Как будто огромное облако все еще шло позади.
Из библиотечного архива
Открытие сопровождающих Омеги объектов показывает, как мало было сделано за последние тридцать лет для исследования этого насущного вопроса. Какие еще сюрпризы ждут нас? И сколько еще жизней будет принесено в жертву бюрократической инертности?
«Лондон таймс». 23 марта.
13
Борт «Хеффернана». Альфа Живописца. Девяносто девять световых лет от Земли. Пятница, 4 апреля
Еж в созвездии Живописца оказался шестым из шести проверенных облаков. Во всех случаях результат был положительный.
Он шел в двадцати восьми тысячах километров впереди облака. Его диаметр был стандартным – шесть с половиной километров.
– Отчет отправлен, – сообщила Эмма.
Скай не хотел приближаться к проклятой штуке. Но добровольцев просили помочь, заверили, что ничего не случится, только будьте осторожны, не рискуйте понапрасну, не высовывайтесь. Эмма сказала: «За меня не волнуйся, и к тому же „Хеффернан“ – единственный корабль в этих краях».
Вообще-то Скай любил то, чем он зарабатывал на жизнь. Ему нравилось пролетать мимо окруженных кольцами гигантов, забрасывать датчики в черные дыры, доставлять людей и припасы в самые отдаленные уголки. Но он не любил облака. И не любил ежей. Они были чужими.
«Хеффернан» был достаточно далеко от Живописца, и единственным источником нормального освещения объекта был зонд корабля.
– Его магнитное поле такое же, как у других объектов, – сказал Билл.
– «Аякс» готов к выходу, – доложила Эмма.
Входные люки нигде не обнаружились, так что Драфтс, по-видимому, выбрал место посадки наугад. «Хеффернан» последует его примеру.
Эмма и Скай на следующий день собирались отметить шестнадцатую годовщину совместной жизни, хотя были женаты не ровно шестнадцать лет. Участие в экспериментах со сверхскоростными маневровыми двигателями то ускоряло, то замедляло течение их жизни, а может быть, только ускоряло или только замедляло. Скай никогда не мог понять относительность. Он просто знал, что числа непонятным ему образом не сходились. Но это было неважно. Он прожил с Эммой долгие годы и был достаточно умен, чтобы ценить это. Она сказала ему однажды, через пару месяцев после свадьбы, когда они ужинали в «Гранд-отеле» в Арлингтоне, что нужно наслаждаться этими мгновениями, ибо настанет день, когда они с радостью отдадут что угодно, лишь бы вернуть этот миг и снова пережить этот ужин.
Конечно, она оказалась права. Тогда все было свежим и молодым. Они еще не научились воспринимать совместную жизнь как должное. Теперь, когда Скай поддавался этому настроению, он напоминал себе, что его жизнь не продлится вечно и что, коль скоро он не может возвратиться в «Гранд-отель», в начало романа с Эммой, когда весь мир был у их ног, он с той же теплотой будет вспоминать ежа и как они стояли вместе на мостике, глядя на приближение этого агрегата, собранного бог знает кем в целях, которых никто не мог себе представить. Бомба. И все равно Скай смаковал этот момент, зная, что, как и в случае с «Гранд-отелем», однажды будет готов многое отдать за то, чтобы вернуть это время.
Шестнадцатая годовщина. Как же это время пролетело так быстро?
– Относительность. – Эмма рассмеялась.
– Рекомендую запустить «Аякс», – сказал Билл.
– Хорошо, Билл. Учти, мы хотим, чтобы он прикоснулся к ежу очень мягко. Поцеловал, так?
– Просто чмокнем его. – Билл предстал перед ними в противорадиационном костюме и шлеме. Защита от взрыва. Так он шутил.
– Хорошо, – ответил Скай. – Запускай «Аякс».
Замигали предупредительные огни. По кораблю прошла привычная легкая дрожь.
– «Аякс» вышел. Время до пересечения: тридцать три минуты.
– Отлично, Билл. Сматываемся.
* * *
Астронавты поспешили обратно. Скай распорядился, чтобы ИИ поддерживал готовность к прыжку, для чего требовалось периодически запускать главные двигатели и поддерживать достаточный заряд в двигателях Хейзелтайна.
Впервые за все эти годы он оказался в таком положении – не знал заранее, понадобится ли прыжок.
– Любопытно... – сказала Эмма.
– Да?
– ...ты сможешь опередить Билла при прыжке? Если понадобится?
Двигатели для прыжка можно использовать, только если они заряжены. Обычно для этого требовалось на двадцать восемь минут выключить основные двигатели. Любая попытка начать прыжок раньше была сопряжена с риском взрыва антиматерии, и поэтому ИИ на такое не соглашались.
– Мы можем стартовать вручную, если с Биллом что-то случится.
– Знаешь, – заметила Эмма, – я подозреваю, что еж тоже заряжен ей.
– Антиматерией?
– Да. Это объясняет наличие магнитного поля.
– Каким образом? – спросил Скай.
– Сдерживающая оболочка. Вот что, вероятно, случилось с Драфтсом. Он каким-то образом нарушил целостность оболочки.
Скай покачал головой. Кто бы мог подумать?
Эмма была астрофизиком. Когда Скай предупредил, что не слишком разумно с ее стороны выходить за того, кто на месяцы улетает на сверхсветовике, она сказала: «Отлично, мне вообще-то нужен высокий блондин, прощай». Тогда он постарался исправить ситуацию: я, мол, шучу, просто не хочу потерять тебя, хотел убедиться, что ты понимаешь, на что идешь.
Почти два года они добивались совместного задания на «Хеффернане», но все-таки настояли на своем, во многом благодаря тому, что Академия стремилась заботиться о своих капитанах.
Теперь оба стояли на мостике, впервые за эти годы переживая миг опасности. К счастью, опасность была далеко, но добавляла остроты событию.
– «Аякс» приблизился на четыре километра, – сообщил Билл. – Контакт через одиннадцать минут.
Им был виден направляющийся к шипастой поверхности «Аякс», похожий на насекомое с вытянутыми ножками и крылышками.
– Это сработает? – спросил Скай.
– Если мы угадали, «Аякс» вычислит частоту объекта и воздействует магнитной петлей. Этого должно хватить. Если нет, он начнет резать его лазерами. Так или иначе... да, я думаю, у нас получится.
Скай вслушивался в различные шумы, производимые системами корабля: шепот, вздохи, щелчки и постоянное фоновое мурлыканье двигателей, несущих «Хеффернан» со все большей скоростью.
Порой возникали разговоры об отставке: Эмма бы работала дома; возможно, они завели бы ребенка, как всегда собирались. Сложно обзавестись потомством, когда все время болтаешься в этой жестянке. Виртуальные пляжи хороши для взрослых, но ребенку нужен настоящий песок.
Эмма, угадав его мысли, кивнула.
– Настала пора для чего-то нового? – предположила она.
– Не знаю, – неуверенно проговорил он.
– Так и есть, Скай. Где еще мы будем так нужны?
Он не мог обнять ее – из-за ускорения. Поэтому он дотянулся и взял ее за руку.
– Пять минут, – предупредил Билл. – Мы готовы по команде совершить прыжок.
На одном из экранов было облако, снимаемое телескопами. Скай подумал: «В облаках есть своя утонченная красота. Но не в этом – это было слишком темным, на него падало мало света».
Однако освещенные солнцем они действительно поражали . Скай улыбнулся нечаянному каламбуру.
Эмма не могла этого понять. Она считала облака воплощением враждебности. Доказательством того, что во вселенной существуют демоны. Конечно, не сверхъестественные силы. Что-то гораздо худшее, что-то реально существующее, оставившее следы среди звезд, создавшее мины-ловушки и отправившее их убивать других.
Она выросла с убеждением, что зло непременно приравнивается к глупости. Символ этой идеи воплотился в том, что сверхсветовики не имели оружия и никому (кроме писателей-фантастов) не приходило в голову установить на межзвездном корабле орудие.
Это был прекрасный миф. Но миф, не более.
– Две минуты. – Билл любил обратный отсчет. На вспомогательном экране было его изображение, он сидел в кресле, все еще надежно упакованный в свой костюм, с опущенным щитком шлема.
– Билл, будь готов смыться, если потребуется.
Уверенности, что у всех ежей одинаковый уровень энергии, не было.
– Мы начеку и готовы к отходу. – Биллу нравилась официальная терминология. Иногда он признавался: жаль, что жизнь звездного корабля такая мирная. Временами он с тоской говорил о рейсах против инопланетных монстров, намеренных уничтожить цивилизацию, осадить Берлин и все такое. (Скай никогда не знал точно, шутит Билл или нет.) ИИ не хватало пиратов и преступных сообществ, прячущихся в тени облака. Облака в сотни световых лет в поперечнике, облака, рядом с которым Омега выглядела бы клочком тумана на летнем ветру.
Билл, этот Билл, был склонен к поэзии. Иногда он перебарщивал, но, казалось, он действительно пылает страстью к цветам, закатам и ветру в деревьях. Это, конечно, была только видимость. В действительности Билл не знал, что это, а если верить инструкции, даже не обладал самосознанием. Кроме того, хотя все ИИ Академии были совместимы и многие считали, что на самом деле существует только один ИИ Академии, который просто иногда теряет контакт с одной из своих частей, Скай знал, что на каждом корабле был свой Билл. Иногда он был сдержанным и церемонным, редко появлялся на экранах да и тогда, как правило, в белой форме; на других кораблях, например, на «Квагморе» (который Скай пилотировал пару раз) Билл был молодым, энергичным, предпочитал спортивный костюм с эмблемой корабля на плече и всегда выражал свое мнение. ИИ «Хеффернана» был склонен к философии, иногда сентиментален, цитировал Гомера, Мильтона и Библию. И, похоже, обожал мелодрамы.
Скай был одним из немногих пилотов Академии, кто считал, что во вселенной действует Божественная сила. Однажды он слышал, как Хатч говорила, что понятие Бога сложно принять из-за непостижимых размеров космоса. Ричард Фейнман так прокомментировал это: «Сцена слишком велика». Зачем создавать что-то настолько огромное? Зачем создавать такие далекие пространства, свет из которых никогда не достигнет Земли?
Но именно по этой причине Скай верил. «Сцена огромна и превосходит всякое понимание. Ошибкой в рассуждениях Хатч, – думал он, – было предположение, что человеческая раса – пуп мироздания. Что мы те, ради кого все это затевалось». Сам Скай подозревал, что Создатель сделал все таким большим только потому, что Ему просто нравилось творить. Так поступают все творцы.
– Двадцать секунд, – сказал Билл.
Скай видел, как движется модуль. Еж медленно вращался: один оборот за тридцать семь минут. Другие вращались с иной скоростью. Это зависело от гравитационных полей, через которые они проходили.
– Десять.
Модуль приблизился и прислонился к одной из 240 граней объекта.
– Контакт.
– Очень хорошо, Билл.
– Спасибо, сэр. – ИИ перевел взгляд на Эмму.
– Билл, – приказала она, – пусть «Аякс» продолжает.
– Продолжаем. – И через мгновение: – Фиксация.
Магнитные защелки сцепились. Существовала вероятность, что этого хватит, чтобы еж сдетонировал, но Эмма так не считала. Если бы объект был так нестабилен, он бы давным-давно взорвался. Объекты в межзвездном пространстве подвергаются бомбардировке частицами и гравитонами... или как их там.
– Знаешь, – заявила Эмма, – я, пожалуй, с удовольствием взорву этого сукина сына ко всем чертям.
– Внутри никого нет.
– Неважно. – Она посмотрела на Ская. Ее зеленые глаза потеплели. Эмма не разделяла его веру в Милостивого Творца, но чувствовала, что вселенная – это обитель девственной красоты и чуда. И все это в основном нейтрально, а не направлено против разумной жизни. Мы – единственные, благодаря кому это имеет смысл. Если нет никого достаточно разумного, кто бы взглянул на вселенную, оценил ее величие и занялся ее изучением, она бессмысленна.
– Мы готовы спустить курок? – спросил Скай.
– Наслаждаемся моментом, – ответила Эмма.
– Стреляй, когда дозреешь, крошка.
Она проверила табло состояния. Зеленый свет.
– Билл, – обратилась она к ИИ.
– Зафиксирован и заряжен .
– Приступить к размагничиванию.
– Активация . – Изображение исчезло. Теперь ИИ был очень занят.
Скай смотрел на отсчет времени.
– Будет ли реакция мгновенной? – осведомился он.
– Сложно сказать, но я думаю, да.
– В магнитных характеристиках объекта изменений не выявлено.
– Не работает? – удивился Скай.
– Дадим ему еще немного времени.
Еж уменьшался, поскольку «Хеффернан» продолжал удаляться от него.
– По-прежнему без изменений , – сообщил Билл.
– Может, это не антиматерия?
– Возможно, у нас недостаточно энергии, чтобы отключить его. Или мы неточно откалибровали. Или кто знает, что еще? Это не моя специальность. – Эмма вздохнула. – Готов перейти ко второй фазе, Скай?
– Да. Давай.
– Билл?
– Да, Эмма?
– Включай резак. Лазер.
– Включаю резак .
– Можешь сделать изображение более четким?
– Ответ отрицательный. Это максимальная резкость .
Эмма сказала, что, вероятно, придется подождать, но у Ская не шел из головы Терри Драфтс, проткнувший такую оболочку лазером. Судя по записи, стоило сделать это, и дальше все происходило достаточно быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Из библиотечного архива
Открытие сопровождающих Омеги объектов показывает, как мало было сделано за последние тридцать лет для исследования этого насущного вопроса. Какие еще сюрпризы ждут нас? И сколько еще жизней будет принесено в жертву бюрократической инертности?
«Лондон таймс». 23 марта.
13
Борт «Хеффернана». Альфа Живописца. Девяносто девять световых лет от Земли. Пятница, 4 апреля
Еж в созвездии Живописца оказался шестым из шести проверенных облаков. Во всех случаях результат был положительный.
Он шел в двадцати восьми тысячах километров впереди облака. Его диаметр был стандартным – шесть с половиной километров.
– Отчет отправлен, – сообщила Эмма.
Скай не хотел приближаться к проклятой штуке. Но добровольцев просили помочь, заверили, что ничего не случится, только будьте осторожны, не рискуйте понапрасну, не высовывайтесь. Эмма сказала: «За меня не волнуйся, и к тому же „Хеффернан“ – единственный корабль в этих краях».
Вообще-то Скай любил то, чем он зарабатывал на жизнь. Ему нравилось пролетать мимо окруженных кольцами гигантов, забрасывать датчики в черные дыры, доставлять людей и припасы в самые отдаленные уголки. Но он не любил облака. И не любил ежей. Они были чужими.
«Хеффернан» был достаточно далеко от Живописца, и единственным источником нормального освещения объекта был зонд корабля.
– Его магнитное поле такое же, как у других объектов, – сказал Билл.
– «Аякс» готов к выходу, – доложила Эмма.
Входные люки нигде не обнаружились, так что Драфтс, по-видимому, выбрал место посадки наугад. «Хеффернан» последует его примеру.
Эмма и Скай на следующий день собирались отметить шестнадцатую годовщину совместной жизни, хотя были женаты не ровно шестнадцать лет. Участие в экспериментах со сверхскоростными маневровыми двигателями то ускоряло, то замедляло течение их жизни, а может быть, только ускоряло или только замедляло. Скай никогда не мог понять относительность. Он просто знал, что числа непонятным ему образом не сходились. Но это было неважно. Он прожил с Эммой долгие годы и был достаточно умен, чтобы ценить это. Она сказала ему однажды, через пару месяцев после свадьбы, когда они ужинали в «Гранд-отеле» в Арлингтоне, что нужно наслаждаться этими мгновениями, ибо настанет день, когда они с радостью отдадут что угодно, лишь бы вернуть этот миг и снова пережить этот ужин.
Конечно, она оказалась права. Тогда все было свежим и молодым. Они еще не научились воспринимать совместную жизнь как должное. Теперь, когда Скай поддавался этому настроению, он напоминал себе, что его жизнь не продлится вечно и что, коль скоро он не может возвратиться в «Гранд-отель», в начало романа с Эммой, когда весь мир был у их ног, он с той же теплотой будет вспоминать ежа и как они стояли вместе на мостике, глядя на приближение этого агрегата, собранного бог знает кем в целях, которых никто не мог себе представить. Бомба. И все равно Скай смаковал этот момент, зная, что, как и в случае с «Гранд-отелем», однажды будет готов многое отдать за то, чтобы вернуть это время.
Шестнадцатая годовщина. Как же это время пролетело так быстро?
– Относительность. – Эмма рассмеялась.
– Рекомендую запустить «Аякс», – сказал Билл.
– Хорошо, Билл. Учти, мы хотим, чтобы он прикоснулся к ежу очень мягко. Поцеловал, так?
– Просто чмокнем его. – Билл предстал перед ними в противорадиационном костюме и шлеме. Защита от взрыва. Так он шутил.
– Хорошо, – ответил Скай. – Запускай «Аякс».
Замигали предупредительные огни. По кораблю прошла привычная легкая дрожь.
– «Аякс» вышел. Время до пересечения: тридцать три минуты.
– Отлично, Билл. Сматываемся.
* * *
Астронавты поспешили обратно. Скай распорядился, чтобы ИИ поддерживал готовность к прыжку, для чего требовалось периодически запускать главные двигатели и поддерживать достаточный заряд в двигателях Хейзелтайна.
Впервые за все эти годы он оказался в таком положении – не знал заранее, понадобится ли прыжок.
– Любопытно... – сказала Эмма.
– Да?
– ...ты сможешь опередить Билла при прыжке? Если понадобится?
Двигатели для прыжка можно использовать, только если они заряжены. Обычно для этого требовалось на двадцать восемь минут выключить основные двигатели. Любая попытка начать прыжок раньше была сопряжена с риском взрыва антиматерии, и поэтому ИИ на такое не соглашались.
– Мы можем стартовать вручную, если с Биллом что-то случится.
– Знаешь, – заметила Эмма, – я подозреваю, что еж тоже заряжен ей.
– Антиматерией?
– Да. Это объясняет наличие магнитного поля.
– Каким образом? – спросил Скай.
– Сдерживающая оболочка. Вот что, вероятно, случилось с Драфтсом. Он каким-то образом нарушил целостность оболочки.
Скай покачал головой. Кто бы мог подумать?
Эмма была астрофизиком. Когда Скай предупредил, что не слишком разумно с ее стороны выходить за того, кто на месяцы улетает на сверхсветовике, она сказала: «Отлично, мне вообще-то нужен высокий блондин, прощай». Тогда он постарался исправить ситуацию: я, мол, шучу, просто не хочу потерять тебя, хотел убедиться, что ты понимаешь, на что идешь.
Почти два года они добивались совместного задания на «Хеффернане», но все-таки настояли на своем, во многом благодаря тому, что Академия стремилась заботиться о своих капитанах.
Теперь оба стояли на мостике, впервые за эти годы переживая миг опасности. К счастью, опасность была далеко, но добавляла остроты событию.
– «Аякс» приблизился на четыре километра, – сообщил Билл. – Контакт через одиннадцать минут.
Им был виден направляющийся к шипастой поверхности «Аякс», похожий на насекомое с вытянутыми ножками и крылышками.
– Это сработает? – спросил Скай.
– Если мы угадали, «Аякс» вычислит частоту объекта и воздействует магнитной петлей. Этого должно хватить. Если нет, он начнет резать его лазерами. Так или иначе... да, я думаю, у нас получится.
Скай вслушивался в различные шумы, производимые системами корабля: шепот, вздохи, щелчки и постоянное фоновое мурлыканье двигателей, несущих «Хеффернан» со все большей скоростью.
Порой возникали разговоры об отставке: Эмма бы работала дома; возможно, они завели бы ребенка, как всегда собирались. Сложно обзавестись потомством, когда все время болтаешься в этой жестянке. Виртуальные пляжи хороши для взрослых, но ребенку нужен настоящий песок.
Эмма, угадав его мысли, кивнула.
– Настала пора для чего-то нового? – предположила она.
– Не знаю, – неуверенно проговорил он.
– Так и есть, Скай. Где еще мы будем так нужны?
Он не мог обнять ее – из-за ускорения. Поэтому он дотянулся и взял ее за руку.
– Пять минут, – предупредил Билл. – Мы готовы по команде совершить прыжок.
На одном из экранов было облако, снимаемое телескопами. Скай подумал: «В облаках есть своя утонченная красота. Но не в этом – это было слишком темным, на него падало мало света».
Однако освещенные солнцем они действительно поражали . Скай улыбнулся нечаянному каламбуру.
Эмма не могла этого понять. Она считала облака воплощением враждебности. Доказательством того, что во вселенной существуют демоны. Конечно, не сверхъестественные силы. Что-то гораздо худшее, что-то реально существующее, оставившее следы среди звезд, создавшее мины-ловушки и отправившее их убивать других.
Она выросла с убеждением, что зло непременно приравнивается к глупости. Символ этой идеи воплотился в том, что сверхсветовики не имели оружия и никому (кроме писателей-фантастов) не приходило в голову установить на межзвездном корабле орудие.
Это был прекрасный миф. Но миф, не более.
– Две минуты. – Билл любил обратный отсчет. На вспомогательном экране было его изображение, он сидел в кресле, все еще надежно упакованный в свой костюм, с опущенным щитком шлема.
– Билл, будь готов смыться, если потребуется.
Уверенности, что у всех ежей одинаковый уровень энергии, не было.
– Мы начеку и готовы к отходу. – Биллу нравилась официальная терминология. Иногда он признавался: жаль, что жизнь звездного корабля такая мирная. Временами он с тоской говорил о рейсах против инопланетных монстров, намеренных уничтожить цивилизацию, осадить Берлин и все такое. (Скай никогда не знал точно, шутит Билл или нет.) ИИ не хватало пиратов и преступных сообществ, прячущихся в тени облака. Облака в сотни световых лет в поперечнике, облака, рядом с которым Омега выглядела бы клочком тумана на летнем ветру.
Билл, этот Билл, был склонен к поэзии. Иногда он перебарщивал, но, казалось, он действительно пылает страстью к цветам, закатам и ветру в деревьях. Это, конечно, была только видимость. В действительности Билл не знал, что это, а если верить инструкции, даже не обладал самосознанием. Кроме того, хотя все ИИ Академии были совместимы и многие считали, что на самом деле существует только один ИИ Академии, который просто иногда теряет контакт с одной из своих частей, Скай знал, что на каждом корабле был свой Билл. Иногда он был сдержанным и церемонным, редко появлялся на экранах да и тогда, как правило, в белой форме; на других кораблях, например, на «Квагморе» (который Скай пилотировал пару раз) Билл был молодым, энергичным, предпочитал спортивный костюм с эмблемой корабля на плече и всегда выражал свое мнение. ИИ «Хеффернана» был склонен к философии, иногда сентиментален, цитировал Гомера, Мильтона и Библию. И, похоже, обожал мелодрамы.
Скай был одним из немногих пилотов Академии, кто считал, что во вселенной действует Божественная сила. Однажды он слышал, как Хатч говорила, что понятие Бога сложно принять из-за непостижимых размеров космоса. Ричард Фейнман так прокомментировал это: «Сцена слишком велика». Зачем создавать что-то настолько огромное? Зачем создавать такие далекие пространства, свет из которых никогда не достигнет Земли?
Но именно по этой причине Скай верил. «Сцена огромна и превосходит всякое понимание. Ошибкой в рассуждениях Хатч, – думал он, – было предположение, что человеческая раса – пуп мироздания. Что мы те, ради кого все это затевалось». Сам Скай подозревал, что Создатель сделал все таким большим только потому, что Ему просто нравилось творить. Так поступают все творцы.
– Двадцать секунд, – сказал Билл.
Скай видел, как движется модуль. Еж медленно вращался: один оборот за тридцать семь минут. Другие вращались с иной скоростью. Это зависело от гравитационных полей, через которые они проходили.
– Десять.
Модуль приблизился и прислонился к одной из 240 граней объекта.
– Контакт.
– Очень хорошо, Билл.
– Спасибо, сэр. – ИИ перевел взгляд на Эмму.
– Билл, – приказала она, – пусть «Аякс» продолжает.
– Продолжаем. – И через мгновение: – Фиксация.
Магнитные защелки сцепились. Существовала вероятность, что этого хватит, чтобы еж сдетонировал, но Эмма так не считала. Если бы объект был так нестабилен, он бы давным-давно взорвался. Объекты в межзвездном пространстве подвергаются бомбардировке частицами и гравитонами... или как их там.
– Знаешь, – заявила Эмма, – я, пожалуй, с удовольствием взорву этого сукина сына ко всем чертям.
– Внутри никого нет.
– Неважно. – Она посмотрела на Ская. Ее зеленые глаза потеплели. Эмма не разделяла его веру в Милостивого Творца, но чувствовала, что вселенная – это обитель девственной красоты и чуда. И все это в основном нейтрально, а не направлено против разумной жизни. Мы – единственные, благодаря кому это имеет смысл. Если нет никого достаточно разумного, кто бы взглянул на вселенную, оценил ее величие и занялся ее изучением, она бессмысленна.
– Мы готовы спустить курок? – спросил Скай.
– Наслаждаемся моментом, – ответила Эмма.
– Стреляй, когда дозреешь, крошка.
Она проверила табло состояния. Зеленый свет.
– Билл, – обратилась она к ИИ.
– Зафиксирован и заряжен .
– Приступить к размагничиванию.
– Активация . – Изображение исчезло. Теперь ИИ был очень занят.
Скай смотрел на отсчет времени.
– Будет ли реакция мгновенной? – осведомился он.
– Сложно сказать, но я думаю, да.
– В магнитных характеристиках объекта изменений не выявлено.
– Не работает? – удивился Скай.
– Дадим ему еще немного времени.
Еж уменьшался, поскольку «Хеффернан» продолжал удаляться от него.
– По-прежнему без изменений , – сообщил Билл.
– Может, это не антиматерия?
– Возможно, у нас недостаточно энергии, чтобы отключить его. Или мы неточно откалибровали. Или кто знает, что еще? Это не моя специальность. – Эмма вздохнула. – Готов перейти ко второй фазе, Скай?
– Да. Давай.
– Билл?
– Да, Эмма?
– Включай резак. Лазер.
– Включаю резак .
– Можешь сделать изображение более четким?
– Ответ отрицательный. Это максимальная резкость .
Эмма сказала, что, вероятно, придется подождать, но у Ская не шел из головы Терри Драфтс, проткнувший такую оболочку лазером. Судя по записи, стоило сделать это, и дальше все происходило достаточно быстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70