Для Моргана
эти развалины всегда были предметом почитания и поклонения.
Он посмотрел туда, где когда-то стоял алтарь, и вздрогнул, представив
темные пятна крови на его ступенях. Но бедные монахи Дерини были мертвы
уже двести лет, и кровь давно уже была смыта бесчисленными дождями,
которые обрушивались на эти святые места каждую осень и весну. Монахи,
посвятившие жизнь Святому Неоту, давно обрели вечный покой в загробном
царстве. Во всяком случае, так утверждают земные мифы и легенды.
Он повернулся и улыбнулся, увидев дверь, за которой была лестница на
часовую башню. Морган открыл дверь. Лестница была полуразрушена, но вполне
годилась для того, чтобы подняться по ней. Он пошел вверх, осторожно
нащупывая ногой ступени, сбрасывая вниз обломки, на которых он мог
поскользнуться. Когда он добрался до первой площадки, он подошел к окну,
закутался в плащ и сел.
Сколько же лет прошло с тех пор, подумал он, вглядываясь в темноту.
Десять? Двадцать?
Нет, вспомнил он, четырнадцать и несколько месяцев.
Он притянул колени к груди и стал вспоминать.
Была осень - октябрь. Он и Брион выехали из Корота рано утром на
прогулку, может быть, последнюю перед тем, как наступит зима. Был ясный
солнечный день, и Брион, как обычно, был в хорошем настроении. Он
предложил, чтобы Морган показал ему эти старые развалины. Молодой лорд
Дерини моментально согласился.
Морган был не просто слугой Бриона. Он утвердил себя полноправным его
помощником год назад после битвы с Марлуком. Ведь Моргану уже исполнилось
пятнадцать лет - по Гвинедским законам это зрелый возраст. Так что он стал
Дюком Корвином.
Он ехал рядом с Брионом на черной лошади, и на его плаще был вышит
зеленый грифон Корвина, а не алый лев Гвинеда. Лошади довольно зафыркали,
когда всадники бросили поводья и остановились у входа в старую часовню.
- Ну, давай посмотрим! - воскликнул Брион. Он направил своего белого
жеребца в дверной проем и заглянул внутрь. - Аларик, лестница на башню,
кажется, цела, пойдем, посмотрим.
Он отвел лошадь назад на несколько шагов и спрыгнул с седла. Затем он
закрепил поводья так, чтобы лошадь могла пастись, пока они осматривают
башню. Морган тоже спешился и пошел вслед за Брионом.
- Это, должно быть, в свое время было спокойным местом? - спросил
Брион, перепрыгивая через балку и пробираясь между обломками. - Сколько
людей жило здесь, как ты думаешь?
- Во всем монастыре? Три или четыре сотни, сэр. Конечно, вместе со
слугами и студентами. А вообще, здесь было около сотни монахов ордена.
Брион стал карабкаться вверх. Из-под его ног сыпались обломки камня,
щепки. Ярко-красная одежда Бриона резко выделялась на сером фоне стен.
Перо на алой охотничьей шапочке кокетливо дрожало при каждом его прыжке.
Вдруг Брион поскользнулся, чуть не упал, но смог сохранить равновесие и
весело захохотал.
- Поосторожнее, милорд, - сказал Морган, с беспокойством следя за
чересчур смелыми прыжками Бриона. - Помните, этой лестнице уже четыреста
лет. Если вы упадете, то Гвинед останется без короля.
- А, ты слишком переживаешь, Аларик! - воскликнул Брион. Он добрался
до первой площадки и подошел к окну. - Посмотри! Отсюда можно видеть
полдороги до Корота!
Морган подошел к нему. Брион очистил подоконник от камней и битого
стекла, а затем сел, положив ногу на ногу.
- Ты только посмотри! - воскликнул он, показывая на горы кругом. -
Еще месяц, и все покроется снегом. И это будет так же прекрасно, как и
сейчас, когда горы имеют цвет поздней осени.
Морган улыбнулся и оперся на подоконник.
- Хорошая охота в этих местах, сэр. Вы уверены, что не сможете
задержаться в Короте подольше?
- Ты же знаешь, что не могу, Аларик, - ответил Брион, с сожалением
пожав плечами. - Долг призывает меня громко и настоятельно. Если я не
вернусь через неделю в Ремут, то весь мой совет лордов хватит кондрашка. Я
думаю, что они не верят в то, что Марлук мертв, что войны больше нет. А,
кроме того, Дженана...
Да, кроме того - Дженана, угрюмо подумал Морган.
На мгновение он позволил себе представить молодую, темноволосую
королеву, а затем изгнал ее изображение из памяти. Все надежды на то, что
между ними установятся мирные дружеские взаимоотношения, испарились в тот
день, когда она узнала, что Морган - Дерини. Она никогда не простит ему
этого, а Брион тяжело переживал те почти враждебные отношения, которые
сложились у его ближайшего друга с любимой женой-королевой, но сделать
ничего не мог.
Морган перегнулся через подоконник.
- Смотрите, сэр, - сказал он, чтобы лишь переменить тему разговора. -
Моя лошадь нашла траву, которую еще не уничтожил холод.
Действительно, черная лошадь Моргана отошла от башни футов на
двадцать и теперь спокойно щипала траву. Жеребец оставался на том же самом
месте, где Брион соскочил с него. Он тыкался носом в камни в тщетной
надежде найти что-либо съедобное, а дальше пойти не мог, так как его нога
попала в соскользнувшие с седла поводья.
Брион с негодованием фыркнул:
- Этот жеребец так глуп, что я иногда удивляюсь, как он находит ясли
с сеном. Ведь ему вполне достаточно поднять ногу и высвободиться из петли.
А он думает, что его опутали.
- Я всегда советовал вам не покупать коней из Даннеда, - сказал,
улыбаясь, Морган. - Но вы не слушаете меня. Даннедские коневоды смотрят
только на красоту лошади, а не на ее мозги. А вот лошади из Кассы...
- Стоп! - с притворным негодованием приказал Брион. - Ты заставляешь
меня чувствовать себя дураком. А король не должен чувствовать себя
дураком.
Морган улыбнулся и посмотрел вдаль: к башне во весь опор неслось с
полдюжины всадников. Почувствовав тревогу, он легонько тронул колено
короля.
- Брион!
Всадники подъехали ближе и можно было различить в руках переднего
знамя с вышитым на нем львом Гвинеда. А за знаменосцем ехала огромная
фигура в оранжевой одежде, с рыжими волосами. Это мог быть только лорд
Эван, могущественный Дюк Клейборна. Эван, вероятно, заметил их в окне
башни, потому что он резко осадил лошадь, приподнялся на стременах и издал
боевой клич, как будто собирался штурмовать башню.
- Какого черта... - крикнул Брион, глядя на Эвана, вся свита которого
окружила башню, подняв тучи пыли.
- Сэр! - закричал Эван. Его рыжие волосы и борода развевались по
ветру, а глаза сверкали возбуждением. Он в порыве чувства схватил знамя
Гвинеда и стал размахивать им над головой. - Сэр! У вас сын! Наследник
престола Гвинеда!
- Сын! - ахнул Брион. - Мой Бог! Но ведь предполагалось, что это
будет через месяц! - глаза его сверкнули. - Сын! Ты слышишь, Аларик? -
закричал он, хватая Моргана за рукав и пускаясь с ним в пляс. - Я - отец!
У меня сын!
Оставив Моргана в покое, он подбежал к окну и с торжеством глядя на
своих людей, громко крикнул:
- Сын! Сын! У меня сын!
Морган глубоко вздохнул, провел руками по лицу, как бы отгоняя
печальные воспоминания. Затем снова сел, глядя во тьму. Все это было так
давно. Мальчик Аларик уже теперь генерал Королевской армии, могущественный
феодал, во всяком случае, в данный момент. Брион спит в своей гробнице под
плитами собора в Ремуте. Он пал жертвой магии, которую даже Морган не смог
предотвратить.
А сын Бриона - ему уже четырнадцать лет. Он мужчина, король Гвинеда!
Морган посмотрел в окно, как смотрели они с Брионом много лет назад,
как будто хотел увидеть всадников, скачущих по долине. Затем он перевел
взгляд на ночное небо. На востоке поднималась тусклая луна, забивая своим
светом те несколько звезд, которые могли пробиться сквозь туман, укутавший
землю. Морган долго смотрел на эти звезды, наслаждаясь спокойствием ночи,
а затем встал и направился обратно к Дункану.
Было уже поздно. Дункан, должно быть, беспокоится, что его так долго
нет. А завтра предстоит встреча с этими коварными злобными архиепископами.
Завтра решится многое.
Он прошел вниз по лестнице. Теперь идти стало легче, так как луна
освещала бледным светом развалины. Затем он прошел через дверной проем и
вошел в зал часовни. Он был уже на середине пути к месту их пристанища,
как вдруг заметил слабое мерцание света в дальнем алькове - слева от
разрушенного алтаря.
Он замер и повернулся к источнику света. Свет не исчез.



11

Морган сохранял неподвижность несколько секунд. Все защитные свойства
Дерини мгновенно пришли в действие, как только он почувствовал опасность.
Лунный свет был слишком тусклым, а тени очень длинными, но во тьме слева
что-то отчетливо сверкало. Сначала он хотел окликнуть - это мог быть
Дункан, - но не сказал ни слова: его обостренные чувства определили бы
Дункана. Если в этой тьме кто-то и был, то Моргану совершенно незнакомый.
Осторожно он двинулся влево. Пальцы бесшумно скользили по стене.
Морган жалел, что не взял с собой меча. Когда он двинулся, огонек исчез, и
теперь Морган видел, что в углу развалин нет ничего необычного, но его
любопытство разгорелось: что могло так сверкать в этих развалинах? Стекло?
Случайное отражение луны в луже? Или что-нибудь более зловещее?
Вдруг послышался какой-то слабый звук со стороны развалин алтаря.
Морган резко повернулся и застыл. Стилет мгновенно скользнул в его ладонь.
Это было уже что-то реальное. Не лунный свет и не лужа. Там кто-то был.
Морган ждал. Глаза и уши улавливали все, что могли уловить. Морган
наполовину был уверен, что сейчас из-за мертвых камней появится
привидение. Дух какого-нибудь монаха. Он долго ждал и уже решил, что его
разыгравшиеся нервы сыграли с ним шутку, как вдруг из-за камней показалась
огромная серая крыса и направилась прямо к нему.
Морган от неожиданности отскочил в сторону, затем облегченно вздохнул
и рассмеялся, когда крыса бросилась прочь. Он снова взглянул на развалины
алтаря, усмехнулся над своими страхами и пошел дальше.
Тот угол, где что-то сверкало, был также завален разными обломками,
как и все остальное пространство часовни. Но в этом углу сохранились
остатки крыши, а в стенной нише сохранились остатки мраморной статуи.
От статуи остались только ноги. Они да обломки камня и стекла - вот
все, что осталось после того ужасного дня, когда восставшие крестьяне
ворвались в монастырь и полностью уничтожили его. Морган улыбнулся про
себя, когда его глаза скользнули по сандалиям, стоявшим на мраморном
постаменте. Что же это за невезучий святой, от которого остались только
ноги? Затем его глаза опустились ниже, и он увидел серебряную или
посеребренную пластинку, которая была вделана в основание под ногами.
Морган понял, что она и была источником света, который привел его в
состояние тревоги. На полу валялись обломки цветной мозаики, некогда
украшавшей пьедестал. Грабители разрушили все, что могли: статуи, цветные
окна, мраморные плиты пола, роскошное убранство алтаря.
Морган достал стилет, чтобы попытаться содрать кусок пластины,
которая его ввела в заблуждение, но затем спрятал стилет в ножны. Это был
единственный кусок серебра, который все еще оставался на своем месте и
пережил все: грабителей, время, непогоду. А мог ли этот неизвестный
святой, в чью честь поставлена была статуя, надеяться на такую преданность
со стороны его почитателей-людей?
Морган подумал, что нет, не мог. Даже неизвестно сейчас, что это за
святой.
Поджав в задумчивости губы, Морган пробежал пальцами по изувеченной
поверхности камня. Затем он наклонился, чтобы внимательнее рассмотреть
его. Как он и предполагал, в камне были высечены какие-то фразы. Однако их
было трудно разобрать. Ярость грабителей была велика, они разрушили здесь
все, не щадя и камня. Но если немного приложить воображения, то можно
прочесть два слова - Обретший Благодать - стандартное выражение для
изображения святых. А вот следующее слово не разобрать, и следующее за ним
тоже. Они были слишком повреждены. Морган смог только разобрать буквы "м",
"б" и на конце "р". "Камбер"? Святой Камбер? Морган присвистнул от
удивления. Опять Святой Камбер - патрон магии Дерини. Неудивительно, что
грабители так здорово поработали здесь. Было странно, что они хоть немного
оставили.
Он отошел на несколько шагов назад и осмотрелся, сожалея, что у него
нет времени задержаться и осмотреть здесь все повнимательнее. Если этот
угол церкви был посвящен Святому Камберу, то вполне возможно, что где-то
неподалеку находится Путь Перехода. Конечно, даже если он и функционирует,
- а это весьма сомнительно после столь долгих лет разрухи и запустения, -
то все равно им воспользоваться было бы невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35