Какое ты имеешь
право знать мою душу?
Бром отвел взгляд, лицо его искажали эмоции, и когда он заговорил,
слова казались чуть ли не вытянутыми из него клещами.
- Она - моя дочь, Род Гэллоуглас.
Род взглянул на изможденное лицо Брома, и в его глазах появился
сардонический блеск.
- Да, ты едва ли поверишь в это, не так ли?
Он отвернулся, глядя на долину, голос его смягчился от воспоминаний и
дум.
- Она была всего лишь служанкой в королевских палатах, Род
Гэллоуглас, и все же я любил ее. Она была маленькой, едва ли в половину
роста иной женщины, но все-таки на голову выше меня. И смертная, чересчур
смертная. И она была прекрасна, ах, как прекрасна! И хоть это и может
показаться странным, сильно желаема мужами двора. И все-таки, - голос
Брома принял тон удивления и благоговения, - она любила меня. Одна она из
всех живущих женщин, эльфов и смертных, видела во мне не карлика, эльфа
или князя, а только человека. И желала меня... И любила меня...
Он оборвал себя, в удивлении покачал головой и вздохнул.
- И я любил ее, Род Гэллоуглас, я любил одну только ее и зачал ей
Лицо его потемнело. Он сцепил руки за спиной и, нахмурившись,
уставился на землю.
- Когда она оказалась в тягости, и время ее быстро приближалось, а
скоро ее должно было разнести так, что об этом были бы догадаться все и
затравили бы ее жестокими шутками, хотя мы и были обвенчаны, я отправил ее
в лес, к моему народу. И там-то с помощью повивальных бабок в лице эльфов
и лепреконов она и родила прекрасное, смеющееся, частично эльфийское дитя.
Глаза его увлажнились. Он поднял голову, глядя сквозь Рода.
- Она умерла, когда ее дочери было всего два года, она умерла от
простуды. И мы похоронили ее там, под деревом, в лесу. И каждый год я
прихожу туда...
Его глаза снова сфокусировались на Роде.
- Но у меня все же осталось дитя, - он беспокойно отвернулся. - И что
мне следовало сделать? Вырастить ее рядом со мной и таким образом
позволить ей знать, что ее отец - искривленное существо и мишень для
плохих шуток? Выпустить ее, стыдящуюся меня?
Она выросла в лесу, зная эльфов и могилу своей матери, но никогда она
не знала, кто ее отец.
Род начал было протестовать, но Бром взмахом руки приказал ему
замолчать.
- Молчи! Так будет лучше!
Он медленно повернулся со смертью в глазах.
- И все же будет лучше, если она узнает об этом когда-нибудь от тебя,
Род, я с корнем вырву твой язык и обкорнаю тебе уши!
С каменным лицом Род изучил его и не нашел никаких слов в ответ.
- И поэтому ответь мне прямо, сейчас! - Бром уперся кулаками в бедра
и задрал подбородок. - Ибо знай сие: я - полусмертный и посему могу быть
убит, и может статься, что мне суждено будет сложить голову сегодня.
Голос его притих.
- Так скажи же мне, скажи бедному обеспокоенному отцу: ты любишь мое
- Да, - тихо произнес Род. - Так значит, я не случайно повстречал ее,
отправившись на юг?
Бром кисло улыбнулся.
- Конечно нет. Ужель ты мог когда-нибудь думать иначе?

Восток краснел, смущенный рассветом, а туман уже расходился, когда
Род въехал в лагерь нищих, чтобы разбудить их.
Но Туан оказался там раньше и, переходя от одного к другому, тряс,
пробуждая, нищих. Рядом с ним шел солдат, ставивший рядом с каждым кружку
горячего вина.
Туан поднял голову, увидел Рода и направился к нему с распростертыми
объятиями и улыбкой шириной в метр.
Он хлопнул Рода по спине и стиснул ему руку в костодробительном
рукопожатии. В глазах его было глубокое, почти наркотически спокойное
удовлетворение.
- Прими мою благодарность, друг Гэллоуглас, - сказал он. - Ты желаешь
мою жизнь - можешь забирать ее! Я в таком долгу перед тобой.
Род лукаво улыбнулся.
- Значит, ты решил сделаться вдвойне умеренным, верно? Ну, все к
лучшему.
Туан, кажется, отлично управлялся с делами в лагере нищих, поэтому
Род направил стопы к рядам ведьм и колдунов.
Тут все было в полном порядке: наготове стояли корзины с веревками и
упряжью из руки в руку переходил утренний отвар. Это был мощный напиток,
что-то вроде чифира с примесью бренди, и служил он во многом той же цели,
что и стимулятор, для доведения до максимума силы ведьм и колдунов.
В этом лагере под ногами всюду шныряли эльфы, распространявшие
амулеты и отвращавшие магию, оберегавшие всех, кто в этом нуждался. Ведьмы
и не ведьмы, чародеи и не чародеи - никогда не вредно иметь полную
уверенность. Амулеты не повредят, а могут и...
Тут Роду тоже нечего было делать, так что он поехал на поиски
Гвендайлон.
Он нашел ее среди старых, по Грамарийским понятиям, ведьм: им должно
быть было уже за двадцать.
Гвендайлон, казалось, что-то им объясняла с большой серьезностью,
чертя заостренным прутиком по земле диаграммы. Они ловили ее слова так,
словно каждый слог мог означать жизнь или смерть.
Похоже, сейчас было бы неподобающе прерывать ее.
Род повернул и поехал сквозь сутолоку спешащих фигур, запаха пищи,
гула голосов и вразнобой трубивших рогов, дальше, за дозоры, на
Бренденскую равнину.
Первые лучи солнца падали теперь косо на луг, испаряя последние
клочья тумана. Длинная трава была холодной и влажной от росы, а небо -
ясным и голубым.
А южного края поля заблистали острия копий. Солнце сверкало на
полированных доспехах воинов неприятельской армии. Ветер донес клацанье
металла, лошадиное ржание и гам пробуждавшегося лагеря. Советники тоже
проснулись рано.
Послышался стук копыт, Род повернулся и увидел несущегося к нему
через луг пажа.
- Как там, мой мальчик? - окликнул его Род, улыбнувшись и
приветственно махнув рукой ради внешнего вида бодрости.
- Ты должен явиться к королеве, мастер Гэллоуглас, - выдохнул
запыхавшийся паж, цепляясь за стремя Рода. - Милорд Бром О'Берин и лорды
Логайры уже там. То военный совет!

Военный совет быстро закончился, все были оповещены не больше чем о
сумме фактов и об окончательном варианте плана сражения, плюс была
сообщена новость, что Катарина, в конце концов, отказалась лично вести
войска в бой. Род заметил, что в течение всего совещания Катарина
простояла.
Затем они отправились каждый на свой участок: сэр Маррис - в центр,
старый герцог Логайр - на правый фланг, Род - на левый. Бром остался на
холме с Катариной и Гвендайлон управлять битвой в целом, новация,
порекомендованная Родом и принятая Бромом безоговорочно: малыш был могучим
бойцом, но его ноги были слишком коротки, чтобы сидеть на лошади при
столкновении всадников.
Том, когда ему предложили выбор сражаться вместе с нищими или
остаться с Родом, выбрал последний вариант, вероятно, потому, что хотел
быть в гуще боя.
Туан, конечно же, остался с нищими.
Когда он вскочил в седло, Катарина остановила его, положив ему руку
на колено. Род увидел, что она повязала ему вокруг предплечья шелковую
повязку.
Затем ее руки поднялись к нему умоляюще. Туан схватил их и прижал к
губам, потом нагнулся поцеловать ее в губы, затем повернул коня,
проскакал, наверное, метров десять, потом снова повернул.
С миг они стояли замерев: юная королева и белый рыцарь. Затем Туан
поднял своего коня на дыбы, развернулся и галопом поскакал к своему
оборванно-заплатанному войску.
Род тихо улыбнулся.
- Еще не время испытывать самодовольство, Род, - напомнил ему Векс.
Род скорчил гримасу;
- Ты, по твоему, кто? Сверчок Пиноккио?
Он обернулся, чтобы бросить последний взгляд на Гвендайлон, стоявшую
неподалеку от шатра королевы, а затем галопом поскакал на левый фланг.
Он был единственным всадником, идущим в бой без доспехов.
По обеим сторонам поля были полные панцирные доспехи четырнадцатого
века. Но доспехи южан были собраны в твердую, сверкающую стену, в то время
как рыцари Катарины были расставлены группами с промежутком между ними в
двадцать метров вдоль всей длины вражеского строя.
"Да, тут есть несколько дыр, - подумал Род. - И единственная шеренга
пехотинцев позади рыцарей королевы - не слишком благоприятно сравнивалась
с плотными массами за спиной мятежников. Нет, это зрелище определенно не
вселяет уверенности в победу".
Но нищих в поле зрения не было, как и если уж на то пошло, колдунов и
ведьм или эльфов.
Вместо них мятежников ждали несколько неприятных сюрпризов.
Тем временем на южном конце поля протрубил рог. Мятежные рыцари по
сигналу взяли копья наперевес.
Возникла долгая напряженная пауза - затем кони рванулись вперед.
Копыта коней глухо застучали и переросли в грохот горной лавины,
когда две металлические шеренги понеслись навстречу друг другу.
Во время скачки строй северян сплотился в центре до такой степени,
что там рыцари скакали плечом друг к другу, в то время как фаланги оказали
Из строя мятежников раздавались уже торжествующие возгласы, когда те
почувствовали приближение легкой добычи: мятежникам оставалось только
обогнуть строй северян с флангов и таким образом поймать королевскую
конницу в ловушку.
И с победоносным ревом мятежники кинулись обходить конницу северян с
флангов.
Крик разбился на дикие вопли, когда внезапно земля провалилась под их
ногами. Кони вместе с рыцарями провалились и забарахтались в двухметровом
рву.
Эльфы хорошо поработали ночью.
Пехотинцы кинулись бегом на выручку своих господ, но теперь из лесов
по краям поля с воем вырвались нищие, вооруженные кто ножом, кто мечом, а
кто дубиной, и с яростью набросились на пехотинцев.
И все же их сильно превосходили численностью.
Но тут в действие вступили военно-воздушные силы. Упряжки из четырех
левитирующих чародеев с юношеским пушком на щеках, поддерживающие под
собой раскачивающиеся корзины. В каждой из таких корзин сидела
телекинетирующая ведьма. Чародеи пускали наобум стрелы в свалку - руки у
них были свободны благодаря кожаной упряжке на поясе. Из корзин вылетали
булыжники, направляемые ведьмами, чтобы ударить с силой, более чем
достаточной для оглушения. Южане в них пускали стрелы, но ведьмы успешно
отражали их, а иногда даже ухитрялись направить их обратно к своим
владельцам.
Простая упорядоченная битва теперь превратилась в хаос рукопашного
боя.
Но рыцари юга были все еще очень заняты. Кодекс диктовал, что с
рыцарем мог сражаться только другой рыцарь - пешего солдата могли убить
даже за попытку сделать это, и помоги ему небо, если он попытается и
победит.
Поэтому рыцари королевы пробивали себе дорогу наружу из центра вдоль
рядов мятежников, и большое число их погибало по дороге. Но число
мятежников, погибающих в схватке, было значительно больше, потому что
Катарина, подобно своему отцу до нее, сочла подобающим давать своим
рыцарям немного сверхурочного в смысле тренировки.
Внезапно как раз перед Родом в воздухе появился Тоби.
- Мастер Гэллоуглас! Герцога Логайра жестоко теснят, ты должен
явиться к нему на помощь!
Он исчез столь же быстро, как и возник. Может быть, это была и не
лучшая форма боевой связи, но она была намного лучше той, которую имели
мятежники.
Род отправил на тот свет своего текущего противника парированием и
выпадом с уколом между нагрудным панцирем и шлемом, затем вывел Векса из
свалки боя.
Он проскакал вокруг рядов на другой конец строя, где долговязая,
одетая в доспехи фигура рыцаря с пылающим мечом как раз закончила
прорубать себе дорогу сквозь войско к Логайру. Один из советников пытался
спасти положение выведя из строя руководство противника. Его меч был
странного, лучистого вида. Род не знал, чем он был, но он был чем-то более
страшным оружием в обличье меча.
Род с ходу влетел в эту сечу, пробороздив себе дорогу сквозь
сцепившиеся пары солдат и нищих, скользя по крови и отсеченным головам.
Логайр заметил надвигающийся удар и вскинул щит, чтобы отразить его.
Меч осветился, бесшумно прорезав щит, но к счастью не задел Логайра.
Старый герцог закричал от боли, когда жар прошел через его щит и доспехи к
его телу, и на миг ослабил свою оборону.
Советник замахнулся мечом для последнего удара...
В этот момент Векс на полном скаку врезался в коня советника.
Животное свалилось, и всадник полетел с воплем ужаса, выбитый меч упал
наземь.
Солдаты спешно отпрянули, чтобы их ненароком не задело, когда упадет
магический меч.
Род, без малейшего шевеления совести, развернул Векса и растоптал
советника его железными копытами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50