На самом деле Афины, казалось, были построены в огромной роще. Повсюду была зелень, а съедобные плоды просто висели, поджидая кого-нибудь, кто ими прельстится. Неудивительно, что у гумпов было столько свободного времени.
– Это место похоже на южные острова, – заметил Диггер. – Все, что нужно, растет на ветке, и никому не приходится работать.
День земляне провели, пытаясь разобраться, как устроен город. Вот вроде бы административные здания, вероятно, резиденция правительства. А вон то, наверное, здание суда или полицейский участок. (Диггер заметил, как туда вошел гумп в форме.)
– Я бы сказала, что вот это – библиотека. А посмотри сюда – своего рода Гранд-сквер, где граждане собираются, чтобы проголосовать за предложения, выдвинутые городским советом... Как думаешь, у них тут есть голосование, Диггер?
– Вообще-то, сомневаюсь. Скорее всего, окажется, что в таком месте разгуливают сильные мира сего. Хотя как знать?
Магазины вокруг казались дорогими, а гумпы – довольными. Кроме встретившегося в форме, не было заметно вооруженной охраны.
Исследователи заглянули в окно двухэтажного здания и увидели ряды гумпов; сидя на стульях, те переписывали манускрипты.
Потом зашли к кузнецу, посмотрели, как ремесленник изготавливает браслет, после чего попали в ловушку в кабинете врача, когда кто-то неожиданно закрыл дверь. Стараясь следовать совету Джека, что местные не должны видеть необъяснимые события, Диггер и Келли сидели рядом с врачом и его пациентом и ждали возможности выйти.
Пациентом был гумп мужского пола в ярко-синей рубахе. Очевидно, он страдал от проблем с пищеварением. Тут Диггер впервые заметил способность местных загибать уши вперед. Когда пациент отвечал на вопросы, доктор делал именно так. Земляне оставили жучок.
Позже они бродили по рынку возле побережья. Это было то самое место, которое Диггер посетил в первую ночь, когда установил первый комплект жучков. Лавочки украшали яркие полотнища и гобелены. На крышах были закреплены знамена. Вокруг царили толкотня и давка, вспыхивали ссоры, шныряли попрошайки, а один раз встретился вор, который убегал с чем-то похожим на кусок говядины. Возможно, Афинам все-таки необходима была какая-то охрана порядка.
Натуральный обмен был в ходу наряду с денежной системой.
Несколько раз Диггер толкал местных. Сложно было избежать этого. Гумпы, ударившись о пустое пространство, удивленно таращились на него, открывали и закрывали рот и бормотали одно и то же: «Кэй-ло». То же говорил накануне гумп из спорщиков. Диггер запомнил это слово как ругательство или туземное «странно».
На двух зданиях по обеим сторонам улицы расположились высокие платформы, а посередине между ними – ряды скамеек. Концертные залы? Места для политических дебатов? Коллизей? Сейчас они были пусты.
– Я хотел бы посмотреть представление, – сказал Диггер Келли.
– Мы можем вернуться вечером, – сказала она, – и взглянуть.
* * *
Наконец они решили осмотреть храм.
Он стоял на гребне холма на южной окраине города, золотой в лучах близкого заката. Келли с Диггером поднялись по дороге, а потом по широкой деревянной лестнице.
Вблизи храм оказался больше, чем ожидал Диггер. Круглый и гладкий, без всяких украшений, кроме надписи над парадным входом. Дорические колонны. Крылатая богиня охраняла подступы, она была обращена к красивым, богато украшенным солнечным часам, словно выступала хранительницей времен года.
Дорожки огибали здание и образовывали дугу, обращенную к морю, на самом высоком месте мыса. Там было немало гумпов, некоторые просто прогуливались, другие бродили среди колонн и в храме. Нельзя было ошибиться насчет священного характера этого места. Голоса были приглушены, головы опущены, глаза обращены долу. Именно здесь Диггер впервые всерьез почувствовал родство с гумпами.
Одного малыша его отец отчитал за то, что тот вбежал, произведя шум. Пара, мужчина и женщина, приблизились ко входу, держась за руки, прижавшись друг к другу. Диггер увидел согбенного старца, который опустился на колени в траву, приподнял закрепленный на петлях камень (при помощи специально для этого сделанного кольца) и что-то положил под него.
«Деньги, – решил Диггер. – Подношение?»
Через пару минут ребенок, который пришел со стариком, вынул это что-то. Или его часть.
– Что скажешь? – спросил Диггер.
Рука Келли лежала на его плече.
– Не знаю. Передача традиции, возможно. Похоронить в священной земле и воскресить. Передать под взглядами богов. Может быть, они оставили часть для храма.
Крылатая богиня была примерно втрое больше обычного гумпа и в отличие от изваяний в парке одета. Крылья были широкие, огромные, величественные. Она – без сомнений статуя была женского пола – держала факел в вытянутой прямо перед собой руке. Если забыть о крыльях, она обладала теми же физическими чертами, что и местные жители, но Диггеру никогда бы не пришло в голову назвать ее гумпом.
Земляне поднялись по ступенькам. Диггер насчитал двенадцать. И немедленно подумал о двенадцати месяцах, двенадцати олимпийских богах, двенадцати апостолах. Неужели это заложено во всех мыслящих существах повсюду?
Колонны были широкими, примерно в три его обхвата. Камень на ощупь напоминал мрамор.
Внутри было единое помещение, ротонда с высоким, кажется, трехъярусным сводчатым потолком. В центре стояла каменная плита, наверное, алтарь. Сверху на посетителей смотрели статуи. Ни у одной не было крыльев, но все излучали гордое величие. Они были одеты в те же рубахи, штаны и сандалии, что и местное население, но под резцом скульптора приобрели божественный облик. Одно божество, мужского пола, взирало на Диггера со спокойной улыбкой, другое – женское – с пониманием и сочувствием. Еще одна, более почтенная, богиня баюкала ребенка; могучий воин доставал из ножен меч.
Неужели у них не совсем отсутствуют конфликты?
Пожилая богиня с лицом, испещренным морщинами, с усталыми глазами склонялась над свитком. Девочка играла на струнном инструменте. А еще один бог, слишком грузный даже для гумпа, смеялся. Он почему-то казался главным среди всех и определял атмосферу в храме.
– Ты думаешь о том же, что и я? – прошептала Келли.
Что все это скоро будет уничтожено? Что круглая форма храма вряд ли спасет его, потому что он расположен слишком близко к городу?
– Знаешь, – сказал Диггер, – меня уже зло берет.
Пол был выложен резной украшенной плиткой. Там были геометрические рисунки, но Диггер разглядел изображения солнечных лучей, веток и листьев. Внутри тоже высились колонны. Эти колонны были поуже и украшены уже знакомыми символами из языка гумпов. Земляне прошлись по храму, снимая все вокруг.
Верующие ходили тихо. Никто не разговаривал, слышны были только шум ветра и моря и иногда крики морских птиц. На западе солнце уходило за горизонт.
По храму прошел служитель, зажигая масляные лампы.
– Поздно становится, – заметила Келли. – Ты готов вернуться?
Диггер кивнул. Он достал из куртки жучок и тщательно прятал его в ладонях, пока не оставил в тени между колонной и стеной.
– Последний.
– Считаешь, это имеет смысл, Диг? Не думаю, что тут кто-нибудь что-нибудь скажет.
– Нормально. Здешняя атмосфера стоит того, чтобы записать и отправить нашим.
Но Диггер знал, что в Академии не почувствуют эту атмосферу, посмотрев диск. Хатчинс, сидя в своем кабинете в трех тысячах световых лет отсюда, никогда не поймет, что это за место.
Люди немного постояли между колоннами, глядя на проплывающий мимо корабль. Диггер попытался вспомнить, как выглядел океан к востоку. Насколько далеко был другой берег?
– Все движение вверх и вниз вдоль перешейка, – отметила Келли. – На юг и на север.
Не на восток и на запад. Не было никаких признаков того, что гумпы путешествовали вокруг света. Определенно, за пределами перешейка лежали неведомые земли.
Посетители храма расходились, Диггер и Келли остались почти одни. Лампы горели ярко, но были расположены так, чтобы в первую очередь освещать статуи.
Диггер посмотрел на мерцающие огоньки, на фигуру женщины с ребенком. Какая история лежала за этим? Эти образы, он знал, отображали местную мифологию. Те вещи, которые гумпы считали важными. Такую информацию хотел бы получить Коллингдэйл.
Это место неуловимо отличалось от земных церквей. И даже от языческих храмов.
Земляне вновь остановились перед крылатой статуей у входа.
– Кто-то здесь учился у Фидия, – заметила Келли.
Диггер кивнул. Он был существом из другого мира, но все равно мог уловить в этих очертаниях достоинство, мощь и сочувствие. Факел, который держала статуя, тоже о чем-то говорил ему.
Диггер оглянулся на ротонду. На смеющегося бога.
* * *
Обратная дорога показалась чересчур длинной, и к тому времени, как исследователи дошли до посадочного модуля, Диггер обессилел. Опустилась ночь, и он порадовался возможности дезактивировать светоотклонитель и защитный костюм и забраться в свое кресло.
Келли задала Биллу координаты, и шаттл поднялся и повернул к морю.
– Как делишки? – спросила она, напомнив Диггеру, что его уныние все еще заметно.
– Хорошо, – откликнулся он. – Отлично.
Долгое время он слышал только силовой поток.
– Тебе не понадобится помощь? – осведомилась Келли.
Он посмотрел на летящие облака, ярко освещенные двумя лунами.
– Нет. – Не надо, Диггер. Все в порядке. Ты немного расстроен, но все в порядке . – Куда мы летим?
– Есть один остров. Безопасное место для ночевки.
– Оказаться наедине с Колье на острове, – сказал он. – Похоже на сон.
– Сомневаюсь, что ты действительно так думаешь.
– Со мной все нормально, – настаивал он. – Этот остров... у него есть название?
Она ненадолго задумалась и ответила:
– Утопия.
Из библиотечного архива

Великая трагедия, с которой мы столкнулись, состоит не в том, что гумпов, как их все называют, ждет массовое уничтожение, хотя это, конечно, веская причина печалиться. Но по-настоящему меня огорчает другое – они могут уйти из жизни, так и не познав высочайшей радости духовной жизни. Они прожили свои жизни, так и не познав сути вещей.
Преподобный Джордж Кристофер. Авторская программа Моники Олбрайт. 7 мая, среда.


Часть третья. Молли Калоттулы
20
Борт «Аль-Джахани». Гиперпространство. Вторник, 10 июня
Новость о смерти Марковера стала жестоким ударом, напомнив всем на борту, что операция, в которой они участвуют, чревата опасностями.
Некоторые члены команды знали его. Пэгги Малачи несколько лет назад работала с ним, а Джейсон Холдер как-то подписывал петицию, разосланную Марковером, хотя уже забыл, что в ней было. Джин Дион помнила Джека по совместной экспедиции в прошлом.
– Хороший человек, – сказала она Дэвиду. – Немного упрямый, но на него можно было положиться.
Коллингдэйл был с ним однажды в недельном полете. Марковер показался ему агрессивным, самоуверенным, раздражающим окружающих человеком. Хотя Дэйв не признался бы в этом даже самому себе, он почувствовал облегчение оттого, что ему не придется иметь с ним дело на Лукауте.
Лингвисты получали с «Дженкинса» потоки сырого материала. Они разобрались в языке и теперь составляли словарь, который уже насчитывал несколько сотен глаголов и существительных. Они поняли синтаксическую структуру, напоминавшую латынь: сначала глагол, а существительное или подлежащее в середине предложения. У них уже была система исчисления и почти все числительные. (В основе – двенадцать, несомненное отражение того, что у гумпов было по двенадцать пальцев.) Они знали имена около сорока индивидуумов.
Город, который Марковер окрестил Афинами, на языке гумпов назывался Бракел.
Бракел.
Что ни говори о гумпах, а на ухо им наступил медведь.
Обитатели Бракела именовались «бракум». «Что ж, – подумал Коллингдэйл, – ничего не поделаешь».
Еще два города, названия которых удалось узнать – Рока и Сакмарунг. Планета (местное слово, аналогичное слову «Земля») называлась Корбиккан, что также означало (как и у нас) землю. Гумпы жили «в» ней, а не «на» ней, а стало быть, не имели представления об устройстве вещей. На их языке слово море звучало как «бакка», что означало еще и «безграничность».
У них была сложная система коллективного супружества, в которой Коллингдэйл и его команда специалистов еще не вполне разобрались. В Бракеле вроде бы жили двадцать восемь общин. Гумпы в пределах общины были свободны вступать в связь с любым из своих супругов, но, по всей видимости, ограничивались одним-двумя фаворитами, а отношения с остальными поддерживали, чтобы соблюсти приличия, или нормы морали, или что-то в этом роде. Коллингдэйл не очень интересовался этой областью, но кое-кто из экспертов уже отпускал непристойные шуточки.
Отпрыск одной общины мог по достижении зрелости вступить в брак с кем-нибудь из другой общины. Но выбор был ограничен, чтобы предотвратить генетические повреждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70