И все поровну? — спросил он.
Джейк пожал протянутую руку.
— Все поровну, — согласился он.
— Ну, и хватит на сегодня о делах, пойдем к девочкам.
Джейк решил, что Гарет, в качестве равноправного партнера, будет помогать ему при починке и покраске броневиков. Однако такое предположение заставило Гарета измениться в лице. Он прикурил сигару.
— Знаешь, приятель, не стоит все-таки в вопросах равноправия заходить так далеко. Физическая работа совершенно не в моем духе.
— Тогда мне придется нанимать людей.
— Ради Бога, не ограничивай себя ни в чем. Нанимай всех и все, что тебе нужно. — Рукой, в которой дымилась сигара, Гарет сделал великодушный жест. — А мне надо будет пойти в доки, подмазать там кое-кого, ну и прочее в таком роде. Кстати, сегодня вечером я обедаю в доме правительства с людьми, которые могут оказаться нам полезными, понимаешь?
Гарет появился в лагере под красными деревьями утром следующего дня, он восседал на рикше и вез с собой серебряное ведерко для шампанского, из которого торчали горлышки «Таскера». Под руководством Джейка работало шесть негров. Джейк выбрал скромно-деловитую серую корабельную краску, и один автомобиль уже был покрыт ею в первый раз. Это дало потрясающий эффект. Из старой развалины автомобиль превратился в грозную боевую машину.
Гарет пришел в восторг.
— Черт побери! Я и то потрясен. А старый эфиоп просто очумеет! — Он прошелся вдоль ряда машин и в конце его остановился. — Ты красишь только три. А остальные?
—Я же говорил тебе. На ходу у нас только три.
— Знаешь что, приятель, ты бы чересчур не заносился, а? Давай-ка крась все пять, я и те подсуну покупателям. Гарантию мы им даем, что ли? — Гарет ослепительно улыбнулся и подмигнул Джейку, — К тому времени, когда придут рекламации, мы сменим квартиру, а адреса не оставим…
До тех пор, пока Гарет не увидел, как напряглись плечи Джейка, а краска стала заливать его шею, он не понимал, насколько грубо оскорбил лучшие чувства механика.
Еще и через полчаса они все продолжали спорить.
— Меня знают на трех океанах и семи морях! Никто не поверит, что я способен выпустить из рук такие дырявые калоши! — вопил Джейк, стуча кулаком по колесу одного из проклятых драндулетов. — Никто не посмеет сказать, что Джейк Бартон торгует дерьмом!
Гарет на практике быстро постигал темперамент своего компаньона. И сейчас интуитивно понимал, что еще совсем чуть-чуть, и дело дойдет до рукоприкладства.
— Послушай, ну какой толк в том, что мы кричим друг на друга…
— Я не кричу, — заорал Джейк.
— Нет, конечно, нет, — подыграл ему Гарет. — Я тебя прекрасно понимаю. Ты совершенно прав. Я полностью разделяю твои чувства.
На Джейка это не произвело большого впечатления, и он было открыл рот, чтобы дальше изливать свой гнев, но Гарет успел сунуть ему длинную черную сигару и поднес огонь.
— А теперь давай, раз уж Господь Бог подарил нам мозги, подумаем, ладно? Объясни мне, почему эта пара не годится и что нам нужно, чтобы они забегали?
Пятнадцать минут спустя они сидели в пятнышке тени под старым тентом Джейка, пили охлажденный «Таскер», и, благодаря миротворческому таланту Гарета, между ними снова установилась атмосфера дружеского сотрудничества.
— Значит, карбюратор «смит-бентли»?.. — задумчиво повторил Гарет.
— Все, что можно, я сделал. Здешний агент даже телеграфировал в Кейптаун и Найроби. А если заказывать в Англии — доставка займет два месяца, и то если нам крупно повезет.
— Вот что, старик. Не, буду скрывать, что такое для меня — хуже смерти, но ради нашего общего будущего я это сделаю.
У губернатора Танганьики была дочь, которая, несмотря на свои тридцать два года, солидное состояние отца и его весьма почтенную должность, оставалась старой девой.
Гарет искоса оглядел ее и сразу же понял, в чем тут дело. В голове промелькнуло — «лошадь», но потом он решил, что это не то. Скорее «верблюдица», «верблюдиха» — так, пожалуй, точнее. Захмелевшая верблюдиха, подумал он, поймав восторженный взгляд, которым она одарила его, усаживаясь на роскошное кожаное сиденье с ним рядом.
— Чертовски мило с вашей стороны разрешить мне воспользоваться лимузином вашего папеньки, старушка.
Она жеманно продемонстрировала свое расположение к нему, показав огромные желтые зубы под внушительных размеров носом.
— Надо будет и мне купить такой же, когда вернусь домой. Нет ничего лучше старого доброго «бентли», правда?
Гарет вел длинный черный лимузин по металлически поблескивавшему шоссе, затем плавно свернул на разбитый пыльный проселок, который шел на север вдоль берега между пальмами.
Полицейский-аскари издали узнал трепыхавшийся на ветру красно-сине-золотой флажок с прыгающим львом и единорогом, вытянулся по стойке смирно и застыл, отдавая честь. Гарет прикоснулся к полям шляпы так, словно проделывал это каждый день от рождения, потом обернулся к своей спутнице, которая не сводила глаз с его благородного загорелого лица с тех самых пор, как они покинули Дом правительства.
— Там, впереди, есть чудесное место, вид на пролив. В самом деле, там очень красиво. Давайте остановимся ненадолго.
Она пылко закивала, явно не решаясь заговорить. Гарет этому обстоятельству мог только радоваться — у нее был противный писклявый голос, — и он улыбнулся ей с благодарностью. Никто не устоял бы перед этой блистательной улыбкой, и девица покрылась красными пятнами.
Глаза у нее хорошие, пытался убедить себя Гарет, конечно, если вам нравятся верблюжьи глаза. Огромные, исполненные печали заводи с длинными спутанными ресницами. Он будет думать только о глазах и постарается забыть о зубах. Внезапно им овладело беспокойство. «Надеюсь, в решительные минуты она не кусается. Такими-то клыками и насмерть загрызть можно». На секунду его решимость поколебалась. «А не плюнуть ли на весь план», — подумал он. Потом заставил себя вообразить кучу денег — целую тысячу соверенов! — и мужество к нему вернулось.
Гарет сбавил скорость и стал искать поворот. В подлеске он был почти незаметен, и Гарет проскочил мимо, так что им пришлось вернуться.
Он мягко затормозил на маленькой прогалине, окруженной со всех сторон зарослями папоротника и кустарника, над которыми раскинулись своды пальмовых ветвей.
— Вот мы и приехали. Как вам тут?
Гарет поставил машину на ручной тормоз и повернулся к спутнице.
— Если вы чуть-чуть повернете голову, то увидите пролив.
Он наклонился вперед, чтобы показать ей пролив, и тут губернаторская дочь, дико вскрикнув, бросилась на него. В мозгу у Гарета только и успело промелькнуть: надо бы поберечься ее зубов…
Джейк Бартон подождал, пока огромный сверкающий «бентли» не заходил ходуном, как спасательная лодка во время шторма. Тогда он вылез из зарослей кустарника со своей ковровой сумкой и подобрался к капоту с сияющей крылатой эмблемой «В» и жестким вышитым флажком.
Поднять крышку капота бесшумно ему не удалось, но шум этот был заглушён страстными подвываниями, доносившимися из салона автомобиля. Джейк бросил быстрый взгляд через ветровое стекло и ужаснулся, увидев длинные бесформенные ноги губернаторской дочки, ее узловатые верблюжьи колени, которыми она в экстазе колотила о крышу машины. Джейк немедленно сунул голову под капот.
Он работал быстро, губы его сложились в трубочку, но свиста не последовало; от напряжения он нахмурил брови, так как карбюратор прыгал в совершенно непредсказуемом ритме под страстные вопли и подбадривавшие вскрики, означавшие требование не ослаблять усилий.
Обида на Гарета Суэйлза за то, что тот отказался поработать на покраске машин, полностью улетучилась. Сейчас бедняге приходилось нелегко, любая физическая работа не показалась бы Джейку более изнурительной, чем тот труд, который взял на себя Гарет.
Как только Джейк вытащил карбюратор и погрузил его в свою ковровую сумку, раздался последний пронзительный вскрик, «бентли» перестал раскачиваться, и в пальмовой роще воцарилась тишина.
Джейк Бартон бесшумно удалялся через заросли, оставив своего компаньона обессиленным, запутавшимся в тощих ногах и дорогом французском белье.
— Поверь, я был так измочален, что едва добрался до дому. А ведь мне еще приходилось всю дорогу доказывать даме, что мы вовсе не помолвлены.
— Ты будешь отмечен в приказе, — пообещал ему Джейк Бартон, вылезая из-под крышки двигателя броневика. — Майор Гарет Суэйлз, пренебрегая собственной безопасностью, первым ворвался в брешь, открыл ворота…
— Ужасно весело, — проворчал Гарет. — Но у меня, как и у тебя, есть репутация, которой я рисковать не могу. Это может мне повредить в определенных кругах, если выйдет наружу, старик. Даешь слово?
— Даю честное слово, — серьезно ответил Джейк и взялся за ручку.
Мотор завелся с полоборота и ритмично заработал. Джейк несколько секунд прислушивался к нему и лишь после того улыбнулся.
— Послушай, как работает эта чертовка, — повернулся он к Гарету. — Разве ради этого сладкого пения не стоило пойти на все?
Гарет закатил глаза от мучительных воспоминаний, а Джейк продолжал:
— Итак, четыре есть. Четыре милые добропорядочные леди. Чего тебе еще нужно от жизни?
— Пять мне нужно, — не замедлил с ответом Гарет, и Джейк нахмурился.
— На пятой мы поставим мое имя, — улещивал его Гарет. — Я сделаю официальное заявление, чтобы оградить твою репутацию.
Однако, взглянув в лицо Джейку, он понял, что уговаривать его безнадежно.
— Не хочешь? — вздохнул Гарет. — Я предвижу, что твои сентиментальные, старомодные взгляды на жизнь еще сулят нам множество неприятностей.
— Можем хоть сейчас разойтись.
— И не мечтай, старик. Такой фортель эти эфиопы нам не простят. Схватят свои огромные грязные мечи и… снесут с плеч не только твою драгоценную голову. Во всяком случае, у меня о них именно такие сведения. Что поделаешь, остановимся на четырех.
Двадцать второго мая в гавани Дар-эс-Салама бросил якорь «Даннотар Касл», и его тут же облепили баржи и лихтеры.
Это был флагман компании «Юнион Касл Лайн», совершавший рейс по маршруту Саутгемптон — Кейптаун с заходом в Дурбан, Лоренсо-Маркеш, Дар-эс-Салам и Джибути.
Два люкса и десять двухместных кают первого класса занимал Ли Микаэл Васан Сагуд и его свита. Ли был отпрыском эфиопского царского дома, ведшего свой род от царя Соломона и царицы Савской. Он входил в круг доверенных лиц императора и под руководством отца управлял северными провинциями гористой и пустынной страны, по размерам своим равными Шотландии и Уэльсу, вместе взятым.
Князь Ли Микаэл возвращался на родину после полугодовых попыток заручиться поддержкой для своей страны перед надвигавшейся бурей, тучи которой сгущались в фашистской Италии, претендовавшей на создание Африканской империи. В течение шести месяцев он осаждал петициями министров иностранных дел Великобритании и Франции, старался добиться помощи в кулуарах Лиги Наций в Женеве.
Ли покидал «Даннотар Касл» уже совершенно разочарованным человеком. В сопровождении своих четырех старших советников он совершил короткий переезд на лихтере до того места на пристани, где его ожидали два наемных открытых автомобиля. Нанимал их майор Гарет Суэйлз, и он же проводил инструктаж шоферов.
— А ты, старик, пока со мной больше не разговаривай, — посоветовал Гарет Джейку. Оба они сгорали от нетерпения в глубине мрачного верхнего пакгауза номер четыре.
— Сам знаешь, теперь мой выход. Ты только смотри решительно и делай, что я скажу. Мы проймем старого эфиопа до глубины души.
В голубом тропическом костюме со свежей гвоздикой в петлице и шелковой сорочке Гарет был великолепен. Он повязал старый галстук своего колледжа с диагональными полосками, набриолинил и причесал волосы, еще утром подправил изысканную линию ухоженных усов. Гарет бросил оценивающий взгляд на своего компаньона и остался доволен. Конечно, костюм Джейка был скроен не на Савилт-роу , но вполне подходил к случаю, был вычищен и отглажен. Начищенные туфли сияли, а обычно непокорные кудри были смочены и аккуратно уложены. Джейк умудрился даже избавиться от всех следов машинного масла на своих костистых руках и под ногтями.
— Возможно, они даже не говорят по-английски, — поделился своими соображениями Гарет. — Придется использовать испытанный язык жестов. Если бы ты только разрешил мне взять ту развалину! Мы бы им и ее всучили. Они же, должно быть, страшно легковерны. Насыпали бы им в придачу пригоршню бисера, дали бы мешочек соли… — Услышав шум приближавшихся автомобилей, он умолк. — Наверное, они. Не забудь, что я тебе говорил.
Два открытых туристских автомобиля в сияющем солнечном свете затормозили у дверей пакгауза, и пассажиры вышли. Четверо из них были одеты в белые развевающиеся шамма — длинные одеяния, наподобие римских тог перекинутые через плечо. Под этими одеждами на них были черные габардиновые бриджи для верховой езды и открытые сандалии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Джейк пожал протянутую руку.
— Все поровну, — согласился он.
— Ну, и хватит на сегодня о делах, пойдем к девочкам.
Джейк решил, что Гарет, в качестве равноправного партнера, будет помогать ему при починке и покраске броневиков. Однако такое предположение заставило Гарета измениться в лице. Он прикурил сигару.
— Знаешь, приятель, не стоит все-таки в вопросах равноправия заходить так далеко. Физическая работа совершенно не в моем духе.
— Тогда мне придется нанимать людей.
— Ради Бога, не ограничивай себя ни в чем. Нанимай всех и все, что тебе нужно. — Рукой, в которой дымилась сигара, Гарет сделал великодушный жест. — А мне надо будет пойти в доки, подмазать там кое-кого, ну и прочее в таком роде. Кстати, сегодня вечером я обедаю в доме правительства с людьми, которые могут оказаться нам полезными, понимаешь?
Гарет появился в лагере под красными деревьями утром следующего дня, он восседал на рикше и вез с собой серебряное ведерко для шампанского, из которого торчали горлышки «Таскера». Под руководством Джейка работало шесть негров. Джейк выбрал скромно-деловитую серую корабельную краску, и один автомобиль уже был покрыт ею в первый раз. Это дало потрясающий эффект. Из старой развалины автомобиль превратился в грозную боевую машину.
Гарет пришел в восторг.
— Черт побери! Я и то потрясен. А старый эфиоп просто очумеет! — Он прошелся вдоль ряда машин и в конце его остановился. — Ты красишь только три. А остальные?
—Я же говорил тебе. На ходу у нас только три.
— Знаешь что, приятель, ты бы чересчур не заносился, а? Давай-ка крась все пять, я и те подсуну покупателям. Гарантию мы им даем, что ли? — Гарет ослепительно улыбнулся и подмигнул Джейку, — К тому времени, когда придут рекламации, мы сменим квартиру, а адреса не оставим…
До тех пор, пока Гарет не увидел, как напряглись плечи Джейка, а краска стала заливать его шею, он не понимал, насколько грубо оскорбил лучшие чувства механика.
Еще и через полчаса они все продолжали спорить.
— Меня знают на трех океанах и семи морях! Никто не поверит, что я способен выпустить из рук такие дырявые калоши! — вопил Джейк, стуча кулаком по колесу одного из проклятых драндулетов. — Никто не посмеет сказать, что Джейк Бартон торгует дерьмом!
Гарет на практике быстро постигал темперамент своего компаньона. И сейчас интуитивно понимал, что еще совсем чуть-чуть, и дело дойдет до рукоприкладства.
— Послушай, ну какой толк в том, что мы кричим друг на друга…
— Я не кричу, — заорал Джейк.
— Нет, конечно, нет, — подыграл ему Гарет. — Я тебя прекрасно понимаю. Ты совершенно прав. Я полностью разделяю твои чувства.
На Джейка это не произвело большого впечатления, и он было открыл рот, чтобы дальше изливать свой гнев, но Гарет успел сунуть ему длинную черную сигару и поднес огонь.
— А теперь давай, раз уж Господь Бог подарил нам мозги, подумаем, ладно? Объясни мне, почему эта пара не годится и что нам нужно, чтобы они забегали?
Пятнадцать минут спустя они сидели в пятнышке тени под старым тентом Джейка, пили охлажденный «Таскер», и, благодаря миротворческому таланту Гарета, между ними снова установилась атмосфера дружеского сотрудничества.
— Значит, карбюратор «смит-бентли»?.. — задумчиво повторил Гарет.
— Все, что можно, я сделал. Здешний агент даже телеграфировал в Кейптаун и Найроби. А если заказывать в Англии — доставка займет два месяца, и то если нам крупно повезет.
— Вот что, старик. Не, буду скрывать, что такое для меня — хуже смерти, но ради нашего общего будущего я это сделаю.
У губернатора Танганьики была дочь, которая, несмотря на свои тридцать два года, солидное состояние отца и его весьма почтенную должность, оставалась старой девой.
Гарет искоса оглядел ее и сразу же понял, в чем тут дело. В голове промелькнуло — «лошадь», но потом он решил, что это не то. Скорее «верблюдица», «верблюдиха» — так, пожалуй, точнее. Захмелевшая верблюдиха, подумал он, поймав восторженный взгляд, которым она одарила его, усаживаясь на роскошное кожаное сиденье с ним рядом.
— Чертовски мило с вашей стороны разрешить мне воспользоваться лимузином вашего папеньки, старушка.
Она жеманно продемонстрировала свое расположение к нему, показав огромные желтые зубы под внушительных размеров носом.
— Надо будет и мне купить такой же, когда вернусь домой. Нет ничего лучше старого доброго «бентли», правда?
Гарет вел длинный черный лимузин по металлически поблескивавшему шоссе, затем плавно свернул на разбитый пыльный проселок, который шел на север вдоль берега между пальмами.
Полицейский-аскари издали узнал трепыхавшийся на ветру красно-сине-золотой флажок с прыгающим львом и единорогом, вытянулся по стойке смирно и застыл, отдавая честь. Гарет прикоснулся к полям шляпы так, словно проделывал это каждый день от рождения, потом обернулся к своей спутнице, которая не сводила глаз с его благородного загорелого лица с тех самых пор, как они покинули Дом правительства.
— Там, впереди, есть чудесное место, вид на пролив. В самом деле, там очень красиво. Давайте остановимся ненадолго.
Она пылко закивала, явно не решаясь заговорить. Гарет этому обстоятельству мог только радоваться — у нее был противный писклявый голос, — и он улыбнулся ей с благодарностью. Никто не устоял бы перед этой блистательной улыбкой, и девица покрылась красными пятнами.
Глаза у нее хорошие, пытался убедить себя Гарет, конечно, если вам нравятся верблюжьи глаза. Огромные, исполненные печали заводи с длинными спутанными ресницами. Он будет думать только о глазах и постарается забыть о зубах. Внезапно им овладело беспокойство. «Надеюсь, в решительные минуты она не кусается. Такими-то клыками и насмерть загрызть можно». На секунду его решимость поколебалась. «А не плюнуть ли на весь план», — подумал он. Потом заставил себя вообразить кучу денег — целую тысячу соверенов! — и мужество к нему вернулось.
Гарет сбавил скорость и стал искать поворот. В подлеске он был почти незаметен, и Гарет проскочил мимо, так что им пришлось вернуться.
Он мягко затормозил на маленькой прогалине, окруженной со всех сторон зарослями папоротника и кустарника, над которыми раскинулись своды пальмовых ветвей.
— Вот мы и приехали. Как вам тут?
Гарет поставил машину на ручной тормоз и повернулся к спутнице.
— Если вы чуть-чуть повернете голову, то увидите пролив.
Он наклонился вперед, чтобы показать ей пролив, и тут губернаторская дочь, дико вскрикнув, бросилась на него. В мозгу у Гарета только и успело промелькнуть: надо бы поберечься ее зубов…
Джейк Бартон подождал, пока огромный сверкающий «бентли» не заходил ходуном, как спасательная лодка во время шторма. Тогда он вылез из зарослей кустарника со своей ковровой сумкой и подобрался к капоту с сияющей крылатой эмблемой «В» и жестким вышитым флажком.
Поднять крышку капота бесшумно ему не удалось, но шум этот был заглушён страстными подвываниями, доносившимися из салона автомобиля. Джейк бросил быстрый взгляд через ветровое стекло и ужаснулся, увидев длинные бесформенные ноги губернаторской дочки, ее узловатые верблюжьи колени, которыми она в экстазе колотила о крышу машины. Джейк немедленно сунул голову под капот.
Он работал быстро, губы его сложились в трубочку, но свиста не последовало; от напряжения он нахмурил брови, так как карбюратор прыгал в совершенно непредсказуемом ритме под страстные вопли и подбадривавшие вскрики, означавшие требование не ослаблять усилий.
Обида на Гарета Суэйлза за то, что тот отказался поработать на покраске машин, полностью улетучилась. Сейчас бедняге приходилось нелегко, любая физическая работа не показалась бы Джейку более изнурительной, чем тот труд, который взял на себя Гарет.
Как только Джейк вытащил карбюратор и погрузил его в свою ковровую сумку, раздался последний пронзительный вскрик, «бентли» перестал раскачиваться, и в пальмовой роще воцарилась тишина.
Джейк Бартон бесшумно удалялся через заросли, оставив своего компаньона обессиленным, запутавшимся в тощих ногах и дорогом французском белье.
— Поверь, я был так измочален, что едва добрался до дому. А ведь мне еще приходилось всю дорогу доказывать даме, что мы вовсе не помолвлены.
— Ты будешь отмечен в приказе, — пообещал ему Джейк Бартон, вылезая из-под крышки двигателя броневика. — Майор Гарет Суэйлз, пренебрегая собственной безопасностью, первым ворвался в брешь, открыл ворота…
— Ужасно весело, — проворчал Гарет. — Но у меня, как и у тебя, есть репутация, которой я рисковать не могу. Это может мне повредить в определенных кругах, если выйдет наружу, старик. Даешь слово?
— Даю честное слово, — серьезно ответил Джейк и взялся за ручку.
Мотор завелся с полоборота и ритмично заработал. Джейк несколько секунд прислушивался к нему и лишь после того улыбнулся.
— Послушай, как работает эта чертовка, — повернулся он к Гарету. — Разве ради этого сладкого пения не стоило пойти на все?
Гарет закатил глаза от мучительных воспоминаний, а Джейк продолжал:
— Итак, четыре есть. Четыре милые добропорядочные леди. Чего тебе еще нужно от жизни?
— Пять мне нужно, — не замедлил с ответом Гарет, и Джейк нахмурился.
— На пятой мы поставим мое имя, — улещивал его Гарет. — Я сделаю официальное заявление, чтобы оградить твою репутацию.
Однако, взглянув в лицо Джейку, он понял, что уговаривать его безнадежно.
— Не хочешь? — вздохнул Гарет. — Я предвижу, что твои сентиментальные, старомодные взгляды на жизнь еще сулят нам множество неприятностей.
— Можем хоть сейчас разойтись.
— И не мечтай, старик. Такой фортель эти эфиопы нам не простят. Схватят свои огромные грязные мечи и… снесут с плеч не только твою драгоценную голову. Во всяком случае, у меня о них именно такие сведения. Что поделаешь, остановимся на четырех.
Двадцать второго мая в гавани Дар-эс-Салама бросил якорь «Даннотар Касл», и его тут же облепили баржи и лихтеры.
Это был флагман компании «Юнион Касл Лайн», совершавший рейс по маршруту Саутгемптон — Кейптаун с заходом в Дурбан, Лоренсо-Маркеш, Дар-эс-Салам и Джибути.
Два люкса и десять двухместных кают первого класса занимал Ли Микаэл Васан Сагуд и его свита. Ли был отпрыском эфиопского царского дома, ведшего свой род от царя Соломона и царицы Савской. Он входил в круг доверенных лиц императора и под руководством отца управлял северными провинциями гористой и пустынной страны, по размерам своим равными Шотландии и Уэльсу, вместе взятым.
Князь Ли Микаэл возвращался на родину после полугодовых попыток заручиться поддержкой для своей страны перед надвигавшейся бурей, тучи которой сгущались в фашистской Италии, претендовавшей на создание Африканской империи. В течение шести месяцев он осаждал петициями министров иностранных дел Великобритании и Франции, старался добиться помощи в кулуарах Лиги Наций в Женеве.
Ли покидал «Даннотар Касл» уже совершенно разочарованным человеком. В сопровождении своих четырех старших советников он совершил короткий переезд на лихтере до того места на пристани, где его ожидали два наемных открытых автомобиля. Нанимал их майор Гарет Суэйлз, и он же проводил инструктаж шоферов.
— А ты, старик, пока со мной больше не разговаривай, — посоветовал Гарет Джейку. Оба они сгорали от нетерпения в глубине мрачного верхнего пакгауза номер четыре.
— Сам знаешь, теперь мой выход. Ты только смотри решительно и делай, что я скажу. Мы проймем старого эфиопа до глубины души.
В голубом тропическом костюме со свежей гвоздикой в петлице и шелковой сорочке Гарет был великолепен. Он повязал старый галстук своего колледжа с диагональными полосками, набриолинил и причесал волосы, еще утром подправил изысканную линию ухоженных усов. Гарет бросил оценивающий взгляд на своего компаньона и остался доволен. Конечно, костюм Джейка был скроен не на Савилт-роу , но вполне подходил к случаю, был вычищен и отглажен. Начищенные туфли сияли, а обычно непокорные кудри были смочены и аккуратно уложены. Джейк умудрился даже избавиться от всех следов машинного масла на своих костистых руках и под ногтями.
— Возможно, они даже не говорят по-английски, — поделился своими соображениями Гарет. — Придется использовать испытанный язык жестов. Если бы ты только разрешил мне взять ту развалину! Мы бы им и ее всучили. Они же, должно быть, страшно легковерны. Насыпали бы им в придачу пригоршню бисера, дали бы мешочек соли… — Услышав шум приближавшихся автомобилей, он умолк. — Наверное, они. Не забудь, что я тебе говорил.
Два открытых туристских автомобиля в сияющем солнечном свете затормозили у дверей пакгауза, и пассажиры вышли. Четверо из них были одеты в белые развевающиеся шамма — длинные одеяния, наподобие римских тог перекинутые через плечо. Под этими одеждами на них были черные габардиновые бриджи для верховой езды и открытые сандалии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61