Уже на второй день пути небо на северо-востоке посветлело, а на третий ненадолго показался краешек солнца. Я словно пробуждалась от кошмара или выздоравливала после тяжелой болезни…
Палатки у Хуси-воцу не было, зато была широкая лопата, которой он умел быстро построить снежный дом. Места внутри, конечно, было очень мало. Мы спали, притиснувшись друг к другу, зато было не холодно. Шубы, естественно, не снимали, так что о моих крыльях он не догадывался.
Меня несколько беспокоило, что припасы, которые были у Хуси-воцу с собой — мороженое мясо и рыба, — не рассчитаны на двоих, но его самого это, похоже, не волновало. И скоро я поняла, почему: снежная пустыня была безжизненной лишь на мой дилетантский взгляд. В первые дни, правда, мы питались исключительно запасенной провизией, но чем дальше к северу, тем чаще пятнали снег цепочки следов или пролетала в вышине птица. Птиц воцумаки бил влет почти без промаха (за все время путешествия промазал лишь дважды, да и то, думаю, потому, что мушкет был не лучшего качества), а несколько раз удивлял меня, в совершенно, казалось бы, неприметном месте всаживая в снег копье и выкапывая прятавшуюся там добычу.
Несмотря на то что мы с Хуси-воцу провели в прямом смысле бок о бок полторы декады, общались мы мало. Днем, погоняя цуцапи, он предпочитал распевать свои заунывные песни (и как у него только не болело горло от постоянного пения на морозе?), а вечером угрюмо буркал:
— Говори не надо. Спи надо.
Может быть, ему не нравилось беседовать на гантруском, который он знал еще хуже, чем я, а может, он боялся ненароком выдать чужеземке какие-то секреты. В первый же день я заверила его, что ничего не расскажу хардаргам о его промысле — это, похоже, его всерьез беспокоило. Пришлось для пущей гарантии даже возвести на хардаргов напраслину, сказав, что это они обрекли меня на смерть, насильно посадив на похоронный харр.
На пятнадцатый день мы достигли стойбища воцумаки. Оно действительно располагалось на берегу океана; вблизи берега он уже почти очистился ото льда, но вдалеке еще белели ледяные поля. Воцумаки жили в снежных домах — не таких, конечно, наскоро насыпанных холмиках с прорытым сбоку лазом, какие служили нам убежищем по дороге, а в куда более добротных и просторных куполообразных сооружениях, сложенных из снежных кирпичей и облитых для прочности водой. Снаружи, особенно сверкая под ярким весенним солнцем коротких еще дней, это выглядело красиво, но когда я впервые зашла внутрь, меня чуть не вывернуло наизнанку от вони прогорклого жира, который здесь использовали в качестве топлива, сырой рыбы и немытых тел. Семьи воцумаки ютились в жуткой тесноте — не потому, что было сложно выстроить дома большего размера — чего-чего, а снега вокруг хватало, — а просто так было теплее. Моя брезгливость, конечно, подвергалась и более суровым испытаниям, да и сама я не мылась уже больше месяца, и все же никакого желания задерживаться здесь у меня не было.
Из разговора с туземцами я поняла, что гантруская фактория, где, собственно, и происходят все торговые операции, располагается в четырех днях пути на упряжках к северу. Хуси-воцу никуда не торопился и поначалу собирался провести несколько дней в стойбище, но после того, как я обещала ему Илмгарову шубу в обмен на более подходящую мне по росту, которая, естественно, стоила дешевле, и меч, из которого тут, кажется, собирались наделать наконечников для острог, согласился отправиться в путь на следующий день.
Не то чтобы, конечно, я так уж жаждала снова иметь дело с гантрусами. Но так или иначе остров, точных координат которого я все еще не знала, находился в их водах, и самым быстрым способом попасть туда был их корабль. Сначала от фактории до какого-нибудь порта на севере, а там уже по обстоятельствам. Может, хватит и простой лодки. Я, конечно, помнила реакцию «благородных гантрусов» на появление женщин на палубе «Звезды тропиков», но не может быть, чтобы морские путешествия были вовсе запрещены для половины населения! Наверное, придется лишь подчиниться каким-нибудь нелепым и унизительным ограничениям — ну да ладно, еще немного можно и потерпеть. Главное, не показывать им крылья.
Новое путешествие на упряжке прошло без всяких приключений, и вечером четвертого дня впереди забрезжили теплые огоньки фактории. Гантруский форпост представлял собой небольшой поселок, обнесенный бревенчатым частоколом. Внутри находились три одноэтажных каменных дома необычной для гантрусов прямоугольной формы и длинные деревянные сараи и склады. Формально эта территория принадлежала Хоок, но хоокские власти, как видно, предпочли сдать ее гантрусам в концессию, нежели самим принимать на себя все сложности содержания своих представителей на крайнем юге.
Фактория размещалась в удобной бухточке, полумесяцем вдававшейся в материк; но, глядя на толстые льдины, трущиеся о покрытый сосульчатыми белыми наростами причал, я поняла, что прибытия корабля придется ждать долго.
Гантруский приказчик, похоже, так давно не видел цивилизованного лица — не считая осточертевших ему за полярную ночь немногочисленных коллег, — что забыл о своей мужской и кастовой спеси и принял меня на редкость радушно. Его, конечно, интересовало, какая злосчастная судьба забросила меня в эти ужасные края. Не вдаваясь в подробности, я сказала, что была пленницей хардаргов, чем, конечно, усилила расположение приказчика — понятно, как гантрусы относятся к «этим южным бандитам», — бежала, чуть не погибла, блуждая в снежной пустыне, но была подобрана воцумаки. Он явно жаждал подробностей уже хотя бы потому, что и по внешности, и по речи распознавал во мне иностранку, но я уже перешла в контрнаступление, обрушив на него собственные вопросы. Первый же его ответ поверг меня в уныние: навигация вряд ли откроется раньше чем через два месяца. Теоретически пройти по морю, огибая айсберги и ледяные поля, можно будет и раньше, но ни одна из трех компаний, представленных здесь, не станет рисковать. Во всяком случае, не Зуги, которым он служит. Фахи, правда, известны своей склонностью к авантюрным экспедициям, но и Фахи посылают корабли лишь тогда, когда рассчитывают сорвать солидный куш, а в этой дыре раннее прибытие не сулит никаких нежданных прибылей. Торговля с туземцами все равно идет всю зиму, и запас товара, предназначенного на обмен, еще достаточен. Никаких сухопутных дорог на север, естественно, не было.
Зато вторая новость оказалась гораздо лучше. Я спросила его, слышал ли он что-нибудь о звездных пришельцах, и получила не только утвердительный ответ, но и наконец-то название острова, на котором они высадились! Зуграх! Никогда не слышала такого названия. Должно быть, это небольшой островок. Я спросила, там ли еще пришельцы.
— Не знаю, — пожал плечами приказчик, — в эту дыру новости не доходят. Полгода назад были там.
Похоже, его эта тема не очень занимала, как и многих других аньйо, но на сей раз, по крайней мере, выяснить причину было легко: оказывается, гантрусы пытались торговать с пришельцами, но не преуспели. Те, правда, с большим интересом осматривали предлагаемые им товары, но ничего не приобретали и тем более не продавали. Ни один предмет из чужого мира так и не побывал в руках аньйо.
Самих пришельцев мой собеседник не видел и даже не говорил с теми, кто видел их вблизи; но, по его словам, лица у них были «почти как у нас с тобой, только темнее», а все остальное скрывал комбинезон. Что ж, вполне возможно, что комбинезон скрывал и крылья; общаясь с гантрусами, даже и пришельцам разумно было их прятать.
Я поинтересовалась, где я могу поселиться, и гантрус сообщил, что в это время года в доме хватает свободных комнат, которые заполняются лишь в короткую пору активной летней навигации. Разумеется, он не был бы гантрусом, если бы тут же не поинтересовался моей платежеспособностью. Я задрала рукав шубы и показала один из серебряных браслетов, с грустью подумав об отобранных у меня на «Королеве морей» векселях. Эта мысль напомнила мне и об утраченном тогда же шифрованном письме; почему-то это воспоминание показалось важным.
С чего вдруг — оно было адресовано к Акх, а я в тысячах миль оттуда… Но как звали адресата? Хаф-Ца-Бад? Фар-Ца-Гах? Фах-Ца-Гар — вот как его звали. Купец Фах-Ца-Гар. А одна из компаний — совладельцев фактории принадлежит Фахам.
— Фах-Ца-Гар — это один из владельцев компании Фахов? — спросила я.
— Это глава компании, — ответил удивленный приказчик, для которого, разумеется, мой вопрос был полной неожиданностью.
— Где я могу найти их представителя?
— В доме напротив, — скривился гантрус, явно не симпатизировавший коллеге-конкуренту. — Только он, скорее всего, уже пьян.
— Разве гантрусам можно пить? — притворно изумилась я.
— А разве гантрусам можно жить за Полярным кругом? — страдальчески ответил мой собеседник, на сей раз проявив солидарность с товарищем по несчастью. Действительно, уж если я, рожденная в умеренных широтах, терпеть не могу зиму, то как должна чувствовать себя здесь эта субтропическая нация?..
Невзирая на предупреждение, я направилась через двор в дом компании Фахов — не подозревая, что моя жизнь висит на волоске.
Я потянула на себя тяжелую дверь и тут же услышала отрывистый стук, сопровождающийся коротким вибрирующим звуком. В шоке я уставилась на тяжелый нож, дрожавший в полуоткрытой двери в том самом месте, где мгновение спустя должна была появиться моя голова. Судя по выщербинам рядом, нож кидали в дверь уже не раз. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем я перевела взгляд на того, кто встретил меня так негостеприимно.
Неопрятного вида гантрус полусидел-полулежал за столом, уронив голову на левую руку. Увидев, что едва не убил меня, он что-то пробормотал — кажется, помянул нечистых духов. Похоже, его коллега верно угадал его состояние. Тем не менее отступать я не собиралась и потребовала представителя компании Фахов.
— Ну, я, — пробормотал он. — Я вроде чуть тебя не зашиб… Сож-жалею… Все покупки завтра, контора закрыта…
— У меня срочное сообщение для главы компании Фах-Ца-Гара.
— Какое еще сообщение?..
— Сообщение от Ра-Дада, брата его.
— Какого еще брата?..
Мне не сразу удалось втолковать ему, что от него хотят. Наверное, даже и трезвый переварил бы такое не сразу: в захолустную факторию на дальнем юге заявляется неведомо откуда девчонка-чужестранка и заявляет, что у нее сообщение для главы компании! Да еще от его брата! Впрочем, гантруское «циб» иногда означает и коллегу, и единоверца… Но когда гантрус наконец понял что к чему, он протрезвел удивительно быстро. Предварительно, правда, выбравшись на улицу и окунувшись головой в сугроб.
— Я пошлю дабу, — сказал он.
Гантрусы используют этих птиц в качестве почтовых; я, правда, не знала, что дабы могут жить и так далеко к югу… но надеялась.
Естественно, я отказалась изложить текст сообщения, сославшись на его секретность; я лишь продиктовала бывший на конверте адрес, который помнила слово в слово.
Я догадывалась, что уже по этому адресу, невинно выглядевшему для непосвященных, получатель каким-то образом мог понять, что перед ним не простое письмо. Иначе к чему невидимые чернила?
Фахский приказчик отвел мне комнату в своем доме, даже не поинтересовавшись, чем я буду платить. Теперь оставалось только ждать реакции метрополии. Я понимала, что скорой эта реакция не будет, во всяком случае, с дабой ответ не пришлют — почтовая птица ведь летит не куда вам угодно, а к себе домой, и вряд ли в Гантру существовали дабы, для которых домом была фактория.
Заняться в фактории было совершенно нечем, так что я где-то даже понимала приказчика, напивавшегося каждый вечер тем же пойлом, которым он спаивал туземцев. Но, естественно, когда он попытался приобщить к выпивке и меня, то получил решительный отпор. Двое его коллег поначалу все пытались вызнать, что у меня за секрет с Фахами, а когда не преуспели, вдруг резко вспомнили, что они — мужчины высокой касты, и общаться с ними стало решительно невозможно. Так что у меня было более чем достаточно времени, чтобы, сидя в унылой, плохо отапливаемой комнате и глядя в окно, выходившее на частокол, подумать об очередной авантюре, в которую я ввязалась.
Ясно, что Каайле был агентом. Но вот чьим — ранайским или гантруским? В письме использовался алфавит западного Инйалгдара, но это ни о чем не говорит. Просто он лучше подходит для шифрования, чем гантруское иероглифическое слоговое письмо. Теперь я уже знала, что купец Фах-Ца-Гар — это не псевдоним ранайского шпиона, а реальная личность, причем занимающая далеко не последние позиции в гантруском обществе. Вряд ли глава торговой компании может быть ранайским наймитом. Скорее наоборот — он ожидал донесения от своего агента в Ранайе. Вот только сомнительно, чтобы богатый купец одновременно служил в гантруской разведке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Палатки у Хуси-воцу не было, зато была широкая лопата, которой он умел быстро построить снежный дом. Места внутри, конечно, было очень мало. Мы спали, притиснувшись друг к другу, зато было не холодно. Шубы, естественно, не снимали, так что о моих крыльях он не догадывался.
Меня несколько беспокоило, что припасы, которые были у Хуси-воцу с собой — мороженое мясо и рыба, — не рассчитаны на двоих, но его самого это, похоже, не волновало. И скоро я поняла, почему: снежная пустыня была безжизненной лишь на мой дилетантский взгляд. В первые дни, правда, мы питались исключительно запасенной провизией, но чем дальше к северу, тем чаще пятнали снег цепочки следов или пролетала в вышине птица. Птиц воцумаки бил влет почти без промаха (за все время путешествия промазал лишь дважды, да и то, думаю, потому, что мушкет был не лучшего качества), а несколько раз удивлял меня, в совершенно, казалось бы, неприметном месте всаживая в снег копье и выкапывая прятавшуюся там добычу.
Несмотря на то что мы с Хуси-воцу провели в прямом смысле бок о бок полторы декады, общались мы мало. Днем, погоняя цуцапи, он предпочитал распевать свои заунывные песни (и как у него только не болело горло от постоянного пения на морозе?), а вечером угрюмо буркал:
— Говори не надо. Спи надо.
Может быть, ему не нравилось беседовать на гантруском, который он знал еще хуже, чем я, а может, он боялся ненароком выдать чужеземке какие-то секреты. В первый же день я заверила его, что ничего не расскажу хардаргам о его промысле — это, похоже, его всерьез беспокоило. Пришлось для пущей гарантии даже возвести на хардаргов напраслину, сказав, что это они обрекли меня на смерть, насильно посадив на похоронный харр.
На пятнадцатый день мы достигли стойбища воцумаки. Оно действительно располагалось на берегу океана; вблизи берега он уже почти очистился ото льда, но вдалеке еще белели ледяные поля. Воцумаки жили в снежных домах — не таких, конечно, наскоро насыпанных холмиках с прорытым сбоку лазом, какие служили нам убежищем по дороге, а в куда более добротных и просторных куполообразных сооружениях, сложенных из снежных кирпичей и облитых для прочности водой. Снаружи, особенно сверкая под ярким весенним солнцем коротких еще дней, это выглядело красиво, но когда я впервые зашла внутрь, меня чуть не вывернуло наизнанку от вони прогорклого жира, который здесь использовали в качестве топлива, сырой рыбы и немытых тел. Семьи воцумаки ютились в жуткой тесноте — не потому, что было сложно выстроить дома большего размера — чего-чего, а снега вокруг хватало, — а просто так было теплее. Моя брезгливость, конечно, подвергалась и более суровым испытаниям, да и сама я не мылась уже больше месяца, и все же никакого желания задерживаться здесь у меня не было.
Из разговора с туземцами я поняла, что гантруская фактория, где, собственно, и происходят все торговые операции, располагается в четырех днях пути на упряжках к северу. Хуси-воцу никуда не торопился и поначалу собирался провести несколько дней в стойбище, но после того, как я обещала ему Илмгарову шубу в обмен на более подходящую мне по росту, которая, естественно, стоила дешевле, и меч, из которого тут, кажется, собирались наделать наконечников для острог, согласился отправиться в путь на следующий день.
Не то чтобы, конечно, я так уж жаждала снова иметь дело с гантрусами. Но так или иначе остров, точных координат которого я все еще не знала, находился в их водах, и самым быстрым способом попасть туда был их корабль. Сначала от фактории до какого-нибудь порта на севере, а там уже по обстоятельствам. Может, хватит и простой лодки. Я, конечно, помнила реакцию «благородных гантрусов» на появление женщин на палубе «Звезды тропиков», но не может быть, чтобы морские путешествия были вовсе запрещены для половины населения! Наверное, придется лишь подчиниться каким-нибудь нелепым и унизительным ограничениям — ну да ладно, еще немного можно и потерпеть. Главное, не показывать им крылья.
Новое путешествие на упряжке прошло без всяких приключений, и вечером четвертого дня впереди забрезжили теплые огоньки фактории. Гантруский форпост представлял собой небольшой поселок, обнесенный бревенчатым частоколом. Внутри находились три одноэтажных каменных дома необычной для гантрусов прямоугольной формы и длинные деревянные сараи и склады. Формально эта территория принадлежала Хоок, но хоокские власти, как видно, предпочли сдать ее гантрусам в концессию, нежели самим принимать на себя все сложности содержания своих представителей на крайнем юге.
Фактория размещалась в удобной бухточке, полумесяцем вдававшейся в материк; но, глядя на толстые льдины, трущиеся о покрытый сосульчатыми белыми наростами причал, я поняла, что прибытия корабля придется ждать долго.
Гантруский приказчик, похоже, так давно не видел цивилизованного лица — не считая осточертевших ему за полярную ночь немногочисленных коллег, — что забыл о своей мужской и кастовой спеси и принял меня на редкость радушно. Его, конечно, интересовало, какая злосчастная судьба забросила меня в эти ужасные края. Не вдаваясь в подробности, я сказала, что была пленницей хардаргов, чем, конечно, усилила расположение приказчика — понятно, как гантрусы относятся к «этим южным бандитам», — бежала, чуть не погибла, блуждая в снежной пустыне, но была подобрана воцумаки. Он явно жаждал подробностей уже хотя бы потому, что и по внешности, и по речи распознавал во мне иностранку, но я уже перешла в контрнаступление, обрушив на него собственные вопросы. Первый же его ответ поверг меня в уныние: навигация вряд ли откроется раньше чем через два месяца. Теоретически пройти по морю, огибая айсберги и ледяные поля, можно будет и раньше, но ни одна из трех компаний, представленных здесь, не станет рисковать. Во всяком случае, не Зуги, которым он служит. Фахи, правда, известны своей склонностью к авантюрным экспедициям, но и Фахи посылают корабли лишь тогда, когда рассчитывают сорвать солидный куш, а в этой дыре раннее прибытие не сулит никаких нежданных прибылей. Торговля с туземцами все равно идет всю зиму, и запас товара, предназначенного на обмен, еще достаточен. Никаких сухопутных дорог на север, естественно, не было.
Зато вторая новость оказалась гораздо лучше. Я спросила его, слышал ли он что-нибудь о звездных пришельцах, и получила не только утвердительный ответ, но и наконец-то название острова, на котором они высадились! Зуграх! Никогда не слышала такого названия. Должно быть, это небольшой островок. Я спросила, там ли еще пришельцы.
— Не знаю, — пожал плечами приказчик, — в эту дыру новости не доходят. Полгода назад были там.
Похоже, его эта тема не очень занимала, как и многих других аньйо, но на сей раз, по крайней мере, выяснить причину было легко: оказывается, гантрусы пытались торговать с пришельцами, но не преуспели. Те, правда, с большим интересом осматривали предлагаемые им товары, но ничего не приобретали и тем более не продавали. Ни один предмет из чужого мира так и не побывал в руках аньйо.
Самих пришельцев мой собеседник не видел и даже не говорил с теми, кто видел их вблизи; но, по его словам, лица у них были «почти как у нас с тобой, только темнее», а все остальное скрывал комбинезон. Что ж, вполне возможно, что комбинезон скрывал и крылья; общаясь с гантрусами, даже и пришельцам разумно было их прятать.
Я поинтересовалась, где я могу поселиться, и гантрус сообщил, что в это время года в доме хватает свободных комнат, которые заполняются лишь в короткую пору активной летней навигации. Разумеется, он не был бы гантрусом, если бы тут же не поинтересовался моей платежеспособностью. Я задрала рукав шубы и показала один из серебряных браслетов, с грустью подумав об отобранных у меня на «Королеве морей» векселях. Эта мысль напомнила мне и об утраченном тогда же шифрованном письме; почему-то это воспоминание показалось важным.
С чего вдруг — оно было адресовано к Акх, а я в тысячах миль оттуда… Но как звали адресата? Хаф-Ца-Бад? Фар-Ца-Гах? Фах-Ца-Гар — вот как его звали. Купец Фах-Ца-Гар. А одна из компаний — совладельцев фактории принадлежит Фахам.
— Фах-Ца-Гар — это один из владельцев компании Фахов? — спросила я.
— Это глава компании, — ответил удивленный приказчик, для которого, разумеется, мой вопрос был полной неожиданностью.
— Где я могу найти их представителя?
— В доме напротив, — скривился гантрус, явно не симпатизировавший коллеге-конкуренту. — Только он, скорее всего, уже пьян.
— Разве гантрусам можно пить? — притворно изумилась я.
— А разве гантрусам можно жить за Полярным кругом? — страдальчески ответил мой собеседник, на сей раз проявив солидарность с товарищем по несчастью. Действительно, уж если я, рожденная в умеренных широтах, терпеть не могу зиму, то как должна чувствовать себя здесь эта субтропическая нация?..
Невзирая на предупреждение, я направилась через двор в дом компании Фахов — не подозревая, что моя жизнь висит на волоске.
Я потянула на себя тяжелую дверь и тут же услышала отрывистый стук, сопровождающийся коротким вибрирующим звуком. В шоке я уставилась на тяжелый нож, дрожавший в полуоткрытой двери в том самом месте, где мгновение спустя должна была появиться моя голова. Судя по выщербинам рядом, нож кидали в дверь уже не раз. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем я перевела взгляд на того, кто встретил меня так негостеприимно.
Неопрятного вида гантрус полусидел-полулежал за столом, уронив голову на левую руку. Увидев, что едва не убил меня, он что-то пробормотал — кажется, помянул нечистых духов. Похоже, его коллега верно угадал его состояние. Тем не менее отступать я не собиралась и потребовала представителя компании Фахов.
— Ну, я, — пробормотал он. — Я вроде чуть тебя не зашиб… Сож-жалею… Все покупки завтра, контора закрыта…
— У меня срочное сообщение для главы компании Фах-Ца-Гара.
— Какое еще сообщение?..
— Сообщение от Ра-Дада, брата его.
— Какого еще брата?..
Мне не сразу удалось втолковать ему, что от него хотят. Наверное, даже и трезвый переварил бы такое не сразу: в захолустную факторию на дальнем юге заявляется неведомо откуда девчонка-чужестранка и заявляет, что у нее сообщение для главы компании! Да еще от его брата! Впрочем, гантруское «циб» иногда означает и коллегу, и единоверца… Но когда гантрус наконец понял что к чему, он протрезвел удивительно быстро. Предварительно, правда, выбравшись на улицу и окунувшись головой в сугроб.
— Я пошлю дабу, — сказал он.
Гантрусы используют этих птиц в качестве почтовых; я, правда, не знала, что дабы могут жить и так далеко к югу… но надеялась.
Естественно, я отказалась изложить текст сообщения, сославшись на его секретность; я лишь продиктовала бывший на конверте адрес, который помнила слово в слово.
Я догадывалась, что уже по этому адресу, невинно выглядевшему для непосвященных, получатель каким-то образом мог понять, что перед ним не простое письмо. Иначе к чему невидимые чернила?
Фахский приказчик отвел мне комнату в своем доме, даже не поинтересовавшись, чем я буду платить. Теперь оставалось только ждать реакции метрополии. Я понимала, что скорой эта реакция не будет, во всяком случае, с дабой ответ не пришлют — почтовая птица ведь летит не куда вам угодно, а к себе домой, и вряд ли в Гантру существовали дабы, для которых домом была фактория.
Заняться в фактории было совершенно нечем, так что я где-то даже понимала приказчика, напивавшегося каждый вечер тем же пойлом, которым он спаивал туземцев. Но, естественно, когда он попытался приобщить к выпивке и меня, то получил решительный отпор. Двое его коллег поначалу все пытались вызнать, что у меня за секрет с Фахами, а когда не преуспели, вдруг резко вспомнили, что они — мужчины высокой касты, и общаться с ними стало решительно невозможно. Так что у меня было более чем достаточно времени, чтобы, сидя в унылой, плохо отапливаемой комнате и глядя в окно, выходившее на частокол, подумать об очередной авантюре, в которую я ввязалась.
Ясно, что Каайле был агентом. Но вот чьим — ранайским или гантруским? В письме использовался алфавит западного Инйалгдара, но это ни о чем не говорит. Просто он лучше подходит для шифрования, чем гантруское иероглифическое слоговое письмо. Теперь я уже знала, что купец Фах-Ца-Гар — это не псевдоним ранайского шпиона, а реальная личность, причем занимающая далеко не последние позиции в гантруском обществе. Вряд ли глава торговой компании может быть ранайским наймитом. Скорее наоборот — он ожидал донесения от своего агента в Ранайе. Вот только сомнительно, чтобы богатый купец одновременно служил в гантруской разведке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93