— Передайте, что приходил его сын.
Я настолько растерялся, что открыл дверь, забыв об автомате. За дверью стоял высокий, стройный, аккуратно одетый парень, с недоумением уставившийся на автомат.
— Дело в том, что его сын — я. Если Кононов и Канаан — одно и то же.
— Одно и то же. Очень приятно познакомиться.
— А кто же вы?
— Тоже сын. Не вижу ничего странного. У любого мужчины может быть сколько угодно сыновей. Два — совсем не много.
— П-проходи, — я жутко растерялся, вплоть до заикания. — Никогда не слышал о других детях. Хотя, конечно… Сколько тебе лет? И почему Канаан?
— Тридцать, — неожиданный брат прошёл за мной в комнату. — Я о тебе знал. Отец все обещал познакомить. Зачем тебе автомат? А это? — он кивнул на груду оружия, оставшуюся после несовершенных походов.
— Кое-какие неприятности. Между прочим, с нашим отцом.
Его звали Борисом. Наша беседа напоминала странный допрос, где стороны всё время меняются местами. Мне удалось узнать, что из-за жуткого характера матери Бориса (он сам это признал), отец не смог с ней ужиться, но благодаря фантастически щедрым алиментам, конечно, не по исполнительному листу, мать не возражала против общения отца и сына. Борис окончил политех, работал в НИИ, был женат, имел сына и дочь, вот-вот собирался защищать диссертацию. Отец не оставлял его щедротами, помог с кооперативом, с цветным телевизором, с машиной и т.д., и т.п. В своё время Борису было рассказано о Доме, у него даже что-то начало получаться, но точнонаучная душа не стерпела, он попытался подвести под это дело материалистическую базу. За что и был наказан потерей власти. Уникальное здание просто-напросто перестало выполнять его мысленные приказы. Кстати, знание о Доме помогло не удивиться автомату и прочей боевой амуниции. А Канаан, так же как Кон и Кан, довольно широко использовалось нашим непутёвым папашей на разных этапах его биографии. Вместе с материальной помощью отец щедро наделил сына и такой вот оригинальной фамилией.
Я рассказал про исчезновение отца и козни Кардинала, про свои последние приключения с Атлантом и Ветром. Потом попросил помощи. Уже давно меня свербила мысль, что научное знание о Доме может оказаться моим козырем в борьбе против Кардинала. Ведь никто же не знал правду о Доме! Все только умели им пользоваться.
А как узнать правду, не потеряв власть? Только посвятив человека со стороны. Но ни с кем нельзя делиться! Теперь можно. Борис подходил идеально. Он уже все знал, то есть не был чужим, и одновременно не мог претендовать на власть над Домом.
— Не потяну, — отказался брат. — Здесь нужен могучий физик, второй Эйнштейн. А я специалист по сверхсильным токам. Узкий специалист.
В ходе дальнейшего разговора я узнал, что Борис пришёл, как обычно, за материальной помощью. У какого-то знакомого продавался персональный компьютер… Позарез нужен для диссертации…
Я засмеялся, принёс братцу проспект фирмы IBM, а когда он выбрал модель, из-за двери в соседнюю комнату появились фирменные картонные ящики. Компьютер, принтер, монитор, ещё какая-то дребедень…
Братишка готов был носить меня на руках, но нуждался в другом. Неужели ничего нельзя придумать? Ведь речь идёт о родном отце!
— Есть один человек, — наконец сказал Борис, — в нашей лаборатории. Непризнанный гений. Нет, гений он настоящий, даже кандидатскую защитил… Хотя, мог бы и академиком быть. Но как ему рассказать?
— Запоминай! — моя голова стала работать не хуже компьютера. — У тебя есть родственник, кинорежиссёр. У него есть сценарий фильма. Фантастического. Расскажешь про Дом, про второй и третий этажи. Скажешь, что бюрократы на студии не любят фантастику, хотят зарубить сценарий. Надо научно обосновать существование Дома. Хотя бы с техникой будущего. Понял? Гонорар за консультацию — огромный. Если обоснование будет написано хорошо — возьму соавтором в сценарий, заплатят ещё больше.
Борис только потряхивал головой. Для него, человека, привыкшего к спокойной и размеренной жизни, самыми стрессовыми ситуациями были регулярные поездки на сельхозработы. Мой аферизм его одновременно и возмущал, и восхищал. Но всё же недаром братец был учёным. На одну умную рекомендацию его хватило. Именно он посоветовал с помощью Ветра найти комнату Атланта.
9. Вариант варианту…
Я сидел за столом, покрытым грудой атласов, справочников и энциклопедий. Скорее всего, я делал не то, что следовало. Но в комнате Атланта было лишь две вещицы, при мысли о которых в моём воспалённом мозгу начинал мерцать знак вопроса.
Я понял, почему старика звали Атлантом. У него было хобби: начав собирать фотографии атлантов и кариатид, он перешёл к сбору фотографий всевозможных лепных украшений и статуй на зданиях. Я вспомнил, почему Атлант никогда далеко не удалялся от Дома: он был абсолютно неспособен к иностранным языкам. Такой вот безобидный оригинальный «божий одуванчик». Вся его комната была забита толстенными папками с названиями городов СССР. В каждой папке десятки и даже сотни изумительных цветных фото. Да, только Дом мог помочь в составлении такой уникальной коллекции. Вряд ли в каком музее имелось что-либо подобное. Но мне от этого великолепия было ни тепло, ни холодно. Нигде — ни слова, ни полслова об отце.
А заинтересовали меня два пухлых конверта с такими же как и в папках, фотографиями. Конверт с надписью «Вышгард» я просто отложил, а вот надпись «Верхний Новгород» заставила задуматься. Поразмыслив, я захватил оба.
И уже день ломал голову в поисках городов с таким названием. Их не существовало! Я не ограничился СССР, повозился с Болгарией и Югославией, потом с Чехословакией и Польшей. Вышгард мог быть и там. Пусто.
Сообразив, что задача не имеет решения, я задумался о своих дальнейших действиях. Внезапно дверь в комнату распахнулась. Я схватил пистолет.
— Ишь какой нервный стал, — сказал отец, — Боже! Как тебя разнесло. Сколько тут у вас времени прошло?
— Недели две. А у вас?
— Тоже, — папа с облегчением вздохнул. — Обувайся, быстро пошли за мной.
— Не пойду. Объясни свои фокусы. Я тут землю рою, Атланта убили, ты исчез. Не знаю уже что и думать, а ты — как огурчик. Развлекаешься, наверное? Где тебя носило?
— Атланта?! Вот сволочи! Хотя, его же никто не знал… Неужели Кардинал совсем зарвался?
— Это не Кардинал.
— Тогда кто же? Увы сейчас не время выяснять. Но жалко, чертовски жалко. А вот в истерику не ударяйся, некогда бастовать. В тюрьме я сидел. Ясно? Теперь пошли. Перед человеком неудобно, поспеши, ждут нас.
Чуть ли не на ходу завязывая шнурки, я пошёл за отцом. Путь наш лежал наверх, на четвёртый этаж.
— Сергей, мой сын. Хочу, чтобы он был в курсе, — отец представил меня женщине среднего (это от тридцати до пятидесяти) возраста, одетой в умопомрачительный наряд.
Я вспомнил слова Атланта. Да, к ней определённо подходило слово «дама». А я-то пенял на атлантовскую старомодность!
Втроём, тесной группкой мы стали спускаться по лестнице. И вышли на улицу.
— Чёрт знает что! — царственно выругалась дама.
— Опять ты, Серж, — со злостью сказал отец.
Мне стало ясно: я их пересилил, и отца, и даму. А скорее всего — только даму. Мы с отцом были ведомыми. Но вывел-то всех я! На родную привычную ленинградскую улицу.
— Ну и сынок у вас! — дама была возмущена.
— Извините, мы исправимся, — отец только что не ходил на цыпочках. — Серёга, дай руку и закрой глаза. И думай о чем-нибудь нейтральном.
Мы вернулись в Дом. С нейтральными мыслями и закрытыми глазами, держа отца за руку и спотыкаясь на ступеньках, я кончил путешествие на незнакомой улице. Она была тихой и спокойной, но совсем недалеко ощущалась жизнь огромного города.
— Мне пора, — дама развернулась и ушла.
— Где мы? — спросил я.
— В Стокгольме.
— Я-то думал, что в Стокгольм можно и без помощи сбегать.
— Да я оговорился. Мы в Бирке. Географически это очень близко, но Стокгольма здесь нет вообще. Вместо него — Бирка. Ведь мы в другом варианте. Посмотри на Дом!
Я оглянулся. Дом как Дом. Ба-а! Да Дом же в Ленинграде! Он на всю Землю один-единственный, в Стокгольме ему делать нечего, даже если этот Стокгольм «с биркой». Я посмотрел внимательней и обнаружил, что собачья голова на Доме какая-то странная. От собаки другой породы, что ли.
Отец высмеял мои выводы. Вместо собаки здесь был медведь. Мы зашли в подъезд, и на решётке лестничных перил вместо собачьих головок я увидел маленьких медвежат. Интересно, почему здесь медвежата, а не медвежьи головки?
— Куда нас занесло?
— О! Это долгая история. Её на рассказать стоя. Пошли-ка в кафе.
На соседней улице мы спустились в уютный подвальчик. Выпив две чашки превосходного кофе и съев пирожных без счета, я выслушал отца не перебивая. Возражения готовы были посыпаться из меня одно за другим, но я смолчал. Вся окружающая обстановка, наш Дом, но с медведями и в центре незнакомого города… Все подтверждало правоту отца.
Разгадка таилась на четвёртом этаже Дома. Изучая историю человечества, люди могли делать весьма проблематичные выводы о том, как бы жили страны и народы если бы события сложились не так, а иначе. Дом же, начиная с четвёртого этажа, позволял своим жильцам свободно жить в различных вариантах земной истории. Каждый вариант был абсолютно реален для тех, кто в нём существовал. Остальные представлялись всем лишь дерзкими гипотезами учёных. Но только для обитателей четвёртого этажа и выше были реальны ВСЕ варианты. Из одного варианта в другой они могли ходить так же свободно, как мы с отцом ходили из города в город. В этом и заключалась вариативная функция.
Я слушал, по привычке стараясь не задумываться над научной стороной дела, и пытался избавиться от сомнений в собственной нормальности, нормальности отца, нормальности окружающего нас мира. Отец невнятно излагал, что вероятность — это не математическое, а физическое понятие, такое же, как пространство, время, энергия, масса. На этом, мол, и зиждется вероятностная, то бишь вариативная функция, а уж дальше нам лезть не стоит.
Когда я смирился с мыслью, что все в мире висит на волоске, а каждый удачный или неудачный чих может породить новые, соответственно, удачные или неудачные миры, отец принялся уточнять наши координаты. За несколько минут я распрощался с мечтами побывать в романтических мирах, где Цезарь или Александр Македонский жили долго-долго, где Карфаген победил Рим, где Антоний победил Октавиана и долго и счастливо жил в супружестве с Клеопатрой. Нет. Путешествие отца было продиктовано чисто утилитарными целями борьбы с Кардиналом. И потому-то нас занесло в такой мир, мысли о котором никогда даже в диком бреду не могли влезть в голову порядочному историку. Да и непорядочному тоже.
Мы сидели в одном из самых крупных городов мира, столице Федеративной Республики Балтийского Союза, одной из сверхдержав этого варианта. Республика включала в себя (без строгого совпадения с границами в нашем варианте истории) Данию, Норвегию, Швецию, Финляндию, Латвию, Литву, Эстонию и Северо-Запад РСФСР. Абсолютно противоестественный, на мой взгляд, конгломерат процветал. Для людей, живущих в этом варианте, слова о 1000-летии крещения Руси, отмечавшемся у нас на так давно, были пустым звуком. Нет, вру. Скорее, они прозвучали бы дико. Такой же дикой и противоестественной казалось мне реальность этого варианта, где практически на всей территории СССР, не входящей в ФРБС, царил ислам.
Как только до меня дошло, что я не ослышался и ничего не напутал, я мёртвой хваткой вцепился в папашу. Какая цепочка событий привела к столь невероятному результату? Кто допустил подобное безобразие? Отец не знал. Я аж зашёлся в приступе возмущения. Надо же быть настолько нелюбопытным! Это же просто тупость какая-то!
Отец небрежно отмёл мою критику.
— Я не хочу быть похожим на лекаря из старого анекдота, — сказал он. — Этот лекарь очень настойчиво спрашивал: «Скажите, больной потел перед смертью? Это очень важно!» Мне плевать, потел ли больной, мне надо, чтобы он выжил. Мне недосуг узнать, как почти вся Россия омусульманилась. Зато я знаю, что Кардинал начал сотрудничать с Объединённой Исламской Республикой, а это сулит нам так мало хорошего… Понял?
Понятно… Но непонятного все равно оставалось намного больше. Зачем нам вслед за Кардиналом залезать в этот бредовый, противоестественный вариант?
Я кинулся в атаку.
— Почему ты решил искать союзников именно в этом варианте, где позиции ислама в среде русских так сильны? Ведь те, у кого ты просишь помощи, абсолютно чужие в нашем мире. Они намного ближе к Европе, а не к Евразии, как мы. Ты должен был найти промежуточный вариант. Например, где привычный нам Советский Союз поделён примерно пополам. По Волге или там Уралу. На Западе христиане, а на Востоке — мусульмане. С таким вариантом бы ты легче договорился.
— Начну с конца, — сказал отец. — Договариваться не с кем. Я профан в вариантах, а наша провожатая совершенно не заинтересована в хождениях и поисках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43