Ему захотелось рассмеяться: из пушек по воробьям! Из прошлого
диктатора неумолимо надвигается возмездие, а тот направил всю свою мощь
против какого-то несчастного старика.
- Представитель Язофт Парц! - Голос Правителя был, как обычно, мягким
и женственным.
- Я здесь. Правитель! - твердо ответил Парц. Последовала долгая
пауза.
- Я должен просить вашей помощи, - наконец раздалось из транслятора.
Парц почувствовал, что напряжение отступило. Как он боялся этого
вызова на переговоры с Правителем - с того самого момента, как неделю
назад стал свидетелем неслыханного унижения Квакса. После той встречи Парц
вернулся к прежним обязанностям. Только теперь значительно усложнившимся.
Даже в кругах дипломатов, обеспечивавших режим Оккупации, практически
никто ничего не знал о случившемся. Парц, как всегда, старался избегать
бдительного присмотра охраны дипкорпуса, чаще общаться с простыми людьми.
Конечно, это было рискованно - распознай, в нем кто-нибудь коллаборанта,
его могли убить. Но ему сладко было знать, что тысячи людей по-прежнему
живут надеждой. Особенно теперь... Не исключено, что у Квакса хватит
непреклонной решимости наказать всю планету за дерзкую выходку группки
неизвестных.
Многочисленные казни не удивили бы Парца.
Как ни странно, не стал бы он и обвинять Квакса в терроре - тот
научился ему у землян. Кваксу пришлось досконально изучить историю и в
совершенстве освоить методы, которые применяли люди в борьбе друг с
другом. Казалось само собой разумеющимся, что Квакс будет использовать
аналогичную тактику. В жестокости режима скорее уж нужно было бы упрекнуть
само человечество. Появление Квакса - приговор истории, приведенный в
исполнение.
Но, к удивлению Парца, ничего более ужасного, чем обычно, не
произошло. И вот он снова вызван на секретную орбитальную встречу.
- Жду ваших приказаний. Правитель.
- Необходимо засекретить информацию о появлении "Интерфейса", - начал
Квакс. - Это решение уже принято. Каждый человек, попытавшийся
приблизиться к порталу ближе, чем на миллион миль, будет уничтожен.
Брови Парца удивленно поднялись.
- Я удивлен, что вы не уничтожили портал.
И вновь непривычная пауза, выдающая странную растерянность.
- Язофт Парц, я не в состоянии выработать правильную стратегию
поведения в данной ситуации. Неизвестная нам группа подняла восстание
против администрации Квакса, захватила космический корабль и сбежала на
нем на тысячу пятьсот лет в Прошлое - в ту эпоху, когда Квакс еще не мог
управлять Землей. Очевидно, намерение повстанцев - изменить
причинно-следственную цепь событий, подготовить человечество в Будущем к
сопротивлению власти Квакса. Представитель Парц, я предполагаю, что
Прошлое уже модифицировано благодаря действиям этих повстанцев.
- Вероятно, вы правы. Поспешное разрушение портала только лишит вас
доступа в Прошлое и возможности влиять на происходящие там события.
- Да, мой замысел определяется именно этими соображениями.
- Вы решили отправить кого-нибудь в Прошлое? - спросил Парц.
- Еще нет.
- Правитель, прошла уже неделя, - улыбнулся Парц. - Не кажется ли
вам, что ваше молчание несколько затянулось? В любом случае худшее уже
произошло. Так или иначе вам все равно придется пойти на это.
"Но возмездие приближается неумолимо", - радостно думалось ему. Парц
не удивился бы резкому ответу на свою провокационную реплику, но в речи
Квакса он опять почувствовал столь необычную для него растерянность.
- Я не могу составить правильный план действий... Представитель, мне
нужно вместе с вами обсудить ситуацию. Я не смог даже приблизительно
оценить степень угрозы, но считаю, что угроза, выражаясь по-человечески,
бесконечно велика. Моя раса не сталкивалась с подобными прецедентами и,
по-видимому, не столкнется с ними в Будущем.
- В принципе с вами согласен. Правитель, - осторожно ответил Парц.
В научном сообществе землян, поставленном в известность о событии,
обсуждались последствия побега повстанцев. Большинство специалистов
склонялось к мысли, что проникновение людей в Прошлое может привести к
размыванию функции вероятности и возникновению некоторых новых
альтернативных реальностей. Другие утверждали, что реальность имеет лишь
одну неветвящуюся причинно-следственную линию, которая может быть лишь
разрушена созданием повстанцами "замкнутой петли времени". Время замкнется
на себя, бесконечно повторяя одну и ту же цепь событий.
Никто не мог сказать, изменятся ли в один момент люди, пройдя через
мини-смерть и превратившись в совершенно новых персонажей новой истории?
Или же окажутся способными преобразиться, примениться к иным понятиям? Но
разрабатывать теории было поздно - новое Прошлое надвигалось неотвратимо.
Жизнь стала казаться Язофту ярким бессвязным калейдоскопом событий,
из которых невозможно выделить доминирующий смысл. Он не боялся - по
крайней мере не думал о страхе, но чувствовал, что мир, в котором он живет
и действует, уже изменился. И изменился фундаментально.
- Безумие!
- Представитель, доложите собранную вами информацию о повстанцах.
Язофт вытащил из портфеля документы.
- Мы предполагаем, что повстанцы входили в состав группы,
называвшейся "Друзья Вигнера". Незадолго до осуществления этой дерзкой,
единственной за все время существования группы акции она не обнаруживала
себя как угроза режиму.
- Мы сознательно проводили политику игнорирования подобных групп, -
мрачно произнес Квакс, - по примеру колониальных администраций Римской
империи, позволявших процветать туземным культам и религиям. Зачем тратить
ресурс насилия на подавление безобидных увлечений аборигенов? Эта политика
будет пересмотрена для адаптации к изменившейся ситуации.
Парц непроизвольно вздрогнул, уловив в последней фразе предвестие
неисчислимых бед.
- Я бы посоветовал не осуществлять резких изменений в стиле и методе
управления, - поспешно произнес он. - Осуществляя месть за уже
свершившиеся события, вы рискуете утратить стратегическую инициативу.
- Что известно об их корабле? - прервал его Квакс.
Язофт доложил, что корабль был сконструирован и подпольно собран на
небольшом острове в Атлантическом океане, называющемся "Британия".
Оккупационный режим планомерно уничтожал накопленный человечеством
потенциал, необходимый для освоения космоса. Корабли, находившиеся в
дальних экспедициях, отзывались на Землю и на конверсионных площадках
превращались в груды непригодного к восстановлению металлолома. Никто,
правда, до сих пор не знал, сколько экспедиций, затерянных где-то в
дальнем космосе, продолжало выполнять свои задачи. Но в Солнечной системе
и в больших иносистемных колониях ни о каких не санкционированных
оккупантами полетах не могло быть и речи.
До сегодняшнего дня повстанцы смогли из похищенных с конверсионных
площадок остатков межпланетных грузовиков собрать корабль, наделавший
столь много шума.
- А кто такой этот Вигнер? - спросил Квакс. - Это имя мне неизвестно.
- Юджин Вигнер, - порылся в своих документах Парц. - Физик-ядерщик,
двадцатое столетие, планета Земля. Современник основателей квантовой
теории - Шредингера, Гейзенберга. Объектом исследований Вигнера была
проблема квантового солипсизма...
Квакс ненадолго замолчал, но вскоре продолжил:
- Это мало что говорит мне. Язофт, наша с вами задача - определить
намерения этих Друзей. Нам жизненно необходимо увидеть сложившуюся
ситуацию глазами человека. Вашими глазами.
Парц, облокотившись о стол, собрался с мыслями.
Группа Вигнера пыталась найти философское объяснение тому факту, что
квантовая механика - единственная обобщающая теория - была полна
необъяснимых парадоксов. Суть их сводилась к следующему: мир объектов
принципиально не существует без познающего его субъекта.
- Мы, люди, - произнес Язофт, - ограниченные существа, живущие в мире
реальных объектов. Я могу управлять своим телом - руками, ногами, - а
также, полностью или частично, управлять предметами, которыми я
манипулирую. - Он взял со стола плоскую коробку проектора. - Я могу
передвинуть его по своему желанию, могу бросить его об стену, и тогда он
отскочит от нее. Проектор является дискретным объектом, существующим
независимо от меня - распоряжающегося им субъекта.
Но этот здравомыслящий взгляд на устройство Вселенной неприменим к
микрообъектам.
Все дело в неопределенности. Я могу определить положение объекта,
который держу в руках, например, зарегистрировав детектором отраженный от
его поверхности фотон. Но такое измерение невозможно по отношению к
микрообъекту, например, к электрону. Если от него отразится фотон, то он
передаст электрону такую энергию, которая неизбежно изменит его
траекторию. Причем неконтролируемым образом. Предположим, я смог с очень
высокой точностью, в доли ангстрема, измерить положение электрона. Но тем
самым я уничтожил всякое знание о направлении и скорости его движения -
даже если они были мне известны перед измерением. В результате уже через
доли секунды я не смогу утверждать, находится ли этот чертов лептон за
сотни миль отсюда.
Таким образом, я не могу одновременно знать импульс и координаты
частицы. Вместо представления об электроне или любом другом микрообъекте
как об объекте с конкретными размерами, который может находиться в строго
ограниченной области пространства, мне придется ввести понятие функции
вероятности его нахождения в данном месте. Уравнение для описания
распространения волн вероятностей микрообъектов при взаимодействии с
другими частицами и полями было предложено Шредингером. - Парц устало
прикрыл глаза. - Пространство, наполненное волнами вероятностей,
представляется мне журчащей голубоватой зыбью. Если бы у меня было хорошее
воображение, я мог бы представить такое пространство во всем его
богатстве. Но на это я не способен. Как будто гляжу на мир сквозь
полуопущенные ресницы - и вижу только более или менее темноватые участки
между пиками распределений. И говорю себе - по-видимому, электрон
находится здесь. Но на самом деле это не сам электрон, а только гребень
волны... Там, где находится максимум волны, вероятность встретить частицу
больше, а там где минимум - меньше, точное же ее положение неизвестно
никому.
- Но волновая функция коллапсирует при наблюдении, - быстро ответил
Квакс.
- Да. Связь между квантами и миром человеческих ощущений всегда
опосредована. Я провожу эксперимент и определяю, что электрон фактически
присутствует в установке в данный момент. - Парц ткнул пальцем в стол. -
Вот прямо здесь. Тогда волновая функция действительно коллапсирует -
вырождается в функцию, равную нулю везде, за исключением небольшой области
пространства, в которой вероятность найти частицу строго равна единице.
Через некоторое время, однако, волновая функция вновь расплывется, и
определить столь точно местоположение электрона станет уже невозможно. Так
вот, при измерении местоположения электрона я тем самым изменяю все его
характеристики. Невозможно провести наблюдение так, чтобы присутствие
наблюдателя не повлияло на объект. Потому можно утверждать, что
существование электрона, по крайней мере в данной области пространства, не
просто подтверждается, но и создается в процессе измерения. А дальше
начинается парадокс. В свое время Шредингер описывал такой мысленный
эксперимент. В полностью непроницаемом ящике находятся кошка и
автоматический механизм, который в момент распада радиоактивного ядра
разбивает бутыль с ядом, мгновенно убивающим кошку. Вероятность распада
ядра в ходе эксперимента - пятьдесят процентов. Вопрос: можем ли мы
определить, живали кошка, до того как вскроем ящик?
- Но здесь нет никакого парадокса, - быстро ответил ничуть не
обескураженный Квакс. - Ответ можно дать только в терминах теории
вероятности.
- Отлично. До вскрытия ящика волновая функция системы "ящик - кошка"
не коллапсирует. Кошка не жива и не мертва - существует равная вероятность
и того и другого. Вигнер развил этот эксперимент. Предположим, что один из
друзей экспериментатора вскрыл ящик и достоверно установил, жива еще кошка
или уже нет. Теперь ящик, кошка и друг Вигнера вместе составляют единую
систему с более сложной волновой функцией, в которой состояние кошки, как
и знание о том друга, остается неопределенным до наблюдения состояния
животного самим Вигнером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67