- Ты права, -
сказал я, - я это знаю. Чего я не знаю, это, как говаривал Зигфрид, как
внести это знание в свою жизнь.
Она кивнула.
- Признаю свою ошибку, - сказала она. - Мне следовало включить
подпрограмму Зигфрида в программу Альберта, вместо, допустим подпрограммы
изысканной кухни. Я уже думала об изменении программы Альберта, потому что
это на моей совести.
- О, милая, это не твоя...
- ...вина, нет. Это центр нашего разговора, так? - Эсси наклонилась
вперед, быстро поцеловала меня, потом озабоченно сказала: - Ох, подожди,
Робин, я беру назад поцелуй. Вот что я хочу тебе сказать. Ты сам мне это
часто говорил. В психоаналитическом анализе сам психоаналитик неважен.
Важно то, что происходит в голове пациента, то есть в твоей. Поэтому
психоаналитик может быть машиной, даже весьма примитивной; или придурком
со зловонным дыханием; или человеком с докторским дипломом... или даже
мной.
- Тобой!
Она сморщилась.
- Мне приходилось слышать от тебя и более лестный тон.
- Ты собираешься заниматься со мной психоанализом?
Оно оборонительно пожала плечами.
- Да, я, а почему бы и нет? Как друг. Добрый друг, разумный, готовый
выслушать. Обещаю не осуждать. Обещаю это, дорогой Робин. Я позволю тебе
разговаривать, драться, кричать, плакать, если хочешь, пока не станет
ясно, чего ты хочешь и что чувствуешь.
Сердце мое растаяло. Я мог только сказать:
- Ах, Эсси... - Заплакать я мог бы без особого труда.
Вместо этого я отхлебнул еще кофе и покачал головой.
- Не думаю, чтобы это сработало. - Я испытывал сожаление, и, должно
быть, оно отразилось в моем голосе, но я также чувствовал себя... как бы
это сказать? Заинтересованным. Технически заинтересованным.
Заинтересованным проблемой, которую необходимо решить.
- Почему не сработает? - воинственно спросила она. - Послушай, Робин,
я все это хорошо обдумала. Я хорошо помню, что ты мне говорил, и сейчас
повторю для тебя. Ты говорил, что лучшая часть сеанса - это когда ты идешь
на него, репетируя, что скажешь Зигфриду, представляя себе, что он скажет
и что ты ему ответишь.
- Я так говорил? - Поразительно, как много помнит Эсси из нашей
болтовни четверть века назад.
- Точно так, - самоуверенно сказала она, - так почему же не я? Только
потому что я лично вовлечена?
- Ну, конечно, это делает задачу трудней.
- Трудное нужно делать немедленно, - весело заявила она. -
Невозможное иногда требует недели.
- Будь благословенна, - сказал я. - Но... - я немного подумал. -
Понимаешь, вопрос не только в выслушивании. Хорошая психоаналитическая
программа принимает во внимание не только вербальные выражения. Понимаешь,
что я хочу сказать? "Я", который говорит, не всегда знает, что он хочет
сказать. "Я" блокирует что-то, потому что выпустить все эти старые чувства
значит снова ощутить боль, а "я" не хочет боли.
- Я буду держать тебя за руку, дорогой Робин, когда тебе будет
больно.
- Конечно. Но разве ты поймешь все невербальное? Это внутреннее "я"
выражается символами. Снами. Фрейдистскими оговорками. Неожиданными
отвлечениями. Страхами. Потребностями. Подергиванием и подмигиванием.
Аллергиями - все это, Эсси, и еще тысячи подобных вещей, вроде
слабости-импотенции, затрудненности дыхания, чесотки, бессонницы. Не хочу
сказать, что у меня все это есть...
- Безусловно, не все!
- ...но все это части словаря, который понятен Зигфриду. А тебе нет.
Эсси вздохнула и признала свое поражение.
- Тогда приведем в действие план Б, - сказала она. - Альберт! Включи
свет. Заходи!
Медленно в комнате загорелся свет, и в дверь вошел Альберт Эйнштейн.
Он не зевал и не почесывался, но казался только что вставшим с дивана
пожилым гением, готовым ко всему, но еще не проснувшимся полностью.
- Ты нанял фоторазведочный корабль? - спросила Эсси.
- Он уже в пути, миссис Броадхед.
Мне не казалось, что я дал на это согласие, но, может, и дал.
- А послания отправлены?
- Все, миссис Броадхед. - Он кивнул. - Как вы приказали. Всем высшим
военачальникам и членам правительства США, которые в долгу перед Робином.
Их просят использовать все свое влияние, чтобы побудить Высокий Пентагон
разрешить нам свидание с Долли Уолтерс.
- Да. Так я приказала, - согласилась Эсси и повернулась ко мне. - Так
что, видишь, нам остается только одно. Отыскать Долли. Отыскать Вэна.
Отыскать Клару. Вот тогда, - голос ее звучал твердо, но выглядела она
теперь не так уверенно и очень уязвимо, - тогда мы увидим, что увидим,
Робин, и удачи всем нам.
Она двигалась быстро, я не успевал за ней, и в направлении, на
которое я не давал согласия. Глаза мои выпучились от удивления.
- Эсси! Что происходит? Кто сказал...
- Сказала, дорогой Робин, я. Это очевидно. Невозможно иметь дело с
Кларой как с призраком в подсознании. Но вот с реальной Кларой, лицом к
лицу, можно иметь дело. У нас только один путь, верно?
- Эсси! - Я был глубоко шокирован. - Ты послала все эти сообщения? Ты
подделала мою подпись?
- Подожди, дорогой Робин, - сказала она, тоже глубоко шокированная. -
Какая подделка? Я подписывала сообщения "Броадхед". По-моему, это моя
фамилия. Мне кажется, я имею право подписываться своей фамилией. Я права?
Я раздраженно смотрел на нее. Доброжелательно раздраженно.
- Женщина, - сказал я, - ты для меня слишком умна. Мне кажется, что
ты заранее знала каждое слово в этом разговоре.
Она самоуверенно пожала плечами.
- Я тебе много раз говорила, дорогой Робин, что я специалист по
обработке информации. Знаю, как обращаться с информацией, особенно когда
субъектом ее является человек, которого я знаю двадцать пять лет, горячо
люблю и хочу, чтобы он был счастлив. Да, я подумала о том, что ты смог бы
разрешить, и пришла к неизбежному заключению. Я бы этого не сделала, если
бы не необходимость, Робин, - закончила она, вставая и потягиваясь. - И
сделаю все, что смогу, включая и такой вариант: я удаляюсь, скажем, на
шесть месяцев, чтобы вы с Кларой смогли найти решение.

И вот десять минут спустя, пока мы с Эсси мылись и одевались, Альберт
получил разрешение на старт, вывел "Истинную любовь" из дока, и мы были на
пути к Высокому Пентагону.
У моей дорогой жены Эсси есть множество добродетелей. Одна из них -
альтруизм, от которого у меня иногда перехватывает дыхание. Другая -
чувство юмора, и иногда она наделяет им свои программы. Для полета Альберт
оделся как лихой пилот - кожаный шлем с разлетающимися ушами, белый
шелковый шарф обмотан вокруг шеи, он сидел, вжавшись в пилотское кресло, и
свирепо смотрел на приборы.
- Оставь эти глупости, Альберт, - сказал я, он повернулся ко мне и
застенчиво улыбнулся.
- Я только пытался развлечь вас, - сказал он, снимая шлем.
- Ты и развлек. - И действительно, мне стало смешно. И в целом я себя
чувствовал хорошо. Единственный способ подавить депрессию от нерешенных
проблем - это идти им навстречу. И мы так и поступали. Я ценил любящую
заботу жены. Мне нравился полет в прекрасном новом корабле. Мне даже
понравилось, как аккуратно голографический Альберт избавился от шлема и
шарфа. Они не исчезли вульгарно. Он просто скомкал их и засунул себе между
ногами. Вероятно, они исчезли, когда никто этого не видел.
- Управление кораблем занимает все твое внимание, Альберт? - спросил
я.
- Нет, Робин. Но у меня, конечно, есть полная навигационная
программа.
- Итак, твое появление здесь - просто еще один способ нас позабавить.
Тогда забавляй меня по-другому. Поговори со мной. Расскажи о том, что тебя
всегда интересует. Ты знаешь. О космологии, и о хичи, и о Значении Всего,
и о Боге.
- Если хотите, Робин, - охотно согласился он, - но прежде всего
взгляните на поступившее сообщение.
Эсси подняла голову от резюме о настроениях клиентов, а Альберт стер
с большого экрана изображение звезд, и на нем появился текст:
Робинетт, мальчик мой, для парня, который заставил бразильцев
согласиться, ничего не жалко. Высокий Пентагон предупрежден о твоем
посещении; передана просьба принять тебя вежливо. Можешь появляться там в
любое время.
Манзберген
- Клянусь Богом, - удивленно и обрадованно сказал я, - они
согласились! Передали все данные!
Альберт кивнул.
- Похоже, что так, Робин. Я думаю, вы имеете право быть довольным
своими усилиями.
Эсси подошла и поцеловала меня в шею.
- Подписываюсь под этим утверждением, - промурлыкала она. -
Превосходный Робин! Человек с огромным влиянием.
- Вздор, - сказал я, улыбаясь. Не мог сдержать улыбку. Если бразильцы
передали свои разведывательные данные американцам, американцы смогут
сопоставить их со своими и покончить с проклятыми космическими
террористами и их проклятым, сводящим с ума ТПП. Неудивительно, что
генерал Манзберген доволен мной! Я сам был собой доволен. Это показывает,
что когда проблемы кажутся совершенно неразрешимыми, стоит решить одну, и
остальные уже не так страшны. - Что?
- Я спросил, заинтересованы ли вы в продолжении разговора, - печально
сказал Альберт.
- Конечно. Я думаю, да. - Эсси вернулась в свой угол, но продолжала
смотреть на Альберта, а не занялась своими отчетами.
- Тогда, если вы не возражаете, - застенчиво сказал Альберт, - я бы
хотел поговорить не о космологии и недостающей массе, а о своей
предшествующей жизни.
Эсси, нахмурясь, открыла рот, собираясь заговорить, но я поднял руку.
- Пусть говорит, любимая. Мне кажется, что я тоже не очень настроен
сейчас на недостающую массу.
И вот продолжался недолгий счастливый перелет к Высокому Пентагону, а
Альберт, откинувшись в пилотском кресле и сложив руки на круглом животике,
вспоминал прежние времена в патентной конторе в Швейцарии, и то, как
бельгийская королева аккомпанировала его скрипке игрой на пианино; а тем
временем моя третьей степени подруга Долли Уолтерс с пристрастием
допрашивалась офицерами Высокого Пентагона; а тем временем мой еще-не-друг
Капитан скрывал следы своего посещения и горевал из-за утраченной любви; а
тем временем моя когда-то-более-чем-подруга Клара Мойнлин была... была...
Не знаю, что делала Клара тем временем. Да и не хотел знать никаких
подробностей.

Один из самых небольших артефактов, оставленных хичи, -
анизокинетическая сумка. Это простой инструмент, который способен
преобразовывать давление, распределяя его в разные стороны. Теория этого
процесса оказалась одновременно сложной и элегантной. А использование
людьми - гораздо менее элегантным. Наиболее популярный продукт,
использующий анизокинетическую технику, - это постельный матрац, чьи
"пружины", как утверждалось, повышают сексуальную активность. Сексуальную
активность! Сколько времени и ума было затрачено на это!

Видеть себя глазами Робина интересно, но не очень приятно. Программа
миссис Броадхед давала мне возможность говорить, действовать и даже
мыслить, как подлинный Альберт Эйнштейн, если бы он дожил до того, чтобы
выступать в моей роли. Робин, кажется, считает это гротеском. В
определенном смысле он прав. Люди - гротескные существа!

Робин не вполне понимает парадокс Дэвиса, но он ведь не понимает и
гораздо более известный парадокс Ольберса, который мучил астрономов
девятнадцатого столетия. Ольберс утверждал: если вселенная бесконечна,
должно существовать бесконечное количество звезд. Это значит, что мы
должны видеть не индивидуальные звезды на черном небе, а сплошной купол
ослепительно белого звездного света. И он доказал это математически. (Он
не знал, что звезды сгруппированы в галактики, а это меняет всю
математику). И вот столетие спустя Пол Дэвис заявил: если вселенная
действительно циклична, если она все время расширяется и сжимается, то
возможно существование части материи, которая не участвует в этом сжатии и
таким образом переходит в следующую вселенную; но в таком случае в
бесконечное время количество такой материи бесконечно возрастет, и мы
снова увидим небо Ольберса. Но он не знал, что количество сокращений,
оставляющих часть материи, не бесконечно. У нас как раз происходит самое
первое из них.

17. СОБИРАЯ КУСОЧКИ
Труднее всего в новой жизни Кларе было не раскрывать рот. Она всегда
отличалась вспыльчивым характером, а с Вэном легко было поругаться. Ему
нужны были только еда, секс, общество и иногда помощь в управлении
кораблем - когда он этого хотел, а не в другое время. А Кларе нужно было
время подумать. Подумать о поразительном крушении своей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43