То, что знаешь, как свои пять пальцев делать легко, независимо от размеров. А вот то, что видел мельком… или понаслышке знаешь…
Что я видел мельком? Ч-черт. Я или видел и знаю, или не видел и не знаю.
— Видик помнишь?
Я неуверенно кивнул.
— Вот, давай. Для уюта. Возвращайся в свою привычную комнату, но с видиком. И с телевизором. Не будешь больше по ночам шататься. И выспись. Ну, а потом… Не устраивай только оргию потребления. Будь выше этого. Путешествиями займёмся позднее.
3. Чёрная магия чёрных колготок.
Неведомые дела позвали отца в одну из его «командировок», и мы с ним так и не сумели попутешествовать. Не оставалось ничего другого, как предаться «оргии потребления». Я перемерил десятка два нарядов, забил полку кассетами и посмотрел несколько фильмов. Потом иноземное мне наскучило, я «заказал» кипу журналов и погрузился в чтение. При этом провёл эксперимент: к пятому номеру «Юности» (там было начало интересной повести) «вызвал» шестой и седьмой. Чепуха конечно, если бы на календаре не было начало июня… «Ничего, — успокоил я себя, — у нас от типографии путь долгий, где-то на складах эти номера могут лежать.» Появилось желание «заказать» газету из будущей недели с номерами, выигравшими в «Спорлото», но я вспомнил совет отца: « Не зарывайся.» Тем более, зачем мне выигрывать? Достаточно представить, что в ящике стола лежат деньги, как они будут там лежать. Тысяча, миллион… Это я проверил в первый же день. А зачем мне деньги? И так имею все, что ни за какие деньги не купишь.
Упиваться своим могуществом — дело, безусловно, приятное. Но мало какая приятность может развеять скуку одиночества. Мне захотелось общения. За окном кипел солнечный день, по городу носились шумные людские толпы, а я, хмырь болотный, валялся на диване, наслаждаясь прохладой, и даже словом перемолвиться было не с кем (Мать тоже исчезла). С трудом нашлась (или я её представил?) старая записная книжка. Девчонкам звонить не стоило, наверняка замуж повыскакивали. Ребята… Кто служит, кто только отслужил и болтается в подвешенном состоянии, наподобие меня.
Из книжки выпал календарик двухлетней давности. Некоторые числа на нём были обведены кружочками. Сегодня — второе июня 1989 года. На календаре второе обведено и стрелочка отходит к букве Г. Что это? Господи, как все просто! Дни рождения, а сегодня — у Гришки Рябинина, в школе вместе учились. Его в армию не взяли то ли из-за сердца, то ли из-за почек. А может быть, из-за желудка. Бес его знает. Суть в том, что Гришка эти дни рождения любил, отмечал их пунктуально и с размахом. Ну-ка я его поздравлю!..
После некоторого раздумья я отправился на кухню («кулинарные таланты» отца больше не были для меня загадкой) и вытащил из холодильника бутылку «Алазанской долины» с баночкой красной икры. Ну пусть люди подумают, что я щедрый! Да я отныне и буду щедрым. Тем более, что это мне ничего не стоит.
Захлопнув за собой дверь квартиры, я спустился вниз. И только перед самым выходом на улицу сообразил, что опыты с «путешествием» можно начать и без отца. Гришка жил в двух трамвайных остановках, и его улицу я знал отлично. Пришлось лишь немного потоптаться в парадном, чтобы настроиться на нужную картинку.
Дом «сработал» прекрасно. Невелико достижение — на двести метров фантастическую технику напрягать, но приятно.
Раскрытое окно и три вентилятора по углам спасали Гришку и его гостей от жары. Я был встречен возгласом: «Привет, Серый!» — и наскоро представлен публике. Подарки Гришку удивили, он явно считал, что я просто заскочил на дармовщинку повеселиться. Но стихия праздника мгновенно разбросала нас по разным углам, так и не дав хозяину выразить благодарность.
Народу было много, парни с девицами в примерно равном количестве. Конечно, прав отец, после двух лет армейской каторги не пристало мне тратить время на фильмы, когда такие девочки рядом ходят. Ведь не из-за Гришки, о котором я и думать забыл, меня сюда занесло?
А мода в этом году учудила. Или это уже не первый год, а я из-за службы не знал? Последним криком стали чёрные колготки. Простые и с узорами. Человеческая психика (в данном случае — мужская) таит много загадок. Действие чёрных колготок на взгляд — одна из них. Вроде бы, взгляд — субстанция абсолютно нематериальная, но ножки, обтянутые чёрной или черно-узорчатой синтетикой, притягивают его так же, как магнит железо. Попал под эту магию и я. Первое время мой взгляд блуждал по нижней части комнаты, пока не остановился на самых симпатичных ножках в самых замысловато исполненных узорах. Тогда я поднял глаза. Обладательницей ножек была очень приятная девочка, коротко подстриженная. Со скучающим видом она беседовала с парнем. Тот, между делом, подливал ей… Стоп! Моя «Алазанская долина»! Что я, для него старался?
— Гриш! — крикнул я, — ты хоть «Долину» попробовал? Её же сейчас не достанешь. А я тебя хотел побаловать.
Гриша был уже явно не в состоянии отличить один напиток от другого, но продегустировать согласился. Я перехватил бутылку, мило пообещал девочке сейчас же вернуться, угостил Гришу и исполнил обещание. Девочка оказалась Наташей, с собеседником, как я понял, её ничего не связывало, а «Долина» ей тоже нравилась. Вскоре парень понял, что ему ничего не светит, и отошёл. А я, словно компенсируя своё затянувшееся одиночество, говорил, говорил, говорил…
До сих пор считалось, что язык у меня подвешен хорошо. Наташа уже не скучала, она смеялась и говорила сама. Публика начала танцевать, мы тоже. Как водится, все уже забыли, зачем пришли, только самые близкие Гришкины друзья пытались оживить деньрожденческую тематику. Мы с Наташей таковыми не были, её привела подруга подруги, для выравнивания баланса, чтобы мужики одни не тосковали.
Часам к одиннадцати мы вдвоём решили покинуть общество. Я настаивал на визите ко мне, доказывая, что живу рядом и это очень удобно. Наташа почему-то упёрлась и хотела только домой, на Гражданку. Узнав, что она живёт одна в бабушкиной квартире, я смирился. На Гражданку, так на Гражданку.
— Поищи с собой чего-нибудь попить, — попросила Наташа, — только не вина.
— Один момент!
Я выскочил на лестничную площадку. План у меня был дерзкий. Но получится должно. Вверх по лестнице… Пролёт, поворот, лестница уже шире и чище, ещё пролёт, поворот… Вот я и дома! Этаж… Квартира… Кухня… Холодильник.
Стараясь не терять ни секунды (мало ли, что Наташе в голову придёт, вдруг какой-нибудь настойчивый ухажёр найдётся), я вообразил уже готовый пластиковый мешок с двумя бутылками апельсинового сока и коробкой пирожных. Внутри меня все пело. Можно даже сказать — играл большой симфонический оркестр.
Возвращение было настолько быстрым, что Наташа даже не успела отойти от зеркала. Заглянув с изумлением в мешок, она перевела вопросительный взгляд на меня.
— Места знать надо, — авторитетно сказал я. Роль Человека, Который Может Все, мне очень нравилась.
Наслаждаясь тёплым вечером, мы пешком дошли до метро. Доехали до «Гражданского проспекта» и, выйдя на поверхность, сразу же помчались к приближающемуся автобусу.
— Не тот, — с огорчением констатировала Наташа, когда за нами уже захлопнулись двери и автобус поехал. — Ну, ничего. Он не туда поворачивает, мы угол срежем через лесок. Не торчать же на остановке, сейчас редко ездят.
— У вас тут даже леса есть?
— Да, заповедные. Ты не волнуйся, если тебе от воздуха плохо станет, мы у дома подходящую машину найдём и тебя под выхлопную трубу засунем.
Воздух в лесочке, и правда, был знатный, особенно по сравнению с центром. Я подумал, что жизнь на окраине имеет свои преимущества, но опомнился: Дом позволял выходить куда угодно, даже в другом городе, а не то что на какой-то несчастной Гражданке. Вот это преимущество!
Прогулка на природе оказалась делом настолько приятным, что я забыл и о преимуществах Дома, и о его возможных недостатках, обо всём. Мы с Наташей обнялись и целовались чуть ли не у каждого дерева. Романтика, ничего не поделаешь, в душной квартире это уже будет не то. Я покаялся, каким образом выбрал Наташу среди других девчонок. Она посмеялась, вышутив книги с рекомендациями для девушек.
— А ещё пишут, что мужики обращают внимание на интересных собеседниц, на манеры… А вы…
— Но это же все писалось до изобретения чёрных колготок, — защищался я, — да ещё в сочетании с мини-юбками.
Идиллии примечательны тем, что обрываются на контрасте. Да почти все фильмы ужасов начинаются с идиллий! Поэтому, чем более счастливыми выглядят обстоятельства, тем сильнее должна быть готовность к неприятностям. Я этого не знал, потому и готов не был.
— Хорошая телка, — сказал грубый голос почти над самым моим ухом, — зачем ей этот придурок?
Рядом с нами словно из под земли выросли два парня. Оба были выше меня чуть ли не на голову. Рукава их грязноватых футболок охватывали мышцы такой толщины, что появлялась ассоциация скорее не с руками, а с ногами.
— Слушай, сморчок, — по направлению взгляда второго парня я понял, что это мне, — дуй отсюда, пока живой. И молчи, тебе же лучше будет.
До чего глупо! Я сотни раз слышал рассказы о подобных случаях, иногда даже читал. Это всё было банально до тошноты, но это происходило со мной. Я был не слушателем, я был жертвой, и я ничего не мог сделать. Ну как же так!?
Я не мог драться потому, что был обречён, но и бежать не мог тоже. Несмотря на все свои недостатки, таким негодяем я не был. Секунды растянулись в часы, я должен был что-то делать, но не делал. Как у умирающих перед смертью проходит в сознании вся жизнь, так и мне молниеносно вспомнились все попытки отца приобщить меня к спорту. Как он прав! Я полное ничтожество…
— Ну? — один из верзил сделал шаг в мою сторону.
Я «наслаждался» возросшей в триллион раз скоростью мышления, но даже при этом моё время истекало. Вспомнилось изречение, что безвыходных положений не бывает, но толку от него… Почему мы не поехали на такси? Ведь у меня же денег…
Второй верзила двинулся к Наташе.
— Мужики! — голос хрипел, и я откашлялся. — У меня бабки есть, может, договоримся?
— Бабки? — один из гадов подошёл ко мне вплотную. — Зашибись! Давай сюда.
Я переложил мешок в правую руку, хотя и понимал, что деньги — это отсрочка. Но тут физиономия, нависшая надо мной, вызвала такое омерзение, а тяжесть мешка так хорошо легла на руку, что дальнейшее последовало без участия мысли.
Пластиковый пакет мгновенно взлетел вверх, и две бутылки апельсинового сока ударили верзилу прямо по голове. Стукнувшись между собой, бутылки (или одна из них?) разбились, осколки порвали пакет, поцарапали парню лицо. Сок залил ему глаза.
— Беги! — крикнул я Наташе и замахнулся звенящим пакетом на второго. Тот отскочил.
Наташа побежала, я через несколько секунд за ней. Стукнутый остался разбираться со своим лицом, а второй мерзавец погнался за нами. Бегал я неплохо, наверное лучше, чем эти здоровяки: в армии мы бегали каждый день, да ещё в сапогах. Наташка (недаром я выбрал самые стройные и длинные ножки!) тоже мчалась прилично, но не совсем. Скоро я её догнал и сквозь собственное пыхтение начал прислушиваться к слоноподобному топоту сзади. Он приближался.
Мы выскочили из лесопарка, пробежали по лужайке, перепрыгнули какую-то канаву и пересекли пустынную улицу. Наш преследователь был где-то очень близко, страшно было тратить секунду, чтобы оглянуться.
К моему удивлению, Наташа побежала куда-то в сторону. Я схватил её за руку и потащил к ближайшей пятиэтажке.
— Куда? — выдохнула она на бегу. — Ко мне дальше. Люди — гады… не откроют.
Боковым зрением я увидел верзилу. Он был уже метрах в пятнадцати. Толкнув Наташу к зданию, я развернулся и швырнул пакет. Судя по звуку, попасть удалось. Ещё пара секунд выигрыша.
Ворвавшись вместе с Наташей в подъезд, я взял её за руку, хоть это и затрудняло бег по лестнице. Шаги погони были слышны на асфальтовой дорожке у самого дома. Но я уже успокоился. «Мать всех лестниц» несомненно слышала мою «молитву». А, «Мать»? И «Отец всех домов»?..
Обнаружив на решётке лестничных перил собачьи головки, я постарался восстановить в памяти пейзаж рядом с пятиэтажкой: надо же будет утром выходить. И, мало ли, Наташке захочется ночью в окно посмотреть…
Через коридор родной квартиры я постарался пройти в абсолютной темноте, в комнату зашли так же. Перешагнув порог, я некоторое время обдумывал интерьер. Пусть все выглядит (за дверью моей комнаты) как стандартная однокомнатная квартира: низкий потолок, банальная мебель и тому подобное. Только после тщательного продумывания я включил свет. Наташа прислонилась к стене и пыталась отдышаться.
— Где мы? — тихо спросила она.
— Приятель мой здесь живёт. Он в отпуск уехал, а ключи мне оставил. Повезло.
И, поймав взгляд, в котором читалось абсолютное неверие, за неимением лучшего, веско сослался на народную мудрость.
— Места знать надо.
4. Добро и зло в тени второго этажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Что я видел мельком? Ч-черт. Я или видел и знаю, или не видел и не знаю.
— Видик помнишь?
Я неуверенно кивнул.
— Вот, давай. Для уюта. Возвращайся в свою привычную комнату, но с видиком. И с телевизором. Не будешь больше по ночам шататься. И выспись. Ну, а потом… Не устраивай только оргию потребления. Будь выше этого. Путешествиями займёмся позднее.
3. Чёрная магия чёрных колготок.
Неведомые дела позвали отца в одну из его «командировок», и мы с ним так и не сумели попутешествовать. Не оставалось ничего другого, как предаться «оргии потребления». Я перемерил десятка два нарядов, забил полку кассетами и посмотрел несколько фильмов. Потом иноземное мне наскучило, я «заказал» кипу журналов и погрузился в чтение. При этом провёл эксперимент: к пятому номеру «Юности» (там было начало интересной повести) «вызвал» шестой и седьмой. Чепуха конечно, если бы на календаре не было начало июня… «Ничего, — успокоил я себя, — у нас от типографии путь долгий, где-то на складах эти номера могут лежать.» Появилось желание «заказать» газету из будущей недели с номерами, выигравшими в «Спорлото», но я вспомнил совет отца: « Не зарывайся.» Тем более, зачем мне выигрывать? Достаточно представить, что в ящике стола лежат деньги, как они будут там лежать. Тысяча, миллион… Это я проверил в первый же день. А зачем мне деньги? И так имею все, что ни за какие деньги не купишь.
Упиваться своим могуществом — дело, безусловно, приятное. Но мало какая приятность может развеять скуку одиночества. Мне захотелось общения. За окном кипел солнечный день, по городу носились шумные людские толпы, а я, хмырь болотный, валялся на диване, наслаждаясь прохладой, и даже словом перемолвиться было не с кем (Мать тоже исчезла). С трудом нашлась (или я её представил?) старая записная книжка. Девчонкам звонить не стоило, наверняка замуж повыскакивали. Ребята… Кто служит, кто только отслужил и болтается в подвешенном состоянии, наподобие меня.
Из книжки выпал календарик двухлетней давности. Некоторые числа на нём были обведены кружочками. Сегодня — второе июня 1989 года. На календаре второе обведено и стрелочка отходит к букве Г. Что это? Господи, как все просто! Дни рождения, а сегодня — у Гришки Рябинина, в школе вместе учились. Его в армию не взяли то ли из-за сердца, то ли из-за почек. А может быть, из-за желудка. Бес его знает. Суть в том, что Гришка эти дни рождения любил, отмечал их пунктуально и с размахом. Ну-ка я его поздравлю!..
После некоторого раздумья я отправился на кухню («кулинарные таланты» отца больше не были для меня загадкой) и вытащил из холодильника бутылку «Алазанской долины» с баночкой красной икры. Ну пусть люди подумают, что я щедрый! Да я отныне и буду щедрым. Тем более, что это мне ничего не стоит.
Захлопнув за собой дверь квартиры, я спустился вниз. И только перед самым выходом на улицу сообразил, что опыты с «путешествием» можно начать и без отца. Гришка жил в двух трамвайных остановках, и его улицу я знал отлично. Пришлось лишь немного потоптаться в парадном, чтобы настроиться на нужную картинку.
Дом «сработал» прекрасно. Невелико достижение — на двести метров фантастическую технику напрягать, но приятно.
Раскрытое окно и три вентилятора по углам спасали Гришку и его гостей от жары. Я был встречен возгласом: «Привет, Серый!» — и наскоро представлен публике. Подарки Гришку удивили, он явно считал, что я просто заскочил на дармовщинку повеселиться. Но стихия праздника мгновенно разбросала нас по разным углам, так и не дав хозяину выразить благодарность.
Народу было много, парни с девицами в примерно равном количестве. Конечно, прав отец, после двух лет армейской каторги не пристало мне тратить время на фильмы, когда такие девочки рядом ходят. Ведь не из-за Гришки, о котором я и думать забыл, меня сюда занесло?
А мода в этом году учудила. Или это уже не первый год, а я из-за службы не знал? Последним криком стали чёрные колготки. Простые и с узорами. Человеческая психика (в данном случае — мужская) таит много загадок. Действие чёрных колготок на взгляд — одна из них. Вроде бы, взгляд — субстанция абсолютно нематериальная, но ножки, обтянутые чёрной или черно-узорчатой синтетикой, притягивают его так же, как магнит железо. Попал под эту магию и я. Первое время мой взгляд блуждал по нижней части комнаты, пока не остановился на самых симпатичных ножках в самых замысловато исполненных узорах. Тогда я поднял глаза. Обладательницей ножек была очень приятная девочка, коротко подстриженная. Со скучающим видом она беседовала с парнем. Тот, между делом, подливал ей… Стоп! Моя «Алазанская долина»! Что я, для него старался?
— Гриш! — крикнул я, — ты хоть «Долину» попробовал? Её же сейчас не достанешь. А я тебя хотел побаловать.
Гриша был уже явно не в состоянии отличить один напиток от другого, но продегустировать согласился. Я перехватил бутылку, мило пообещал девочке сейчас же вернуться, угостил Гришу и исполнил обещание. Девочка оказалась Наташей, с собеседником, как я понял, её ничего не связывало, а «Долина» ей тоже нравилась. Вскоре парень понял, что ему ничего не светит, и отошёл. А я, словно компенсируя своё затянувшееся одиночество, говорил, говорил, говорил…
До сих пор считалось, что язык у меня подвешен хорошо. Наташа уже не скучала, она смеялась и говорила сама. Публика начала танцевать, мы тоже. Как водится, все уже забыли, зачем пришли, только самые близкие Гришкины друзья пытались оживить деньрожденческую тематику. Мы с Наташей таковыми не были, её привела подруга подруги, для выравнивания баланса, чтобы мужики одни не тосковали.
Часам к одиннадцати мы вдвоём решили покинуть общество. Я настаивал на визите ко мне, доказывая, что живу рядом и это очень удобно. Наташа почему-то упёрлась и хотела только домой, на Гражданку. Узнав, что она живёт одна в бабушкиной квартире, я смирился. На Гражданку, так на Гражданку.
— Поищи с собой чего-нибудь попить, — попросила Наташа, — только не вина.
— Один момент!
Я выскочил на лестничную площадку. План у меня был дерзкий. Но получится должно. Вверх по лестнице… Пролёт, поворот, лестница уже шире и чище, ещё пролёт, поворот… Вот я и дома! Этаж… Квартира… Кухня… Холодильник.
Стараясь не терять ни секунды (мало ли, что Наташе в голову придёт, вдруг какой-нибудь настойчивый ухажёр найдётся), я вообразил уже готовый пластиковый мешок с двумя бутылками апельсинового сока и коробкой пирожных. Внутри меня все пело. Можно даже сказать — играл большой симфонический оркестр.
Возвращение было настолько быстрым, что Наташа даже не успела отойти от зеркала. Заглянув с изумлением в мешок, она перевела вопросительный взгляд на меня.
— Места знать надо, — авторитетно сказал я. Роль Человека, Который Может Все, мне очень нравилась.
Наслаждаясь тёплым вечером, мы пешком дошли до метро. Доехали до «Гражданского проспекта» и, выйдя на поверхность, сразу же помчались к приближающемуся автобусу.
— Не тот, — с огорчением констатировала Наташа, когда за нами уже захлопнулись двери и автобус поехал. — Ну, ничего. Он не туда поворачивает, мы угол срежем через лесок. Не торчать же на остановке, сейчас редко ездят.
— У вас тут даже леса есть?
— Да, заповедные. Ты не волнуйся, если тебе от воздуха плохо станет, мы у дома подходящую машину найдём и тебя под выхлопную трубу засунем.
Воздух в лесочке, и правда, был знатный, особенно по сравнению с центром. Я подумал, что жизнь на окраине имеет свои преимущества, но опомнился: Дом позволял выходить куда угодно, даже в другом городе, а не то что на какой-то несчастной Гражданке. Вот это преимущество!
Прогулка на природе оказалась делом настолько приятным, что я забыл и о преимуществах Дома, и о его возможных недостатках, обо всём. Мы с Наташей обнялись и целовались чуть ли не у каждого дерева. Романтика, ничего не поделаешь, в душной квартире это уже будет не то. Я покаялся, каким образом выбрал Наташу среди других девчонок. Она посмеялась, вышутив книги с рекомендациями для девушек.
— А ещё пишут, что мужики обращают внимание на интересных собеседниц, на манеры… А вы…
— Но это же все писалось до изобретения чёрных колготок, — защищался я, — да ещё в сочетании с мини-юбками.
Идиллии примечательны тем, что обрываются на контрасте. Да почти все фильмы ужасов начинаются с идиллий! Поэтому, чем более счастливыми выглядят обстоятельства, тем сильнее должна быть готовность к неприятностям. Я этого не знал, потому и готов не был.
— Хорошая телка, — сказал грубый голос почти над самым моим ухом, — зачем ей этот придурок?
Рядом с нами словно из под земли выросли два парня. Оба были выше меня чуть ли не на голову. Рукава их грязноватых футболок охватывали мышцы такой толщины, что появлялась ассоциация скорее не с руками, а с ногами.
— Слушай, сморчок, — по направлению взгляда второго парня я понял, что это мне, — дуй отсюда, пока живой. И молчи, тебе же лучше будет.
До чего глупо! Я сотни раз слышал рассказы о подобных случаях, иногда даже читал. Это всё было банально до тошноты, но это происходило со мной. Я был не слушателем, я был жертвой, и я ничего не мог сделать. Ну как же так!?
Я не мог драться потому, что был обречён, но и бежать не мог тоже. Несмотря на все свои недостатки, таким негодяем я не был. Секунды растянулись в часы, я должен был что-то делать, но не делал. Как у умирающих перед смертью проходит в сознании вся жизнь, так и мне молниеносно вспомнились все попытки отца приобщить меня к спорту. Как он прав! Я полное ничтожество…
— Ну? — один из верзил сделал шаг в мою сторону.
Я «наслаждался» возросшей в триллион раз скоростью мышления, но даже при этом моё время истекало. Вспомнилось изречение, что безвыходных положений не бывает, но толку от него… Почему мы не поехали на такси? Ведь у меня же денег…
Второй верзила двинулся к Наташе.
— Мужики! — голос хрипел, и я откашлялся. — У меня бабки есть, может, договоримся?
— Бабки? — один из гадов подошёл ко мне вплотную. — Зашибись! Давай сюда.
Я переложил мешок в правую руку, хотя и понимал, что деньги — это отсрочка. Но тут физиономия, нависшая надо мной, вызвала такое омерзение, а тяжесть мешка так хорошо легла на руку, что дальнейшее последовало без участия мысли.
Пластиковый пакет мгновенно взлетел вверх, и две бутылки апельсинового сока ударили верзилу прямо по голове. Стукнувшись между собой, бутылки (или одна из них?) разбились, осколки порвали пакет, поцарапали парню лицо. Сок залил ему глаза.
— Беги! — крикнул я Наташе и замахнулся звенящим пакетом на второго. Тот отскочил.
Наташа побежала, я через несколько секунд за ней. Стукнутый остался разбираться со своим лицом, а второй мерзавец погнался за нами. Бегал я неплохо, наверное лучше, чем эти здоровяки: в армии мы бегали каждый день, да ещё в сапогах. Наташка (недаром я выбрал самые стройные и длинные ножки!) тоже мчалась прилично, но не совсем. Скоро я её догнал и сквозь собственное пыхтение начал прислушиваться к слоноподобному топоту сзади. Он приближался.
Мы выскочили из лесопарка, пробежали по лужайке, перепрыгнули какую-то канаву и пересекли пустынную улицу. Наш преследователь был где-то очень близко, страшно было тратить секунду, чтобы оглянуться.
К моему удивлению, Наташа побежала куда-то в сторону. Я схватил её за руку и потащил к ближайшей пятиэтажке.
— Куда? — выдохнула она на бегу. — Ко мне дальше. Люди — гады… не откроют.
Боковым зрением я увидел верзилу. Он был уже метрах в пятнадцати. Толкнув Наташу к зданию, я развернулся и швырнул пакет. Судя по звуку, попасть удалось. Ещё пара секунд выигрыша.
Ворвавшись вместе с Наташей в подъезд, я взял её за руку, хоть это и затрудняло бег по лестнице. Шаги погони были слышны на асфальтовой дорожке у самого дома. Но я уже успокоился. «Мать всех лестниц» несомненно слышала мою «молитву». А, «Мать»? И «Отец всех домов»?..
Обнаружив на решётке лестничных перил собачьи головки, я постарался восстановить в памяти пейзаж рядом с пятиэтажкой: надо же будет утром выходить. И, мало ли, Наташке захочется ночью в окно посмотреть…
Через коридор родной квартиры я постарался пройти в абсолютной темноте, в комнату зашли так же. Перешагнув порог, я некоторое время обдумывал интерьер. Пусть все выглядит (за дверью моей комнаты) как стандартная однокомнатная квартира: низкий потолок, банальная мебель и тому подобное. Только после тщательного продумывания я включил свет. Наташа прислонилась к стене и пыталась отдышаться.
— Где мы? — тихо спросила она.
— Приятель мой здесь живёт. Он в отпуск уехал, а ключи мне оставил. Повезло.
И, поймав взгляд, в котором читалось абсолютное неверие, за неимением лучшего, веско сослался на народную мудрость.
— Места знать надо.
4. Добро и зло в тени второго этажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43