С хрустом и скрежетом их верхние концы повернулись в щелях между камнями, а нижние, подпиленные, вынырнули из бурой жижи. Мы протиснулись боком в образовавшуюся щель и оказались на крутом склоне оврага, куда стекали городские нечистоты.
Я поспешно отошла в сторону, и там, где легкие наконец наполнились чистым воздухом, долго возила ногами по глубокому ноздреватому снегу, очищая сапоги. Шайна некоторое время с усмешкой наблюдала за этим, а потом потеряла терпение:
— Ладно, идем. Парень нас небось уже заждался, а ему тоже негоже маячить с тйорлом под стенами…
Увязая в снегу, мы прошли дальше по склону, оставаясь невидимыми для дозорных на башнях, и, лишь добравшись почти до начала оврага, влезли наверх. Город был в четверти мили от нас; длинная тень внешней стены тянулась наискосок в нашу сторону. Небольшой пригорок, поросший кустарником, и здесь прикрывал от глаз стражи условленное место встречи.
Однако на этом месте никого не было.
— Странно… — пробормотала сквозь зубы Шайна, оглядываясь по сторонам, затем осматривая ровный, не истоптанный следами снег.
— Наверное, еще не успел, — пожала плечами я, хотя на душе у меня сразу же заскулили твурки.
— Ворота уже открыты, — возразила Шайна, выглядывая из-за пригорка и всматриваясь.
И в этот момент из ворот вылетели кавалеристы. Они мчались во весь опор, и их было не меньше трех десятков. Практически сразу они развернулись в цепь — правый фланг продолжал скакать по дороге, а остальные, вспарывая снежную целину, россыпью устремились к оврагу.
— Поганый йитл! — в бешенстве воскликнула Шайна. — Он нас заложил!
Да, это вам не романтические песни о «воровской чести». Тысяча йонков больше ста, арифметика тут нехитрая…
— Бежим обратно! — Я схватила Шайну за руку. — Тйорлам не спуститься по склону!
— Им и не нужно, — покачала головой Шайна. — Нас перестреляют сверху, мы не успеем добежать до трубы. — Она в отчаянии закусила губу, затем вдруг метнулась в другую сторону. — В обход!
Я поняла ее мысль — оставить овраг между нами и всадниками, обежав оставшуюся его часть. Вот только делать это на глазах у врагов не стоило, и я снова дернула Шайну вниз. Описав кривую по склонам, мы, тяжело дыша, вскарабкались на противоположный край оврага.
Большинство кавалеристов и впрямь решили, что мы надеемся вновь укрыться в трубе, и мчались туда; теперь им пришлось бы сделать приличный крюк, скача в обход. Но командир отряда, как видно, учел все варианты, и правофланговые всадники, напротив, неслись к началу оврага; никаких шансов убежать от них на своих двоих да еще по рыхлому снегу, конечно, не было. Впереди, значительно опережая остальных, скакал офицер на великолепном черном тйорле, которого мне трудно было не узнать. «Йарре! — подумала я в ярости. — Неужели и ты меня предал?!»
Бежать не было никакого смысла, и все-таки мы бежали. Правда, Шайна в своих неуклюже больших сапогах сразу отстала, а затем и вовсе остановилась, как видно, решив не отягощать свое положение сопротивлением. Я бросила взгляд через плечо и увидела, как офицер настиг ее. Однако он даже не сбавил скорость, оставив Шайну своим подчиненным, — ему нужна была я.
Через несколько секунд я услышала дыхание тйорла и крик «Стой! Стой!» уже буквально над своим плечом. Я остановилась, разворачиваясь и выхватывая шпагу.
И тут произошло нечто неожиданное. Йарре резко затормозил, зарываясь передними ногами в снег, одновременно взбрыкивая задними и рывком наклоняя рога вперед. Капитан Тнейер отнюдь не был тюфяком, он был опытным наездником, и все же ничего не смог поделать: вылетев из седла, он перекувырнулся в воздухе и тяжело грохнулся спиной в снег. Тйорл повернул ко мне морду, так и светившуюся лукавством.
— Йарре! — радостно воскликнула я, запихивая шпагу в ножны и обнимая его за шею. — Ты понял, что покориться ему — лучший способ найти меня, да?
Я взлетела в седло. Капитан все еще лежал неподвижно, оглушенный падением. Я обернулась назад:
— Шайна! Быстрей сюда!
Она уже и сама поняла, что произошло, и вовсю бежала ко мне. Однако другие всадники были уже у нее за спиной. «Не успеет», — подумала я.
Один из всадников достал пистолет и выстрелил, целясь в Йарре. Он промазал, но расстояние между мной и преследователями быстро сокращалось. Вблизи да по неподвижной мишени нетрудно попасть и на скаку…
Шайна, услышав выстрел, сделала отчаянный рывок. Один сапог свалился с ее ноги. Я видела ее умоляющий взгляд… Но тут вторая пуля пробила полу моего плаща, и я поняла, что медлить больше нельзя.
— Йо! — крикнула я, поворачиваясь вперед и поддавая каблуками в бока Йарре. Он, только этого и ждавший, стрелой сорвался с места. Шайна выкрикнула трущобное ругательство. Хотелось бы верить, что оно было адресовано не мне, а стражникам.
Еще одна пуля просвистела надо мной. Я оглянулась через плечо. Капитан уже сидел на снегу, двое стражников спешились и связывали Шайну, трое продолжали погоню. Прочие, оставшиеся по другую сторону оврага, меня уже не волновали — теперь, когда подо мной был Йарре, они с тем же успехом могли находиться на другой стороне Лла.
Однако при всех достоинствах Йарре тйорлы ближайших преследователей тоже не были клячами. Правда, рослые всадники в стальных нагрудниках весили, должно быть, вдвое больше, чем я. И все же пока что дистанция между нами оставалась опасной, и двое из них еще не разрядили свои пистолеты.
Я скакала вдоль оврага в сторону реки, пока еще не имея определенного плана. Здесь не было ни дорог, ни мостов — все это находилось по другую сторону оврага и города. Впереди показался крутой берег.
Судя по глубине оврага, круча была достаточно высока для того, чтобы не надеяться на легкий спуск. Я вновь оглянулась. Пока что в меня никто не целился — видимо, рассчитывали подобраться поближе. Двое всадников стали забирать вправо, намереваясь перерезать мне путь вдоль реки. Я тоже стала заворачивать вправо. Расстояние между нами сокращалось. Я совсем вжалась в холку Йарре, погоняя своего скакуна. Хлопнул еще один выстрел — снова мимо. Я проскочила перед носом у преследователей, но теперь они были совсем близко. Мы мчались так около полумили, и во время этой гонки я явственно услышала металлический щелчок — похоже, последний заряженный пистолет дал осечку!
Затем впереди показалась пологая ложбина, уводившая к самой воде; я свернула туда.
Река, поившая Нойар и уносившая прочь его отходы, была не так уж и велика; летом мы бы легко переплыли ее, а зимой переправа и вовсе не представляла бы проблем. Но была уже фактически весна, и посередине речки змеилась широкая полынья.
Йарре выскочил на лед, скользя всеми четырьмя копытами. Было очень скользко: днем лед подтаял сверху, ночью снова замерз, а утром опять начал оттаивать. Я обернулась, проверяя, решатся ли более тяжелые стражники последовать за нами. Они решились. Но хватит ли их на прыжок через полынью? Если нет, то это прекрасный способ от них отделаться.
Или утонуть.
Я не знала, каковы наши шансы. Через изгороди Йарре перемахивал лихо, но мы никогда специально не тренировали прыжки через широкие преграды. Оставалось полагаться только на его чутье. Поначалу он повернул голову вправо, намереваясь скакать вдоль берега, но, когда я потянула его за левый рог, не стал противиться. Ну, только не ошибись, Йарре! Йо! Йо!
Мы мчались к полынье, и если издали она выглядела не слишком страшно, теперь с каждой секундой казалась все шире. И сможет ли тйорл как следует оттолкнуться на таком скользком льду?
Моя решимость таяла куда стремительней, чем снег под лучами солнца, я уже совсем уверилась в глупости своей идеи, но теперь, даже потяни я со всей силы рога на себя, мы бы не успели остановиться.
Йарре прыгнул. Мгновенный полет, от которого у меня перехватило дыхание, а затем все четыре копыта ударили об лед, разбрызгивая воду.
И в тот же миг лед под задними копытами треснул и накренился.
Йарре осел назад, соскальзывая в полынью. Я успела спрыгнуть на лед и забежала вперед, хватая его за рога. Конечно, я не смогла бы его удержать, но он тем временем подогнул задние колени и сумел зацепиться ими за кромку льда. Еще один могучий рывок — и он втащил себя на безопасное место. Отколовшуюся льдину унесло течением.
Стражники остановили своих тйорлов, не решаясь даже близко подъехать к полынье. Я помахала им ручкой и пару минут спустя была уже на другом берегу.
Окончательно убедившись в том, что меня никто не преследует, по крайней мере пока, я достала карту и сориентировалась на местности. Несмотря ни на что, я решила продолжать путь в Лланкеру. Да, собственно, и вариантов особенно не было — я была теперь куда ближе к столице провинции, нежели к ее границе. Но, разумеется, городов до самой Лланкеры я решила избегать. Мне пришлось сделать крюк до следующего моста, а затем я выбралась на дорогу — не на Лланкерский тракт, но меня это вполне устраивало.
Я ехала по раскисшей дороге и думала о Шайне. Что с ней теперь будет? По кодексу Паарна II укрывающий преступника подлежит тому же наказанию, что и сам преступник. А наказание убийце — смерть. Правда, при Аклойате III в этот кодекс были внесены изменения, в частности, гласящие, что разыскиваемый не считается преступником, пока нет приговора суда. В соответствии с этим законом Шайне грозило только пять лет тюрьмы. Хм, «только»… Да и то если губернатор не успел организовать заочный суд, что, впрочем, может быть оспорено в Высшем королевском суде — вот только откуда у нищенки из трущоб адвокат, который этим займется? И все это за то, что она помогла мне. А я… Но я поступила правильно. У меня не было шансов ее спасти. Ну, может, один на тысячу. Это глупо.
В тот день я не рискнула проситься на ночлег даже в небольшой деревеньке. Добралась я до нее еще засветло, но, не доезжая пары миль, свернула с дороги. Нам с Йарре пришлось «гулять» по окрестностям до темноты, и, лишь дождавшись восхода Лла, я въехала в деревню.
Йарре легко перескочил через плетень крайнего, явно небогатого дома. Из птичника, бренча цепью на задней ноге, выбрался старый тйарв, угрожающе, но в то же время лениво расправил крылья и разинул клюв, глядя в нашу сторону. Я бросила ему кусок жареного мяса — остаток вчерашней трапезы (мне, между прочим, стоило немалого труда сохранить его нетронутым специально для такого случая, голодая весь день). Страж с готовностью принял взятку — наверное, мои трущобные знакомые сказали бы по такому поводу, что все тйарвы одинаковы, — и, прихватив мясо клювом, полез обратно в свое жилище.
Вообще-то удар клюва взрослого тйарва способен проломить череп аньйо, особенно в пикировании, а вдобавок этих птичек обучают бить в висок и выклевывать глаза. Да и когти в полпальца на всех четырех ногах не следует сбрасывать со счетов. Но этот тйарв был слишком стар, чтобы быть серьезным противником, тем более для аньйо со шпагой. Куда большую опасность его клюв представлял в другом качестве — как источник пронзительных хриплых криков, которые, конечно же, подхватят и небойцовые птицы. Но я недаром выбрала для визита час Лла: даже если бы моя уловка с мясом и не сработала, хозяева, скорее всего, не решились бы в такое время выйти на улицу и лишь заперли бы дверь изнутри на дополнительный засов. Все-таки и от суеверий бывает польза.
Однако в птичнике было тихо, и я без помех открыла двери хлева, ведя за собой Йарре. Из темноты пахнуло теплом и навозом — не самый приятный запах, но в нойарской трубе было еще хуже. Я засветила лучину. Дрожащий огонек озарил двух сонных тайулов, деревянную кормушку, солому на полу и лестницу на сеновал. По этой лестнице я и вскарабкалась, а Йарре тем временем пристроился к кормушке и довольно захрумкал. Увы, мне пришлось довольствоваться лишь несколькими глотками воды из фляжки.
Зимой даже крестьяне встают достаточно поздно, так что в предрассветных сумерках мы выбрались из хлева, никем не замеченные. Я подумала было, не оставить ли монетку в качестве платы за съеденное Йарре, но тут же сказала себе, что для разыскиваемой беглянки, вынужденной ночевать в хлеву на голодный желудок, подобная щепетильность совершенно неуместна. Так никого и не встретив, мы покинули деревню.
Вскоре после рассвета я миновала еще одно селение, а затем обогнала несколько крестьянских саней, груженных горшками, клетками с йупами, тюками шерсти и прочим подобным товаром. Я поняла, что где-то поблизости развернулась бойкая предновогодняя торговля, и действительно, еще до полудня въехала в село, где кипела и бурлила большая ярмарка. В ее шумной толчее я, не привлекая ничьего внимания, купила еды для себя и зерна для Йарре на несколько дней вперед, а заодно разжилась и подходящим маскарадным костюмом (разумеется, надевать его пока что было рано). Теперь единственной проблемой оставался ночлег; еще дважды мне удалось тайком переночевать в чужих сараях, но на следующую ночь излишне ретивые и злобные тйарвы поджидали меня в трех дворах подряд — одного пришлось даже ранить шпагой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Я поспешно отошла в сторону, и там, где легкие наконец наполнились чистым воздухом, долго возила ногами по глубокому ноздреватому снегу, очищая сапоги. Шайна некоторое время с усмешкой наблюдала за этим, а потом потеряла терпение:
— Ладно, идем. Парень нас небось уже заждался, а ему тоже негоже маячить с тйорлом под стенами…
Увязая в снегу, мы прошли дальше по склону, оставаясь невидимыми для дозорных на башнях, и, лишь добравшись почти до начала оврага, влезли наверх. Город был в четверти мили от нас; длинная тень внешней стены тянулась наискосок в нашу сторону. Небольшой пригорок, поросший кустарником, и здесь прикрывал от глаз стражи условленное место встречи.
Однако на этом месте никого не было.
— Странно… — пробормотала сквозь зубы Шайна, оглядываясь по сторонам, затем осматривая ровный, не истоптанный следами снег.
— Наверное, еще не успел, — пожала плечами я, хотя на душе у меня сразу же заскулили твурки.
— Ворота уже открыты, — возразила Шайна, выглядывая из-за пригорка и всматриваясь.
И в этот момент из ворот вылетели кавалеристы. Они мчались во весь опор, и их было не меньше трех десятков. Практически сразу они развернулись в цепь — правый фланг продолжал скакать по дороге, а остальные, вспарывая снежную целину, россыпью устремились к оврагу.
— Поганый йитл! — в бешенстве воскликнула Шайна. — Он нас заложил!
Да, это вам не романтические песни о «воровской чести». Тысяча йонков больше ста, арифметика тут нехитрая…
— Бежим обратно! — Я схватила Шайну за руку. — Тйорлам не спуститься по склону!
— Им и не нужно, — покачала головой Шайна. — Нас перестреляют сверху, мы не успеем добежать до трубы. — Она в отчаянии закусила губу, затем вдруг метнулась в другую сторону. — В обход!
Я поняла ее мысль — оставить овраг между нами и всадниками, обежав оставшуюся его часть. Вот только делать это на глазах у врагов не стоило, и я снова дернула Шайну вниз. Описав кривую по склонам, мы, тяжело дыша, вскарабкались на противоположный край оврага.
Большинство кавалеристов и впрямь решили, что мы надеемся вновь укрыться в трубе, и мчались туда; теперь им пришлось бы сделать приличный крюк, скача в обход. Но командир отряда, как видно, учел все варианты, и правофланговые всадники, напротив, неслись к началу оврага; никаких шансов убежать от них на своих двоих да еще по рыхлому снегу, конечно, не было. Впереди, значительно опережая остальных, скакал офицер на великолепном черном тйорле, которого мне трудно было не узнать. «Йарре! — подумала я в ярости. — Неужели и ты меня предал?!»
Бежать не было никакого смысла, и все-таки мы бежали. Правда, Шайна в своих неуклюже больших сапогах сразу отстала, а затем и вовсе остановилась, как видно, решив не отягощать свое положение сопротивлением. Я бросила взгляд через плечо и увидела, как офицер настиг ее. Однако он даже не сбавил скорость, оставив Шайну своим подчиненным, — ему нужна была я.
Через несколько секунд я услышала дыхание тйорла и крик «Стой! Стой!» уже буквально над своим плечом. Я остановилась, разворачиваясь и выхватывая шпагу.
И тут произошло нечто неожиданное. Йарре резко затормозил, зарываясь передними ногами в снег, одновременно взбрыкивая задними и рывком наклоняя рога вперед. Капитан Тнейер отнюдь не был тюфяком, он был опытным наездником, и все же ничего не смог поделать: вылетев из седла, он перекувырнулся в воздухе и тяжело грохнулся спиной в снег. Тйорл повернул ко мне морду, так и светившуюся лукавством.
— Йарре! — радостно воскликнула я, запихивая шпагу в ножны и обнимая его за шею. — Ты понял, что покориться ему — лучший способ найти меня, да?
Я взлетела в седло. Капитан все еще лежал неподвижно, оглушенный падением. Я обернулась назад:
— Шайна! Быстрей сюда!
Она уже и сама поняла, что произошло, и вовсю бежала ко мне. Однако другие всадники были уже у нее за спиной. «Не успеет», — подумала я.
Один из всадников достал пистолет и выстрелил, целясь в Йарре. Он промазал, но расстояние между мной и преследователями быстро сокращалось. Вблизи да по неподвижной мишени нетрудно попасть и на скаку…
Шайна, услышав выстрел, сделала отчаянный рывок. Один сапог свалился с ее ноги. Я видела ее умоляющий взгляд… Но тут вторая пуля пробила полу моего плаща, и я поняла, что медлить больше нельзя.
— Йо! — крикнула я, поворачиваясь вперед и поддавая каблуками в бока Йарре. Он, только этого и ждавший, стрелой сорвался с места. Шайна выкрикнула трущобное ругательство. Хотелось бы верить, что оно было адресовано не мне, а стражникам.
Еще одна пуля просвистела надо мной. Я оглянулась через плечо. Капитан уже сидел на снегу, двое стражников спешились и связывали Шайну, трое продолжали погоню. Прочие, оставшиеся по другую сторону оврага, меня уже не волновали — теперь, когда подо мной был Йарре, они с тем же успехом могли находиться на другой стороне Лла.
Однако при всех достоинствах Йарре тйорлы ближайших преследователей тоже не были клячами. Правда, рослые всадники в стальных нагрудниках весили, должно быть, вдвое больше, чем я. И все же пока что дистанция между нами оставалась опасной, и двое из них еще не разрядили свои пистолеты.
Я скакала вдоль оврага в сторону реки, пока еще не имея определенного плана. Здесь не было ни дорог, ни мостов — все это находилось по другую сторону оврага и города. Впереди показался крутой берег.
Судя по глубине оврага, круча была достаточно высока для того, чтобы не надеяться на легкий спуск. Я вновь оглянулась. Пока что в меня никто не целился — видимо, рассчитывали подобраться поближе. Двое всадников стали забирать вправо, намереваясь перерезать мне путь вдоль реки. Я тоже стала заворачивать вправо. Расстояние между нами сокращалось. Я совсем вжалась в холку Йарре, погоняя своего скакуна. Хлопнул еще один выстрел — снова мимо. Я проскочила перед носом у преследователей, но теперь они были совсем близко. Мы мчались так около полумили, и во время этой гонки я явственно услышала металлический щелчок — похоже, последний заряженный пистолет дал осечку!
Затем впереди показалась пологая ложбина, уводившая к самой воде; я свернула туда.
Река, поившая Нойар и уносившая прочь его отходы, была не так уж и велика; летом мы бы легко переплыли ее, а зимой переправа и вовсе не представляла бы проблем. Но была уже фактически весна, и посередине речки змеилась широкая полынья.
Йарре выскочил на лед, скользя всеми четырьмя копытами. Было очень скользко: днем лед подтаял сверху, ночью снова замерз, а утром опять начал оттаивать. Я обернулась, проверяя, решатся ли более тяжелые стражники последовать за нами. Они решились. Но хватит ли их на прыжок через полынью? Если нет, то это прекрасный способ от них отделаться.
Или утонуть.
Я не знала, каковы наши шансы. Через изгороди Йарре перемахивал лихо, но мы никогда специально не тренировали прыжки через широкие преграды. Оставалось полагаться только на его чутье. Поначалу он повернул голову вправо, намереваясь скакать вдоль берега, но, когда я потянула его за левый рог, не стал противиться. Ну, только не ошибись, Йарре! Йо! Йо!
Мы мчались к полынье, и если издали она выглядела не слишком страшно, теперь с каждой секундой казалась все шире. И сможет ли тйорл как следует оттолкнуться на таком скользком льду?
Моя решимость таяла куда стремительней, чем снег под лучами солнца, я уже совсем уверилась в глупости своей идеи, но теперь, даже потяни я со всей силы рога на себя, мы бы не успели остановиться.
Йарре прыгнул. Мгновенный полет, от которого у меня перехватило дыхание, а затем все четыре копыта ударили об лед, разбрызгивая воду.
И в тот же миг лед под задними копытами треснул и накренился.
Йарре осел назад, соскальзывая в полынью. Я успела спрыгнуть на лед и забежала вперед, хватая его за рога. Конечно, я не смогла бы его удержать, но он тем временем подогнул задние колени и сумел зацепиться ими за кромку льда. Еще один могучий рывок — и он втащил себя на безопасное место. Отколовшуюся льдину унесло течением.
Стражники остановили своих тйорлов, не решаясь даже близко подъехать к полынье. Я помахала им ручкой и пару минут спустя была уже на другом берегу.
Окончательно убедившись в том, что меня никто не преследует, по крайней мере пока, я достала карту и сориентировалась на местности. Несмотря ни на что, я решила продолжать путь в Лланкеру. Да, собственно, и вариантов особенно не было — я была теперь куда ближе к столице провинции, нежели к ее границе. Но, разумеется, городов до самой Лланкеры я решила избегать. Мне пришлось сделать крюк до следующего моста, а затем я выбралась на дорогу — не на Лланкерский тракт, но меня это вполне устраивало.
Я ехала по раскисшей дороге и думала о Шайне. Что с ней теперь будет? По кодексу Паарна II укрывающий преступника подлежит тому же наказанию, что и сам преступник. А наказание убийце — смерть. Правда, при Аклойате III в этот кодекс были внесены изменения, в частности, гласящие, что разыскиваемый не считается преступником, пока нет приговора суда. В соответствии с этим законом Шайне грозило только пять лет тюрьмы. Хм, «только»… Да и то если губернатор не успел организовать заочный суд, что, впрочем, может быть оспорено в Высшем королевском суде — вот только откуда у нищенки из трущоб адвокат, который этим займется? И все это за то, что она помогла мне. А я… Но я поступила правильно. У меня не было шансов ее спасти. Ну, может, один на тысячу. Это глупо.
В тот день я не рискнула проситься на ночлег даже в небольшой деревеньке. Добралась я до нее еще засветло, но, не доезжая пары миль, свернула с дороги. Нам с Йарре пришлось «гулять» по окрестностям до темноты, и, лишь дождавшись восхода Лла, я въехала в деревню.
Йарре легко перескочил через плетень крайнего, явно небогатого дома. Из птичника, бренча цепью на задней ноге, выбрался старый тйарв, угрожающе, но в то же время лениво расправил крылья и разинул клюв, глядя в нашу сторону. Я бросила ему кусок жареного мяса — остаток вчерашней трапезы (мне, между прочим, стоило немалого труда сохранить его нетронутым специально для такого случая, голодая весь день). Страж с готовностью принял взятку — наверное, мои трущобные знакомые сказали бы по такому поводу, что все тйарвы одинаковы, — и, прихватив мясо клювом, полез обратно в свое жилище.
Вообще-то удар клюва взрослого тйарва способен проломить череп аньйо, особенно в пикировании, а вдобавок этих птичек обучают бить в висок и выклевывать глаза. Да и когти в полпальца на всех четырех ногах не следует сбрасывать со счетов. Но этот тйарв был слишком стар, чтобы быть серьезным противником, тем более для аньйо со шпагой. Куда большую опасность его клюв представлял в другом качестве — как источник пронзительных хриплых криков, которые, конечно же, подхватят и небойцовые птицы. Но я недаром выбрала для визита час Лла: даже если бы моя уловка с мясом и не сработала, хозяева, скорее всего, не решились бы в такое время выйти на улицу и лишь заперли бы дверь изнутри на дополнительный засов. Все-таки и от суеверий бывает польза.
Однако в птичнике было тихо, и я без помех открыла двери хлева, ведя за собой Йарре. Из темноты пахнуло теплом и навозом — не самый приятный запах, но в нойарской трубе было еще хуже. Я засветила лучину. Дрожащий огонек озарил двух сонных тайулов, деревянную кормушку, солому на полу и лестницу на сеновал. По этой лестнице я и вскарабкалась, а Йарре тем временем пристроился к кормушке и довольно захрумкал. Увы, мне пришлось довольствоваться лишь несколькими глотками воды из фляжки.
Зимой даже крестьяне встают достаточно поздно, так что в предрассветных сумерках мы выбрались из хлева, никем не замеченные. Я подумала было, не оставить ли монетку в качестве платы за съеденное Йарре, но тут же сказала себе, что для разыскиваемой беглянки, вынужденной ночевать в хлеву на голодный желудок, подобная щепетильность совершенно неуместна. Так никого и не встретив, мы покинули деревню.
Вскоре после рассвета я миновала еще одно селение, а затем обогнала несколько крестьянских саней, груженных горшками, клетками с йупами, тюками шерсти и прочим подобным товаром. Я поняла, что где-то поблизости развернулась бойкая предновогодняя торговля, и действительно, еще до полудня въехала в село, где кипела и бурлила большая ярмарка. В ее шумной толчее я, не привлекая ничьего внимания, купила еды для себя и зерна для Йарре на несколько дней вперед, а заодно разжилась и подходящим маскарадным костюмом (разумеется, надевать его пока что было рано). Теперь единственной проблемой оставался ночлег; еще дважды мне удалось тайком переночевать в чужих сараях, но на следующую ночь излишне ретивые и злобные тйарвы поджидали меня в трех дворах подряд — одного пришлось даже ранить шпагой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93