Рис кивнул.
- Кажется, да.
Казалось, как ни странно, что парень удовлетворен ответом. Паллис
вспомнил, что именно так смотрели Ученые, с которыми ему пришлось
работать. В их глазах было удовлетворение от понимания природы вещей.
С края дерева за ними угрюмо наблюдал Говер.
Паллис медленно вернулся к своему обычному месту у ствола. Он не
знал, какое образование получает обыкновенный рудокоп, и даже сомневался в
том, что Рис обучен грамоте. На Поясе, как только ребенок становился
достаточно силен, его посылали в плавильню или на поверхность железной
звезды, где тот начинал жизнь бездумного автомата.
К этому принуждала экономика Туманности, сурово напомнил он себе,
экономика, которую он, Паллис, помогал поддерживать.
Пилот озабоченно потряс головой. Он никогда не признавал общепринятой
на Плоту теории, согласно которой рудокопы считались недочеловеками,
пригодными только для одной цели. Какова продолжительность жизни рудокопа?
Тысяч тридцать смен? Или еще меньше? А если бы Рис прожил дольше,
достаточно для того, чтобы понять, что такое угловой момент? Какой бы
прекрасный деревянщик из него вышел... "Или, - с сожалением признал
Паллис, - еще лучший Ученый!"
В его голове начал зарождаться пока еще смутный план.
Рис подошел к стволу, взял еду, полагающуюся ему после окончания
смены, и рассеянно взглянул на пустое небо. Чем дальше уходило дерево от
Ядра Туманности, тем светлее становилось вокруг.
Перекрывая свист ветра, издалека донесся звук, нестройный вопль,
мощный и загадочный.
Рис вопросительно взглянул на Паллиса. Пилот улыбнулся.
- Это песня кита.
Рис стал нетерпеливо озираться по сторонам, но Паллис предупредил
его:
- На твоем месте я бы не беспокоился. Кит может быть далеко...
Пилот задумчиво посмотрел на Риса.
- Рис, ты не сказал мне одной вещи. Ты "заяц", не так ли? Но ты не
мог знать, каков Плот на самом деле. Тогда... Почему ты сделал это? От
чего ты убегал?
Хмуря брови. Рис обдумывал вопрос.
- Я ни от чего не убегал, пилот. Жизнь на руднике тяжела, но это мой
дом. Я ушел, чтобы найти ответ.
- Ответ? На какой вопрос?
- Почему гибнет Туманность?
Паллис смотрел на серьезного молодого рудокопа и чувствовал, как по
его спине бежит холодок.

Рис проснулся в своем удобном гнезде среди листвы. Над ним склонился
Паллис. Его черный силуэт выделялся на фоне светлого неба.
- Новая смена, - оживленно сказал пилот. - Нас всех ждет тяжелая
работа: причаливание, разгрузка и...
- Причаливание? - Рис потряс головой, чтобы стряхнуть остатки сна. -
Значит, мы прибываем?
- Конечно, разве это незаметно? - улыбнулся Паллис.
Он отодвинулся. На месте, где он только что стоял, в небе висела
громада Плота.

3
Холлербах оторвался от лабораторного отчета. Глаза болели. Он снял
очки, положил их на стол и начал аккуратно массировать переносицу.
- Да садитесь вы, Мис, - устало сказал он.
Капитан Мис продолжал шагать взад-вперед по кабинету. Его заросшее
черной бородой лицо излучало гнев, а массивный живот колыхался при ходьбе.
Холлербах заметил, что комбинезон Капитана потерся на сгибах и даже
офицерские нашивки на воротнике потускнели.
- Садиться? Какого дьявола я буду рассиживаться? Полагаю, вы в курсе,
что Плот находится под моим управлением?
Холлербах мысленно застонал.
- Конечно, но...
Мис взял с заставленной полки планетарий и потряс им перед носом
Холлербаха.
- И пока вы. Ученые, занимаетесь тут ерундой, мои люди болеют и
умирают...
- О, во имя Костей, Мис, избавьте меня от своего ханжества! -
Холлербах выставил челюсть. - Ваш отец был точно таким же. Одни разговоры
и ни на грош пользы!..
Мис раскрыл рот.
- Послушайте, Холлербах...
- Лабораторные исследования требуют времени. Кроме того, не
забывайте, что оборудованию, на котором мы работаем, сотни тысяч смен. Мы
делаем все, что можем, и как вы ни шумите, скорее ничего не сделаем. И,
если вам нетрудно, поставьте планетарий на место.
Мис уставился на покрытый пылью инструмент.
- Какого черта вы командуете, вы, старый пердун?
- Потому что это единственный экземпляр в мире. И никто не знает, как
его починить. Сами вы старый пердун.
Мис взревел, но потом расхохотался.
- Ладно, ладно...
Он положил планетарий на полку, пододвинул кресло поближе к столу,
сел, опустив живот между расставленных ног, и поднял встревоженный взгляд
на Холлербаха.
- Послушайте, Ученый, зачем нам ссориться? Должны же вы понять, как я
обеспокоен и как напугана команда.
Холлербах положил усеянные пигментными пятнами руки на крышку стола.
- Разумеется, понимаю. Капитан. - Он повертел в руках древние очки и
вздохнул. - Послушайте, исследования не дадут ничего нового. Я и без того
прекрасно знаю, каков будет результат.
Мис протянул к нему руки.
- И какой?
- Дефицит белков и витаминов. Мы все страдаем от этого. Наши дети
поражены костными и кожными заболеваниями настолько допотопными, что
распечатки Корабля о них даже не упоминают.
Ученый подумал о своем внуке, которому еще не исполнилось и четырех
тысяч смен. Когда Холлербах брал в руки его худые маленькие ножки, он
почти чувствовал, как гнутся кости...
- Вообще говоря, у нас нет оснований полагать, что пищевые машины в
неисправности.
Мис фыркнул.
- Как вы можете быть в этом уверены?
Холлербах снова помассировал глаза.
- Конечно, я не уверен, - раздраженно сказал он. - Послушайте, Мис, я
просто рассуждаю. Вы можете либо принять мои рассуждения, либо подождать
результатов анализов.
Мис откинулся в кресле и умиротворяюще сложил ладони.
- Хорошо, хорошо. Продолжайте.
- Ладно. Из всего оборудования Плота мы, по необходимости, лучше
всего знаем пищевые машины. Мы тщательнейшим образом ищем в них
неисправности, но вряд ли найдем.
- Тогда в чем же дело?
Холлербах выбрался из кресла, почувствовав знакомую боль в правой
ноге, подошел к распахнутой двери кабинета и выглянул в коридор.
- Неужели не понятно? Мис, когда я был ребенком, небо было голубым,
как глаза младенца. Сейчас есть дети и даже взрослые, которые не знают,
что такое голубой цвет. Эта чертова Туманность протухает. Пищевые машины
работают на органических соединениях, содержащихся в атмосфере Туманности,
и на живущих в воздухе растениях и животных. Конечно, Мис, что мы в них
закладываем, то и получаем. Машины не могут творить чудеса. Они не
способны производить качественную пищу из здешнего мусора. В этом-то вся
трудность.
В кабинете повисло долгое молчание. Наконец Мис спросил:
- И что мы можем сделать?
- Понятия не имею, - немного хрипло ответил Холлербах. - Капитан
все-таки вы.
Мис поднялся с кресла и тяжело подошел к Холлербаху. Старый Ученый
ощущал на своей шее его горячее дыхание.
- Черт побери, перестаньте относиться ко мне как к ребенку. Что я
должен сказать команде?
Внезапно Холлербаха охватила крайняя усталость. Он ухватился за
дверную раму, закрыл глаза и пожалел, что до кресла так далеко.
- Скажите, чтоб не теряли надежду, - прошептал он. - Или ничего не
говорите.
- Но ведь окончательных результатов еще нет, - в голосе его слышалась
надежда, - и вы не закончили эту вашу тщательную проверку машин, не так
ли?
Холлербах кивнул, не открывая глаз.
- Нет, мы не закончили проверку.
- Так, может быть, все-таки что-то случилось с машинами?
Мис похлопал Ученого по плечу.
- Ладно, Холлербах. Спасибо! Послушайте, держите меня в курсе.
Холлербах напрягся.
- Обязательно.
Он смотрел, как Мис, тряся животом, идет по палубе. Возможно, Мис и
не слишком умен, но человек он хороший. Может, не такой хороший, как его
отец, но гораздо лучше тех, кто сейчас призывает заменить его.
Быть может. Плоту в нынешней ситуации и нужен добродушный фигляр,
поддерживающий настроение людей, в то время как воздух превращается в
ад...
Ученый рассмеялся: "Ну, Холлербах, ты действительно становишься
старым пердуном".
Внезапно он почувствовал покалывание в затылке. Машинально взглянул
на небо. Звезда над головой казалась ослепительной точкой. Двигаясь по
сложной траектории, звезда должна пересечь орбиту Плота. Неужели она так
близко, что может обжечь кожу? Холлербах не помнил, чтобы когда-нибудь
звезде позволяли проходить в столь опасной близости. Давно пора
передвинуть Плот. Надо поговорить с Навигатором Ципсом и его ребятами. Что
они там, в игрушки что ли играют?
Теперь над ним нависла тень, и Холлербах разглядел силуэт дерева,
величественно вращающегося вдали от Плота. Наверное, Паллис возвращается с
Пояса. Еще один хороший человек, этот Паллис... один из немногих
оставшихся.
Ученый опустил глаза и посмотрел на плиты палубы. Подумал о
человеческих жизнях, потраченных на то, чтобы столь долгое время
удерживать на плаву этот маленький металлический остров. И все лишь для
того, чтобы последнее озлобленное поколение погибло от удушья в
отравленной атмосфере?
А может, лучше не передвигать Плот? Пусть все закончится сразу, в
одной мгновенной великолепной вспышке.
- Сэр?
Перед Ученым стоял Грай - его ассистент. Низенький толстячок нервно
протягивал ему смятый листок бумаги.
- Мы закончили еще одну серию испытаний.
Значит, у него все еще есть здесь дела.
- Ладно, только не Стойте как статуя. Если вам нечего сказать, то
местность вы отнюдь не украшаете. Возьмите это и расскажите, в чем там
дело.
И Холлербах направился в свой кабинет.

Плот все увеличивался и увеличивался, пока не заслонил собой почти
половину Туманности. Над ним в нескольких десятках миль висела звезда, шар
бушующего желтого огня, мили две в диаметре, и Плот отбрасывал в мутном
воздухе огромную конусообразную тень.
По команде Паллиса Рис и Говер развели в чашах огонь и, передвигаясь
по дереву, размахивали над вздымающимся дымом большими легкими
покрывалами. Паллис окинул критическим взглядом дымовую завесу. Вечно
недовольный, он то и дело понукал помощников. Однако потихоньку дерево
сменило направление движения и поплыло к Краю Плота.
Во время работы Рис порой рисковал навлечь на себя гнев Паллиса,
будучи не в силах отвести зачарованный взгляд от надвигающейся громады
Плота. Снизу Плот походил на неровный диск. Покрывающие его металлические
плиты отражали сияние звезд, а сквозь десятки отверстий в палубе лился
мягкий свет. Когда дерево направилось к Краю, Плот вытянулся в эллипс. Рис
разглядел по краям ближайших плит покрытые копотью сварные швы, а когда
его взгляд скользнул дальше по нависшей над ним поверхности, плиты слились
в одну, уходящую к дальнему краю.
И вот, энергично отбрасывая воздух, дерево поднялось над Краем. Взору
Риса начала открываться верхняя сторона Плота. Рис невольно замер.
Вцепившись в ветви и открыв от удивления рот, он впитывал обрушившийся
водопад красок, звуков и движений. Плот! Гигантская тарелка, на которой
кипит жизнь! По всей его поверхности были рассыпаны огоньки, как кристаллы
псевдосахара по печенью. На палубе стояли строения всевозможных форм и
размеров, сооруженные из деревянных панелей или из гофрированного железа,
беспорядочно разбросанные по Плоту, как детские игрушки. По всему Краю,
подобно безмолвным стражам, возвышались машины в два человеческих роста, а
в самом центре Плота виднелся огромный серебристый цилиндр, выглядевший
среди прямоугольных конструкций как выброшенный на берег кит.
Кроме того, на Риса обрушился шквал запахов - резкий запах озона от
машин Края и других производственных помещений, запах дыма от тысячи печей
и доносившийся из жилищ аромат экзотических блюд.
А люди! Их было больше, чем Рис мог бы сосчитать, так много, что все
население Пояса легко затерялось бы среди них - люди передвигались по
Плоту широкими потоками, кое-где виднелись группки играющих ребятишек, и
слышался их смех.
Рис увидел монолитные пирамиды высотой ему по грудь. Они были прочно
прикреплены к палубе. Юноша обежал глазами палубу - пирамиды стояли
повсюду. Возле одной из них остановилась беседующая парочка. Мужчина
постукивал ногой по металлическому конусу. Поблизости между пирамидами
сновала группка детей, увлеченных какой-то сложной игрой.
От каждой пирамиды прямо вверх тянулись канаты, и когда Рис, задрав
голову, проследил, куда они вели, у него перехватило дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67