Ведь так? Сам видишь, что так. Вот и славно. Но, будь ты женщиной, все обстояло бы по-другому. Теперь нужно было бы копировать дочь наставника, или его любовницу, или жену. Возможно, и сестру. В любом случае это совсем другая задача. Сандерс нахмурился.
– Я часто с этим сталкиваюсь, с тех пор как мужчины и женщины начали работать вместе, – продолжал Дорфман. – Частенько мужчины не могут наладить отношения с женщиной-начальницей, потому что не могут понять, как вести себя в качестве подчиненного. А бывает, они легко срабатываются с женщинами, изображая из себя послушного сына, или любовника, или мужа. И если у них это получается хорошо, их сотрудницы – женщины – начинают злиться, потому что понимают, что у них не получится имитировать сына, любовника или мужа. Поэтому они чувствуют, что у мужчин и здесь есть преимущество.
Сандерс промолчал.
– Ты понимаешь? – спросил Дорфман.
– Вы хотите сказать, что это случится в любом случае.
– Да, Томас. Это неизбежно. Такова жизнь.
– Бросьте, Макс: ничего заранее заданного в этом нет. Когда дочь Гарвина умерла, это была его личная трагедия. А Мередит использовала его потрясение…
– Постой! – разозлившись, сказал Дорфман. – Ты хочешь изменить человеческую природу? Трагедии случаются постоянно, и люди из всего пытаются извлечь преимущества. В этом нет ничего нового. Мередит умна. Приятно видеть, как такая умная, предприимчивая женщина еще и красива. Она просто благодать Господня. Вся проблема в тебе, Томас, и возникла она не вчера.
– Как это?…
– И вместо того чтобы разбираться со своими неприятностями, ты тратишь свое время на эти… на эту ерунду. – Он вернул Сандерсу ксерокопии. – Все этом имеет значения, Томас.
– Макс, вы не…
– Ты никогда не был командным игроком, Томас. Твоя сила не в этом. Она в твоей способности вникать технические проблемы, разбираться в них, подгонять инженеров, подбадривать их и накручивать им хвосты и, в конце концов, добиваться решения. Ты заставляешь всех работать. Так?
Сандерс кивнул.
– А теперь ты отказался от своей силы ради игр, в которых ты не силен.
– В каком смысле?
– Ты думаешь, что, угрожая судебным разбирательством, ты оказываешь нажим на нее и на компанию, а фактически ты бьешь по своим воротам. Ты разрешил ей установить правила игры, Томас.
– Я должен был что-то сделать: она нарушила закон.
– «Она нарушила закон», – передразнил его Дорфман нарочито писклявым голосом. – А ты такой беззащитный… Я прямо переполняюсь печалью, видя твое положение.
– Все это в самом деле нелегко… У нее сильные связи, она имеет могущественных покровителей.
– Ну и что? Каждый администратор, имеющий могущественных покровителей, имеет не менее могущественных противников. И Мередит – не исключение.
– А я говорю вам, Макс, – сказал Сандерс, – что она опасна. Она из этих выпускников бизнес-школ, которые заботятся об имидже, и только об имидже, не заботясь о сути дела.
– Да, – подтвердил Дорфман, утвердительно кивая. – Так же как и многие молодые администраторы. Очень большой опыт по части имиджа. Очень большое желание обогатить свой опыт. Прекрасная тенденция!
– Я не думаю, что она достаточно компетентна, чтобы руководить отделом.
– Ну и пусть! – огрызнулся Дорфман. – Тебе-то какая разница? Если она некомпетентна, Гарвин в конце концов поймет это и заменит ее. Но тебя к тому времени здесь не будет! Только потому, что ты проиграешь эту игру, Томас. Она – лучший политик, чем ты, Томас, и всегда такой была.
– Да, – кивнул Сандерс, – она беспощадна.
– Беспощадна… Она опытна! У нее есть инстинкт. А у тебя нет! Если ты пойдешь по этому пути, то потеряешь все. И ты заслуживаешь такой участи, потому что ведешь себя, как дурак.
Сандерс помолчал.
– И что бы вы рекомендовали мне сделать?
– Ага, сейчас тебе понадобился совет? –Да.
– В самом деле? – старик улыбнулся. – А я в этом
сомневаюсь.
– Нет, Макс. Мне нужен совет.
– Ладно. Тогда слушай мой совет: иди назад, извинись перед Мередит, извинись перед Гарвином и получай обратно свою работу.
– Я не могу…
– Тогда тебе не нужен мой совет.
– Я просто не могу так поступить, Макс.
– Что, очень гордый?
– Нет, но…
– Ты ослеплен гневом. Как же, женщина посмела так вести себя!.. Она нарушила закон, и она должна понести справедливое наказание! Она опасна, и ее нужно остановить! Ты переполнен чувством справедливого негодования. Так?
– Черт возьми, Макс… Я просто не могу это сделать, вот и все!
– Мочь-то – ты можешь. Другое дело, что ты этого не сделаешь!..
– Пусть так.
Дорфман пожал плечами.
– А тогда чего ты хочешь от меня? Ты спросил моего совета специально для того, чтобы не принять его? Ничего странного. – Старик улыбнулся. – У меня полно других советов, которые ты тоже не примешь.
– Например? – А какая тебе разница, если ты все равно с ними не согласишься?
– Да бросьте, Макс…
– Я серьезно. Ты не захочешь к ним прислушаться! Так что не будем зря тратить времени. Проваливай.
– Но просто сказать-то вы можете?
Дорфман вздохнул. – Исключительно потому, что я помню тебя еще с тех дней, когда у тебя был здравый смысл. Итак, во-первых… Ты слушаешь?
– Да, Макс, слушаю.
– Во-первых, ты знаешь все, что тебе нужно знать о Мередит Джонсон. А теперь забудь ее – это не твоя забота.
– Как это понимать?
– Не перебивай. Во-вторых, играй в свою игру, а не в ее.
– В смысле?
– В смысле – решай свою проблему.
– Какую свою проблему? Судебное разбирательство?
Дорфман фыркнул и воздел руки.
– Ты невозможен. Я просто зря транжирю свое время.
– Вы хотите сказать, что мне нужно отказаться от судебного разбирательства?
– Ты родной язык понимаешь? Решай проблему! Делай то, что ты делаешь хорошо. Делай свою работу. Не уходи.
– Но, Макс!..
– О, я ничего не могу для тебя сделать, – сказал Дорфман. – Это твоя жизнь. У тебя есть свои ошибки, которые нужно сделать, а я должен возвращаться к моим гостям. Но попробуй прислушаться к моим словам, Томас. Не спи и помни, что у всех человеческих поступков есть причины. Все люди решают какие-то проблемы. Даже ты, Томас.
Старик развернул на месте свое кресло-каталку и поехал в сторону ресторана.
* * *
«Черт бы побрал этого Макса», – думал Сандерс, идя по Третьей улице сырым вечером. Своей манерой никогда не говорить прямо Дорфман мог кого угодно довести до белого каления.
Вся проблема в тебе, Томас, и возникла она не вчера…
Что, черт возьми, он хотел этим сказать?
Проклятый Макс. Разозлил и вымотал все нервы. Он всегда так себя вел, насколько Сандерс помнил те совещания, которые профессор проводил, когда работал в совете директоров «ДиджиКом». Сандерс всегда уходил с этих совещаний выжатым как лимон. В те дни молодые" сотрудники в Купертино называли Дорфмана «Загадоч-ник».
…Все люди решают какие-то проблемы. Даже ты, Томас…
Сандерс потряс головой. В словах старика не было никакого смысла, а тем временем нужно было что-то предпринимать. Дойдя до конца улицы, он вошел в телефонную будку и набрал номер Гэри Босака. Было восемь часов, и Босак должен был быть дома – наверное, только что вылез из постели и пьет кофе, готовясь к своему «рабочему дню». Сидит небось, зевая, перед полудюжиной своих модемов и компьютеров и обдумывает, как влезть чужие базы данных.
В трубке прозвучал сигнал, и записанный на магнитофон голос сказал: – Вы позвонили в «НЗ Профессиональные услуги. Продиктуйте ваше сообщение.» – И длинный сигнал.
–Гэри, это Том Сандерс. Я знаю, что вы слушаете, снимите трубку.
В трубке послышался щелчок, и Сандерс услышал голос Босака:
– Привет. Я ожидал звонка от кого угодно, но только не от вас. Откуда вы звоните?
– Из автомата.
– Отлично. Как у вас дела, Том?
– Гэри, мне нужно, чтобы вы кое-что сделали. Просмотрели кое-какие базы данных.
– Ага… Это нужно для фирмы или лично для вас?
– Лично для меня.
– Ага… Видите ли, Том, я очень занят в эти дни, давайте поговорим об этих делах на следующей неделе?
– Это будет слишком поздно.
– Но сейчас я ужасно занят…
– Гэри, в чем дело?
– Аи, оставьте, Том, вы и сами отлично знаете!
– Мне нужна помощь, Гэри.
– Э, да я с удовольствием бы вам помог… Но не так давно мне позвонил Блэкберн и сказал, что если я хотя что-нибудь для вас сделаю – хоть что-нибудь! – то не позднее шести утра я буду принимать у себя на квартире сотрудников ФБР.
– О Боже!.. Когда это было?
– Около двух часов назад.
Два часа назад… Блэкберн сильно опережал его.
– Гэри…
– Э, вы же знаете, что я к вам всегда прекрасно относился, Том, но только не сейчас. Ладно? Ну, мне пора идти.
* * *
– Если честно, то все это меня не удивляет, – заявила Фернандес, отодвигая бумажную тарелку.
Они с Сандерсом только что перекусили сандвичами прямо у нее в кабинете. Было уже девять часов вечера, и все кабинеты по соседству были уже пусты, но телефон на столе Фернандес беспрестанно звонил, то и дело перебивая их разговор. На улице опять шел дождь, гремел гром, и Сандерс через окна видел вспышки летних молний.
Когда Сандерс сидел в этом пустом адвокатском кабинете, у него было такое ощущение, что во всем мире не было никого, кроме него и Фернандес, разговаривающей с ним в сгущающихся сумерках. Как быстро все совершилось: человек, которого он до сегодняшнего утра никогда не встречал, сейчас стал чем-то вроде спасательного круга. Он заметил, что вслушивается в каждое сказанное ей слово.
– Перед тем как мы продолжим, я хотела бы подчеркнуть одну вещь, – объясняла адвокатесса. – Вы поступили очень правильно, когда не сели в одну машину с Джонсон. Теперь вы ни в коем случае не должны оставаться с ней наедине. Ни на минуту! Ни при каких обстоятельствах! Это понятно?
– Да.
– Если вы это сделаете, то сорвете все дело.
– Не сделаю.
– Прекрасно, – сказала адвокат. – Дальше: у меня был длинный разговор с Блэкберном. Как вы справедливо полагали, на него страшно нажимают, чтобы он как-то разрешил эту проблему. Я пыталась передвинуть начало третейского суда на послеобеденное время, но он заявил, что компания уже готова и хочет начать совещание прямо сейчас. Он озабочен тем, как долго продлятся переговоры. Так что пришлось согласиться на завтра, на девять утра.
– Ладно.
– Херб и Алан добились некоторых успехов. Думаю, что завтра они нам здорово помогут. Эти статьи про Джонсон тоже пригодятся, – сказала Фернандес, глядя на ксерокопии «КомЛайн».
– Зачем? Дорфман сказал, что от них не будет никакого толка.
– Да, но в них документально зафиксирована история ее работы в фирме, а это дает нам ниточку. Над этим тоже надо поработать, как и над электронным посланием от вашего неизвестного друга. – Фернандес нахмурилась, присмотревшись к распечатке. – А адрес-то указан интернетовский…
– Да, – подтвердил Сандерс, удивленный тем, как легко адвокат прочитала распечатку. – Нам довольно часто приходится иметь дело с технологическими компаниями, и я найду кого-нибудь, кто поможет разобраться с письмом. – Она отложила распечатку. – А теперь давайте подведем итоги: итак, вы не смогли прибрать свой стол, поскольку это уже кто-то сделал.
– И вы не смогли стереть ваши файлы в компьютер» потому что вам закрыли к ним доступ.
– Точно…
– А это значит, что вы не можете ничего изменить.
– Да. Я не могу ничего изменить – возможностей меня не больше, чем у секретарши.
– А вы считаете, было необходимо кое-что изменить? – осведомилась Фернандес.
Сандерс помялся:
– Нет, но, знаете ли, не помешало бы все просмотреть.
– Но ничего конкретного?
– Нет.
– Мистер Сандерс, – предупредила адвокат. – Я хочу еще раз напомнить вам, что я не собираюсь выносить вам приговора, но хочу быть готова ко всему, что может всплыть завтра. Я хочу заранее знать обо всех сюрпризах, которые нам могут преподнести. I
Сандерс покачал головой:
– В этих файлах нет ничего, что могло бы меня скомпрометировать.
– Вы это хорошо помните?
– Да.
– Ладно, – сказала Фернандес. – Тогда, предвидя раннее начало совещания, я бы посоветовала вам ехать домой и лечь спать. Я бы хотела видеть вас завтра бодрым. Заснуть-то сможете?
– Да Бог его знает…
– Будет нужно – примите снотворное.
– Ладно, посмотрим… Все будет нормально.
– Так что поезжайте домой и ложитесь в постель. Завтра утром увидимся. Не забудьте надеть пиджак и галстук. У вас есть что-нибудь вроде синего пиджака?
– Блейзер.
– Отлично. Наденьте галстук консервативных расцветок и белую сорочку. Одеколоном не пользуйтесь.
– Но я никогда так не одеваюсь, когда иду на работу!
– Сейчас вы идете не на работу, мистер Сандерс. Так принято. – Она поднялась со стула и протянула Сандерсу руку. – Отправляйтесь домой спать. И не беспокойтесь, все будет прекрасно.
– Держу пари, что вы говорите это всем своим клиентам…
– Да, – согласилась она. – Но обычно так и получается на самом деле. Идите спать, Том. Завтра увидимся.
* * *
Дома было темно и пусто. Элайзина кукла Барби неопрятной кучкой лежала на кухонном столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Я часто с этим сталкиваюсь, с тех пор как мужчины и женщины начали работать вместе, – продолжал Дорфман. – Частенько мужчины не могут наладить отношения с женщиной-начальницей, потому что не могут понять, как вести себя в качестве подчиненного. А бывает, они легко срабатываются с женщинами, изображая из себя послушного сына, или любовника, или мужа. И если у них это получается хорошо, их сотрудницы – женщины – начинают злиться, потому что понимают, что у них не получится имитировать сына, любовника или мужа. Поэтому они чувствуют, что у мужчин и здесь есть преимущество.
Сандерс промолчал.
– Ты понимаешь? – спросил Дорфман.
– Вы хотите сказать, что это случится в любом случае.
– Да, Томас. Это неизбежно. Такова жизнь.
– Бросьте, Макс: ничего заранее заданного в этом нет. Когда дочь Гарвина умерла, это была его личная трагедия. А Мередит использовала его потрясение…
– Постой! – разозлившись, сказал Дорфман. – Ты хочешь изменить человеческую природу? Трагедии случаются постоянно, и люди из всего пытаются извлечь преимущества. В этом нет ничего нового. Мередит умна. Приятно видеть, как такая умная, предприимчивая женщина еще и красива. Она просто благодать Господня. Вся проблема в тебе, Томас, и возникла она не вчера.
– Как это?…
– И вместо того чтобы разбираться со своими неприятностями, ты тратишь свое время на эти… на эту ерунду. – Он вернул Сандерсу ксерокопии. – Все этом имеет значения, Томас.
– Макс, вы не…
– Ты никогда не был командным игроком, Томас. Твоя сила не в этом. Она в твоей способности вникать технические проблемы, разбираться в них, подгонять инженеров, подбадривать их и накручивать им хвосты и, в конце концов, добиваться решения. Ты заставляешь всех работать. Так?
Сандерс кивнул.
– А теперь ты отказался от своей силы ради игр, в которых ты не силен.
– В каком смысле?
– Ты думаешь, что, угрожая судебным разбирательством, ты оказываешь нажим на нее и на компанию, а фактически ты бьешь по своим воротам. Ты разрешил ей установить правила игры, Томас.
– Я должен был что-то сделать: она нарушила закон.
– «Она нарушила закон», – передразнил его Дорфман нарочито писклявым голосом. – А ты такой беззащитный… Я прямо переполняюсь печалью, видя твое положение.
– Все это в самом деле нелегко… У нее сильные связи, она имеет могущественных покровителей.
– Ну и что? Каждый администратор, имеющий могущественных покровителей, имеет не менее могущественных противников. И Мередит – не исключение.
– А я говорю вам, Макс, – сказал Сандерс, – что она опасна. Она из этих выпускников бизнес-школ, которые заботятся об имидже, и только об имидже, не заботясь о сути дела.
– Да, – подтвердил Дорфман, утвердительно кивая. – Так же как и многие молодые администраторы. Очень большой опыт по части имиджа. Очень большое желание обогатить свой опыт. Прекрасная тенденция!
– Я не думаю, что она достаточно компетентна, чтобы руководить отделом.
– Ну и пусть! – огрызнулся Дорфман. – Тебе-то какая разница? Если она некомпетентна, Гарвин в конце концов поймет это и заменит ее. Но тебя к тому времени здесь не будет! Только потому, что ты проиграешь эту игру, Томас. Она – лучший политик, чем ты, Томас, и всегда такой была.
– Да, – кивнул Сандерс, – она беспощадна.
– Беспощадна… Она опытна! У нее есть инстинкт. А у тебя нет! Если ты пойдешь по этому пути, то потеряешь все. И ты заслуживаешь такой участи, потому что ведешь себя, как дурак.
Сандерс помолчал.
– И что бы вы рекомендовали мне сделать?
– Ага, сейчас тебе понадобился совет? –Да.
– В самом деле? – старик улыбнулся. – А я в этом
сомневаюсь.
– Нет, Макс. Мне нужен совет.
– Ладно. Тогда слушай мой совет: иди назад, извинись перед Мередит, извинись перед Гарвином и получай обратно свою работу.
– Я не могу…
– Тогда тебе не нужен мой совет.
– Я просто не могу так поступить, Макс.
– Что, очень гордый?
– Нет, но…
– Ты ослеплен гневом. Как же, женщина посмела так вести себя!.. Она нарушила закон, и она должна понести справедливое наказание! Она опасна, и ее нужно остановить! Ты переполнен чувством справедливого негодования. Так?
– Черт возьми, Макс… Я просто не могу это сделать, вот и все!
– Мочь-то – ты можешь. Другое дело, что ты этого не сделаешь!..
– Пусть так.
Дорфман пожал плечами.
– А тогда чего ты хочешь от меня? Ты спросил моего совета специально для того, чтобы не принять его? Ничего странного. – Старик улыбнулся. – У меня полно других советов, которые ты тоже не примешь.
– Например? – А какая тебе разница, если ты все равно с ними не согласишься?
– Да бросьте, Макс…
– Я серьезно. Ты не захочешь к ним прислушаться! Так что не будем зря тратить времени. Проваливай.
– Но просто сказать-то вы можете?
Дорфман вздохнул. – Исключительно потому, что я помню тебя еще с тех дней, когда у тебя был здравый смысл. Итак, во-первых… Ты слушаешь?
– Да, Макс, слушаю.
– Во-первых, ты знаешь все, что тебе нужно знать о Мередит Джонсон. А теперь забудь ее – это не твоя забота.
– Как это понимать?
– Не перебивай. Во-вторых, играй в свою игру, а не в ее.
– В смысле?
– В смысле – решай свою проблему.
– Какую свою проблему? Судебное разбирательство?
Дорфман фыркнул и воздел руки.
– Ты невозможен. Я просто зря транжирю свое время.
– Вы хотите сказать, что мне нужно отказаться от судебного разбирательства?
– Ты родной язык понимаешь? Решай проблему! Делай то, что ты делаешь хорошо. Делай свою работу. Не уходи.
– Но, Макс!..
– О, я ничего не могу для тебя сделать, – сказал Дорфман. – Это твоя жизнь. У тебя есть свои ошибки, которые нужно сделать, а я должен возвращаться к моим гостям. Но попробуй прислушаться к моим словам, Томас. Не спи и помни, что у всех человеческих поступков есть причины. Все люди решают какие-то проблемы. Даже ты, Томас.
Старик развернул на месте свое кресло-каталку и поехал в сторону ресторана.
* * *
«Черт бы побрал этого Макса», – думал Сандерс, идя по Третьей улице сырым вечером. Своей манерой никогда не говорить прямо Дорфман мог кого угодно довести до белого каления.
Вся проблема в тебе, Томас, и возникла она не вчера…
Что, черт возьми, он хотел этим сказать?
Проклятый Макс. Разозлил и вымотал все нервы. Он всегда так себя вел, насколько Сандерс помнил те совещания, которые профессор проводил, когда работал в совете директоров «ДиджиКом». Сандерс всегда уходил с этих совещаний выжатым как лимон. В те дни молодые" сотрудники в Купертино называли Дорфмана «Загадоч-ник».
…Все люди решают какие-то проблемы. Даже ты, Томас…
Сандерс потряс головой. В словах старика не было никакого смысла, а тем временем нужно было что-то предпринимать. Дойдя до конца улицы, он вошел в телефонную будку и набрал номер Гэри Босака. Было восемь часов, и Босак должен был быть дома – наверное, только что вылез из постели и пьет кофе, готовясь к своему «рабочему дню». Сидит небось, зевая, перед полудюжиной своих модемов и компьютеров и обдумывает, как влезть чужие базы данных.
В трубке прозвучал сигнал, и записанный на магнитофон голос сказал: – Вы позвонили в «НЗ Профессиональные услуги. Продиктуйте ваше сообщение.» – И длинный сигнал.
–Гэри, это Том Сандерс. Я знаю, что вы слушаете, снимите трубку.
В трубке послышался щелчок, и Сандерс услышал голос Босака:
– Привет. Я ожидал звонка от кого угодно, но только не от вас. Откуда вы звоните?
– Из автомата.
– Отлично. Как у вас дела, Том?
– Гэри, мне нужно, чтобы вы кое-что сделали. Просмотрели кое-какие базы данных.
– Ага… Это нужно для фирмы или лично для вас?
– Лично для меня.
– Ага… Видите ли, Том, я очень занят в эти дни, давайте поговорим об этих делах на следующей неделе?
– Это будет слишком поздно.
– Но сейчас я ужасно занят…
– Гэри, в чем дело?
– Аи, оставьте, Том, вы и сами отлично знаете!
– Мне нужна помощь, Гэри.
– Э, да я с удовольствием бы вам помог… Но не так давно мне позвонил Блэкберн и сказал, что если я хотя что-нибудь для вас сделаю – хоть что-нибудь! – то не позднее шести утра я буду принимать у себя на квартире сотрудников ФБР.
– О Боже!.. Когда это было?
– Около двух часов назад.
Два часа назад… Блэкберн сильно опережал его.
– Гэри…
– Э, вы же знаете, что я к вам всегда прекрасно относился, Том, но только не сейчас. Ладно? Ну, мне пора идти.
* * *
– Если честно, то все это меня не удивляет, – заявила Фернандес, отодвигая бумажную тарелку.
Они с Сандерсом только что перекусили сандвичами прямо у нее в кабинете. Было уже девять часов вечера, и все кабинеты по соседству были уже пусты, но телефон на столе Фернандес беспрестанно звонил, то и дело перебивая их разговор. На улице опять шел дождь, гремел гром, и Сандерс через окна видел вспышки летних молний.
Когда Сандерс сидел в этом пустом адвокатском кабинете, у него было такое ощущение, что во всем мире не было никого, кроме него и Фернандес, разговаривающей с ним в сгущающихся сумерках. Как быстро все совершилось: человек, которого он до сегодняшнего утра никогда не встречал, сейчас стал чем-то вроде спасательного круга. Он заметил, что вслушивается в каждое сказанное ей слово.
– Перед тем как мы продолжим, я хотела бы подчеркнуть одну вещь, – объясняла адвокатесса. – Вы поступили очень правильно, когда не сели в одну машину с Джонсон. Теперь вы ни в коем случае не должны оставаться с ней наедине. Ни на минуту! Ни при каких обстоятельствах! Это понятно?
– Да.
– Если вы это сделаете, то сорвете все дело.
– Не сделаю.
– Прекрасно, – сказала адвокат. – Дальше: у меня был длинный разговор с Блэкберном. Как вы справедливо полагали, на него страшно нажимают, чтобы он как-то разрешил эту проблему. Я пыталась передвинуть начало третейского суда на послеобеденное время, но он заявил, что компания уже готова и хочет начать совещание прямо сейчас. Он озабочен тем, как долго продлятся переговоры. Так что пришлось согласиться на завтра, на девять утра.
– Ладно.
– Херб и Алан добились некоторых успехов. Думаю, что завтра они нам здорово помогут. Эти статьи про Джонсон тоже пригодятся, – сказала Фернандес, глядя на ксерокопии «КомЛайн».
– Зачем? Дорфман сказал, что от них не будет никакого толка.
– Да, но в них документально зафиксирована история ее работы в фирме, а это дает нам ниточку. Над этим тоже надо поработать, как и над электронным посланием от вашего неизвестного друга. – Фернандес нахмурилась, присмотревшись к распечатке. – А адрес-то указан интернетовский…
– Да, – подтвердил Сандерс, удивленный тем, как легко адвокат прочитала распечатку. – Нам довольно часто приходится иметь дело с технологическими компаниями, и я найду кого-нибудь, кто поможет разобраться с письмом. – Она отложила распечатку. – А теперь давайте подведем итоги: итак, вы не смогли прибрать свой стол, поскольку это уже кто-то сделал.
– И вы не смогли стереть ваши файлы в компьютер» потому что вам закрыли к ним доступ.
– Точно…
– А это значит, что вы не можете ничего изменить.
– Да. Я не могу ничего изменить – возможностей меня не больше, чем у секретарши.
– А вы считаете, было необходимо кое-что изменить? – осведомилась Фернандес.
Сандерс помялся:
– Нет, но, знаете ли, не помешало бы все просмотреть.
– Но ничего конкретного?
– Нет.
– Мистер Сандерс, – предупредила адвокат. – Я хочу еще раз напомнить вам, что я не собираюсь выносить вам приговора, но хочу быть готова ко всему, что может всплыть завтра. Я хочу заранее знать обо всех сюрпризах, которые нам могут преподнести. I
Сандерс покачал головой:
– В этих файлах нет ничего, что могло бы меня скомпрометировать.
– Вы это хорошо помните?
– Да.
– Ладно, – сказала Фернандес. – Тогда, предвидя раннее начало совещания, я бы посоветовала вам ехать домой и лечь спать. Я бы хотела видеть вас завтра бодрым. Заснуть-то сможете?
– Да Бог его знает…
– Будет нужно – примите снотворное.
– Ладно, посмотрим… Все будет нормально.
– Так что поезжайте домой и ложитесь в постель. Завтра утром увидимся. Не забудьте надеть пиджак и галстук. У вас есть что-нибудь вроде синего пиджака?
– Блейзер.
– Отлично. Наденьте галстук консервативных расцветок и белую сорочку. Одеколоном не пользуйтесь.
– Но я никогда так не одеваюсь, когда иду на работу!
– Сейчас вы идете не на работу, мистер Сандерс. Так принято. – Она поднялась со стула и протянула Сандерсу руку. – Отправляйтесь домой спать. И не беспокойтесь, все будет прекрасно.
– Держу пари, что вы говорите это всем своим клиентам…
– Да, – согласилась она. – Но обычно так и получается на самом деле. Идите спать, Том. Завтра увидимся.
* * *
Дома было темно и пусто. Элайзина кукла Барби неопрятной кучкой лежала на кухонном столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55