Планета располагалась у края солнечного диска — едва видимое пятнышко, позади которого, подобно золотым шелковым занавескам, колыхалась солнечная корона.
По мере приближения к планете пятнышко превращалось в крошечный, но постоянно увеличивающийся диск, двигающийся по спирали к центру огромного и тоже увеличивающегося в размерах солнечного диска.
В рубке скиттера воцарилось молчание. Освальдо Мгоабе и Товак Десертис сидели рядом у пульта управления. Дэниел и Лидия оставались на своих местах в глубине рубки.
У каждого была своя причина хранить молчание. Дэниел подумал, что Мгоабе мог бы о многом рассказать, но предпочел этого не делать. Это тоже являлось частью его театральности, и если бы остальные находились с ним в равном положении, то им пришлось бы самим поддерживать разговор.
Но Мгоабе держал в руках психологическую атмосферу в рубке. Все карты были у него. Он обладал информацией, которой были лишены остальные. Он единственный привык командовать, поскольку должность главного администратора Международной Геофизической Организации делала его самым могущественным человеком на планете.
И тем не менее он предпочел покинуть Землю.
Его излишняя разговорчивость казалась просто забавной, но все обстояло как раз наоборот. Китаяма чувствовал, что Мгоабе — человек, тщательно обдумывающий свои, заранее знающий любое кажущееся случайным отклонение от темы и тщательно просчитывающий эффект от своих слов.
В данный момент он предпочитал молчать.
Дэниел и женщины подчинились. Они без слов согласились вручить свои судьбы в искусственные руки Освальдо Мгоабе.
Маяк Меркурия яркой точкой светился на индикаторе скиттера.
Сама планета превратилась в огромный диск. Стали различимы детали на ее поверхности. Но угол наклона траектории был таким, что планета казалась лишь черной двумерной картинкой.
Сначала Меркурий напоминал яблочко мишени на фоне яркого солнечного диска. Оба диска увеличивались в размерах, но более близкая планета закрывала все большую часть солнца. Через несколько минут из-за края планеты была видна только солнечная корона — дух захватывало от вида геометрически правильного абсолютно черного диска, окруженного пляшущими языками пламени.
Затем Меркурий заслонил собой и корону. Корабль вошел в тень планеты.
Сообщения от исследовательской станции бежали по экрану пульта управления. Освальдо Мгоабе молча вводил ответы при помощи клавиатуры.
Дэниел посмотрел на остальных. Ему было хорошо видно лицо сидящей рядом Лидии. Ее глаза широко раскрылись, зрачки расширились и блестели, как будто она приняла несколько
Г таблеток, но Дэниел знал, что это результат полумрака в рубке и того, что Меркурий заслонил собою яркий солнечный диск. Он догадывался, что восхищенное выражение ее лица — реакция на великолепную картину, открывшуюся перед их глазами, а не отклик на озарение, посетившее ее разум и душу.
Странно, но он почувствовал сексуальное возбуждение. Если бы они с Лидией были одни, то он обнял бы ее. Он протянул руку к девушке, но тут же отдернул ее. Присутствие Товак усложняло дело, хотя она могла бы присоединиться к ним, если бы все трое захотели. Дэниел почувствовал сильную досаду, что присутствие Мгоабе делало это невозможным.
Товак и Лидия уже очень давно были вместе. Они могли отбросить друг перед другом все защитные барьеры, уверенные, что в минуту полной откровенности будут в безопасности рядом с подругой. Допуск Дэниела в эту эмоциональную связь потребовал от них огромного мужества. Но это вторжение разрушило его собственные эмоциональные барьеры, привело вместе с обнажением его восстановленного тела к обнажению его израненной души.
Никто из них — ни Лидия, ни Товак, ни сам Дэниел — не мог опустить барьеры перед Освальдо Мгоабе и сказать ему: «Мое тело и моя душа открыты для вас. Я беззащитен перед вами. Вы можете причинить мне боль, но верю, не сделаете этого».
— Будьте внимательны — держитесь крепче!
Предупреждение Мгоабе прервало размышления Дэниела.
«Интересно, чем были заняты мысли Товак и Лидии все это время?» —-подумал он, прежде чем вернуться к действительности.
— Мы направляемся к станции, — сказал Мгоабе и взялся за рукоятки управления. Дэниел ощутил перегрузку, вызванную маневрами скиттера, беспокоясь, как переносят ее Лидия и Товак.
Когда они вошли в тень Меркурия, носовой экран скиттера опять стал прозрачным. Планета перед ними — или под ними — из огромного диска, занимавшего большую часть неба, превратилась в подобие черного покрывала, закрывшего обзор. Затем стали видны детали поверхности планеты — смутные очертания кратеров и редких гребней, едва видимые в слабом свете далеких звезд.
Мгоабе резко бросил скиттер вниз, выровнял судно на высоте нескольких километров над покрытой кратерами поверхностью планеты и направил его на восток. Индикатор показывал, что маяк станции находится прямо по курсу.
— На станции нам надо будет выйти из корабля. Они предупреждены о нашем прибытии. Они знают, что нам нужно, и займутся скитте-ром во время нашей экспедиции.
— Послушайте, Освальдо, — сказал Дэниел. — Вы получили всю информацию о нас троих, а мы о вас ничего не знаем. Почему бы не воспользоваться временем, пока мы приближаемся к станции, и не рассказать о себе правду?
Мгоабе громко рассмеялся. Дэниел старался не обращать внимания на нотки презрения в его смехе.
Мгоабе кивнул, не отрывая взгляда от экрана и рук от рычажков управления.
— Прежде чем стать чиновником, я был пилотом. Без этого я никогда не сделал бы карьеры.
Он поднял вверх обе руки ладонями к себе, так что Дэниел мог видеть их.
— Если бы не это, то сейчас я был бы лучшим пилотом скиттера. Самым лучшим, — он театрально вздохнул. — Наверное, судьбой мне уготована канцелярская работа и мое превращение в чиновника было неизбежным.
На мгновение он повернулся лицом к остальным и сказал:
— Но вот я опять здесь, в космосе, за пультом управления! В конце концов я победил!
— Что случилось с вашими руками? — спросила Товак.
Она сидела рядом с Мгоабе и говорила негромко, но в рубке стояла тишина, и остальные услышали ее вопрос.
— Я лишился их, — сказал Мгоабе. — Они остались где-то там.
Он указал вниз, на палубу скиттера, скользившего над поверхностью Меркурия. «Там» обозначало планету, а не корабль.
— Они остались там. Не думаю, что когда-нибудь их найдут. Вряд ли их даже узнают. Но они где-то на Меркурии. Мы здесь увидим чудесные картины. Смотрите: горизонт! Граница дня и ночи! Видите этот продолговатый блестящий объект? Это и есть станция. Она движется вместе с Солнцем. Самая большая машина на гусеничном ходу из всех когда-либо построенных. Мы опустимся на ее крышу. Вам понравится, командир. Я знаю ее всю жизнь. Всю мою жизнь.
Он широко улыбнулся.
— Она моя старшая сестра.
Двигатели вездехода умолкли за несколько километров до цели. Командир повернулся к пассажирам.
— Я не могу двигаться дальше. Почва здесь ненадежная. Мы можем провалиться и застрять, и тогда за нами придется высылать другой вездеход. Мы не можем себе этого позволить, — слишком дорого — прокомментировал Дэниел.
— Прощу прощения.
— Ничего. Просто похожая ситуация, вот и все.
— Ну ладно, — вступил в разговор Мгоабе. — Мы пройдем оставшуюся часть пути пешком. Так даже интереснее. С тех пор, как были построены Острова, очень немногие спускаются на поверхность планеты.
Командир вездехода презрительно фыркнул.
— Жестянки. Слишком много суматохи из-за этой идеи о новой ветви человечества, независимой от планет. Поначалу, когда у них случалась утечка или им требовалось несколько килограммов чего-нибудь, они обращались за помощью: «Не одолжите ли нам немного кремния?». И в то же время постоянно подчеркивали свое превосходно над деревенщиной с планет. Деревенщиной с планет! Чертовы жестянки!
— О да, мы разделяем ваши чувства, — сказал Освальдо. Он принялся рыться среди оборудования, которое распорядился погрузить в вездеход.
— Это неестественно, — добавил командир. — Если бы судьбой с самого начала было установлено, что мы должны жить в жестянках, то мы и жили бы в них. Жизнь принадлеит планетам — это закон природы.
— Вот мы и готовы, не правда ли? — сказал Мгоабе и повернулся к остальным. — Эти костюмы годятся как для открытого космоса, так и для поверхности планеты. Нам не потребуется много оборудования. Мы все сможем унести с собой.
Он передал одну тяжелую коробку Товак, а другую — Лидии. Они открыли коробки и стали надевать скафандры. Эластичная ткань плотно прилегала к телу, пока скафандры не загерметизировались и внутри не создалось избыточное давление. Мгоабе открыл третью коробку, сел, и начал натягивать специальные башмаки.
— Вы уверены, что не нуждаетесь в скафандре, сэр? — спросил Дэниела командир вездехода.
— Мне он действительно не нужен, — поблагодарил Дэниел.
— Дело ваше, — пожал плечами командир. — Только я думаю, что вы совершаете самоубийство. Температура снаружи более трехсот градусов. И нет атмосферы. Из вездехода можно выйти только через шлюз, сэр. У меня
еще не погибали пассажиры. Вы будете первым.
Дэн улыбнулся.
— Не волнуйтесь. Хотите, дам вам расписку? Можем отснять все на пленку.
Командир покачал головой.
— Нет. Считайте, что я получил ее. Освальдо настоял, чтобы первым войти в
шлюз. Дэниел смотрел, как открывается дверь. Шлюз представлял собой небольшую камеру, размерами и формой напоминавшую поставленный на попа гроб. Мгоабе улыбнулся, надел шлем, опустил на место лицевой щиток и вошел в шлюз.
Дверь закрылась за ним.
Сквозь прозрачную дверь Дэниел видел, как скафандр Мгоабе стал медленно надуваться по мере того, как откачивался воздух из камеры. Мгоабе успокаивающе улыбнулся, посмотрел на внешний люк шлюза, вновь повернулся к прозрачной двери и махнул рукой.
— Поехали, — сказал командир вездехода. Он говорил в ларингофон. Дэниел видел,
как шевелились губы Мгоабе, что-то ответившего командиру.
Командир передвинул рычажок, и внешний люк сдвинулся в сторону. Освальдо вышел из вездехода на поверхность планеты. На мгновение он исчез из поля зрения, а затем появился впереди вездехода и приветственно помахал рукой.
Лидия Хаддад вышла следующей. Дэниел и Товак стояли рядом, наблюдая за ней. Эластичная ткань скафандра облепила ее тело. Дэниел услышал, как Товак тихонько вздохнула.
Дэниел проследил за взглядом Товак. Костюм плотно облегал фигуру Лидии.
Дэн пристально посмотрел на Товак, которая еще не надела шлем. Он поднял руку и поднес к шее девушки. Она повернулась, взглянула на него и прижала его ладонь к своей щеке.
Затем она отвернулась и надела шлем.
Дэниел смотрел, как надувается скафандр Лидии в вакууме. Скоро она уже стояла рядом с Мгоабе и пробовала передвигаться по поверхности планеты, делая несколько шагов сначала в одну сторону, а затем в другую.
Товак последовала за ней.
Командир вездехода повернулся к Дэниелу.
— Ваша очередь, сэр. Вы не хотите...
— Обеспечьте меня радиосвязью.
Прибор состоял из двух капсул. Одна липкой лентой крепилась к зубу, а другая вставлялась в ухо. Дэниел опробовал устройство и обнаружил, что без труда может разговаривать с находящимися снаружи товарищами.
Когда он вошел в шлюз, в его ушах еще звучал голос командира, в последний раз пытавшегося убедить его надеть скафандр. Дэниел отказался. Откачиваемый насосами воздух со свистом выходил из шлюза.
Внешний люк сдвинулся в сторону.
На короткое мгновение его кожа вздулась. Он знал, что это вызвано разницей в давлении внутри тела и снаружи. Искусственная кожа была не только декоративным покрытием, а очень прочной химически инертной мембраной, изолирующей его рабочие органы от внешней среды.
Автоматика зафиксировала разницу давл ния и выпустила избыточный воздух через п хожие на поры крошечные клапаны в коже.
Солнце, находившееся на расстоянии пятидесяти семи миллионов километров, освещало покрытую кратерами скалистую поверхность Меркурия. Небо было абсолютно черным, скалы — серебристо-белыми. Хотя оптические сенсоры Дэниела быстро адаптировались к контрасту между ярким солнечным сиянием и чернотой неба, он на мгновение был ослеплен.
Он отпрянул и поднял руку, прикрывая глаза ладонью.
На нем была обычная одежда — рубашка, брюки и ботинки, сделанные из того же материала, что и скафандр, и способного выдержать высокие температуры и сильное излучение.
Он прижал ладонь к глазам и посмотрел сквозь растопыренные пальцы, как ребенок, играющий в прятки, а затем опустил руку.
Дэниел пошел к Лидии, Товак и Освальдо. Все трое смотрели на него, но их лиц не было видно за темными щитками шлемов
— С вами все в порядке, сэр? Вы, кажется, немного покачиваетесь, — раздался голос в ухе Дэниела.
— Все нормально, — ответил Дэниел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41