да. Решили смонтировать несколько установок прямо на гряде.
- Они не заработали?
- Ну что ты! - отец усмехнулся. - Исправно заработали. Только
выделяемый кислород исчезал неизвестно куда... Вот так. Этот эксперимент
проводила предпоследняя экспедиция. Что случилось с последней, ты
знаешь...
- Скажи, прервал я затянувшуюся паузу, последняя экспедиция
чем-нибудь отличалась от предыдущих? Задачами, например...
- В целом нет. Предполагалась обычная работа. Правда, состав был
значительно сильнее: руководителем полетел Андерс Вэл, член Совета
экспертов. Ты, вероятно, знаешь выдающийся ученый. Хотел сам на месте
изучить все эти чудеса. И команду себе подобрал соответствующую лучших
специалистов Службы колонизации. Фрос, Миз, Гвич, врач Воря все у нас
люди известные. Жалко, Вэл недавно погиб, трагически и глупо...
- И Лиман Фрос тоже, - произнес я.
- Как? Когда?! - вскинул на меня взгляд отец.
- Вчера утром. На рыбалке. Внезапно остановилось сердце.
- У Лимана? - он растерянно покачал головой. - Никогда бы не
подумал, что с ним такое может случиться.
- И тем не менее случилось. Но это еще не все: в конце марта Гэл
Миз отправился в заповедник Амазонки и бесследно там исчез. Есть все
основания считать его тоже погибшим. Кстати, вот тебе и ответ на вопрос,
почему я заинтересовался делом Терфы...
- Думаю, относительно Миза ты ошибаешься, - сказал отец. - Как раз
в начале апреля он прилетал к нам. Консультировался у матери по каким-то
цветам.
Эту новость надо было хорошенько осмыслить. Кроме того, отец вряд
ли что мог добавить к сказанному. И потому, завершив разговор, я
поднялся и, пожелав спокойной ночи, отправился к себе.
Уже в дверях обернулся:
- Пап, а ты не помнишь, как звали начальника группы дознания? Ну
того, который не захотел тебя слушать на Терфе.
- Погрузившийся было вновь в работу отец обернулся, провел пальцем
по переносице:
- Имя не помню, а фамилия... Сейчас... Фогг! Старший следователь
Фогг.
- Альбин?!
- Точно. Ты его знаешь?
- Приходилось встречаться... Еще раз спокойной ночи.
Я вышел, плотно притворив дверь.
По крайней мере одно обстоятельство сейчас прояснилось нежелание
Фогга поручить мне накануне расследование дела, которое, возможно,
как-то связано с Терфой.
VI
Первое, что я сделал утром, это поинтересовался в Общем каталоге,
не нашелся ли в бассейне Амазонки пропавший Гэл Миз. Если бы это
произошло, то Служба обязательно дала бы такую информацию. Но нет.
Сообщалось, что поиски продолжаются. Ночью я воздержался от этого
запроса, а приказал себе сразу же спать, сегодня мне нужна была свежая
голова.
После завтрака отец куда-то улетел, и мы остались вдвоем с мамой. В
разговоре среди прочего я поинтересовался, зачем прилетал Гэл Миз. В
отличие от отца, мама страшно любопытна, и, конечно, первым делом стала
выяснять, откуда я его знаю. Ничего не поделаешь, пришлось покривить
душой и сочинить с горем пополам мало-мальски правдоподобную историю,
что я-де, занимаясь на практике одним делом, вынужден был ознакомиться с
некоторыми вопросами ботаники и неоднократно сталкивался с этим именем в
специальных материалах. Вчера узнал, что этот авторитетный ученый нанес
ей визит, и вот теперь любопытно зачем? Получилось, видимо, не очень
удачно, потому что мама, подавив улыбку, сочувственно произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40