Это-то и есть врожденное противоречие...
- Господа, - вмешался с сарказмом Туан, - мне крайне неприятно
перебивать столь ученую беседу, но Пересмешник ждет и может вполне даже
проснуться.
- А?... О! Ах, да!... - Род повернулся к двери. - через пять минут
увидимся.
- Да, мы должны продолжить беседу, - ухмыльнулся Большой Том и
повернул к двери справа.
Род приоткрыл собственную дверь, напрягая мышцы рук. Но дверь все
равно заскрипела. Она стонала. Она завизжала. Она подала формальный
протест.
Род бросился вперед, времени у него было только только, чтобы
сообразить, что Пересмешник заботливо оставил дверные петли несмазанными в
качестве примитивной, но очень эффективной системы сигнализации, прежде
чем Пересмешник завизжал: "Караул!" и вскочил с постели, нанося рубящие
удары ладонями.
Род блокировал удар сверху и сделал выпад в солнечное сплетение. Его
рука была тоже умело отражена, в следующий момент визг Пересмешника: "На
помощь!" пронзил ему уши.
У Рода как раз достало времени, чтобы оценить юмор ситуации: черный
пояс зовет на помощь, прежде чем увидел удар ноги, метящей ему в пах.
Он отпрыгнул назад, но Пересмешник прыгнул следом за ним. На этот раз
удар прошел.
Род покатился по полу, корчась от боли.
Он увидел ногу, нацелившуюся ему прямо в челюсть. Ему удалось как раз
достаточно отвернуть голову: нога скользнула по левой стороне черепа.
Он увидел россыпь красных звездочек, пылающих на черном фоне, и
бешено затряс головой, пытаясь как можно быстрее прояснить ее.
Сквозь звон в ушах он услышал еще один визг, неожиданно оборвавшийся,
затем глухой стук, потом рев Большого Тома.
- Твоя праща, Туан! На этот визг сейчас сбегутся охранники!
Затем великан склонился над ним, приблизив лицо.
- Ты сильно ранен, мастер?
Род никогда не подозревал, что пивной перегар и лук могут так хорошо
пахнуть.
- Со мной все в порядке, - выдохнул он. - Слава небесам, удар
пришелся немного не по центру!
- Ты можешь сам встать?
- Через минуту. Гвендайлон, однако, может быть временно разочарована.
Как это тебе удалось, Большой Том?
- Я поймал его ногу на взмахе, - усмехнулся Большой Том, - затем
подбросил его ввысь. Затем провел апперкот, допрежь он приземлился.
Род недоверчиво уставился на него.
- Что?
- Апперкот. В поддых.
Род перекатился, подобрал под себя колени и в изумлении покачал
головой.
- Апперкот вырубает черный пояс. Зовите репортеров!
Снаружи раздался крик, но он внезапно оборвался.
Род вскинул голову, прислушиваясь. Затем он с трудом поднялся на
ноги, все еще прижимая руки к паху, и только что не выпал из двери,
игнорируя озабоченные протесты Большого Тома.
На каменном полу пивного зала лежало еще три тела.
Туан стоял на перилах балкона, туго натянув в руках пращу, плотно
стиснув челюсти, с выражением холодного страха в глазах.
- Сперва появился один, - монотонно произнес он. - Потом другой,
затем третий. Первых двух я отправил к праотцам, допрежь они успели
закричать, но с третьим я запоздал.
Туан повернулся спиной к залу. Через минуту он медленно и твердо
произнес:
- Не нравится мне это убийство.
Затем его глаза прояснились.
- Так, - кивнул Род, охнув, когда короткий спазм тошноты заставил его
вцепиться в перила. - Никакому человеку, стоящему звания "человек
разумный" не нравится это, Туан. Но не позволяй этому тревожить себя, это
война.
- О, я убивал раньше, - губы Туана сжались. - Но убивать людей,
которые еще три дня назад пили за мое здоровье...
Род кивнул закрывая глаза.
- Я знаю. Но если ты лелеешь хоть какую-нибудь надежду стать королем,
Туан Логайр, или даже могущественным герцогом, ты должен в первую очередь
научиться не позволять этому беспокоить себя.
Он поднял взгляд на юношу.
- Кроме того не забывай - они бы без колебаний убили бы тебя, если бы
только смогли.
Том вышел на балкон, неся скрученного Пересмешника в руках, словно
младенца.
Он быстро оглядел пивной зал, и его лицо отвердело.
- Новые убитые? - он отвернулся, осторожно положил Пересмешника рядом
с распростертыми телами его приспешников и вздохнул. - Ау-оем! Но увы,
таковы уж времена и мода.
Он нагнулся заняться связыванием одного из приспешников, высокого
тощего человека-скелета со шрамом там, где ему полагалось иметь ухо -
сувенир на память о королевском правосудии.
Род посмотрел и кивнул: Пересмешник толково выбрал себе соучастников.
Они имели веские причины ненавидеть монарха. Род медленно выпрямился,
содрогнувшись от боли.
Туан взглянул на него.
- Тебе следует присесть и отдохнуть, Род Гэллоуглас.
Род сделал быстрый резкий вздох и замотал головой.
- Это просто боль. Не лучше ли нам сволочь этих вниз, в тюрьму?
В глазах молодого Логайра сверкнул огонек.
- Нет, свяжите их и держите здесь. У меня есть для них отличное
применение.
Род нахмурился.
- Что ты имеешь ввиду под словом "применение"?
- Не спрашивай, мастер, - поднял руку Большой Том. - Если Туан
нуждается в них - предоставь их ему. Этот малыш прекрасно знает свое
ремесло. Я никогда не видывал и очень редко слыхивал о каком-либо
человеке, который мог бы так управлять толпой.
Он повернулся и спрыгнул вниз по лестнице, проверил павших на
сердцебиение, связал одного, все еще живого и уволок под балкон их всех.
Затем он подхватил их капитана у очага и перекинул его через плечо.
- Том, - окликнул Туан, и когда великан поднял взгляд, приказал. -
Принеси тот рог, что висит над каминной полкой и барабан рядом с ним.
Том кивнул и взял с гвоздя помятый, закрученный спиралью охотничий и
забрал один из барабанов - ничего большего, чем пустой бочонок с
натянутыми по обеим сторонам шкурами - с его места на каминной полке.
Род нахмурился, сбитый с толку.
- Для чего тебе понадобились барабан и горн?
Туан усмехнулся.
- Ты умеешь играть на роге?
- Ну, я не совсем подхожу для первого кресла в филармонии, но...
- Сумеешь, - сказал Туан с пляшущими от возбуждения глазами.
Большой Том взбежал по лестнице с Пересмешником на одном плече и
трубой и барабаном на другом.
Он бросил инструменты и положил связанного к его товарищам. Затем
выпрямился, уперев кулаки в бока, и ухмыльнулся.
- Здорово, мастера! Ну и что теперь ты велишь нам сделать с ними,
Лордик?
- Ты возьмешь барабан, - сказал Туан, - и когда я дам тебе знак,
повесишь этих четверых на перилах балкона, но не за шею. То намного больше
к нашей чести, что мы взяли их живыми.
Род вскинул бровь.
- Это не тот старый анекдот, что мы, мол, достаточно могущественны,
чтобы быть милостивыми?
Он не услышал ответа, потому что Большой Том принялся бить в барабан.
Помещение наполнил топорный рокот.
Род поднял рог.
Туан ухмыльнулся, вскочил на перила, встал, широко расставив ноги и
сложив руки на груди.
- Созови их, мастер Гэллоуглас! - крикнул он.
Род поднес к губам мундштук и заиграл "побудку".
Она звучала довольно-таки странно на охотничьем роге, но свое
воздействие все же произвела. Прежде чем он добрался до середины второго
куплета, зал заполнился нищими, грабителями, хромыми, однорукими, ворами,
карманниками и убийцами.
И ропот - прибой и ветер перед штормом - наполнил зал как контрапункт
к барабану и рогу. Все они были спросонья, с осоловелыми глазами, с
затуманенными мозгами, швыряющими друг другу тысячи недоверчивых вопросов,
с потрясением и испугом увидевшие Туана, брошенного ими в тюрьму, который
теперь стоял высоко и гордо в зале, из которого он недавно был изгнан.
Ему полагалось страшиться их, ему следовало страшиться возврата, а
если уж он вернулся, созывая их к себе горном и барабаном - а куда же
делся Пересмешник?
Они были потрясены и больше чем малость испуганы. Люди, которых
никогда не учили мыслить, теперь столкнулись с немыслимым.
Род закончил свое туше и резко оторвал трубу от губ, завертев ее
сверкающим кругом, кончившимся тем, что раструб уперся ему в бедро.
Большой Том дал барабану последний, заключительный "бум".
Туан провел рукой в сторону Большого Тома и начал очень тихо щелкать
пальцами. Барабан снова заговорил, рокочуще, настойчиво и очень тихо.
Род поднял взгляд на Туана, который усмехался, уперев руки в бока -
ни дать, ни взять, царственный эльф, явившийся в свое королевство. Он
посмотрел на зрителей, потрясенных и преисполненных страха, пялившихся,
разинув рты, на повелительную, командующую фигуру возвышающуюся над ними.
Род был вынужден признать, что это был отличный способ начать речь.
Туан вскинул руки, и зал затих, за исключением мерного рокота
барабана Тома.
- Вы прогнали меня! - крикнул Туан.
Толпа съежилась, бормоча, полная страха.
- Прогнали и выбросили вон! - воскликнул Туан. - Вы отвратили от меня
глаза свои, отвернулись от меня, думали никогда больше не смотреть мне в
Ропот усилился, начиная принимать угрюмый, отчаянный оттенок.
- Разве это не так, разве я не был изгнан вами? - вопросил Туан, а
затем добавил обращаясь к толпе. - Тихо!
И как по волшебству зал затих.
Он навел на толпу обвиняющий перст и прорычал:
- Разве я не был изгнан?
На этот раз были некоторые пробормотавшие:
- Да.
- Разве не так? - в третий раз обратился Туан.
Хор "да" еще более усилился.
- Разве не так?
- Да! - наконец это слово прокатилось по головам всей толпы.
- Разве вы не называли меня предателем?
- Да, - снова ответила толпа.
- И тем не менее вот он я, стою здесь, - выкрикнул Туан, - как
видите, сильный и свободный, и снова в качестве хозяина Дома Хлодвига!
Никто этого не оспаривал.
- А где те настоящие предатели, которые увидели бы вас разорванными в
клочья в безнадежной битве? Предатели, которые превратили Дом Хлодвига в
тюрьму в мое отсутствие? Где они теперь, чтобы оспаривать мое главенство?
Он положил руки на бедра, в то время как толпа пустила этот вопрос по
рядам, а Том быстро привязал десятифутовую нить к путам Пересмешника, а
другой конец привязал к столику перил.
Когда ропот толпы: "Где Пересмешник?" стал усиливаться, он обслужил
таким же образом троих его приспешников.
Туан дал ропоту нарасти и усилиться, затем как раз тогда, когда он
достиг своего пика, подал знак Тому.
Том с Родом перебросили связанных, и они повисли по двое по обе
стороны от Туана. Пересмешник пришел в сознание и начал извиваться и
брыкаться на конце своей веревки.
Зал заполнило потрясенное молчание. Туан усмехнулся и сложил руки на
груди.
Толпа зарычала, словно один огромный дикий зверь, и устремилась
вперед. Последние ряды начали прыгать, пытаясь достать его болтающиеся
ноги. Непристойные эпитеты и проклятия Пересмешнику и его молодчикам
летели со всех углов набитого зала.
- Вот! - крикнул Туан, вскидывая руки, и толпа замолкла. - Вот они -
предатели и воры, отнявшие у вас все свободы, что я добыл для вас!
Большой Том усмехнулся, не сводя горящих глаз с молодого лорда,
раскачиваясь в ритм со словами юноши.
Ибо воистину паренек сейчас казался четырех метров ростом.
- Разве вы не были рождены безо всяких хозяев? - крикнул Туан.
- Да! - проревела в ответ ему толпа.
- Вы родились для воли! - прогремел Туан. - Верно, для свободы быть
вне закона и нищенствовать, но рожденные свободными!
Туан сделал паузу, и как только возгласы толпы смолкли, продолжил:
- Разве вы не родились дикими! - прокричал он.
- Да! - завизжала в ответ толпа. - Да, да! Да!
- Разве я украл у вас вашу свободу?
- Нет-нет!
Кривобокий горбун с повязкой на глазу крикнул:
- Нет, Туан! Ты дал нам еще больше свободы!
Толпа утвердительно зашумела.
Туан снова скрестил руки, улыбаясь и давая одобрительным крикам идти
свои чередом.
Как только они прошли свой зенит, он снова вскинул руки и крикнул:
- Говорил ли я вам?
Снова воцарилось молчание.
- Говорил ли я вам, что вы должны иметь мое разрешение на ночь любви?
- Нет! - заревели они в ответ, оба пола, для разнообразия
объединившись.
- И никогда не скажу!
Они закричали:
- Ура!
Туан улыбнулся и почти застенчиво склонил голову на бок в знак
благодарности.
- И все же! - голос Туана упал на низкий, угрюмый, гневный регистр.
Он нагнулся вперед, махнув перед зрителями стиснутыми кулаками.
- Когда я вернулся в эти стены сей темной вечерней порой, что же я
обнаружил?
Голос его, усиливаясь, поднялся.
- Вы позволили этим подлым негодяям украсть у вас все то, что я дал
вам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
- Господа, - вмешался с сарказмом Туан, - мне крайне неприятно
перебивать столь ученую беседу, но Пересмешник ждет и может вполне даже
проснуться.
- А?... О! Ах, да!... - Род повернулся к двери. - через пять минут
увидимся.
- Да, мы должны продолжить беседу, - ухмыльнулся Большой Том и
повернул к двери справа.
Род приоткрыл собственную дверь, напрягая мышцы рук. Но дверь все
равно заскрипела. Она стонала. Она завизжала. Она подала формальный
протест.
Род бросился вперед, времени у него было только только, чтобы
сообразить, что Пересмешник заботливо оставил дверные петли несмазанными в
качестве примитивной, но очень эффективной системы сигнализации, прежде
чем Пересмешник завизжал: "Караул!" и вскочил с постели, нанося рубящие
удары ладонями.
Род блокировал удар сверху и сделал выпад в солнечное сплетение. Его
рука была тоже умело отражена, в следующий момент визг Пересмешника: "На
помощь!" пронзил ему уши.
У Рода как раз достало времени, чтобы оценить юмор ситуации: черный
пояс зовет на помощь, прежде чем увидел удар ноги, метящей ему в пах.
Он отпрыгнул назад, но Пересмешник прыгнул следом за ним. На этот раз
удар прошел.
Род покатился по полу, корчась от боли.
Он увидел ногу, нацелившуюся ему прямо в челюсть. Ему удалось как раз
достаточно отвернуть голову: нога скользнула по левой стороне черепа.
Он увидел россыпь красных звездочек, пылающих на черном фоне, и
бешено затряс головой, пытаясь как можно быстрее прояснить ее.
Сквозь звон в ушах он услышал еще один визг, неожиданно оборвавшийся,
затем глухой стук, потом рев Большого Тома.
- Твоя праща, Туан! На этот визг сейчас сбегутся охранники!
Затем великан склонился над ним, приблизив лицо.
- Ты сильно ранен, мастер?
Род никогда не подозревал, что пивной перегар и лук могут так хорошо
пахнуть.
- Со мной все в порядке, - выдохнул он. - Слава небесам, удар
пришелся немного не по центру!
- Ты можешь сам встать?
- Через минуту. Гвендайлон, однако, может быть временно разочарована.
Как это тебе удалось, Большой Том?
- Я поймал его ногу на взмахе, - усмехнулся Большой Том, - затем
подбросил его ввысь. Затем провел апперкот, допрежь он приземлился.
Род недоверчиво уставился на него.
- Что?
- Апперкот. В поддых.
Род перекатился, подобрал под себя колени и в изумлении покачал
головой.
- Апперкот вырубает черный пояс. Зовите репортеров!
Снаружи раздался крик, но он внезапно оборвался.
Род вскинул голову, прислушиваясь. Затем он с трудом поднялся на
ноги, все еще прижимая руки к паху, и только что не выпал из двери,
игнорируя озабоченные протесты Большого Тома.
На каменном полу пивного зала лежало еще три тела.
Туан стоял на перилах балкона, туго натянув в руках пращу, плотно
стиснув челюсти, с выражением холодного страха в глазах.
- Сперва появился один, - монотонно произнес он. - Потом другой,
затем третий. Первых двух я отправил к праотцам, допрежь они успели
закричать, но с третьим я запоздал.
Туан повернулся спиной к залу. Через минуту он медленно и твердо
произнес:
- Не нравится мне это убийство.
Затем его глаза прояснились.
- Так, - кивнул Род, охнув, когда короткий спазм тошноты заставил его
вцепиться в перила. - Никакому человеку, стоящему звания "человек
разумный" не нравится это, Туан. Но не позволяй этому тревожить себя, это
война.
- О, я убивал раньше, - губы Туана сжались. - Но убивать людей,
которые еще три дня назад пили за мое здоровье...
Род кивнул закрывая глаза.
- Я знаю. Но если ты лелеешь хоть какую-нибудь надежду стать королем,
Туан Логайр, или даже могущественным герцогом, ты должен в первую очередь
научиться не позволять этому беспокоить себя.
Он поднял взгляд на юношу.
- Кроме того не забывай - они бы без колебаний убили бы тебя, если бы
только смогли.
Том вышел на балкон, неся скрученного Пересмешника в руках, словно
младенца.
Он быстро оглядел пивной зал, и его лицо отвердело.
- Новые убитые? - он отвернулся, осторожно положил Пересмешника рядом
с распростертыми телами его приспешников и вздохнул. - Ау-оем! Но увы,
таковы уж времена и мода.
Он нагнулся заняться связыванием одного из приспешников, высокого
тощего человека-скелета со шрамом там, где ему полагалось иметь ухо -
сувенир на память о королевском правосудии.
Род посмотрел и кивнул: Пересмешник толково выбрал себе соучастников.
Они имели веские причины ненавидеть монарха. Род медленно выпрямился,
содрогнувшись от боли.
Туан взглянул на него.
- Тебе следует присесть и отдохнуть, Род Гэллоуглас.
Род сделал быстрый резкий вздох и замотал головой.
- Это просто боль. Не лучше ли нам сволочь этих вниз, в тюрьму?
В глазах молодого Логайра сверкнул огонек.
- Нет, свяжите их и держите здесь. У меня есть для них отличное
применение.
Род нахмурился.
- Что ты имеешь ввиду под словом "применение"?
- Не спрашивай, мастер, - поднял руку Большой Том. - Если Туан
нуждается в них - предоставь их ему. Этот малыш прекрасно знает свое
ремесло. Я никогда не видывал и очень редко слыхивал о каком-либо
человеке, который мог бы так управлять толпой.
Он повернулся и спрыгнул вниз по лестнице, проверил павших на
сердцебиение, связал одного, все еще живого и уволок под балкон их всех.
Затем он подхватил их капитана у очага и перекинул его через плечо.
- Том, - окликнул Туан, и когда великан поднял взгляд, приказал. -
Принеси тот рог, что висит над каминной полкой и барабан рядом с ним.
Том кивнул и взял с гвоздя помятый, закрученный спиралью охотничий и
забрал один из барабанов - ничего большего, чем пустой бочонок с
натянутыми по обеим сторонам шкурами - с его места на каминной полке.
Род нахмурился, сбитый с толку.
- Для чего тебе понадобились барабан и горн?
Туан усмехнулся.
- Ты умеешь играть на роге?
- Ну, я не совсем подхожу для первого кресла в филармонии, но...
- Сумеешь, - сказал Туан с пляшущими от возбуждения глазами.
Большой Том взбежал по лестнице с Пересмешником на одном плече и
трубой и барабаном на другом.
Он бросил инструменты и положил связанного к его товарищам. Затем
выпрямился, уперев кулаки в бока, и ухмыльнулся.
- Здорово, мастера! Ну и что теперь ты велишь нам сделать с ними,
Лордик?
- Ты возьмешь барабан, - сказал Туан, - и когда я дам тебе знак,
повесишь этих четверых на перилах балкона, но не за шею. То намного больше
к нашей чести, что мы взяли их живыми.
Род вскинул бровь.
- Это не тот старый анекдот, что мы, мол, достаточно могущественны,
чтобы быть милостивыми?
Он не услышал ответа, потому что Большой Том принялся бить в барабан.
Помещение наполнил топорный рокот.
Род поднял рог.
Туан ухмыльнулся, вскочил на перила, встал, широко расставив ноги и
сложив руки на груди.
- Созови их, мастер Гэллоуглас! - крикнул он.
Род поднес к губам мундштук и заиграл "побудку".
Она звучала довольно-таки странно на охотничьем роге, но свое
воздействие все же произвела. Прежде чем он добрался до середины второго
куплета, зал заполнился нищими, грабителями, хромыми, однорукими, ворами,
карманниками и убийцами.
И ропот - прибой и ветер перед штормом - наполнил зал как контрапункт
к барабану и рогу. Все они были спросонья, с осоловелыми глазами, с
затуманенными мозгами, швыряющими друг другу тысячи недоверчивых вопросов,
с потрясением и испугом увидевшие Туана, брошенного ими в тюрьму, который
теперь стоял высоко и гордо в зале, из которого он недавно был изгнан.
Ему полагалось страшиться их, ему следовало страшиться возврата, а
если уж он вернулся, созывая их к себе горном и барабаном - а куда же
делся Пересмешник?
Они были потрясены и больше чем малость испуганы. Люди, которых
никогда не учили мыслить, теперь столкнулись с немыслимым.
Род закончил свое туше и резко оторвал трубу от губ, завертев ее
сверкающим кругом, кончившимся тем, что раструб уперся ему в бедро.
Большой Том дал барабану последний, заключительный "бум".
Туан провел рукой в сторону Большого Тома и начал очень тихо щелкать
пальцами. Барабан снова заговорил, рокочуще, настойчиво и очень тихо.
Род поднял взгляд на Туана, который усмехался, уперев руки в бока -
ни дать, ни взять, царственный эльф, явившийся в свое королевство. Он
посмотрел на зрителей, потрясенных и преисполненных страха, пялившихся,
разинув рты, на повелительную, командующую фигуру возвышающуюся над ними.
Род был вынужден признать, что это был отличный способ начать речь.
Туан вскинул руки, и зал затих, за исключением мерного рокота
барабана Тома.
- Вы прогнали меня! - крикнул Туан.
Толпа съежилась, бормоча, полная страха.
- Прогнали и выбросили вон! - воскликнул Туан. - Вы отвратили от меня
глаза свои, отвернулись от меня, думали никогда больше не смотреть мне в
Ропот усилился, начиная принимать угрюмый, отчаянный оттенок.
- Разве это не так, разве я не был изгнан вами? - вопросил Туан, а
затем добавил обращаясь к толпе. - Тихо!
И как по волшебству зал затих.
Он навел на толпу обвиняющий перст и прорычал:
- Разве я не был изгнан?
На этот раз были некоторые пробормотавшие:
- Да.
- Разве не так? - в третий раз обратился Туан.
Хор "да" еще более усилился.
- Разве не так?
- Да! - наконец это слово прокатилось по головам всей толпы.
- Разве вы не называли меня предателем?
- Да, - снова ответила толпа.
- И тем не менее вот он я, стою здесь, - выкрикнул Туан, - как
видите, сильный и свободный, и снова в качестве хозяина Дома Хлодвига!
Никто этого не оспаривал.
- А где те настоящие предатели, которые увидели бы вас разорванными в
клочья в безнадежной битве? Предатели, которые превратили Дом Хлодвига в
тюрьму в мое отсутствие? Где они теперь, чтобы оспаривать мое главенство?
Он положил руки на бедра, в то время как толпа пустила этот вопрос по
рядам, а Том быстро привязал десятифутовую нить к путам Пересмешника, а
другой конец привязал к столику перил.
Когда ропот толпы: "Где Пересмешник?" стал усиливаться, он обслужил
таким же образом троих его приспешников.
Туан дал ропоту нарасти и усилиться, затем как раз тогда, когда он
достиг своего пика, подал знак Тому.
Том с Родом перебросили связанных, и они повисли по двое по обе
стороны от Туана. Пересмешник пришел в сознание и начал извиваться и
брыкаться на конце своей веревки.
Зал заполнило потрясенное молчание. Туан усмехнулся и сложил руки на
груди.
Толпа зарычала, словно один огромный дикий зверь, и устремилась
вперед. Последние ряды начали прыгать, пытаясь достать его болтающиеся
ноги. Непристойные эпитеты и проклятия Пересмешнику и его молодчикам
летели со всех углов набитого зала.
- Вот! - крикнул Туан, вскидывая руки, и толпа замолкла. - Вот они -
предатели и воры, отнявшие у вас все свободы, что я добыл для вас!
Большой Том усмехнулся, не сводя горящих глаз с молодого лорда,
раскачиваясь в ритм со словами юноши.
Ибо воистину паренек сейчас казался четырех метров ростом.
- Разве вы не были рождены безо всяких хозяев? - крикнул Туан.
- Да! - проревела в ответ ему толпа.
- Вы родились для воли! - прогремел Туан. - Верно, для свободы быть
вне закона и нищенствовать, но рожденные свободными!
Туан сделал паузу, и как только возгласы толпы смолкли, продолжил:
- Разве вы не родились дикими! - прокричал он.
- Да! - завизжала в ответ толпа. - Да, да! Да!
- Разве я украл у вас вашу свободу?
- Нет-нет!
Кривобокий горбун с повязкой на глазу крикнул:
- Нет, Туан! Ты дал нам еще больше свободы!
Толпа утвердительно зашумела.
Туан снова скрестил руки, улыбаясь и давая одобрительным крикам идти
свои чередом.
Как только они прошли свой зенит, он снова вскинул руки и крикнул:
- Говорил ли я вам?
Снова воцарилось молчание.
- Говорил ли я вам, что вы должны иметь мое разрешение на ночь любви?
- Нет! - заревели они в ответ, оба пола, для разнообразия
объединившись.
- И никогда не скажу!
Они закричали:
- Ура!
Туан улыбнулся и почти застенчиво склонил голову на бок в знак
благодарности.
- И все же! - голос Туана упал на низкий, угрюмый, гневный регистр.
Он нагнулся вперед, махнув перед зрителями стиснутыми кулаками.
- Когда я вернулся в эти стены сей темной вечерней порой, что же я
обнаружил?
Голос его, усиливаясь, поднялся.
- Вы позволили этим подлым негодяям украсть у вас все то, что я дал
вам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50