Таким образом, ведя наступление, шведы должны были попасть под перекрестный огонь. Двадцать седьмого июня началось шведское наступление. Раненый шведский король не смог непосредственно управлять битвой, но общий план составлен под его руководством. По нему предполагалось, что шведы пройдут редуты и выйдут на простор, построив армию уже для непосредственного сражения с войсками Петра. Однако с самого начала все пошло не так. Из-за разногласий среди командного состава не все командиры колонн знали общий план сражения. В частности, генерал Росс со своими батальонами застрял перед восьмым редутом, безуспешно пытаясь его захватить, вместо того, чтобы обойти и двигаться на соединение с остальной армией согласно плану. В результате, когда Росс все-таки начал обход, образовался разрыв между ним и основными силами. Остатки его батальонов были разбиты, а сам Росс сдался еще до начала второй фазы битвы. Большая часть шведской армии сумела прорваться сквозь редуты, но попала под ружейный и артиллерийский обстрел из лагеря и отошла в Будищенский лес. В девять часов утра Реншильд выстроил остатки армии и приготовился к бою… Вот тут все же лучше было отойти, оставив прикрытие от преследования. До гибели батальонов Росса у шведов может быть и были какие-то шансы… не очень большие. Но в текущий момент их не осталось совсем.
— Отступать перед превосходящими силами? Посмотрел бы я на того командира, который решился бы на такой шаг. В любом случае отступление — самое сложное искусство, требующее большой дисциплины от армии.
— Полагаю, что шведская армия удовлетворяла этому условию.
— Верно. Но ты не учитываешь еще один важный аспект — характер полководца вражеской армии. Карл XII не мог отступить. Продолжай.
Я продолжал. Потом изучали и разбирали Бородинскую битву, Малоярославец, Фокшаны, Рымник, Ларга, Кагул. Особенно подробно останавливались на битвах до пороховой эпохи: Азенкур, Куликовская, походы татаро-монголов, тактику швейцарской пехоты и ландскнехтов. Вместе с этим я наизусть заучивал устройства катапульт, баллист, «скорпионов», ТТХ невробаллистических машин и баробаллистических, преимущества и недостатки каждой из этих конструкций.
— Для создания и работы с невробаллистическими машинами требовалась серьезная школа, развитые технические службы, — рассказывал учитель. — Потому в Средние века армии не могли себе позволить такие сложные устройства из-за отсутствия квалифицированных специалистов и они использовали гораздо более простые, пусть и не такие дальнобойные и точные баробаллистические машины… Почему они так назывались?
— От греческого «баро» — тяжесть. То есть машины, использующие систему противовесов, в отличие от невробаллистических, использующих энергию упругих тел — дерева, скрученных канатов или воловьих жил — для бросания снарядов.
— Молодец. Верно. К следующему занятию попрошу дать расчеты по «скорпиону» и сделать его чертеж…
После проверки моего чертежа и высказыванием пары замечаний по выбранному мной дереву, мы стали изучать полководцев.
— Трудно переоценить значение личности человека, ведущего полки. Царь Дарий, из-за своей трусости умудрился проиграть почти выигранное сражение против Александра Македонского. Прояви он чуть больше храбрости при Иссе и мир, возможно, никогда не услышал бы о великом Александре. Однако бегство Дария послужило сигналом для бегства всего войска. Но мы поговорим о тех полководцах, которые оставили заметные следы в истории войн. В прошлые занятия мы говорили о восемнадцатом веке. Скажи-ка мне, друг мой Владимир, какие методы применяли… ну скажем… Фридрих Второй Великий, Наполеон, Суворов и Кутузов? Перечисли их отличительные особенности как полководцев и применяемые ими приемы.
Я задумался. О них рассказывалось давно, приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить.
— Фридрих Второй прославился своей знаменитой косой атакой. Суть ее заключалась в том, чтобы сконцентрировать больше сил на одном из флангов, прорыв линии противника и удар в тыл. Вместе с техническими новшествами, как то железный шомпол, позволивший поднять скорострельность ружей, это явилось залогом его побед. Отлично вымуштрованная армия позволила производить тактические перестроения прямо на поле боя, считающая сильнейшей в Европе кавалерия довершала разгром. Хотя справедливости ради стоит сказать, что тактический прием концентрации сил на фланге не нов. Его применял ещё фиванский полководец Эпаминонд. В частности, благодаря ему была одержана знаменитая победа в битве при Левктрах, где он разбил считавшихся доселе непобедимыми спартанцев.
— О-о-о. Об этой битве мы еще не говорили, — учитель выглядел довольным. — Ты сам нашел ее?
— Да, когда изучал тактические построения греческих городов. Меня интересовала фаланга.
— Понятно. О ней мы поговорим на следующих занятиях и особенно подробно рассмотрим римский манипулярный строй. Его можно считать вершиной тактического мастерства Древнего мира.
Я знал, что мой учитель военный истории фанат Римской республики и империи, не было ни одного занятия, где бы ни всплывала тема Рима. И про дороги он рассказывал, и про акведуки, но особенно его восхищала римская организация военного дела.
— Наполеона, — продолжил я, — некоторые восхваляют за его тактику колонн на поле боя, однако колонны начал применять еще Румянцев во время русско-турецких войн, а развил их Суворов. После французской революции эту тактику применяли и новые маршалы республики задолго до возвышения Наполеона. Преимущества колонн заключались в возможности создания ударного кулака для прорыва линии противника. Первоначально французы применяли ее от безысходности, поскольку их сборная революционная армия не могла по выучке соперничать с профессиональными армиями европейских монархов. Колонны же управлялись намного легче, чем линии, и не требовали особого качества в подготовке солдат.
— Немного спорный момент, но продолжай.
— По настоящему революционный шаг в тактике Наполеона заключался в другом: он первый разработал и применил на практике тактику концентрации артиллерийского огня, когда все орудия собирались на линии главного удара, а не равномерно распределялись по всему фронту, как это делали до него. По сути, он явился первым полководцем нового, технического века, начав побеждать, используя не только солдат, но и орудия. Новые облегченные лафеты позволили ему маневрировать пушками в бою, меняя местоположение орудий в зависимости от обстановки, в результате противнику казалось, что его армия уступает наполеоновской в числе орудий, даже если это было не так. Изобретение полевой кухни позволило французским колоннам двигаться гораздо быстрее, чем армиям других государств. Стратегические маневры — тоже один из залогов побед Наполеона, когда он умело концентрировал свои силы, моментально перебрасывая их в другие пункты по мере необходимости.
— А как же знаменитые марш-броски Суворова? У него ведь не было полевых кухонь.
— Суворов достигал своей скорости за счет тактических приемов: повара с небольшим сопровождением выдвигались вперед войска и готовили бивак. Когда армия подходила, их ждал уже полностью подготовленный лагерь и готовый обед. Пока армия отдыхала, повара снимались с места и двигались дальше. В случае угрозы столкновения с противником, армия совершала марш, с ходу вступая в бой. Казаки обеспечивали разведку, и Суворов получал достаточно точные данные о местоположении противника. Основа его военного гения заключалась в молниеносной оценке ситуации на поле боя, концентрации всех сил против выявленного слабого пункта и постоянно нарастающего давления на него, после прорыва — организации непрерывного преследования, которое рассеивало уже побежденного врага. Как такового излюбленного тактического приема у него не было, если не считать учений со сквозными атаками, но они носили скорее психологический характер, приучая коней и солдат не бояться штыков противника. На поле же боя он комбинировал различные приемы в зависимости от обстановки. При этом не боялся рисковать и нарушал даже сложившиеся тактические каноны, например, приказав кавалерии атаковать турецкую пехоту в окопах у Фокшан.
— А Кутузов?
— Кутузов больше стратег, чем тактик. Суворов — классический полководец, который не задумывается о политических последствиях, чему примером могут служить его Итальянская и Швейцарская кампании. Проведенные с блеском военные походы с точки зрения политики ничего не принесли стране, а только навредили. Понятно, что Суворов не отвечал за политику государства, но тот же Кутузов нашел бы способ извернуться и обратить даже прямые приказы из Питера в свою пользу, как он изворачивался после поражения австрийцев при Ульме. И только приезд императора лично и его прямой приказ заставили Кутузова принять битву под Аустерлицем, чему он противился всеми силами. Для Кутузова не было никакой беды в том, чтобы проиграть сражение, если этот проигрыш позволял все равно занять выгодную позицию и в конце победить в войне. Бородино и Малоярославец можно использовать как классические примеры: обе битвы формально проиграны, но в первом случае французы, лишившись всей кавалерии, долгое время даже не знали о том, где находится отступившая русская армия. Использовав с толком передышку, Кутузов перешел в наступление со свежими полками и вынудил противника отступать. Под Малоярославцем столкнулись авангарды армий, и опять Кутузов, подоспев с основными войсками и не видя дальнейшего смысла воевать за город, отступил, перекрыв движение войскам неприятеля на других позициях. Наполеон на новое сражение не решился и отступил по старой дороге. Не боялся Кутузов и отступать, вынудив турецкого полководца в пылу преследования форсировать реку, не обеспечив тыла, в результате чего вся турецкая армия попала в окружение. При этом Кутузов опять проявил себя как стратег и политик, не уничтожая армию врага, а ведя переговоры о мире. Турки, чтобы сохранить армию, умирающую в окружении от голода, вынуждены были форсировать переговоры и соглашаться на уступки. После даже самого страшного поражения, понимая, что России нужны армии против Наполеона, турки бы на мир не пошли.
Сведений давалось много. Основная идея такого рода образования, как я понял позже, заключалась в том, чтобы показать множество взаимосвязей, которые оказывают влияние на события. А сражение — это всего лишь конечный результат этих взаимодействий, спрессованный во времени и пространстве. Иной раз о выигрыше или проигрыше будущей битвы можно узнать уже по одним маневрам, которые совершают стороны до неё. Шли разборы осад городов и крепостей.
— Вы меня в Наполеоны нового мира готовите? — однажды поинтересовался я у Александра Петровича.
— Надеюсь, ты избежишь такого соблазна, — усмехнулся он. — Однако, как показывает опыт, в те времена, в которые ты так стремишься попасть, положение определялось именно военной карьерой. Я не знаю, какое положение ты хочешь занять и кем стать, но мы хотим подготовить тебя наилучшим образом. Потому ты будешь изучать и логистику, и военное дело, и бухгалтерию.
— Бухгалтерию, — с отвращением протянул я.
— «Для войны нужны всего лишь три вещи: деньги, деньги и деньги», чьи слова?
— Наполеона.
— Хочешь с ним поспорить?
— Я бы поспорил, но, боюсь, он не ответит.
Нельзя сказать, что мне не нравились эти занятия, было очень даже интересно, пока меня не заставляли писать какие-нибудь аналитические записки по Клаузевицу или Сунь-цзы. Тут, правда, не обошлось без споров. Если с Клаузевицем все понятно, то с Сунь-цзы вовсе не так просто и когда я сделал свой комментарий к пункту трактата о том, что самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем — разбить его войско; самое худшее — осаждать крепости, это вызвало жаркие споры. Замечание касались того, что в данном случае эти пункты не могут быть однозначно отнесены к деятельности полководца, поскольку не он определяет политику страны, а первые два пункта — это явная прерогатива правительства. Исключение, если глава государства и полководец совмещается в одном лице: Наполеон, Фридрих Второй, Александр Македонский. Впрочем, последний — пример неудачного совмещения, ибо нельзя вести войну ставя перед собой расплывчатые цели. Как следствие крах государства после смерти его основателя. А так полководцам часто приходится расхлебывать ситуацию, которую оставили политики, если последние не справляются со своими обязанностями.
Тут, впрочем, скорее не споры были, а развернулась целая дискуссия о первичности политики и войны. Лично для меня спор закончился, когда Александр Петрович предложил мне прочитать басню Крылова про пушки и паруса, после которой для меня гражданская администрация в этом негласном соревновании однозначно заняла главенствующее положение, о чем я и сообщил на следующем занятии вместе со своими размышлениями и сделанными выводами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
— Отступать перед превосходящими силами? Посмотрел бы я на того командира, который решился бы на такой шаг. В любом случае отступление — самое сложное искусство, требующее большой дисциплины от армии.
— Полагаю, что шведская армия удовлетворяла этому условию.
— Верно. Но ты не учитываешь еще один важный аспект — характер полководца вражеской армии. Карл XII не мог отступить. Продолжай.
Я продолжал. Потом изучали и разбирали Бородинскую битву, Малоярославец, Фокшаны, Рымник, Ларга, Кагул. Особенно подробно останавливались на битвах до пороховой эпохи: Азенкур, Куликовская, походы татаро-монголов, тактику швейцарской пехоты и ландскнехтов. Вместе с этим я наизусть заучивал устройства катапульт, баллист, «скорпионов», ТТХ невробаллистических машин и баробаллистических, преимущества и недостатки каждой из этих конструкций.
— Для создания и работы с невробаллистическими машинами требовалась серьезная школа, развитые технические службы, — рассказывал учитель. — Потому в Средние века армии не могли себе позволить такие сложные устройства из-за отсутствия квалифицированных специалистов и они использовали гораздо более простые, пусть и не такие дальнобойные и точные баробаллистические машины… Почему они так назывались?
— От греческого «баро» — тяжесть. То есть машины, использующие систему противовесов, в отличие от невробаллистических, использующих энергию упругих тел — дерева, скрученных канатов или воловьих жил — для бросания снарядов.
— Молодец. Верно. К следующему занятию попрошу дать расчеты по «скорпиону» и сделать его чертеж…
После проверки моего чертежа и высказыванием пары замечаний по выбранному мной дереву, мы стали изучать полководцев.
— Трудно переоценить значение личности человека, ведущего полки. Царь Дарий, из-за своей трусости умудрился проиграть почти выигранное сражение против Александра Македонского. Прояви он чуть больше храбрости при Иссе и мир, возможно, никогда не услышал бы о великом Александре. Однако бегство Дария послужило сигналом для бегства всего войска. Но мы поговорим о тех полководцах, которые оставили заметные следы в истории войн. В прошлые занятия мы говорили о восемнадцатом веке. Скажи-ка мне, друг мой Владимир, какие методы применяли… ну скажем… Фридрих Второй Великий, Наполеон, Суворов и Кутузов? Перечисли их отличительные особенности как полководцев и применяемые ими приемы.
Я задумался. О них рассказывалось давно, приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить.
— Фридрих Второй прославился своей знаменитой косой атакой. Суть ее заключалась в том, чтобы сконцентрировать больше сил на одном из флангов, прорыв линии противника и удар в тыл. Вместе с техническими новшествами, как то железный шомпол, позволивший поднять скорострельность ружей, это явилось залогом его побед. Отлично вымуштрованная армия позволила производить тактические перестроения прямо на поле боя, считающая сильнейшей в Европе кавалерия довершала разгром. Хотя справедливости ради стоит сказать, что тактический прием концентрации сил на фланге не нов. Его применял ещё фиванский полководец Эпаминонд. В частности, благодаря ему была одержана знаменитая победа в битве при Левктрах, где он разбил считавшихся доселе непобедимыми спартанцев.
— О-о-о. Об этой битве мы еще не говорили, — учитель выглядел довольным. — Ты сам нашел ее?
— Да, когда изучал тактические построения греческих городов. Меня интересовала фаланга.
— Понятно. О ней мы поговорим на следующих занятиях и особенно подробно рассмотрим римский манипулярный строй. Его можно считать вершиной тактического мастерства Древнего мира.
Я знал, что мой учитель военный истории фанат Римской республики и империи, не было ни одного занятия, где бы ни всплывала тема Рима. И про дороги он рассказывал, и про акведуки, но особенно его восхищала римская организация военного дела.
— Наполеона, — продолжил я, — некоторые восхваляют за его тактику колонн на поле боя, однако колонны начал применять еще Румянцев во время русско-турецких войн, а развил их Суворов. После французской революции эту тактику применяли и новые маршалы республики задолго до возвышения Наполеона. Преимущества колонн заключались в возможности создания ударного кулака для прорыва линии противника. Первоначально французы применяли ее от безысходности, поскольку их сборная революционная армия не могла по выучке соперничать с профессиональными армиями европейских монархов. Колонны же управлялись намного легче, чем линии, и не требовали особого качества в подготовке солдат.
— Немного спорный момент, но продолжай.
— По настоящему революционный шаг в тактике Наполеона заключался в другом: он первый разработал и применил на практике тактику концентрации артиллерийского огня, когда все орудия собирались на линии главного удара, а не равномерно распределялись по всему фронту, как это делали до него. По сути, он явился первым полководцем нового, технического века, начав побеждать, используя не только солдат, но и орудия. Новые облегченные лафеты позволили ему маневрировать пушками в бою, меняя местоположение орудий в зависимости от обстановки, в результате противнику казалось, что его армия уступает наполеоновской в числе орудий, даже если это было не так. Изобретение полевой кухни позволило французским колоннам двигаться гораздо быстрее, чем армиям других государств. Стратегические маневры — тоже один из залогов побед Наполеона, когда он умело концентрировал свои силы, моментально перебрасывая их в другие пункты по мере необходимости.
— А как же знаменитые марш-броски Суворова? У него ведь не было полевых кухонь.
— Суворов достигал своей скорости за счет тактических приемов: повара с небольшим сопровождением выдвигались вперед войска и готовили бивак. Когда армия подходила, их ждал уже полностью подготовленный лагерь и готовый обед. Пока армия отдыхала, повара снимались с места и двигались дальше. В случае угрозы столкновения с противником, армия совершала марш, с ходу вступая в бой. Казаки обеспечивали разведку, и Суворов получал достаточно точные данные о местоположении противника. Основа его военного гения заключалась в молниеносной оценке ситуации на поле боя, концентрации всех сил против выявленного слабого пункта и постоянно нарастающего давления на него, после прорыва — организации непрерывного преследования, которое рассеивало уже побежденного врага. Как такового излюбленного тактического приема у него не было, если не считать учений со сквозными атаками, но они носили скорее психологический характер, приучая коней и солдат не бояться штыков противника. На поле же боя он комбинировал различные приемы в зависимости от обстановки. При этом не боялся рисковать и нарушал даже сложившиеся тактические каноны, например, приказав кавалерии атаковать турецкую пехоту в окопах у Фокшан.
— А Кутузов?
— Кутузов больше стратег, чем тактик. Суворов — классический полководец, который не задумывается о политических последствиях, чему примером могут служить его Итальянская и Швейцарская кампании. Проведенные с блеском военные походы с точки зрения политики ничего не принесли стране, а только навредили. Понятно, что Суворов не отвечал за политику государства, но тот же Кутузов нашел бы способ извернуться и обратить даже прямые приказы из Питера в свою пользу, как он изворачивался после поражения австрийцев при Ульме. И только приезд императора лично и его прямой приказ заставили Кутузова принять битву под Аустерлицем, чему он противился всеми силами. Для Кутузова не было никакой беды в том, чтобы проиграть сражение, если этот проигрыш позволял все равно занять выгодную позицию и в конце победить в войне. Бородино и Малоярославец можно использовать как классические примеры: обе битвы формально проиграны, но в первом случае французы, лишившись всей кавалерии, долгое время даже не знали о том, где находится отступившая русская армия. Использовав с толком передышку, Кутузов перешел в наступление со свежими полками и вынудил противника отступать. Под Малоярославцем столкнулись авангарды армий, и опять Кутузов, подоспев с основными войсками и не видя дальнейшего смысла воевать за город, отступил, перекрыв движение войскам неприятеля на других позициях. Наполеон на новое сражение не решился и отступил по старой дороге. Не боялся Кутузов и отступать, вынудив турецкого полководца в пылу преследования форсировать реку, не обеспечив тыла, в результате чего вся турецкая армия попала в окружение. При этом Кутузов опять проявил себя как стратег и политик, не уничтожая армию врага, а ведя переговоры о мире. Турки, чтобы сохранить армию, умирающую в окружении от голода, вынуждены были форсировать переговоры и соглашаться на уступки. После даже самого страшного поражения, понимая, что России нужны армии против Наполеона, турки бы на мир не пошли.
Сведений давалось много. Основная идея такого рода образования, как я понял позже, заключалась в том, чтобы показать множество взаимосвязей, которые оказывают влияние на события. А сражение — это всего лишь конечный результат этих взаимодействий, спрессованный во времени и пространстве. Иной раз о выигрыше или проигрыше будущей битвы можно узнать уже по одним маневрам, которые совершают стороны до неё. Шли разборы осад городов и крепостей.
— Вы меня в Наполеоны нового мира готовите? — однажды поинтересовался я у Александра Петровича.
— Надеюсь, ты избежишь такого соблазна, — усмехнулся он. — Однако, как показывает опыт, в те времена, в которые ты так стремишься попасть, положение определялось именно военной карьерой. Я не знаю, какое положение ты хочешь занять и кем стать, но мы хотим подготовить тебя наилучшим образом. Потому ты будешь изучать и логистику, и военное дело, и бухгалтерию.
— Бухгалтерию, — с отвращением протянул я.
— «Для войны нужны всего лишь три вещи: деньги, деньги и деньги», чьи слова?
— Наполеона.
— Хочешь с ним поспорить?
— Я бы поспорил, но, боюсь, он не ответит.
Нельзя сказать, что мне не нравились эти занятия, было очень даже интересно, пока меня не заставляли писать какие-нибудь аналитические записки по Клаузевицу или Сунь-цзы. Тут, правда, не обошлось без споров. Если с Клаузевицем все понятно, то с Сунь-цзы вовсе не так просто и когда я сделал свой комментарий к пункту трактата о том, что самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем — разбить его войско; самое худшее — осаждать крепости, это вызвало жаркие споры. Замечание касались того, что в данном случае эти пункты не могут быть однозначно отнесены к деятельности полководца, поскольку не он определяет политику страны, а первые два пункта — это явная прерогатива правительства. Исключение, если глава государства и полководец совмещается в одном лице: Наполеон, Фридрих Второй, Александр Македонский. Впрочем, последний — пример неудачного совмещения, ибо нельзя вести войну ставя перед собой расплывчатые цели. Как следствие крах государства после смерти его основателя. А так полководцам часто приходится расхлебывать ситуацию, которую оставили политики, если последние не справляются со своими обязанностями.
Тут, впрочем, скорее не споры были, а развернулась целая дискуссия о первичности политики и войны. Лично для меня спор закончился, когда Александр Петрович предложил мне прочитать басню Крылова про пушки и паруса, после которой для меня гражданская администрация в этом негласном соревновании однозначно заняла главенствующее положение, о чем я и сообщил на следующем занятии вместе со своими размышлениями и сделанными выводами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181