обшитые дубом стены, огромный кирпичный камин, где могли гореть дрова более чем двухметровой длины, величественные своды, атмосфера дворянства — все это свидетельства давно прошедших веков.
— Прошу вас, — прошептала она, — не делайте ничего, что противоречит вашим вкусам.
— Это легко. Гораздо труднее — определить, чего же я хочу.
Прежде чем она могла ответить, зазвонил телефон. Она взяла трубку, послушала и протянула ее Джону:
— Это вас, из гостиницы.
Он услышал шум, откуда наконец выплыл голос его адвоката.
— Да, Холт, — сказал он, — я в замке. Пусть все остаются в гостинице до тех пор, пока... Да, я разговаривал с отцом. Вы должны были бы подождать моих распоряжений, прежде чем... Да, я знаю, что нужно принять решение... Говорю вам, что мне все равно, даже если завтра сюда должны будут приехать еще тридцать пять человек! Они тоже будут ждать! Я знаю, что вы стараетесь мне помочь... Я ценю ваши способности... они пригодятся мне в другом, более важном деле... Не знаю... Говорю вам, что должен подумать. Да, ожидание обойдется дорого, но... Прекрасно, пусть это глупость, но иногда и глупость приводит к мудрым решениям. Оно наверняка сущест-
вует, но я еще не... Нет! Я еще не знаю, что мы будем делать! Как только буду знать, я вам позвоню.
Он положил трубку и повернулся к Кэт.
— Чертов зануда! Слишком профессионал...
Кэт исчезла. Растворилась в сумерках, как туман.
Он вышел из комнаты и, широко шагая, устремился вдогонку за ней по просторному, выложенному каменными плитами коридору. Его шаги резонировали, словно замок был пуст. Он вглядывался в окружающее пространство, где начинали сгущаться тени наступающей ночи.
Через какую же дверь она исчезла так быстро? Он прислушался. Ему показалось, что где-то далеко разговаривали. Два голоса: один мужской, другой женский. Но из-за дальности расстояния он не мог уловить, кому они принадлежали.
Он открыл небольшую дверь с деревянными створками, обитыми железом, и оказался в узком коридоре, откуда другая, более широкая дверь — она была широко распахнута — вела прямо на улицу. Это была узкая и темная, мощенная камнем улица, в конце которой находилась винтовая лестница, ведущая в одну из башен. У подножия лестницы, в свете старинного фонаря из кованого железа, подвешенного к балке, стояли две фигуры. Он сразу их узнал: это были Уэллс и Кэт. Некоторое время он оставался неподвижным, представив себе, что это были два призрака, вышедшие из Истории. Эта мощеная улочка, разделявшая низкие строения из тесаного камня, должно быть, являлась немой свидетельницей прогулок слуг знатных сеньоров и служанок королей, живших своей тайной жизнью на обочине жизни своих именитых господ. Уэллс мог бы жить в любую эпоху, впрочем, и Кэт тоже. Кэт! Как она была близка ему еще несколько минут назад, там, в библиотеке! Дрожь пробежала по его телу. Он вдруг почувствовал себя лишним здесь. Хотел было вернуться, но Кэт уже заметила его. Кивнув головой Уэллсу, который стал подниматься по лестнице, она уверенным шагом, несмотря на то что плиты были скользкими от сырости, быстро подошла к Джону.
— Вы что-то хотели, мистер Блэйн? — спросила она.
— Нет, спасибо, мисс Уэллс.
— Тогда вам лучше вернуться. Сейчас пойдет дождь. Она первая вошла в коридор, и он последовал за ней. Очутившись в большом зале, они оба испытали чувство неловкости: она не знала, что сказать; он решил про себя молчать. Чтобы занять руки, она принялась зажигать двадцать четыре свечи на обеденном столе. При свете свечей ее лицо было еще моложе и красивее, чем днем. Ему нравился ее озабоченный вид. Кэт зажигала уже четвертую свечу, когда наконец решила заговорить.
— Вы любите Луизу? — спросила она ровным голосом, таким же твердым, как ее рука, державшая огромную восковую свечу.
— Это вопрос, на который я не могу сразу ответить, мисс Уэллс. Но одно я могу сказать точно: теперь я начинаю понимать разницу между слиянием и женитьбой.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под словом «слияние», — призналась Кэт.
Еще тринадцать свечей. Она зажигала их медленно, стараясь, чтобы фитилек был чистый и прямой.
— Слияние, — начал объяснять он с отсутствующим видом, не спуская глаз с тонких и белых рук, державших свечу, — это объединение двух коммерческих фирм. Тут нет никакой связи с женитьбой или замужеством, за исключением нашего случая, когда родители обеих фирм имеют соответственно сына и дочь. Мой отец владеет самыми мощными сталелитейными заводами. Отец Луизы — самыми крупными угольными шахтами. Я вам уже говорил об этом, не так ли? Уголь и сталь... они неразлучны, как любовь и брачный союз. Теперь понятно, что такое слияние?
Она зажигала восемнадцатую свечу.
— Да.
Он выпрямился и положил обе руки на стол.
— Тем лучше, если вы понимаете. А я вот теперь ничего не понимаю. Впрочем, все это мне кажется абсурдным. А вам?
Поглощенная своей работой, она ответила ему очень серьезно:
— Вовсе нет. Это нормально. В Англии принц женится на принцессе. Только это называется не слияние, а брак по расчету. Конечно, такие вещи существуют и у нас.
Она зажгла последнюю свечу. Он не отрывал глаз от дрожащего пламени и освещаемого им лица.
— А теперь прошу меня извинить, — сказала Кэт, но не сделала и шагу, чтобы выйти из комнаты.
Он вздохнул и какое-то время стоял не шелохнувшись, несколько смущенный.
Как же ее задержать? Как ей объяснить... но что, в сущности, объяснять? Случайно его взгляд упал на папку с документами, которую он оставил здесь утром. Он пересек комнату и после минутного колебания открыл ее.
— Я привез с собой кучу фотографий, чтобы показать их сэру Ричарду, — пробормотал он. — Это может заинтересовать и вас.
Он разложил фотографии на столе.
— Это Коннектикут. Пейзаж мало чем отличается от вашего, как вы видите, только немного западнее — скалы и каменные стены. Для замка выбрано место на этом невысоком холме над рекой, а на заднем плане — лес. Вот чертеж. Я сам сделал его, естественно, с помощью воображения.
Кэт также представила себе замок, стоящий в Коннектикуте, людей в большом зале. Все они смотрели вверх.
— Эта люстра, — сказала она внезапно, — необычная. Под ней нельзя стоять. Каждый раз, когда я прохожу мимо, у меня мурашки бегут.
— Почему?
— Очень опасно, — прошептала она. — Леди Мэри говорит, что у этой люстры есть голос. Время от времени этот голос говорит: «Она сейчас упадет, она сейчас упадет».
Кэт сымитировала далекий и слабый голос с шотландским акцентом.
— Ах, не смейтесь, — воскликнула она, видя, что он улыбается. — Леди Мэри утверждает, что она слышала его.
Он еще пуще рассмеялся.
— Какое развлечение для туристов! А вы сами слышали этот голос?
— Нет, но я видела, как люстра подрагивает и качается, а хрустальные подвески звенят.
— Вы шутите...
— Возможно, что и нет.
— А ну-ка посмотрите мне в глаза и скажите мне правду. Он взял ее за плечи, не переставая смеяться. Она уже было хотела последовать его примеру, как вдруг они услышали шум приближающихся шагов. Через секунду на пороге показался сэр Ричард и устремил на них вопросительный взгляд. Джон Блэйн опустил руки, а Кэт сделала шаг назад.
— Я только что подсказала мистеру Блэйну одну идею.
— В самом деле?
Лицо сэра Ричарда оставалось бесстрастным. Кэт видела, что этого недостаточно, чтобы задобрить его, и поспешила добавить:
— Я предложила ему вернуться к первоначальной мысли: разместить музей здесь.
Сэр Ричард высоко поднял брови, вошел в зал и приблизился к ним.
— Ну, и что он на это ответил?
— Он опять отказался, — сказала она, взглянув на Джона Блэйна, — по крайней мере, сейчас.
Не успел сэр Ричард промолвить слово, как в зал вошла леди Мэри. Она сменила свой твидовый костюм на длинное платье из бледно-серого атласа, украшенное рюшками из белых кружев. Ее щеки были слегка тронуты розовой косметикой.
— Ричард, где же вы были? — спросила она своим нежным и почти детским голосом. — Я очень беспокоилась о вас. Что вы здесь делаете, да еще в костюме для прогулок? Уже пора обедать. Уэллс будет недоволен, если мы опоздаем. Ужин в малом зале, Ричард.
Сэр Ричард приблизился к жене и галантно поцеловал ей руку.
— Я собирался зайти к вам, чтобы сообщить о своем возвращении, дорогая. А Кэт все это время любезно занималась с мистером Блэйном. Они залегли двадцать четыре свечи, чтобы не потерять друг друга в кромешной темноте. И Кэт делала ему разные предложения...
Леди Мэри деликатно запротестовала:
— Как? Вы с ума сошли, Ричард? Сэр Ричард поднял руку:
— Не стоит делать поспешных выводов! Она предложила ему принять наше первое предложение — разместить картины здесь.
— Превосходная мысль, — одобрила леди Мэри. — Интересно, почему вы от нее отказались, мистер Блзйн?
Джон Блзйн переводил взгляд с одного на другого. Фантастика! Мечтатели из прошлого века! Каким образом вернуть их к действительности? Медленно и отчетливо он начал говорить:
— Леди Мэри... сэр Ричард... — Он посмотрел на Кэт и отвел глаза. — Я хотел бы с вами согласиться, но не думаю, что это было бы правильно. Замок расположен в уединенном месте, его даже нет в туристических справочниках.
Он с трудом подбирал слова. Кэт отвернулась, но сэр Ричард и леди Мэри смотрели на него с болезненной напряженностью. Ему не хотелось причинять им боль. Нерешительным тоном он продолжил:
— Замки, я думаю, принадлежат определенной эпохе. Они были необходимы в те времена, когда была нужда в личной крепости. В наши времена они не могут никого защитить. Их можно сравнить с Великой Китайской стеной, выстроенной для защиты от северного врага. Теперь же враг может прийти с неба, с земли, с моря. Мы окружены. В этих условиях замок становится музейным экспонатом, где бы он ни находился, в Старом или Новом Свете. Возможно, последний в нем больше нуждается в силу того, что ему не хватает исторического прошлого. Во всяком случае, в нашем странном современном мире, таком маленьком в масштабе Вселенной, История принадлежит всем на разных континентах.
Сэр Ричард отбросил этот аргумент жестом руки:
— Это все социалистические бредни! Мой замок принадлежит мне, мистер Блэйн. Давайте не разбрасываться, прошу вас. Остановимся на конкретном.
— Очень хорошо, сэр Ричард. Вот вам конкретное. Мои поверенные в делах провели исследование, давшее красноречивый результат. Открывая двери замка для широкой публики всего один раз в неделю, вы получите годовой доход приблизительно в 200 долларов. Это составляет 87 ливров. Сколько бывает посетителей? Несколько сотен. Этого хватит только на то, чтобы обеспечить существование гостиницы, но совершенно недостаточно для содержания замка. Говоря откровенно, было бы несправедливо потратить огромные день-
ги, чтобы обустроить здесь музей, в который не будет никто ходить. Было бы также нечестно лишить такую большую страну, как моя, где велик интерес к искусству, тех сокровищ, которыми я владею.
Сэр Ричард и леди Мэри слушали его с серьезными и непроницаемыми лицами.
— Разве я ошибаюсь? — спросил он после небольшой паузы.
Леди Мэри, не смущаясь, ответила:
— Вы не ошиблись бы, открыв исключительный музей. К тому же хорошо бы, если бы посетители приносили с собой сменную обувь. Поговорите об этом с вашим отцом.
Сэр Ричард снял перчатки. Похоже было, что он не слушал, на губах его играла легкая улыбка, взгляд был прозрачен и неподвижен. Он весь ушел в себя, повторял время от времени: ну, да, ну, да.
Наконец он вернулся к действительности, взглянул на леди Мэри и сказал:
— Я вижу, вы оделись к ужину, дорогая. Вы очаровательны. Думаю, что Филипп сейчас спустится. Мы присоединимся к вам через несколько минут. Мистер Блэйн, пора одеваться к ужину.
Он с достоинством вышел из комнаты, и Джон Блэйн последовал за ним. Его не покидало чувство растерянности. Что он мог сделать для них? Лучшее, это, вероятно, предоставить их своей судьбе. Он бы так и сделал, это точно. Но была еще Кэт! Такая красивая и молодая! Ее судьба была связана с этим старинным замком и тремя его обитателями, которые не хотели его покидать. Что же будет с ней?
— Садись, Кэт! — сказала леди Мэри, когда они остались одни.
Сама она устроилась рядом с камином в большом кресле из резного дуба, скрестив руки на коленях. Она чувствовала себя одинокой, покинутой. Хозяйка Старборо Кастля не понимала, что происходит. Где пропадал Ричард в течение долгих часов? Почему Кэт оставалась так долго одна с американцем? Почему ее держали в стороне от всего, что замышлялось? Вторая половина дня, когда она, снедаемая тревогой, взялась за свое вязание, показалась ей невыносимой. Невозможно было спро-
сить что-либо у Уэллса, который очень нервничал и раздражался по пустякам из-за американца, которого пригласили к ужину. В конце концов, она переоделась часом раньше, выдвинув себе в качестве предлога тот факт, что платье, которое она не надевала с тех пор, как лишилась своей камеристки, было трудно надевать самостоятельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Прошу вас, — прошептала она, — не делайте ничего, что противоречит вашим вкусам.
— Это легко. Гораздо труднее — определить, чего же я хочу.
Прежде чем она могла ответить, зазвонил телефон. Она взяла трубку, послушала и протянула ее Джону:
— Это вас, из гостиницы.
Он услышал шум, откуда наконец выплыл голос его адвоката.
— Да, Холт, — сказал он, — я в замке. Пусть все остаются в гостинице до тех пор, пока... Да, я разговаривал с отцом. Вы должны были бы подождать моих распоряжений, прежде чем... Да, я знаю, что нужно принять решение... Говорю вам, что мне все равно, даже если завтра сюда должны будут приехать еще тридцать пять человек! Они тоже будут ждать! Я знаю, что вы стараетесь мне помочь... Я ценю ваши способности... они пригодятся мне в другом, более важном деле... Не знаю... Говорю вам, что должен подумать. Да, ожидание обойдется дорого, но... Прекрасно, пусть это глупость, но иногда и глупость приводит к мудрым решениям. Оно наверняка сущест-
вует, но я еще не... Нет! Я еще не знаю, что мы будем делать! Как только буду знать, я вам позвоню.
Он положил трубку и повернулся к Кэт.
— Чертов зануда! Слишком профессионал...
Кэт исчезла. Растворилась в сумерках, как туман.
Он вышел из комнаты и, широко шагая, устремился вдогонку за ней по просторному, выложенному каменными плитами коридору. Его шаги резонировали, словно замок был пуст. Он вглядывался в окружающее пространство, где начинали сгущаться тени наступающей ночи.
Через какую же дверь она исчезла так быстро? Он прислушался. Ему показалось, что где-то далеко разговаривали. Два голоса: один мужской, другой женский. Но из-за дальности расстояния он не мог уловить, кому они принадлежали.
Он открыл небольшую дверь с деревянными створками, обитыми железом, и оказался в узком коридоре, откуда другая, более широкая дверь — она была широко распахнута — вела прямо на улицу. Это была узкая и темная, мощенная камнем улица, в конце которой находилась винтовая лестница, ведущая в одну из башен. У подножия лестницы, в свете старинного фонаря из кованого железа, подвешенного к балке, стояли две фигуры. Он сразу их узнал: это были Уэллс и Кэт. Некоторое время он оставался неподвижным, представив себе, что это были два призрака, вышедшие из Истории. Эта мощеная улочка, разделявшая низкие строения из тесаного камня, должно быть, являлась немой свидетельницей прогулок слуг знатных сеньоров и служанок королей, живших своей тайной жизнью на обочине жизни своих именитых господ. Уэллс мог бы жить в любую эпоху, впрочем, и Кэт тоже. Кэт! Как она была близка ему еще несколько минут назад, там, в библиотеке! Дрожь пробежала по его телу. Он вдруг почувствовал себя лишним здесь. Хотел было вернуться, но Кэт уже заметила его. Кивнув головой Уэллсу, который стал подниматься по лестнице, она уверенным шагом, несмотря на то что плиты были скользкими от сырости, быстро подошла к Джону.
— Вы что-то хотели, мистер Блэйн? — спросила она.
— Нет, спасибо, мисс Уэллс.
— Тогда вам лучше вернуться. Сейчас пойдет дождь. Она первая вошла в коридор, и он последовал за ней. Очутившись в большом зале, они оба испытали чувство неловкости: она не знала, что сказать; он решил про себя молчать. Чтобы занять руки, она принялась зажигать двадцать четыре свечи на обеденном столе. При свете свечей ее лицо было еще моложе и красивее, чем днем. Ему нравился ее озабоченный вид. Кэт зажигала уже четвертую свечу, когда наконец решила заговорить.
— Вы любите Луизу? — спросила она ровным голосом, таким же твердым, как ее рука, державшая огромную восковую свечу.
— Это вопрос, на который я не могу сразу ответить, мисс Уэллс. Но одно я могу сказать точно: теперь я начинаю понимать разницу между слиянием и женитьбой.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под словом «слияние», — призналась Кэт.
Еще тринадцать свечей. Она зажигала их медленно, стараясь, чтобы фитилек был чистый и прямой.
— Слияние, — начал объяснять он с отсутствующим видом, не спуская глаз с тонких и белых рук, державших свечу, — это объединение двух коммерческих фирм. Тут нет никакой связи с женитьбой или замужеством, за исключением нашего случая, когда родители обеих фирм имеют соответственно сына и дочь. Мой отец владеет самыми мощными сталелитейными заводами. Отец Луизы — самыми крупными угольными шахтами. Я вам уже говорил об этом, не так ли? Уголь и сталь... они неразлучны, как любовь и брачный союз. Теперь понятно, что такое слияние?
Она зажигала восемнадцатую свечу.
— Да.
Он выпрямился и положил обе руки на стол.
— Тем лучше, если вы понимаете. А я вот теперь ничего не понимаю. Впрочем, все это мне кажется абсурдным. А вам?
Поглощенная своей работой, она ответила ему очень серьезно:
— Вовсе нет. Это нормально. В Англии принц женится на принцессе. Только это называется не слияние, а брак по расчету. Конечно, такие вещи существуют и у нас.
Она зажгла последнюю свечу. Он не отрывал глаз от дрожащего пламени и освещаемого им лица.
— А теперь прошу меня извинить, — сказала Кэт, но не сделала и шагу, чтобы выйти из комнаты.
Он вздохнул и какое-то время стоял не шелохнувшись, несколько смущенный.
Как же ее задержать? Как ей объяснить... но что, в сущности, объяснять? Случайно его взгляд упал на папку с документами, которую он оставил здесь утром. Он пересек комнату и после минутного колебания открыл ее.
— Я привез с собой кучу фотографий, чтобы показать их сэру Ричарду, — пробормотал он. — Это может заинтересовать и вас.
Он разложил фотографии на столе.
— Это Коннектикут. Пейзаж мало чем отличается от вашего, как вы видите, только немного западнее — скалы и каменные стены. Для замка выбрано место на этом невысоком холме над рекой, а на заднем плане — лес. Вот чертеж. Я сам сделал его, естественно, с помощью воображения.
Кэт также представила себе замок, стоящий в Коннектикуте, людей в большом зале. Все они смотрели вверх.
— Эта люстра, — сказала она внезапно, — необычная. Под ней нельзя стоять. Каждый раз, когда я прохожу мимо, у меня мурашки бегут.
— Почему?
— Очень опасно, — прошептала она. — Леди Мэри говорит, что у этой люстры есть голос. Время от времени этот голос говорит: «Она сейчас упадет, она сейчас упадет».
Кэт сымитировала далекий и слабый голос с шотландским акцентом.
— Ах, не смейтесь, — воскликнула она, видя, что он улыбается. — Леди Мэри утверждает, что она слышала его.
Он еще пуще рассмеялся.
— Какое развлечение для туристов! А вы сами слышали этот голос?
— Нет, но я видела, как люстра подрагивает и качается, а хрустальные подвески звенят.
— Вы шутите...
— Возможно, что и нет.
— А ну-ка посмотрите мне в глаза и скажите мне правду. Он взял ее за плечи, не переставая смеяться. Она уже было хотела последовать его примеру, как вдруг они услышали шум приближающихся шагов. Через секунду на пороге показался сэр Ричард и устремил на них вопросительный взгляд. Джон Блэйн опустил руки, а Кэт сделала шаг назад.
— Я только что подсказала мистеру Блэйну одну идею.
— В самом деле?
Лицо сэра Ричарда оставалось бесстрастным. Кэт видела, что этого недостаточно, чтобы задобрить его, и поспешила добавить:
— Я предложила ему вернуться к первоначальной мысли: разместить музей здесь.
Сэр Ричард высоко поднял брови, вошел в зал и приблизился к ним.
— Ну, и что он на это ответил?
— Он опять отказался, — сказала она, взглянув на Джона Блэйна, — по крайней мере, сейчас.
Не успел сэр Ричард промолвить слово, как в зал вошла леди Мэри. Она сменила свой твидовый костюм на длинное платье из бледно-серого атласа, украшенное рюшками из белых кружев. Ее щеки были слегка тронуты розовой косметикой.
— Ричард, где же вы были? — спросила она своим нежным и почти детским голосом. — Я очень беспокоилась о вас. Что вы здесь делаете, да еще в костюме для прогулок? Уже пора обедать. Уэллс будет недоволен, если мы опоздаем. Ужин в малом зале, Ричард.
Сэр Ричард приблизился к жене и галантно поцеловал ей руку.
— Я собирался зайти к вам, чтобы сообщить о своем возвращении, дорогая. А Кэт все это время любезно занималась с мистером Блэйном. Они залегли двадцать четыре свечи, чтобы не потерять друг друга в кромешной темноте. И Кэт делала ему разные предложения...
Леди Мэри деликатно запротестовала:
— Как? Вы с ума сошли, Ричард? Сэр Ричард поднял руку:
— Не стоит делать поспешных выводов! Она предложила ему принять наше первое предложение — разместить картины здесь.
— Превосходная мысль, — одобрила леди Мэри. — Интересно, почему вы от нее отказались, мистер Блзйн?
Джон Блзйн переводил взгляд с одного на другого. Фантастика! Мечтатели из прошлого века! Каким образом вернуть их к действительности? Медленно и отчетливо он начал говорить:
— Леди Мэри... сэр Ричард... — Он посмотрел на Кэт и отвел глаза. — Я хотел бы с вами согласиться, но не думаю, что это было бы правильно. Замок расположен в уединенном месте, его даже нет в туристических справочниках.
Он с трудом подбирал слова. Кэт отвернулась, но сэр Ричард и леди Мэри смотрели на него с болезненной напряженностью. Ему не хотелось причинять им боль. Нерешительным тоном он продолжил:
— Замки, я думаю, принадлежат определенной эпохе. Они были необходимы в те времена, когда была нужда в личной крепости. В наши времена они не могут никого защитить. Их можно сравнить с Великой Китайской стеной, выстроенной для защиты от северного врага. Теперь же враг может прийти с неба, с земли, с моря. Мы окружены. В этих условиях замок становится музейным экспонатом, где бы он ни находился, в Старом или Новом Свете. Возможно, последний в нем больше нуждается в силу того, что ему не хватает исторического прошлого. Во всяком случае, в нашем странном современном мире, таком маленьком в масштабе Вселенной, История принадлежит всем на разных континентах.
Сэр Ричард отбросил этот аргумент жестом руки:
— Это все социалистические бредни! Мой замок принадлежит мне, мистер Блэйн. Давайте не разбрасываться, прошу вас. Остановимся на конкретном.
— Очень хорошо, сэр Ричард. Вот вам конкретное. Мои поверенные в делах провели исследование, давшее красноречивый результат. Открывая двери замка для широкой публики всего один раз в неделю, вы получите годовой доход приблизительно в 200 долларов. Это составляет 87 ливров. Сколько бывает посетителей? Несколько сотен. Этого хватит только на то, чтобы обеспечить существование гостиницы, но совершенно недостаточно для содержания замка. Говоря откровенно, было бы несправедливо потратить огромные день-
ги, чтобы обустроить здесь музей, в который не будет никто ходить. Было бы также нечестно лишить такую большую страну, как моя, где велик интерес к искусству, тех сокровищ, которыми я владею.
Сэр Ричард и леди Мэри слушали его с серьезными и непроницаемыми лицами.
— Разве я ошибаюсь? — спросил он после небольшой паузы.
Леди Мэри, не смущаясь, ответила:
— Вы не ошиблись бы, открыв исключительный музей. К тому же хорошо бы, если бы посетители приносили с собой сменную обувь. Поговорите об этом с вашим отцом.
Сэр Ричард снял перчатки. Похоже было, что он не слушал, на губах его играла легкая улыбка, взгляд был прозрачен и неподвижен. Он весь ушел в себя, повторял время от времени: ну, да, ну, да.
Наконец он вернулся к действительности, взглянул на леди Мэри и сказал:
— Я вижу, вы оделись к ужину, дорогая. Вы очаровательны. Думаю, что Филипп сейчас спустится. Мы присоединимся к вам через несколько минут. Мистер Блэйн, пора одеваться к ужину.
Он с достоинством вышел из комнаты, и Джон Блэйн последовал за ним. Его не покидало чувство растерянности. Что он мог сделать для них? Лучшее, это, вероятно, предоставить их своей судьбе. Он бы так и сделал, это точно. Но была еще Кэт! Такая красивая и молодая! Ее судьба была связана с этим старинным замком и тремя его обитателями, которые не хотели его покидать. Что же будет с ней?
— Садись, Кэт! — сказала леди Мэри, когда они остались одни.
Сама она устроилась рядом с камином в большом кресле из резного дуба, скрестив руки на коленях. Она чувствовала себя одинокой, покинутой. Хозяйка Старборо Кастля не понимала, что происходит. Где пропадал Ричард в течение долгих часов? Почему Кэт оставалась так долго одна с американцем? Почему ее держали в стороне от всего, что замышлялось? Вторая половина дня, когда она, снедаемая тревогой, взялась за свое вязание, показалась ей невыносимой. Невозможно было спро-
сить что-либо у Уэллса, который очень нервничал и раздражался по пустякам из-за американца, которого пригласили к ужину. В конце концов, она переоделась часом раньше, выдвинув себе в качестве предлога тот факт, что платье, которое она не надевала с тех пор, как лишилась своей камеристки, было трудно надевать самостоятельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27