Что же плохого могла я рассказать о твоих невинных развлечениях, дружеских встречах или длинных ночах, проведенных за чтением книг по магии? Однако одного я им не сказала. Я ничего не сказала о ребенке. О Палимаке.
— Да что ты говоришь? — сказал Сафар. — Они же знают о его существовании. Это не секрет.
— Они не знают, что он наполовину демон, — сказала она. — Ты скрывал это от меня, Сафар, но я узнала. Я видела его глаза. Как ты думаешь, что представил бы себе Ирадж, узнай он об этом? Его великий визирь в руках у женщины, у которой вместо ребенка монстр? Палимак конечно же не монстр, но Ираджу было бы не до того. Особенно теперь, когда он окружен Лукой, Фари и Калазарисом, нашептывающими ему самые мерзкие вещи.
— Ну что ж, спасибо и на том, — сказал Сафар. — Но это уже не имеет никакого значения. И вообще, на твоем месте я бежал бы прочь изо всех сил. У меня с Ираджем все кончено!
— Я знаю это, Сафар, — сказала она. — У вас все было кончено еще до этой утренней встречи. Все уже было решено. Ирадж и не сомневался, что ты ему не подчинишься. Ему нужен был предлог покончить с тобой. Чтобы объявить Сафара Тимура преступником. Чтобы очернить твое имя. Он боится тебя, Сафар. Он считает тебя соперником по трону и по любви подданных. Но более всего, мой милый Сафар, он боится твоей магии. Он завидует тебе.
Она помолчала, увидев, как подозрение исчезает из его глаз, как эти глаза из ледяных превращаются в плещущие голубым воды озера Кирании.
— Я сожалею, что так получилось, — сказал он и пожал плечами. — Вот уж не думал, что так все произойдет.
— Я понимаю, — сказала Лейрия.
— Я думал, она погибла.
— И это я понимаю.
— Мне стыдно за то, как я обошелся с тобой.
— Не обращай внимания, — сказала Лейрия. — Сейчас не время для извинений и покаяний, любимый.
Она глубоко вздохнула и сказала:
— А теперь соберись с духом, и я расскажу тебе, что произошло. Мне следовало сделать это в первую очередь, но тогда ты счел бы это уловкой. Ловушкой. Нериса и Палимак не смогли сбежать. Они по-прежнему в Занзере.
— Что? — выкрикнул Сафар.
— Ее выдал Абубенсу, — сказала Лейрия. — Экипаж так и не прибыл. Он всяческими уловками задерживал ее, пока не стало ясно, что поздно искать другой экипаж. А теперь дом ее находится под охраной. Охранников не много, но она знает об их существовании и не решается бежать.
— Сколько у нас времени? — спросил Сафар.
— Не знаю, — сказала Лейрия. — Самое большее — несколько часов. Они бы перевезли ее и быстрее, но боятся тебя. Кроме того, им еще надо собраться как с духом, так и с силами, чтобы выступить против тебя. И можешь не сомневаться, что когда они придут за тобой, то окружать их будут не солдаты, а лучшие маги Фари и вынюхиватели колдовства. Вот как они боятся тебя.
Лейрия указала на лошадей:
— Все готово. Можем ехать.
И они поскакали. Бешеный стук железных подков, крики и проклятия сопровождали их бешеную скачку по улицам. Они промчались через многолюдную рыночную площадь, сбивая с ног покупателей и опрокидывая лотки. Они пролетали по паркам, перепрыгивая через изгороди и поднимая фонтаны грязных брызг. Но когда они оказались у подножия холма, на котором стоял дом Нерисы, то остановились, спешились, стараясь не шуметь, и спрятали лошадей среди деревьев.
Затем среди бела дня они крадучись двинулись к дому, используя для укрытия каждый камень, ямку и кустик. Их заметила какая-то юная нянька с двумя малышами и поспешила прочь. Пока они прятались у какой-то изгороди, на них наткнулся садовник, и Лейрия легко и осторожно скрутила его, связав кожаной упряжью.
Поместье патрулировали четыре охранника. Три демона и человек-громила.
Они убили всех четверых, быстро и тихо.
— Я приведу лошадей, — сказала Лейрия, повернулась и побежала с холма.
Двери отворились, и Нериса бросилась в объятия Сафара.
— Я боялась, что ты никогда не придешь, — сказала она. — А еще больше боялась, что придешь. Ведь они же за тобой охотятся, а не за мной.
— Если бы так, — сказал Сафар. — Но если король приговорил меня, то и ты осуждена. А теперь — быстрее! Бери Палимака. Мы должны бежать!
Вскоре они оказались на широкой лужайке, на которую с грохотом вылетела Лейрия, ведя за собой еще двух лошадей.
Пока Нериса садилась в седло, Сафар держал Палимака. Ребенок молча трепетал. Глаза его из желтых становились карими и наоборот.
Наконец Нериса села и нагнулась за ребенком.
Сафар поднял ребенка, и тут внезапно закричал Гундара:
— Они приближаются, хозяин! Они приближаются!
Сафар неуклюже развернулся, все еще держа ребенка на руках. У подножия холма показались всадники — люди и демоны, — отчаянно пришпоривающие лошадей. Затем послышалось дьявольское завывание разнюхивателей колдовства, и перед солдатами выскочили эти ужасные псы. Сафар ощутил порыв магии, отшатнулся назад, натыкаясь на лошадь Нерисы, которая заржала и отпрянула в сторону. Он услыхал, как она закричала, умоляя отдать ей ребенка.
Но времени уже не было.
Следующий порыв магии, сильнее первого, налетел на него, как сильный ветер, иссушая траву жарой.
Он умудрился блокировать заклинание, но отвел лишь часть его. Он отвернулся, закрывая собою ребенка и принимая порыв спиной. Жара проникла сквозь одежду, опаляя кожу. Он сжал зубы от боли, и тут же донесся крик Гундара:
— Заткнись!
И Палимак отозвался:
— Заткнись!
И боль пропала.
Он положил ребенка на землю и распрямился, рукой шаря в кармане. Разнюхиватели магии уже подлетели, но он успел швырнуть шарики, и те взорвались, испуская языки пламени и дым.
Злобные твари, вопя от страха и боли, разбежались.
Вокруг заклубились красные, зеленые и желтые дымы.
Тут донесся грохот копыт приближающихся солдат, и сквозь дым Сафар увидел, как Лейрия, с саблей в руке, врезалась в эту массу, оставляя за собой вопящих от боли демонов и людей, рубя налево и направо. Она прорвалась насквозь, развернула скакуна и атаковала сзади. С губительной ее сабли потоком лилась кровь.
И вот уже Нериса соскочила с лошади и оказалась стоящей рядом с ним. Из-за дыма выскочил разнюхиватель магии, разинув пасть. Он уже готов был вцепиться в Сафара, но Нериса хлестнула его хлыстом прямо поперек морды, и та превратилась в кровавую маску, а тварь рухнула на землю, да так близко, что до нее дотянулся Палимак и ударил крошечным кулачком, приговаривая:
— Заткнись! Заткнись!
Нериса подхватила Палимака с земли. Прижимая его к бедру одной рукой, другой она размахивала хлыстом.
И тут воздух пронзительно запел, и на них обрушилась темная туча стрел.
Достигнув верхней точки полета, они медленно, очень медленно начали падать вниз, вниз, вниз.
В тот самый момент, когда они ударили, Сафар бросился сверху на Нерису и ребенка. И только его тело, а не магия представляло их единственную защиту. Он услышал, как стрелы кругом него впиваются в землю, и уже решил, что чудом ли, неточными прицелами, но они спасены. И тут же крякнул от боли, когда одна из стрел глубоко вонзилась ему в бедро. И вновь крякнул, получив в плечо вторую. Как же было больно, видели боги, как было больно, но ему было наплевать, потому что он ощущал под собою тепло тела Нерисы. А из-под нее доносился плач Палимака. А стало быть, они оба были в целости и сохранности.
Он откатился в сторону, ломая стрелы о землю.
Сафар вскочил на ноги, с каждым вдохом становясь все спокойнее и сильнее.
Из-за пояса он вытащил кинжал. Небрежно, словно в его распоряжении было все время мира. С холодным интересом отметил он, как Лейрия продолжает избивать солдат. Она оказывалась и тут, и там, повсюду, даруя смерть, как сладостнейший из даров. Но она устала, и устала ее лошадь. Он увидел, как споткнулся скакун, увидел, с каким усилием поднимается ее рука с саблей.
И тут налетело большое заклинание. Он ждал его. За этим заклинанием ощущалось присутствие Фари, этого старого проклятого демона. А вот и слабое ощущение присутствия Луки. Сафар презрительно фыркнул. Так, а где же Калазарис? Сафар вновь фыркнул, ощутив стойкий запах заговора. А, вот ты где, сын шлюхи. Но не Фари нуждался в этом заклинании.
В нем нуждался Ирадж.
Сафар представил, как Протарус скрывается где-то в безопасном месте, во дворце. Скорее всего, в некромантиуме.
Фари был осторожным старым демоном и вовсе не рассчитывал на то, что маги одолеют Сафара. Поэтому-то он и сотворил это могучее заклинание, взяв по капле крови от каждого. Построив заклинание на внутренних силах каждого из заговорщиков. Он взял у Луки ядовитую ненависть его отца. Для верности одну каплю от Калазариса. И одну от себя. И наконец, одну от Ираджа, поскольку нет ничего более смертельного, чем вражда друга.
Этому Сафара обучал и Аспер.
Затем Фари смешал кровь в снадобье. Снадобье, над которым пришлось немало потрудиться. А затем они выпили его, передавая кубок из рук в руки.
«Бедный Ирадж, — подумал Сафар. — Наверняка он и понятия не имел, что теперь навеки связан с ними этим снадобьем».
Затем Фари должен был сотворить заклинание. Но какое?
А! Какое же еще, как не это!
Сила четырех!
И это он тоже узнал у Аспера.
Сафар окликнул Гундара, который тут же вскочил на плечо.
Маленький Фаворит забормотал заклинание, вертя головой во все стороны. И вот он ткнул пальцем на восток.
— Вон там, хозяин! — воскликнул он.
Прежде всего Сафар увидел блеск Демонской луны над дворцом. Затем показался некий образ, принимающий все более определенные черты волчьей головы. С клыками, длинными, как у демона. Злобные глаза его двигались.
И вот волк увидел его. И взвыла тварь злобно и радостно, устремляясь вперед и увеличиваясь в размерах.
Но Сафар боялся не головы. Вслед за нею пустынным смерчем мчалось убийственное заклинание. И столь мощное, что Сафар не мог остановить его.
Сафар кончиком кинжала, заблестевшего в свете луны кроваво-красным, указал на голову.
Отыскав центр головы, он взмахнул кинжалом. Разрез для Луки. Два разреза для Калазариса. Три — для Фари. И четырежды — для Ираджа.
Затем вновь нацелил кончик в центр. Прямо между сверкающими глазами волка.
Он ощутил силу ненависти этих глаз. Ощутил первый порыв обжигающих магических ветров.
На кончике кинжала он сосредоточил все свое могущество, всю волю. И выкрикнул:
— ПРОТАРУС!
Раздался грохот небожественного грома, и голова волка разлетелась на куски. Послышался далекий вой. И в небесах стало пусто, а воздух успокоился.
Он огляделся и увидел, как солдаты бегут с холма. Лейрия подошла, ведя за собой лошадь, истекающую кровью от многочисленных ран.
— Их там еще больше, Сафар, — сказала она. — Посмотри с холма. Сотни солдат. Они собираются с духом. И вскоре вновь пойдут в атаку. Дело еще не закончено.
— Я не могу убить его, — сказал Сафар. — Я сделал ему больно, но убить не могу. Времени не было.
— Ирадж не даст тебе другой возможности, — сказала она.
— Ну так и мы ему не дадим, — сказал Сафар.
Он повернулся к Нерисе:
— Мы направимся к той деревне сразу же, как…
Нериса раскинулась на земле. Из ее груди торчала стрела. Кровь растекалась по тунике.
Рядом на корточках сидел плачущий Палимак и бормотал снова и снова:
— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — Словно пытался заставить замолчать саму смерть. А может быть, и действительно пытался.
Сафар ничего не ощущал. Он был слишком потрясен, чтобы горевать, совершенно парализован, чтобы думать. Лишь в груди, где некогда жило сердце, ощущал он холодный камень.
Его потянули за рукав.
— Мы должны идти, Сафар, — сказала Лейрия. — Жаль, что она погибла, но мы ничего не можем поделать.
Голос ее зазвучал издалека, как у чайки, кричащей над просторами моря.
Затем он прозвучал ближе:
— Сафар! Они будут здесь с минуты на минуту!
Лейрия бросилась к телу Нерисы. Мягко подхватив Палимака, она принялась утешать его, но получалось у нее неуклюже, как у солдата.
Она поднесла ребенка к Сафару и ткнула ему в руки. Сафар никак не отреагировал, и ей пришлось по очереди каждую его руку прижать к малышу, заставляя обнять его.
— Они и ребенка убьют, Сафар, — сказала она. — Ребенка Нерисы!
Сафар вышел из оцепенения и крепко прижал к себе Палимака.
— Не позволю, — сказал он. — А этого сына шлюхи я убью, клянусь, убью!
— Убийство подождет, — сказала Лейрия. — Сначала нам надо скрыться.
Так они и сделали. Лейрия ехала впереди, а Сафар вез малыша. Но как им удалось скрыться, он бы не смог сказать. Он помнил лишь, как позади и с флангов что-то кричали солдаты. Слышал, как хлопали двери и закрывались ставни, когда они мчались по улицам города. Помнил вопли и кровь у ворот. Со свистом промелькнул пригород. И как они запутывали следы, пересекая ручьи и прячась в лесах.
Наконец они добрались до той деревни, где планировали встретиться Сафар и Нериса.
Только там Сафар ожил. Сердце по-прежнему оставалось каменным, но он ощущал, как внутри что-то согревается.
Оживляла и согревала его ненависть, желание отомстить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Да что ты говоришь? — сказал Сафар. — Они же знают о его существовании. Это не секрет.
— Они не знают, что он наполовину демон, — сказала она. — Ты скрывал это от меня, Сафар, но я узнала. Я видела его глаза. Как ты думаешь, что представил бы себе Ирадж, узнай он об этом? Его великий визирь в руках у женщины, у которой вместо ребенка монстр? Палимак конечно же не монстр, но Ираджу было бы не до того. Особенно теперь, когда он окружен Лукой, Фари и Калазарисом, нашептывающими ему самые мерзкие вещи.
— Ну что ж, спасибо и на том, — сказал Сафар. — Но это уже не имеет никакого значения. И вообще, на твоем месте я бежал бы прочь изо всех сил. У меня с Ираджем все кончено!
— Я знаю это, Сафар, — сказала она. — У вас все было кончено еще до этой утренней встречи. Все уже было решено. Ирадж и не сомневался, что ты ему не подчинишься. Ему нужен был предлог покончить с тобой. Чтобы объявить Сафара Тимура преступником. Чтобы очернить твое имя. Он боится тебя, Сафар. Он считает тебя соперником по трону и по любви подданных. Но более всего, мой милый Сафар, он боится твоей магии. Он завидует тебе.
Она помолчала, увидев, как подозрение исчезает из его глаз, как эти глаза из ледяных превращаются в плещущие голубым воды озера Кирании.
— Я сожалею, что так получилось, — сказал он и пожал плечами. — Вот уж не думал, что так все произойдет.
— Я понимаю, — сказала Лейрия.
— Я думал, она погибла.
— И это я понимаю.
— Мне стыдно за то, как я обошелся с тобой.
— Не обращай внимания, — сказала Лейрия. — Сейчас не время для извинений и покаяний, любимый.
Она глубоко вздохнула и сказала:
— А теперь соберись с духом, и я расскажу тебе, что произошло. Мне следовало сделать это в первую очередь, но тогда ты счел бы это уловкой. Ловушкой. Нериса и Палимак не смогли сбежать. Они по-прежнему в Занзере.
— Что? — выкрикнул Сафар.
— Ее выдал Абубенсу, — сказала Лейрия. — Экипаж так и не прибыл. Он всяческими уловками задерживал ее, пока не стало ясно, что поздно искать другой экипаж. А теперь дом ее находится под охраной. Охранников не много, но она знает об их существовании и не решается бежать.
— Сколько у нас времени? — спросил Сафар.
— Не знаю, — сказала Лейрия. — Самое большее — несколько часов. Они бы перевезли ее и быстрее, но боятся тебя. Кроме того, им еще надо собраться как с духом, так и с силами, чтобы выступить против тебя. И можешь не сомневаться, что когда они придут за тобой, то окружать их будут не солдаты, а лучшие маги Фари и вынюхиватели колдовства. Вот как они боятся тебя.
Лейрия указала на лошадей:
— Все готово. Можем ехать.
И они поскакали. Бешеный стук железных подков, крики и проклятия сопровождали их бешеную скачку по улицам. Они промчались через многолюдную рыночную площадь, сбивая с ног покупателей и опрокидывая лотки. Они пролетали по паркам, перепрыгивая через изгороди и поднимая фонтаны грязных брызг. Но когда они оказались у подножия холма, на котором стоял дом Нерисы, то остановились, спешились, стараясь не шуметь, и спрятали лошадей среди деревьев.
Затем среди бела дня они крадучись двинулись к дому, используя для укрытия каждый камень, ямку и кустик. Их заметила какая-то юная нянька с двумя малышами и поспешила прочь. Пока они прятались у какой-то изгороди, на них наткнулся садовник, и Лейрия легко и осторожно скрутила его, связав кожаной упряжью.
Поместье патрулировали четыре охранника. Три демона и человек-громила.
Они убили всех четверых, быстро и тихо.
— Я приведу лошадей, — сказала Лейрия, повернулась и побежала с холма.
Двери отворились, и Нериса бросилась в объятия Сафара.
— Я боялась, что ты никогда не придешь, — сказала она. — А еще больше боялась, что придешь. Ведь они же за тобой охотятся, а не за мной.
— Если бы так, — сказал Сафар. — Но если король приговорил меня, то и ты осуждена. А теперь — быстрее! Бери Палимака. Мы должны бежать!
Вскоре они оказались на широкой лужайке, на которую с грохотом вылетела Лейрия, ведя за собой еще двух лошадей.
Пока Нериса садилась в седло, Сафар держал Палимака. Ребенок молча трепетал. Глаза его из желтых становились карими и наоборот.
Наконец Нериса села и нагнулась за ребенком.
Сафар поднял ребенка, и тут внезапно закричал Гундара:
— Они приближаются, хозяин! Они приближаются!
Сафар неуклюже развернулся, все еще держа ребенка на руках. У подножия холма показались всадники — люди и демоны, — отчаянно пришпоривающие лошадей. Затем послышалось дьявольское завывание разнюхивателей колдовства, и перед солдатами выскочили эти ужасные псы. Сафар ощутил порыв магии, отшатнулся назад, натыкаясь на лошадь Нерисы, которая заржала и отпрянула в сторону. Он услыхал, как она закричала, умоляя отдать ей ребенка.
Но времени уже не было.
Следующий порыв магии, сильнее первого, налетел на него, как сильный ветер, иссушая траву жарой.
Он умудрился блокировать заклинание, но отвел лишь часть его. Он отвернулся, закрывая собою ребенка и принимая порыв спиной. Жара проникла сквозь одежду, опаляя кожу. Он сжал зубы от боли, и тут же донесся крик Гундара:
— Заткнись!
И Палимак отозвался:
— Заткнись!
И боль пропала.
Он положил ребенка на землю и распрямился, рукой шаря в кармане. Разнюхиватели магии уже подлетели, но он успел швырнуть шарики, и те взорвались, испуская языки пламени и дым.
Злобные твари, вопя от страха и боли, разбежались.
Вокруг заклубились красные, зеленые и желтые дымы.
Тут донесся грохот копыт приближающихся солдат, и сквозь дым Сафар увидел, как Лейрия, с саблей в руке, врезалась в эту массу, оставляя за собой вопящих от боли демонов и людей, рубя налево и направо. Она прорвалась насквозь, развернула скакуна и атаковала сзади. С губительной ее сабли потоком лилась кровь.
И вот уже Нериса соскочила с лошади и оказалась стоящей рядом с ним. Из-за дыма выскочил разнюхиватель магии, разинув пасть. Он уже готов был вцепиться в Сафара, но Нериса хлестнула его хлыстом прямо поперек морды, и та превратилась в кровавую маску, а тварь рухнула на землю, да так близко, что до нее дотянулся Палимак и ударил крошечным кулачком, приговаривая:
— Заткнись! Заткнись!
Нериса подхватила Палимака с земли. Прижимая его к бедру одной рукой, другой она размахивала хлыстом.
И тут воздух пронзительно запел, и на них обрушилась темная туча стрел.
Достигнув верхней точки полета, они медленно, очень медленно начали падать вниз, вниз, вниз.
В тот самый момент, когда они ударили, Сафар бросился сверху на Нерису и ребенка. И только его тело, а не магия представляло их единственную защиту. Он услышал, как стрелы кругом него впиваются в землю, и уже решил, что чудом ли, неточными прицелами, но они спасены. И тут же крякнул от боли, когда одна из стрел глубоко вонзилась ему в бедро. И вновь крякнул, получив в плечо вторую. Как же было больно, видели боги, как было больно, но ему было наплевать, потому что он ощущал под собою тепло тела Нерисы. А из-под нее доносился плач Палимака. А стало быть, они оба были в целости и сохранности.
Он откатился в сторону, ломая стрелы о землю.
Сафар вскочил на ноги, с каждым вдохом становясь все спокойнее и сильнее.
Из-за пояса он вытащил кинжал. Небрежно, словно в его распоряжении было все время мира. С холодным интересом отметил он, как Лейрия продолжает избивать солдат. Она оказывалась и тут, и там, повсюду, даруя смерть, как сладостнейший из даров. Но она устала, и устала ее лошадь. Он увидел, как споткнулся скакун, увидел, с каким усилием поднимается ее рука с саблей.
И тут налетело большое заклинание. Он ждал его. За этим заклинанием ощущалось присутствие Фари, этого старого проклятого демона. А вот и слабое ощущение присутствия Луки. Сафар презрительно фыркнул. Так, а где же Калазарис? Сафар вновь фыркнул, ощутив стойкий запах заговора. А, вот ты где, сын шлюхи. Но не Фари нуждался в этом заклинании.
В нем нуждался Ирадж.
Сафар представил, как Протарус скрывается где-то в безопасном месте, во дворце. Скорее всего, в некромантиуме.
Фари был осторожным старым демоном и вовсе не рассчитывал на то, что маги одолеют Сафара. Поэтому-то он и сотворил это могучее заклинание, взяв по капле крови от каждого. Построив заклинание на внутренних силах каждого из заговорщиков. Он взял у Луки ядовитую ненависть его отца. Для верности одну каплю от Калазариса. И одну от себя. И наконец, одну от Ираджа, поскольку нет ничего более смертельного, чем вражда друга.
Этому Сафара обучал и Аспер.
Затем Фари смешал кровь в снадобье. Снадобье, над которым пришлось немало потрудиться. А затем они выпили его, передавая кубок из рук в руки.
«Бедный Ирадж, — подумал Сафар. — Наверняка он и понятия не имел, что теперь навеки связан с ними этим снадобьем».
Затем Фари должен был сотворить заклинание. Но какое?
А! Какое же еще, как не это!
Сила четырех!
И это он тоже узнал у Аспера.
Сафар окликнул Гундара, который тут же вскочил на плечо.
Маленький Фаворит забормотал заклинание, вертя головой во все стороны. И вот он ткнул пальцем на восток.
— Вон там, хозяин! — воскликнул он.
Прежде всего Сафар увидел блеск Демонской луны над дворцом. Затем показался некий образ, принимающий все более определенные черты волчьей головы. С клыками, длинными, как у демона. Злобные глаза его двигались.
И вот волк увидел его. И взвыла тварь злобно и радостно, устремляясь вперед и увеличиваясь в размерах.
Но Сафар боялся не головы. Вслед за нею пустынным смерчем мчалось убийственное заклинание. И столь мощное, что Сафар не мог остановить его.
Сафар кончиком кинжала, заблестевшего в свете луны кроваво-красным, указал на голову.
Отыскав центр головы, он взмахнул кинжалом. Разрез для Луки. Два разреза для Калазариса. Три — для Фари. И четырежды — для Ираджа.
Затем вновь нацелил кончик в центр. Прямо между сверкающими глазами волка.
Он ощутил силу ненависти этих глаз. Ощутил первый порыв обжигающих магических ветров.
На кончике кинжала он сосредоточил все свое могущество, всю волю. И выкрикнул:
— ПРОТАРУС!
Раздался грохот небожественного грома, и голова волка разлетелась на куски. Послышался далекий вой. И в небесах стало пусто, а воздух успокоился.
Он огляделся и увидел, как солдаты бегут с холма. Лейрия подошла, ведя за собой лошадь, истекающую кровью от многочисленных ран.
— Их там еще больше, Сафар, — сказала она. — Посмотри с холма. Сотни солдат. Они собираются с духом. И вскоре вновь пойдут в атаку. Дело еще не закончено.
— Я не могу убить его, — сказал Сафар. — Я сделал ему больно, но убить не могу. Времени не было.
— Ирадж не даст тебе другой возможности, — сказала она.
— Ну так и мы ему не дадим, — сказал Сафар.
Он повернулся к Нерисе:
— Мы направимся к той деревне сразу же, как…
Нериса раскинулась на земле. Из ее груди торчала стрела. Кровь растекалась по тунике.
Рядом на корточках сидел плачущий Палимак и бормотал снова и снова:
— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — Словно пытался заставить замолчать саму смерть. А может быть, и действительно пытался.
Сафар ничего не ощущал. Он был слишком потрясен, чтобы горевать, совершенно парализован, чтобы думать. Лишь в груди, где некогда жило сердце, ощущал он холодный камень.
Его потянули за рукав.
— Мы должны идти, Сафар, — сказала Лейрия. — Жаль, что она погибла, но мы ничего не можем поделать.
Голос ее зазвучал издалека, как у чайки, кричащей над просторами моря.
Затем он прозвучал ближе:
— Сафар! Они будут здесь с минуты на минуту!
Лейрия бросилась к телу Нерисы. Мягко подхватив Палимака, она принялась утешать его, но получалось у нее неуклюже, как у солдата.
Она поднесла ребенка к Сафару и ткнула ему в руки. Сафар никак не отреагировал, и ей пришлось по очереди каждую его руку прижать к малышу, заставляя обнять его.
— Они и ребенка убьют, Сафар, — сказала она. — Ребенка Нерисы!
Сафар вышел из оцепенения и крепко прижал к себе Палимака.
— Не позволю, — сказал он. — А этого сына шлюхи я убью, клянусь, убью!
— Убийство подождет, — сказала Лейрия. — Сначала нам надо скрыться.
Так они и сделали. Лейрия ехала впереди, а Сафар вез малыша. Но как им удалось скрыться, он бы не смог сказать. Он помнил лишь, как позади и с флангов что-то кричали солдаты. Слышал, как хлопали двери и закрывались ставни, когда они мчались по улицам города. Помнил вопли и кровь у ворот. Со свистом промелькнул пригород. И как они запутывали следы, пересекая ручьи и прячась в лесах.
Наконец они добрались до той деревни, где планировали встретиться Сафар и Нериса.
Только там Сафар ожил. Сердце по-прежнему оставалось каменным, но он ощущал, как внутри что-то согревается.
Оживляла и согревала его ненависть, желание отомстить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69