А сейчас… – Он вынул из шлема индивидуальную рацию и показал Торпу. Она была не шире его ладони, состояла из приемника, передатчика, динамика, микрофона и изотопных батареек, все – самой миниатюрной конфигурации. Кнопку приема заменял стерженек. Шкода поднял его большим пальцем, и динамик затараторил.
– То же самое. И близко!
Торп наклонился к своему скафандру и заодно взял рацию Хэдли. Выпрямился, осторожно наполнил легкие воздухом и включил передачу.
– Здравствуйте. Мы – земляне. Мы к вам уже обращались. Сейчас мы совершили посадку и попали в плен. Вы нас слышите?
– Вы с Земли? – раздался знакомый, с непривычным акцентом голос. – Говорите вы как земляне, но откуда нам знать, что это не уловка Сияющих?
Торп отпустил рычажок и посмотрел на товарищей.
– Должно быть, они так прозвали вегиан – из-за серебристых кораблей. Да, наверное. Тут следует быть поосторожнее, чтобы нас не приняли за других. – И снова щелкнул тумблером. – Подождите. Чуть позже мы опять выйдем на связь.
Лейтенант опустил руку и нахмурился. Слишком много на него навалилось нового, слишком внезапно.
– Вы не забыли прокладку курса? – обратился он к Шкоде. – Можете хоть приблизительно сказать, где мы?
Радист состроил задумчивую мину и дрожащей рукой почесал в черных волосах на затылке.
– Только очень приблизительно, сэр. Рандеву эскадры состоялось в четырнадцати световых годах от Лебедя, в четырех градусах от Второго Квадранта. И оттуда мы скакнули по меньшей мере на два световых. Это все, что я могу сказать вот так, навскидку.
– И то хорошо. Я просто хотел убедиться, что мы не могли залететь поближе к какой-нибудь нашей базе или поселению. С этим вы согласны?
– Тут, сэр, никаких сомнений. Я понимаю, к чему вы клоните. Откуда они знают наш язык?
– Да. Все это мне мало нравится. Тот радист говорил об уловке Сияющих. Сдается мне, другая сторона тоже способна на уловки. А от своих мы чертовски далеко.
Над амфитеатром вдруг раздался гомон. Пленники обернулись и увидели на ступеньках новую спускающуюся процессию. Впереди шествовали лучницы, однако на сей раз за ними следовал взвод воительниц в боевой сбруе и с бухтами веревки в руках. Земляне встали, инстинктивно подтянулись, расправили плечи.
– А ведь среди них ни одного мужика, – пробормотал Хэдли. – Тысяча чертей! Как же они размножаются? Партеногенезом?
– Сомнительно. Впрочем, нам сейчас не до того. Мне очень не нравятся эти веревки.
– Сэр, а может, пробьемся?
– Не скажу, что умная идея. Нас держат под прицелом два десятка лучниц. Нет уж, лучше пойдем спокойно.
Лучницы расступились, и их товарки – лица суровые, решительные, – приблизились к землянам.
Торп не сопротивлялся. Его схватили за руки, на глаза надели тугую повязку. Затем настал черед веревок, узлы вязали сноровисто и энергично. Тонкие подошвы тапочек позволили определить, что с утрамбованной площадки пленников увели на ступеньки. Повинуясь настойчивой тяге веревок, Джереми шел вверх и наконец вновь оказался на ровной земле. Точно прибой, нахлынул приглушенный многоголосый шепот. Его повели чуть ли не бегом. Нежданный холодок тени – значит, он вновь среди деревьев. А потом – монотонная ходьба, лишь изредка выбоина или бугорок попадается под ногу, вот и все разнообразие. Вскоре Джереми утратил представление об оставленном за спиной пути. Наверное, добрая миля. А может, куда больше. Ноги уже болели и подкашивались, но конвоиры безжалостно тянули за веревки, не давая ни секунды передышки. И молчали, словно набрали в рот воды.
Разум Торпа зафиксировал этот странный факт, присовокупил его к остальным и попытался составить из них осмысленную картину. На глазах – повязки, но обращение сносное. Ведут торопливо, даже грубо, но не пинают и не бичуют. И все это – в тишине. Как будто боятся, что пленник увидит или услышит то, чего ему ни видеть, ни слышать не положено.
Умопомрачительная смесь страха, подозрения и тревоги плюс еще и эти загадки… Одно ясно, как день, – его могут убить в любую минуту. Раз этого до сих пор не произошло, значит, остается надежда. Хоть и маленькая, но остается.
Он уже и не чаял, что шествию когда-нибудь наступит конец. Но вот конвоиры без предупреждения дернули за веревки. Торп, тяжело дыша, почувствовал, как их пальцы теребят узлы, потом смыкаются вокруг его запястий. Пленника повели дальше, однако медленнее и осторожнее. Он ушиб пальцы ноги о ступеньки и двинулся вверх. Ступеньки, похоже, из дерева – твердого, прочного. Затем – холодный пол. Каменный, наверное. И ощущение, будто ты в здании. Странный острый запах, что-то знакомое… Озон?
Торп услышал сопение и кряхтение товарищей, получил несильный пинок обутой в кожу ногой. Вдруг раздался голос, старческий, но твердый. С интонациями человека, привыкшего повелевать. И почтительный, многоголосый шепот тех, кто привык подчиняться. Торпу освободили руки. Он стоял неподвижно, точно каменное изваяние, и какое-то чувство говорило ему, что конвоиры отошли. Снова зазвучал властный старческий голос, зазвучал размеренно, и одно слово Торпу удалось разобрать, потому что оно повторялось снова и снова: «Хатар» – с ударением на втором слоге.
– Я – Мать Хатар! – прозвучало вдруг по-английски. – Говорите, вы с Земли? Почему я должна вам верить?
Не тот самый голос, что по радио, но с тем же неземным акцентом. И английский почти безупречен. Слева и справа от Торпа сдавленно охнули, значит, спутники ошарашены не меньше чем он.
К лейтенанту вернулся дар речи:
– Да, мы с Земли. И не понимаем, каких доказательств вы от нас требуете. И почему мы должны что-то доказывать? И вообще, сами вы кто? Где изучили наш язык?
– Ты, говорящий, у которого волосы цвета соломы и рана на голове. Как ты получил эту метину?
– В бою. – Торп нахмурился, стараясь отвечать как можно проще. – Наш корабль был подбит. Я ударился обо что-то головой.
– Рану осмотрят. Веди себя спокойно. Сопротивляться не пытайся, иначе – немедленная смерть.
К голове прикоснулись прохладные пальцы, неделикатно нажали, по коже и мышцам разбежалась жгучая боль. Наконец пальцы оставили его в покое, и снова полилась тихая чужеземная речь. Торп не понимал ни слова.
– Что они вам сделали? – прорычал стоящий справа Хэдли.
– Да ничего, просто ощупали. Грубовато, пожалуй, но могло быть и хуже. Надеюсь, теперь они довольны…
– Рана легкая, – заявил старческий голос, – и кость не задета. Скоро заживет. Твое счастье, что остальные двое не носят подобных отметин на головах. Сейчас я прикажу, чтобы с вас сняли одеяние. Не сопротивляться.
– Какого черта! – взбеленился Шкода. – Мы что, по-вашему, зачумленные?
Снова прикосновение холодных уверенных пальцев, прикосновение краткое, но без нужды грубое. И снова недолгая оживленная беседа на ничего не говорящем пленникам языке.
– Так вы утверждаете, что явились с Земли? В таком случае объясните, как вы сюда попали.
Торп держал себя в руках, силясь понять, что же кроется за этим вопросом. И вновь он попытался ответить как можно доступнее:
– Мы вели бой с Сияющими. Их было много, и нас было много. Наш корабль изувечило. К счастью, удалось добраться до вашей планеты, а потом корабль развалился.
– Упал в море. Вы бежали с него в меньшем летательном аппарате. Мы изучим оба, дабы убедиться, что вы говорите правду.
– Минуточку! – У Торпа голова пошла кругом – поди ж ты, до чего спокойно здесь относятся к инопланетным кораблям. Но сейчас важнее было другое. – Поосторожнее с обломками. Вы разбираетесь в космической технике?
– Нам известно о ней немало. Что можешь рассказать ты?
– Корабль насквозь пропитан радиацией. Двигатели сорок восемь часов работали без экранировки…
– Двое суток? – Старушечий голос утратил толику спокойствия. – Да этого не может быть! Вы бы погибли!
– Мы находились за его бортом. В спасательной шлюпке. В том самом втором летательном аппарате, о котором вы упомянули.
– И который уже отбуксирован к берегу. Его осмотрят. Твое предупреждение о радиации будет учтено. На каком расстоянии отсюда Земля?
Неожиданный вопрос на миг сбил лейтенанта с толку.
– Трудно сказать, – пробормотал он. – Вы ж поймите, мы вели бой. Но, наверное, за срок, что нужен световому лучу для преодоления этой дистанции, новорожденный младенец успел бы вырасти в мужчину. Двадцать световых лет или что-нибудь в этом роде.
– Так далеко? Хорошо, следующий вопрос. Вы обращались к нам с борта корабля. А потом снова, когда вас спасли шеллы. Как это было вначале, я понимаю, ведь у вас была аппаратура, такая же, как и у нас. Но во второй-то раз как вы сумели обратиться к нам по радио? Ведь вы говорили в пустые ладони?
Абсурд удваивался, утраивался, учетверялся. У Торпа в душе больше не осталось места для удивления. В правом кулаке Джереми все еще держал миниатюрную рацию. Он демонстративно медленно поднял кулак и передвинул рычажок на прием. И динамик не заставил себя ждать – исторг тихую, с металлическим тембром скороговорку.
Раздалось дружное, искреннее «ах!» по меньшей мере в десяток голосов. Лейтенант вернул тумблер в нейтральное положение, и восстановилась тишина.
– Я хочу посмотреть на это диво. – В старческом голосе появилась дрожь. – Ты позволишь?
«Что-то новенькое», – отметил Торп. Разжал кулак, почувствовал, как с ладони забрали рацию, выждал минуту и сказал:
– На обратной стороне – стерженек… чтобы слушать, наклоните.
Через секунду-другую снова зашумел динамик, и снова раздался дружный возглас удивления.
– Хватит, – изрекла старуха. – Снимите повязки с их глаз. Это земляне!
Глава 6
– Я – Мать Хатар, – повторила она, и в глазах блеснули льдинки. – На вашем языке это означает «верховная жрица». Прошу прощения, что вынуждены были встретить вас так подозрительно. Этому есть оправдание, но впредь все будет иначе. Вы – наши желанные гости.
Дынно-золотистый теплый свет заставил мужчин заморгать. Светили висящие под кровлей большие лампы. Как и предполагал Торп, пленников (или все-таки гостей?) привели в помещение размерами с молитвенный зал внушительного собора. На мысль о соборе наводили не только слова верховной жрицы, но и атмосфера спокойствия, чинности. Три четверти периметра этого круглого зала занимали кресла из прихотливо изукрашенного резьбой темного дерева. Пол был выложен серыми и зелеными камнями. Стена поднималась в головокружительную высь и там переходила в купол, перекрещенный балками с лампами; под самым куполом царили непроглядные тени. А еще в зале была группа молчаливых взволнованных молодых женщин. Босиком, в юбках и белых жакетах, и у каждой под рукой острый клинок.
Старуха восседала на подобии трона – огромном стуле с высоченной спинкой. А стул находился на верхней площадке невысокой ступенчатой пирамиды. За спиной у верховной жрицы стена была задрапирована широким тяжелым ковром, щедро покрытым символами; в узоре преобладали круги, кривые линии и яркие мазки – похоже на земной абстракционизм.
Мать Хатар была очень стара, Торп это понял с первого взгляда. Стара, но никоим образом не дряхла. Лицо было не в морщинах, а в складках, и жрица высоко держала голову над широким, расшитым сверкающими каменьями воротником. Волосы были светлы – зелень уступала седине – и достаточно длинны, чтобы оправдывать присутствие серебристой ленты, которая пересекала чело и не давала прядям ниспадать на лицо. Как и остальные женщины в зале, Хатар носила жакет без рукавов, но с двумя карманами для кинжалов. Отличие заключалось в том, что ее одежды были расшиты каменьями и позументом.
Торп встретил ее вопросительный взгляд, затем посмотрел на двух женщин, что стояли обочь нее ступенькой ниже. На них он тоже увидел белые одежды с узорной вышивкой, а на лицах читалось откровенное любопытство вкупе с тревогой.
– Благодарю за гостеприимство, – сказал лейтенант. – Я столь многого не понимаю, что не знаю, с чего и начать. Дозволено ли мне говорить свободно? – Он бросил многозначительный взгляд на чутких слушателей.
– Мы все – жрицы Хатар, – ответила жрица. – Мы понимаем твой язык и говорим на нем, поскольку это часть нашей религии. Шеллам он незнаком, но они нас уважают и повинуются нам. Здесь ты гость и можешь высказаться без опасений.
Слова «без опасений» не прошли мимо его ушей. Такое ощущение, будто на планете идет война и эти люди во всех незнакомцах видят врагов.
– Начнем по порядку, – проговорил Торп. – Вы упомянули о Сияющих, которых мы зовем вегианами, так как считаем, что они явились со звезды, известной нам под именем Вега. В первую очередь я должен спросить: вы поддерживаете с ними какие-нибудь отношения?
На старческом лице складки прорезались глубже. Вокруг послышался гомон, в зале выросло напряжение.
– Они нас поработили, – отрывисто молвила верховная жрица. – Заставляют строить и ремонтировать корабли, обеспечивать их продовольствием, топливом и прочим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– То же самое. И близко!
Торп наклонился к своему скафандру и заодно взял рацию Хэдли. Выпрямился, осторожно наполнил легкие воздухом и включил передачу.
– Здравствуйте. Мы – земляне. Мы к вам уже обращались. Сейчас мы совершили посадку и попали в плен. Вы нас слышите?
– Вы с Земли? – раздался знакомый, с непривычным акцентом голос. – Говорите вы как земляне, но откуда нам знать, что это не уловка Сияющих?
Торп отпустил рычажок и посмотрел на товарищей.
– Должно быть, они так прозвали вегиан – из-за серебристых кораблей. Да, наверное. Тут следует быть поосторожнее, чтобы нас не приняли за других. – И снова щелкнул тумблером. – Подождите. Чуть позже мы опять выйдем на связь.
Лейтенант опустил руку и нахмурился. Слишком много на него навалилось нового, слишком внезапно.
– Вы не забыли прокладку курса? – обратился он к Шкоде. – Можете хоть приблизительно сказать, где мы?
Радист состроил задумчивую мину и дрожащей рукой почесал в черных волосах на затылке.
– Только очень приблизительно, сэр. Рандеву эскадры состоялось в четырнадцати световых годах от Лебедя, в четырех градусах от Второго Квадранта. И оттуда мы скакнули по меньшей мере на два световых. Это все, что я могу сказать вот так, навскидку.
– И то хорошо. Я просто хотел убедиться, что мы не могли залететь поближе к какой-нибудь нашей базе или поселению. С этим вы согласны?
– Тут, сэр, никаких сомнений. Я понимаю, к чему вы клоните. Откуда они знают наш язык?
– Да. Все это мне мало нравится. Тот радист говорил об уловке Сияющих. Сдается мне, другая сторона тоже способна на уловки. А от своих мы чертовски далеко.
Над амфитеатром вдруг раздался гомон. Пленники обернулись и увидели на ступеньках новую спускающуюся процессию. Впереди шествовали лучницы, однако на сей раз за ними следовал взвод воительниц в боевой сбруе и с бухтами веревки в руках. Земляне встали, инстинктивно подтянулись, расправили плечи.
– А ведь среди них ни одного мужика, – пробормотал Хэдли. – Тысяча чертей! Как же они размножаются? Партеногенезом?
– Сомнительно. Впрочем, нам сейчас не до того. Мне очень не нравятся эти веревки.
– Сэр, а может, пробьемся?
– Не скажу, что умная идея. Нас держат под прицелом два десятка лучниц. Нет уж, лучше пойдем спокойно.
Лучницы расступились, и их товарки – лица суровые, решительные, – приблизились к землянам.
Торп не сопротивлялся. Его схватили за руки, на глаза надели тугую повязку. Затем настал черед веревок, узлы вязали сноровисто и энергично. Тонкие подошвы тапочек позволили определить, что с утрамбованной площадки пленников увели на ступеньки. Повинуясь настойчивой тяге веревок, Джереми шел вверх и наконец вновь оказался на ровной земле. Точно прибой, нахлынул приглушенный многоголосый шепот. Его повели чуть ли не бегом. Нежданный холодок тени – значит, он вновь среди деревьев. А потом – монотонная ходьба, лишь изредка выбоина или бугорок попадается под ногу, вот и все разнообразие. Вскоре Джереми утратил представление об оставленном за спиной пути. Наверное, добрая миля. А может, куда больше. Ноги уже болели и подкашивались, но конвоиры безжалостно тянули за веревки, не давая ни секунды передышки. И молчали, словно набрали в рот воды.
Разум Торпа зафиксировал этот странный факт, присовокупил его к остальным и попытался составить из них осмысленную картину. На глазах – повязки, но обращение сносное. Ведут торопливо, даже грубо, но не пинают и не бичуют. И все это – в тишине. Как будто боятся, что пленник увидит или услышит то, чего ему ни видеть, ни слышать не положено.
Умопомрачительная смесь страха, подозрения и тревоги плюс еще и эти загадки… Одно ясно, как день, – его могут убить в любую минуту. Раз этого до сих пор не произошло, значит, остается надежда. Хоть и маленькая, но остается.
Он уже и не чаял, что шествию когда-нибудь наступит конец. Но вот конвоиры без предупреждения дернули за веревки. Торп, тяжело дыша, почувствовал, как их пальцы теребят узлы, потом смыкаются вокруг его запястий. Пленника повели дальше, однако медленнее и осторожнее. Он ушиб пальцы ноги о ступеньки и двинулся вверх. Ступеньки, похоже, из дерева – твердого, прочного. Затем – холодный пол. Каменный, наверное. И ощущение, будто ты в здании. Странный острый запах, что-то знакомое… Озон?
Торп услышал сопение и кряхтение товарищей, получил несильный пинок обутой в кожу ногой. Вдруг раздался голос, старческий, но твердый. С интонациями человека, привыкшего повелевать. И почтительный, многоголосый шепот тех, кто привык подчиняться. Торпу освободили руки. Он стоял неподвижно, точно каменное изваяние, и какое-то чувство говорило ему, что конвоиры отошли. Снова зазвучал властный старческий голос, зазвучал размеренно, и одно слово Торпу удалось разобрать, потому что оно повторялось снова и снова: «Хатар» – с ударением на втором слоге.
– Я – Мать Хатар! – прозвучало вдруг по-английски. – Говорите, вы с Земли? Почему я должна вам верить?
Не тот самый голос, что по радио, но с тем же неземным акцентом. И английский почти безупречен. Слева и справа от Торпа сдавленно охнули, значит, спутники ошарашены не меньше чем он.
К лейтенанту вернулся дар речи:
– Да, мы с Земли. И не понимаем, каких доказательств вы от нас требуете. И почему мы должны что-то доказывать? И вообще, сами вы кто? Где изучили наш язык?
– Ты, говорящий, у которого волосы цвета соломы и рана на голове. Как ты получил эту метину?
– В бою. – Торп нахмурился, стараясь отвечать как можно проще. – Наш корабль был подбит. Я ударился обо что-то головой.
– Рану осмотрят. Веди себя спокойно. Сопротивляться не пытайся, иначе – немедленная смерть.
К голове прикоснулись прохладные пальцы, неделикатно нажали, по коже и мышцам разбежалась жгучая боль. Наконец пальцы оставили его в покое, и снова полилась тихая чужеземная речь. Торп не понимал ни слова.
– Что они вам сделали? – прорычал стоящий справа Хэдли.
– Да ничего, просто ощупали. Грубовато, пожалуй, но могло быть и хуже. Надеюсь, теперь они довольны…
– Рана легкая, – заявил старческий голос, – и кость не задета. Скоро заживет. Твое счастье, что остальные двое не носят подобных отметин на головах. Сейчас я прикажу, чтобы с вас сняли одеяние. Не сопротивляться.
– Какого черта! – взбеленился Шкода. – Мы что, по-вашему, зачумленные?
Снова прикосновение холодных уверенных пальцев, прикосновение краткое, но без нужды грубое. И снова недолгая оживленная беседа на ничего не говорящем пленникам языке.
– Так вы утверждаете, что явились с Земли? В таком случае объясните, как вы сюда попали.
Торп держал себя в руках, силясь понять, что же кроется за этим вопросом. И вновь он попытался ответить как можно доступнее:
– Мы вели бой с Сияющими. Их было много, и нас было много. Наш корабль изувечило. К счастью, удалось добраться до вашей планеты, а потом корабль развалился.
– Упал в море. Вы бежали с него в меньшем летательном аппарате. Мы изучим оба, дабы убедиться, что вы говорите правду.
– Минуточку! – У Торпа голова пошла кругом – поди ж ты, до чего спокойно здесь относятся к инопланетным кораблям. Но сейчас важнее было другое. – Поосторожнее с обломками. Вы разбираетесь в космической технике?
– Нам известно о ней немало. Что можешь рассказать ты?
– Корабль насквозь пропитан радиацией. Двигатели сорок восемь часов работали без экранировки…
– Двое суток? – Старушечий голос утратил толику спокойствия. – Да этого не может быть! Вы бы погибли!
– Мы находились за его бортом. В спасательной шлюпке. В том самом втором летательном аппарате, о котором вы упомянули.
– И который уже отбуксирован к берегу. Его осмотрят. Твое предупреждение о радиации будет учтено. На каком расстоянии отсюда Земля?
Неожиданный вопрос на миг сбил лейтенанта с толку.
– Трудно сказать, – пробормотал он. – Вы ж поймите, мы вели бой. Но, наверное, за срок, что нужен световому лучу для преодоления этой дистанции, новорожденный младенец успел бы вырасти в мужчину. Двадцать световых лет или что-нибудь в этом роде.
– Так далеко? Хорошо, следующий вопрос. Вы обращались к нам с борта корабля. А потом снова, когда вас спасли шеллы. Как это было вначале, я понимаю, ведь у вас была аппаратура, такая же, как и у нас. Но во второй-то раз как вы сумели обратиться к нам по радио? Ведь вы говорили в пустые ладони?
Абсурд удваивался, утраивался, учетверялся. У Торпа в душе больше не осталось места для удивления. В правом кулаке Джереми все еще держал миниатюрную рацию. Он демонстративно медленно поднял кулак и передвинул рычажок на прием. И динамик не заставил себя ждать – исторг тихую, с металлическим тембром скороговорку.
Раздалось дружное, искреннее «ах!» по меньшей мере в десяток голосов. Лейтенант вернул тумблер в нейтральное положение, и восстановилась тишина.
– Я хочу посмотреть на это диво. – В старческом голосе появилась дрожь. – Ты позволишь?
«Что-то новенькое», – отметил Торп. Разжал кулак, почувствовал, как с ладони забрали рацию, выждал минуту и сказал:
– На обратной стороне – стерженек… чтобы слушать, наклоните.
Через секунду-другую снова зашумел динамик, и снова раздался дружный возглас удивления.
– Хватит, – изрекла старуха. – Снимите повязки с их глаз. Это земляне!
Глава 6
– Я – Мать Хатар, – повторила она, и в глазах блеснули льдинки. – На вашем языке это означает «верховная жрица». Прошу прощения, что вынуждены были встретить вас так подозрительно. Этому есть оправдание, но впредь все будет иначе. Вы – наши желанные гости.
Дынно-золотистый теплый свет заставил мужчин заморгать. Светили висящие под кровлей большие лампы. Как и предполагал Торп, пленников (или все-таки гостей?) привели в помещение размерами с молитвенный зал внушительного собора. На мысль о соборе наводили не только слова верховной жрицы, но и атмосфера спокойствия, чинности. Три четверти периметра этого круглого зала занимали кресла из прихотливо изукрашенного резьбой темного дерева. Пол был выложен серыми и зелеными камнями. Стена поднималась в головокружительную высь и там переходила в купол, перекрещенный балками с лампами; под самым куполом царили непроглядные тени. А еще в зале была группа молчаливых взволнованных молодых женщин. Босиком, в юбках и белых жакетах, и у каждой под рукой острый клинок.
Старуха восседала на подобии трона – огромном стуле с высоченной спинкой. А стул находился на верхней площадке невысокой ступенчатой пирамиды. За спиной у верховной жрицы стена была задрапирована широким тяжелым ковром, щедро покрытым символами; в узоре преобладали круги, кривые линии и яркие мазки – похоже на земной абстракционизм.
Мать Хатар была очень стара, Торп это понял с первого взгляда. Стара, но никоим образом не дряхла. Лицо было не в морщинах, а в складках, и жрица высоко держала голову над широким, расшитым сверкающими каменьями воротником. Волосы были светлы – зелень уступала седине – и достаточно длинны, чтобы оправдывать присутствие серебристой ленты, которая пересекала чело и не давала прядям ниспадать на лицо. Как и остальные женщины в зале, Хатар носила жакет без рукавов, но с двумя карманами для кинжалов. Отличие заключалось в том, что ее одежды были расшиты каменьями и позументом.
Торп встретил ее вопросительный взгляд, затем посмотрел на двух женщин, что стояли обочь нее ступенькой ниже. На них он тоже увидел белые одежды с узорной вышивкой, а на лицах читалось откровенное любопытство вкупе с тревогой.
– Благодарю за гостеприимство, – сказал лейтенант. – Я столь многого не понимаю, что не знаю, с чего и начать. Дозволено ли мне говорить свободно? – Он бросил многозначительный взгляд на чутких слушателей.
– Мы все – жрицы Хатар, – ответила жрица. – Мы понимаем твой язык и говорим на нем, поскольку это часть нашей религии. Шеллам он незнаком, но они нас уважают и повинуются нам. Здесь ты гость и можешь высказаться без опасений.
Слова «без опасений» не прошли мимо его ушей. Такое ощущение, будто на планете идет война и эти люди во всех незнакомцах видят врагов.
– Начнем по порядку, – проговорил Торп. – Вы упомянули о Сияющих, которых мы зовем вегианами, так как считаем, что они явились со звезды, известной нам под именем Вега. В первую очередь я должен спросить: вы поддерживаете с ними какие-нибудь отношения?
На старческом лице складки прорезались глубже. Вокруг послышался гомон, в зале выросло напряжение.
– Они нас поработили, – отрывисто молвила верховная жрица. – Заставляют строить и ремонтировать корабли, обеспечивать их продовольствием, топливом и прочим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24