Ее движения были медленными и лишены координации. Трубка выскользнула у нее из рук и всплыла вверх, выпуская поток воздуха. Я схватил ее и засунул Шерри в рот, придерживая ее там рукой, а сам опустил ниже, чтобы воздух поступал более свободно. Шерри начала дышать. Ее грудь поднималась и опускалась от долгих глубоких затяжек ценнейшего газа, и почти мгновенно к ней стали возвращаться силы и настойчивость. Обрадованный, я принялся откручивать дыхательный клапан от пустого акваланга, чтобы переставить его на тот, что был поврежден акулой. Я подышал из него с полминуты, а затем надел на спину Шерри, взяв у нее свою дыхательную трубку.
Теперь у нас было достаточно воздуха, чтобы медленно подниматься вверх, делая долгие остановки для декомпрессии.
Я опустился на колени, повернувшись лицом к люку и Шерри. Она улыбнулась мне с трубкой во рту и высоко подняла большой палец. Я ответил ей тем же. Все о’кей, подумал я, и открутил использованную боеголовку с конца копья, чтобы заменить ее новой из связки на моем бедре, а затем еще раз выглянул из укрытия, чтобы осмотреть омут.
Запас мертвой рыбы иссяк, и акулы, кажется, уплыли в разные стороны. Я увидел две или три несимпатичные особи, которые все еще сновали в подкрашенной воде, но их жадность была на исходе. Они кружились как-то лениво, и я был рад, что мне придется подниматься с Шерри в спокойной обстановке.
Я потянулся к ее руке, и был удивлен, когда она показалась мне маленькой и холодной в моей ладони. Но Шерри ответила на мое пожатие. Я показал пальцем вверх, и она кивнула. Я первым выплыл наружу из люка, затем мы проскользнули по дну вдоль днища судна и под бамбуковым зонтиком быстро добрались под прикрытием рифа. Бок о бок, все еще держась за руки, спиной к скале, мы медленно поднимались из омута. Стало светлее, и, взглянув вверх, увидел высоко над нами вельбот. Я воспрял духом.
На глубине шестидесяти футов, я приостановился, чтобы начать декомпрессию. Толстая альбакорская акула, вся пегая от пятен, как свинья, проплыла мимо нас, не обращая внимания. Я опустил копье, когда она скрылась в туманной дали. Мы медленно поднялись к следующей остановке на глубине сорока футов, где задержались на две минуты, чтобы из нашей крови через легкие постепенно выходил азот. Затем, через двадцать футов, остановились еще раз. Я вглядывался в лицо Шерри сквозь стекло маски, и она в ответ пристально смотрела на меня. Было заметно, что к ней возвращаются бесстрашие и готовность к риску. Пока все шло гладко. Мы были почти что дома, попивая виски – оставалась лишь сущая ерунда, минут двенадцать.
Вельбот был так близко, что, казалось, я могу задеть его копьем. Можно было различить лица Чабби и Анджело. Они свесились с лодки, с нетерпением вглядываясь в глубину в ожидании нашего появления. Я отвернулся от них, чтобы еще раз пристально окинуть взглядом пространство вокруг нас. Почти краем глаза я заметил в глубине какое-то движение, там, где вода казалась сплошной синей стеной. Это была едва уловимая тень, которая появилась и исчезла, прежде чем я успел толком заметить ее, но я тотчас ощутил, как ко мне возвращается нехорошее предчувствие и страх.
Я повис в воде, вглядываясь и ожидая. Последние несколько минут тянулись для меня медленным ходом покалеченных насекомых. Тень промелькнула снова, на этот раз совсем четко. Быстрое, нацеленное движение не оставляло сомнений в том, что это не кто иной, как альбакорская акула. Она отличалась от предшественницы, как вышедший на охоту лев отличается от рыскающей во тьме вокруг костра гиены.
Внезапно, сквозь голубую туманную завесу воды выплыла вторая акула-убийца. Она шла быстро и сосредоточенно, проплыв в пятидесяти футах от нас. Казалось, она нас даже не заметила, и почти скрылась из поля зрения, но затем резко развернулась и снова проплыла мимо будто животное в клетке, снующее взад и вперед вдоль прутьев. Шерри прижалась ко мне, но я освободил руку от ее цепкой хватки. Теперь мне требовались обе мои руки.
Приблизившись к нам снова, акула изменила тактику движений и начала описывать широкие круги, которые всегда предшествуют атаке. Она все двигалась и двигалась по кругу, не спуская с нас жадного взгляда своих бледно-желтых глаз. Внезапно мое внимание было отвлечено тем, что на нас с высоты начали опускаться около дюжины синих пластмассовых контейнеров с репеллентом. Предчувствуя наши трудности, Чабби, должно быть, вывалил за борт содержимое целого ящика. Один из них проплыл достаточно близко, чтобы я мог схватить его и передать Шерри. У нее в руке он задымился голубой краской, и я переключил внимание снова на акулу. Та слегка отпрянула от синего дыма, но продолжала выписывать быстрые круги, ухмыляясь своим отвратительным ртом.
Я бросил взгляд на часы. Еще три минуты для большей безопасности, но уже можно было рискнуть отправить Шерри вперед одну. В отличие от меня, в ее крови азот не закипал, и через минуту она уже могла бы прийти в себя.
Акула сужала круги, с тупой настойчивостью приближаясь к нам близко, так близко, что я уже мог заглянуть в ее черные колючие зрачки и прочесть в них ее намерения. Я снова взглянул на часы. Акула действовала, будто по графику, но все же я решил послать Шерри наверх. Я шлепнул ее по плечу и с настойчивостью указал на поверхность. Она замерла в нерешительности, но я шлепнул ее снова и повторил указующий жест. Она начала подъем, медленно, совсем медленно, как и полагалось, и ее ноги двигались соблазнительно. Акула оставила меня и стала методично подниматься вслед за Шерри. Шерри заметила убийцу и прибавила скорость, а акула принялась сужать круги. Теперь я был под ними обеими, и быстро подгреб к тому месту, где акула приготовилась застыть за несколько мгновений до атаки.
Я был прямо под ней, когда она развернулась, чтобы кинуться на Шерри. Я вытянул руку, прижал кончик копья с зарядом к мягкому отвратительному горлу и нажал спуск. Я увидел, как заряд пронзил белое мясо, и акула попятилась от нас, конвульсивно хлопая хвостом. Она рванулась вверх, выпрыгнув всем телом из воды, а затем рухнула вниз, в окружении фонтана брызг. Она тотчас в безумии завертелась на месте, будто преследуемая роем пчел. Ее рот ритмично то открывался, то захлопывался. Мучимый ужасной тревогой, я наблюдал, как Шерри, изо всех сил стараясь не выказывать страха, неторопливо поднимается вверх к вельботу. В воду опустилась пара огромных коричневых лап навстречу Шерри. Пока я наблюдая, она подплыла к ним. Коричневые пальцы сомкнулись на ней, как клещи, и чудовищная сила вытащила ее из воды.
Теперь я мог сосредоточиться на собственной безопасности, прежде чем следовать за Шерри. Акула, казалось, пришла в себя после действия заряда и вместо безумного вращения, снова принялась описывать знакомые мне зловещие круги. Она начала с широких заходов, постепенно сужая их. Я посмотрел на часы и увидел, что наконец-то могу начинать последнюю стадию подъема.
Я медленно поплыл вверх. Агония судорог все еще была свежа в моей памяти, но акула-убийца наступала все ближе и ближе.
За десять футов от дна вельбота я снова остановился. Акула тоже действовала осмотрительно, видимо, помня недавний удар в горло. Она прекратила кружение и застыла на месте, будто опершись на крылья грудных плавников. Мы смотрели друг на друга с расстояния в пятнадцать футов, и я чувствовал, как это огромное синее чудовище напряглось для финальной атаки. Я вытянул руку с копьем и осторожно, чтобы не спровоцировать акулу, подкрался к ней ближе, пока заряд не оказался в дюйме от узких прорезей ее ноздрей в нижней части носа. Я нажал спуск, и акула отскочила назад, почувствовав шок заряда. Затем она в бешенстве описала широкую дугу, а я бросил копье и сделал рывок к поверхности. Подобно раненому льву, которого полученные раны заставляют бороться еще отчаяннее, акула пришла в ярость и устремилась на меня, жадно раскрыв пасть, огромная, как синяя гора. Я знал, что на этот раз ее остановит только смерть.
Достигнув поверхности, я увидел, что Чабби уже ждет меня. Его коричневые пальцы свисали в воду, как гроздь бананов, и в этот момент моя любовь к нему была безгранична. Я поднял руку над головой, предлагая ее Чабби. В те мгновения, когда акула бросилась, чтобы преодолеть последние несколько футов, что разделяли нас, я почувствовал, как пальцы Чабби сомкнулись у меня на запястьях. Затем вода вокруг меня взорвалась брызгами. Чабби изо всех сил тянул меня за руку, а вокруг колыхалась взбудораженная акулой вода. В следующее мгновение я лежал на спине на палубе вельбота, вытащенный прямо из-под носа ужасного животного.
– Какие у тебя милые ручные создания, Харри! – стараясь ничем не выдать своих настоящих чувств, спокойно произнес Чабби.
Я обернулся к Шерри. «А ты о’кей?» – крикнул я, увидев, что она все еще мокрая и бледная, сидит на корме. Она кивнула. Я сомневался, что она была в силах заговорить. Мигом отстегнув ремни акваланга, я сбросил с себя тяжелые баллоны.
– Чабби, приготовь-ка нам что-нибудь сильнодействующее, – крикнул я, снимая маску и ласты, и вглядываясь в воду за бортом вельбота.
Акула все еще вертелась поблизости, описывая в ярости круги вокруг лодки. Она поднялась близко к поверхности, и ее спинной плавник полностью торчал из воды. Я знал, что она без труда может пробить обшивку нашего вельбота.
– Боже мой, Харри, какая она отвратительная, – наконец обрела дар речи Шерри, и мне было понятно, что она чувствует. Я ненавидел отвратительную рыбу еще больше после пережитого, но мне надо было отвлечь ее от прямой атаки.
– Анджело, дай-ка мне нашу мурену и нож! – крикнул я, и он протянул мне холодное склизкое тело. Я отрезал от него десятифунтовый кусок и бросил в омут.
Акула развернулась, чтобы схватить добычу. Она мгновенно проглотила предложенный ей кусок, задев при этом вельбот. Лодка и мы в ней закачалась из стороны в сторону.
– Поторопись, Чабби! – закричал я и подкормил акулу еще одним куском. Она приняла его с готовностью голодной собаки, метнувшись под днище вельбота и толкнув нас снова. Вельбот резко покачнулся, так что Шерри взвизгнула и вцепилась в борт.
– Готово! – крикнул Чабби, и я протянул ему кусок мурены длиной около двух футов. Брюшная полость рыбы была раскрыта, будто сумка.
– Положи внутрь заряд и привяжи его там, – посоветовал я ему, но он только усмехнулся.
– Эй, Харри, а мне это нравится!
Я прикармливал акулу ломтиками мурены, а Чабби аккуратно начинял взрывчаткой кусок рыбы, к которому была прикреплена изолированная медная проволока. Он протянул мне устройство.
– Присоедини все это к цепи, – сказал я, намотав десятки витков себе на руку.
– К залпу готов! – осклабился Чабби, и я бросил нашпигованный взрывчаткой кусок мурены навстречу акуле. Она стремительно бросилась к нему, блестя синей спиной из воды, и проглотила наживку. Одновременно провод начал разматываться, и я добавил ему длины, отмотав с катушки.
– Пусть заглотит, как следует, – сказал я, и Чабби закивал со счастливым видом. – О’кей, Чабби, разнеси-ка эту сволочь к чертовой матери, – свирепо произнес я, когда рыба снова подошла к поверхности и описала вокруг нас новую дугу. Из угла ее серповидного рта тянулась медная проволока.
Чабби соединил цепь, и акула взорвалась розовым фонтаном, будто лопнул гигантский арбуз. Ее бледная кровь смешалась с ее более бледной плотью и багровым содержимым ее брюха, и все это взлетело футов на пятьдесят в воздух, обрызгивая поверхность воды и вельбот. Разбитая на куски туша плавала подобно кровоточащему бревну, а затем, перевернувшись, начала тонуть.
– Прощай, Джонни-Задери-Хвост! – прогудел Анджело, а Чабби улыбался как херувим.
– Давайте возвращаться, – сказал я. Океанский прилив уже начинал бить через риф, и мне казалась, что меня вырвет.
Однако, мое недомогание чудодейственным образом поддалось лечению глотком «Чивас Регал», хотя его и пришлось пить из эмалированной кружки. Позже в пещере, Шерри сказала: «Я полагаю, ты ждешь, что я поблагодарю тебя за спасение, и прочую чушь?» Я улыбнулся ей и развел руками: «Нет, дорогая, просто продемонстрируй мне свою благодарность». Что она и сделала. После этого меня уже не беспокоили дурные сны, и я спал совершенно опустошенный телом и духом.
Мне кажется, все мы начинали относиться к омуту в Пушечном Рифе с суеверным страхом. Казалось, цепь злоключений и неурядиц, которая преследовала нас, была проявлением чьей-то злой воли. Казалось, будто с каждым новым разом, когда мы возвращались в омут, он становился все более зловещим и вокруг него нарастало гнетущее напряжение.
– Я знаю, что ты думаешь, – сказала Шерри, смеясь, но это не прозвучало шуткой. – По-моему, души убитых могольских принцев последовали за сокровищем, чтобы охранять его.
Даже в ярком солнечном свете безоблачного утра я видел выражение лиц Чабби Анджело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52