— Почему ты не явился, когда я звал тебя? Я чуть не умолял тебя, хоть это и не в моих привычках.
Сафар пришел в замешательство.
— Ты звал меня? Когда?
— Когда ты находился в Валарии, — сказал Ирадж. — Я послал тебе письмо. И большой кошель с золотом, чтобы оплатить твои расходы.
— Я ничего не получал, — сказал Сафар. — А если бы получил, то сразу бы явился. — Он скривился. — В Валарии дела обстоят скверно.
Ирадж внимательно посмотрел ему в лицо, затем расслабился, убедившись, что Сафар говорит правду.
— Я кое-что слышал о твоих затруднениях, — сказал он.
— Вот потому-то я и оказался с цирком, — сказал Сафар. — В Валарии весьма могущественные люди жаждали моей головы.
— Больше можешь не переживать из-за них, — сказал Ирадж. — Валария дорого заплатила за твои горести.
Сердце Сафара отчаянно заколотилось.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Валария прекращает свое существование, — ответил Ирадж. — Я вновь вернул ее в состояние всего лишь фермы для крупного рогатого скота. — Он небрежно наполнил свой кубок, подлил вина Сафару. — Впрочем, так произошло не только из-за тебя, — сказал он. — Они оказались дураками. Выказали неповиновение мне, как и жители Сампитея. Пришлось преподать им урок. Хотя, боюсь, в случае с Валарией я несколько пренебрег законным разбирательством. Я решил, что ты погиб, и мстил за тебя.
Сафар пришел в ужас, что такие события связаны теперь с его собственным именем.
Заметив это выражение на его лице, Ирадж помрачнел.
— Вообще-то я нормальный, мягкосердечный человек, — сказал он, — и никому не желаю зла. Во мне говорят слабости моего отца, и мне приходится постоянно быть начеку. Чтобы править, нужна строгость. И без крови королевства не создашь.
Сафар с изумлением увидел, как увлажнились глаза Ираджа от пережитого.
— Но я и представить себе не мог, что крови прольется так много, — сказал Ирадж придушенным голосом.
Затем он встряхнулся и вытер глаза, заставив себя улыбнуться.
— Но ведь и это ты видел в пещере, не так ли, Сафар? — спросил он. — Когда ты предсказывал мое будущее, мне показалось, что тебя охватила печаль.
— Да, — почти прошептал Сафар.
— Но ведь такова моя судьба, и с этим ничего не поделаешь. И живем мы в ужасном мире. Лишь я один могу наставить его на путь истинный. Если бы люди могли заглянуть в мою душу и распознать истинные намерения, они не стали бы препятствовать мне. Я же несу мир в их земли. Я несу им величие. И прежде всего хочу, чтобы они поменьше страдали.
Глаза Ираджа загорелись страстью, и на мгновение Сафар увидел прежнего, юного Ираджа.
— Ты поможешь мне, Сафар? — взмолился Ирадж. — Я не уверен, что справлюсь со всем в одиночку.
Сафар помолчал, прислушиваясь к тем тысячам мыслей, которые рвались наружу. Но тут послышалось царапанье в дверь.
Ирадж раздраженно вскинул голову:
— Ну!
Вошли две охранницы, сопровождая старого испуганного человека в одеянии целителя.
— В чем дело? — рявкнул Ирадж.
— Простите меня, о ваше благороднейшее величество, — забормотал целитель. — Я, недостойный червь, трепещу в вашем высоком присутствии. Осмелюсь сказать…
Ирадж махнул рукой, прерывая его.
— Хватит молоть чушь, приятель, — сказал он. — В чем дело?
Целитель закивал головой:
— Я насчет той женщины, что доверили моему попечению.
— Мефидия! — воскликнул Сафар, вскакивая на ноги. — Что с ней?
— Боюсь, она умирает, мой господин, — трясясь, сказал он Сафару. — И она зовет вас, мой господин. Вам надо бы поспешить, пока не поздно!
Ирадж увидел муку на лице Сафара.
— Иди к ней, — сказал он. — Позже поговорим.
Сафар рванулся прочь. Целитель заспешил следом.

Увидев ее лежащей на походной кровати, с лицом бледным, как пергамент, с закрытыми глазами, и увидев слезы на глазах собравшихся актеров, Сафар решил, что опоздал. Она же выглядела такой старой, что он даже не узнал ее. Когда же Сафар подошел ближе и она раскрыла глаза, он вновь увидел прежнюю прекрасную Мефидию.
— Сафар, — сказала она голосом тихим, как у призрака.
Он рухнул на колени и схватил ее за руку, борясь с подступающими слезами.
— Я, должно быть, ужасно выгляжу, — сказала она уже чуть тверже. — Представь, каково женщине оказаться в таком виде перед своим юным лебедем.
— Ты прекрасна, как всегда, любовь моя, — пробормотал Сафар. — Просто немного ослабла от страданий.
— Ты всегда так мило лгал, Сафар, — сказала Мефидия. — Но сейчас не время для комплиментов. Оставим пустое: я умираю.
Сафар крепче сжал ее руку.
— Я не отдам тебя! — вскричал он, ощущая, как она все дальше ускользает от него. — Останься со мной, Мефидия! Я созову всех лекарей. Сотворю заклинание с ними, заклинание столь сильное, что и боги не посмеют перечить мне.
Она улыбнулась, и он почувствовал, что Мефидия собрала все свои силы, которых оставалось очень, очень мало.
— Позволь, я открою тебе тайну, мой милый Сафар, — сказала она. — Боги не слушают. Они ничего сейчас не слышат. И не слышат уже давно. Я знаю это, поскольку так близка к смерти, что могу заглянуть в мир иной. И знаешь, что я вижу?
— Что? — дрожащим голосом спросил Сафар.
— Боги спят! И так глубоко, что даже тысяча голосов, усиленных тысячекратно, не разбудит их.
Сафар подумал, что она бредит, и поцеловал ее, бормоча:
— Ерунда, Мефидия. Ты всего лишь видишь галлюцинацию от горячки, а вовсе не иной мир.
— Хотелось бы верить, — сказала Мефидия. — Хотелось бы.
Внезапно глаза ее широко раскрылись и она попыталась сесть. Сафар мягко стал удерживать ее.
— Послушай меня, Сафар! — воскликнула она.
— Я слушаю, Мефидия.
— Только ты можешь разбудить богов, Сафар, — сказала она. — Только ты!
— Ну конечно, любимая. Я сделаю это сразу же, как только ты поправишься. Мы сделаем это вместе.
— Я не с ума сошла, — сказала она с внезапной решительностью и силой, удивившей его. — Я просто умираю. И не спорь с умирающей женщиной. Это невежливо. А теперь слушай меня! Ты слушаешь?
— Да, Мефидия, — сказал Сафар.
— Ты не должен ненавидеть Протаруса за то, что случилось со мной, — сказала она. — Это был несчастный случай во время военных действий, и ничего более. Обещай, что не возненавидишь его!
— Обещаю, — сказал Сафар.
— Хорошо. А теперь пообещай мне еще одно.
— Все что хочешь, любимая. Все что хочешь.
— Иди с ним. Иди с Протарусом. Помогай ему. Вот единственный путь!
— Не проси у меня этого, Мефидия, — взмолился Сафар. — Прошу тебя! Слишком много людей пострадает.
— Так облегчи их страдания, если сможешь, — сказала она. — Но помоги Протарусу обрести престол. Потому что дело не в престоле. Это лишь первый шаг. И Протарус сам по себе не важен. Просто он встретился тебе на дороге, по которой ты следуешь. Я не знаю, что в конце этой дороги. Но ты поймешь, что делать, когда доберешься до конца. Ты поймешь, мой любимый Сафар. Ты поймешь.
— Прошу тебя, Мефидия, — сказал Сафар.
— Обещай мне, Сафар Тимур! Обещаешь?
— Не могу, — сказал Сафар.
Мефидия вцепилась в его руку и сжала изо всех сил, вложив в это пожатие всю свою волю и оставшиеся силы.
— Обещай мне! — приказала она.
— Ну хорошо! — воскликнул Сафар. — Обещаю! Только отпусти меня!
Ее хватка ослабла. Сафар сквозь слезы посмотрел на нее.
На лице ее играла улыбка.
Ужасный вопль наполнил палатку скорбью оплакивающих ее людей.
Мефидия умерла.

Сафар вспомнил слова Бинера, сказанные при их первой встрече, давным-давно: «И пропади все пропадом, кроме цирка!»
А теперь цирка не стало.
Сафар бежал по лагерю, грубо расталкивая тех, кто попадался на пути. Ираджа в штаб-квартире не оказалось. Сафар так свирепо потребовал у какого-то генерала указать, где искать короля, что покрытый шрамами ветеран отвечал запинаясь, как новобранец.
Сафар нашел Ираджа сидящим на походном троне, который переносил в ту точку холма, откуда хорошо просматривался Сампитей. По обе стороны трона из земли торчали острые пики.
На одной покоилась голова королевы Армы, на другой — принца Кроля.
У подножия холма перед плахами стояли в ожидании экзекуции длинные очереди осужденных. Далее воздвигли столбы, на которых корчились обнаженные люди, вопя под копьями мучающих их солдат.
Ираджа окружала королевская охрана, и когда женщины увидели Сафара, они, выставив сабли, перегородили ему дорогу.
— Пропустите его, — приказал Ирадж.
Те неохотно расступились, но сабли не опустили.
У мрачно настроенного Ираджа в лице не было ни кровинки, как у Мефидии. Он мановением руки отослал женщин подальше.
— Оставьте нас одних, — рявкнул он.
Женщины отпрянули.
— Зачем ты пришел сюда, Сафар? — спросил он. — Эти зрелища видеть тебе нет никакой необходимости.
— Я хочу просить тебя об одолжении, Ирадж, — сказал Сафар.
Ирадж раздраженно заерзал.
— А подождать нельзя? Тут вряд ли место и время для просьб. — Затем он разглядел выражение лица Сафара. — Что такое, друг мой? Что случилось?
Сафар покачал головой, слишком взволнованный, чтобы отвечать.
И тут в глазах Ираджа отразилась печаль.
— Я понял. Та женщина умерла, да?
— Да.
— Ты любил ее?
— Да.
— Я сожалею. Надеюсь, ты не возненавидишь меня за это.
— Нет.
— Это был несчастный случай во время военных действий.
— Мефидия сказала то же самое перед смертью.
— Мудрая женщина.
— Да, она была мудрой.
Ирадж всмотрелся в глаза Сафара и спросил:
— И что же ты хотел от меня? Чем я могу ослабить твою муку?
Сафар указал на ужасную сцену внизу.
— Пощади их, — сказал он. Ирадж недоуменно посмотрел на него. — Позволь, я объясню тебе, почему это для твоего же блага, — сказал Сафар.
Ирадж покачал головой:
— Можешь не объяснять. Ты обращаешься ко мне с просьбой. Я исполню ее. Все будут отпущены немедленно. Ведь мы же с тобой на крови поклялись в этом.
Ирадж кликнул адъютантов, и те бегом бросились к нему.
— Освободите этих людей, — приказал он. — Пусть идут по своим домам.
— Но, ваше величество, — запротестовал один из адъютантов. — Как же быть с их непокорностью? Ведь таких людей необходимо проучить.
Ирадж устремил свирепый взгляд на него, так что офицер съежился.
— Еще один вопрос с вашей стороны, сэр, — сказал король, — и на тех плахах окажется ваша голова. Делайте, что вам приказано! Немедленно!
Адъютанты бросились выполнять поручение. Спустя несколько минут грянул горн, зазвучали слова команд и с рук и ног жителей Сампитея сбили цепи. Люди рухнули на колени, рыдая и восхваляя небеса, богов и Протаруса за проявленное милосердие.
Сафар, глядя на них, думал, что благодарить им следовало бы Мефидию, а не Протаруса.
— Если быть откровенным, — сказал Ирадж, — я с облегчением оказал тебе эту услугу. Присутствовать при массовых экзекуциях, да еще и распоряжаться ими, — не самое любимое мое занятие.
— Ну так не устраивай их, — сказал Сафар.
Ирадж удивленно поднял брови. Щеки его вспыхнули. Стало ясно, что Ирадж не привык обсуждать эту тему, да еще в такой манере. Затем задумчиво улыбнулся.
— Что ж, ты искренен, — сказал он. — Ни один из моих придворных на такое не отважился бы. Вот чего мне больше всего и недостает. Как раз друга, говорящего правду, мне и не хватает.
— Но ведь не далее, как час назад, — сказал Сафар, — ты просил меня присоединиться к тебе. Ты по-прежнему хочешь, чтобы я служил тебе?
— Ну конечно, — ответил Ирадж. — Но я не хочу, чтобы ты отвечал прямо сейчас. Я оказал тебе услугу и вовсе не требую такой же от тебя взамен. Иначе наша дружба оказалась бы запятнанной.
— Но ответ мой будет тем же самым, — сказал Сафар. — И он вовсе не окажется услугой тебе. Я по своей воле и с радостью присоединяюсь к тебе. И прошу тебя лишь прислушиваться к моим советам, которые я буду давать по возможности честно и откровенно.
— Идет! — сказал Ирадж, светлея лицом.
Он протянул руку.
— Возьми ее, брат мой, — сказал он. — И я вознесу тебя так высоко, как будет в моей власти.
Сафар сжал его руку.
— Сафар Тимур, сын гончара, маг из Высоких Караванов, я, король Протарус, провозглашаю тебя великим визирем. С этой минуты ты занимаешь самое высокое положение в моем королевстве. Можешь приказывать любому, кроме меня.
Сафар ощутил, как мир повернулся на своей оси. Словно великий цирковой мастер повернул великое колесо судьбы. Сафар, привязанный к колесу головой наружу, вращался, вращался, вращался. И тут он услыхал крик циркового мастера: «Крутится и крутится… а где остановится… лишь богам известно!»
Сафар крепко ухватился за руку Ираджа, частично из-за того, чтобы не упасть, но в основном борясь с желанием отдернуть собственную руку. Все это было ему ни к чему. Самым большим его желанием было взобраться на борт воздушного корабля с Бинером, Арлен и остальными и покинуть это место, улететь от судьбы.
Но воздушного корабля больше не существовало. К тому же он дал слово Мефидии.
Сафар собрался с духом и по возможности решительнее произнес:
— Принято!

Этим же вечером Ирадж собрал двор. Состоялась небольшая церемония утверждения Сафара великим визирем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69