Существо походило на лягушку огромными зелеными глазами и широким ртом, из которого торчали четыре острых, как иголки, зуба. Но тело принадлежало небольшому элегантному человечку, в богатом наряде, прикрывающем его с ног до шеи. Существо выглядело рассерженным. Уперев ручки в узенькие бедра, оно обернулось к каменной черепахе.
— Если ты не заткнешься, — обратилось оно к идолу, — я тебя заставлю! Вот увидишь! — Затем существо посмотрело на Сафара и пожаловалось: — У меня от нее голова болит! Болтает не прекращая. И никогда не слушает. Иногда я даже не слышу собственных мыслей!
— Я сожалею, что тебе приходится жить в столь шумной компании, — совершенно спокойно сказал Сафар. — Но на тот случай, если ты не заметил, подскажу, что я только что вызвал тебя. И если ты простишь мне мою бесцеремонность, ваша ссора с компаньоном не представляет для нас интереса.
Существо сверкнуло глазами на Сафара, затем на Нерису.
— Вот тем люди и отличаются, — сказал он. — Их чужие заботы не волнуют. — Оно наклонило голову к идолу, словно прислушиваясь, затем сказало: — Придется признать, Гундари, как ни странно, ты говоришь мудрые вещи. — Сафару же оно проговорило: — Гундари говорит, что все люди эгоисты. И вы пока еще не опровергли это утверждение.
— А кто это — Гундари? — спросил Сафар.
Существо фыркнуло, выпустив из ноздрей крошечные языки пламени.
— Мой близнец! Кто же еще! — Он произнес это так, словно Сафар выказал себя самым невежественным из смертных.
— А ты кто?
Последовало очередное свирепое фырканье.
— Гундара, вот кто!
— А почему бы твоему близнецу тоже не показаться? — спросил Сафар. — Скажи ему, пусть появится, чтобы мы могли посмотреть на него.
Гундара пожал плечами, изящно, как танцор.
— Он никогда не показывается людям. Так не заведено. С вашей разновидностью дело имею я. А он общается с демонами.
— Тогда ты должен понять, что тебя вызвали, — сказал Сафар. — И что ты должен внять моей просьбе.
Гундара вскочил на трехногий табурет, встав так, чтобы посмотреть Сафару прямо в глаза.
— Еще бы. Еще бы. Я понял. Повинуюсь, о Мастер Невоспитанности. Но учти вот что. Я еще не обедал. — Он указал на идола. — А этот проклятый прожорливый близнец слопает все, если я скоро не вернусь.
Он обратился к Нерисе, очевидно надеясь на большее сочувствие:
— Ты не поверишь, как тяжело добывать приличное пропитание, обитая в этом каменном истукане.
— Представляю себе, — сказала Нериса. Она сунула руку в карман и извлекла кусочек сахара.
Глаза Гундара загорелись.
— Тысячу лет не ел сахара, — сказал он. И протянул крошечную ладошку.
Нериса в нерешительности посмотрела на Сафара. Тот кивнул, она протянула сахар, который мгновенно сграбастал Гундара и запихал в рот. Он причмокивал, закрыв глаза, словно пребывая в раю. Затем деликатно облизнулся длинным красным языком, собирая крошки, налипшие на губах.
Покончив с этим делом, он обратился к Сафару:
— И что же ты хочешь, человек? Только не слишком сложное. Видишь ли, за кусок сахара целый мир тебе не удастся заполучить.
— Прежде всего я хотел бы узнать кое-что о тебе, — сказал Сафар. — Откуда ты? И для чего предназначен?
Гундара вздохнул.
— И почему мне всегда попадаются одни тупицы? — пожаловался он. — Три раза меня вызывали за последние пятьсот лет. И каждый последующий человек оказывался глупее предыдущего.
— Ну хватит болтовни, — сказал Сафар. — Я тут приказываю.
— Но только не надо так волноваться, — ответил Гундара.
— Отвечай на вопросы, — потребовал Сафар.
— Я из Хадин, откуда же еще? — сказал Гундара. — Мой близнец и я были сделаны давным-давно. Так давно, что и сказать не могу. По крайней мере, несколько тысяч лет назад. Мы были подарком одной колдунье в день ее коронации.
— А для чего вы нужны? — спросил Сафар.
— Мы — фавориты, — ответил Гундара. — Мы помогаем магам и колдуньям творить заклинания.
— Ты сказал, что вы с близнецом разделили обязанности по общению с людьми и демонами, — сказал Сафар. — А почему?
— Откуда мне знать? — ответил Гундара с едва скрываемым отвращением. — Такими нас сделали. Таковы правила. Я общаюсь с людьми. Гундари — с демонами. И все.
— Твой близнец действительно в точности похож на тебя? — спросил Сафар.
Гундара рассмеялся, издавая звуки, которые слышны при битье стекла.
— Ни капельки, — сказал он. — Я прекрасен, как вы видите. У Гундари же лицо человека. — Существо содрогнулось. — А что может быть уродливее? Впрочем, я не собираюсь никого обижать.
— А как вы оказались в Эсмире? — спросил Сафар.
— Вот это-то и есть самая печальная история среди всех прочих трагедий. Нас перевозили в сундуке сокровищницы королевы, и на корабль напали пираты. С того времени мы стали собственностью созданий настолько уродливых, что вы и представить себе не можете. Нас передавали из одних грязных рук в другие. Затем, лет пятьдесят назад, мы попали в груду бросовых товаров и затерялись. С тех пор обитали на рыночных лотках. И на нас никто не обращал внимания.
Он с любовью посмотрел на Нерису.
— Это чудо, что ты появилась на рынке, — сказал он. — Я всегда считал женщин самыми смышлеными из человеческих особей.
Нериса вспыхнула, но ничего не сказала.
Гундара обратился к Сафару:
— Я полагаю, что мой близнец и я побудем у тебя недолго. Пока кто-нибудь не убьет тебя, или пока ты нас кому-нибудь не продашь.
— Если ты в ближайшее же время не изменишь своего поведения, — ответил Сафар, — я подарю тебя и твоего братца самой старой, самой грязной, самой бородавчатой колдунье во всем Эсмире.
— Хорошо, хорошо, — сказал Гундара. — Не надо так расстраиваться. Я просто вел с вами беседу.
— Что ты еще можешь делать, — спросил Сафар, — кроме, как выступать в качестве Фаворита?
— Будто этого недостаточно, — проворчал Гундара. — Я так думаю, никто в нынешнее время не откажется от добротной, усиленной магии. То ли дело в старину… — Он смолк, увидев угрожающее выражение на лице Сафара. — Не обращай внимания. Забудь, если я сказал что-то не то. Видимо, здесь бедный Фаворит лишен дарованного богами права поворчать. Итак, если вам нужно от меня нечто большее, то можно получить. Например, я могу брать и переносить вещи, которые для обычного смертного являются фатальными, даже при прикосновении. Могу по твоему желанию шпионить за врагами. Хотя тут мои возможности ограничены, поскольку я не могу удаляться от черепахи на расстояние далее двадцати футов. Следовательно, тебе придется прятать меня где-то в жилище твоего врага или изобретать что-то еще своим немощным человеческим воображением. Хорош я особенно в умении чувствовать приближающуюся опасность.
Гундара хмыкнул, веселясь над какой-то ему одному известной шуткой.
— Кстати, — сказал он, — на твоем месте я бы распорядился заняться этим делом прямо сейчас.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался Сафар.
Последовало очередное хмыканье.
— Да так, не обращай внимания, — сказал Гундара. — Просто я демонстрирую свою преданность. Но если намек тебе непонятен, о мудрец, так пропади ты пропадом!
— Фаворит! — рявкнул Сафар. — Выступить на охрану! Немедленно!
Существо рассмеялось и вскочило на ноги.
— Слушаюсь, повелитель! — сказал он. — Не бойся, Гундара с тобой!
Затем он обратился к Нерисе:
— Я только потому немного разговорился, что ты, моя милая, была добра ко мне. Ты дала бедному Гундара заморить червячка куском сахара. Если бы те люди, что сейчас находятся снаружи, пришли по лишенную чувства юмора душу повелителя, я бы вообще ничего не сказал. Но они пришли за тобой, Нериса. И если ты та самая ловкая маленькая пройдоха, которой я тебя считаю, то тебе надо побыстрее смываться отсюда!
С этими словами и резким хлопком Гундара исчез.
Нериса сразу вскочила на ноги и без слов бросилась в окно. И скрылась в нем в тот самый момент, когда дверь распахнулась и четверо очень рослых, бледных мужчин ворвались в комнату. Сафар подхватил идола, пряча его в складки мантии и поднимаясь на ноги, навстречу ворвавшимся.
— Что это означает? — решительно вопросил он.
Самый высокий и бледный из мужчин ответил:
— Считай как хочешь, прислужник Тимур! А теперь выкладывай, где эта воровка Нериса! И выкладывай поживей, если тебе дорога шкура!
Сердце Сафара подпрыгнуло к самому горлу.
Перед ним стоял лорд Калазарис — печально известный начальник всех шпионов Валарии.
11. Калазарис
Ростом с Сафара, главный шпион выглядел еще выше благодаря черной мантии и капюшону, из-за которого его худой и бледный лик выглядел совсем призрачным.
Сафару следовало бы изобразить униженность — упасть на колени, биться головой об пол и просить снисхождения у лорда. Но он должен был дать Нерисе время скрыться и потому повел себя нахально, зевая и потягиваясь, словно разбуженный после глубокого сна.
— Извини, приятель, — сказал он, — но я допоздна засиделся за учебниками. Экзамены на носу, сам понимаешь.
— Как ты смеешь называть меня приятелем! — взревел Калазарис.
Сафар удивленно-насмешливо уставился на него, затем пожал плечами.
— Ну ошибся, — сказал он. — Теперь я вижу, что вряд ли у тебя вообще могут быть приятели.
— Ты что же, не знаешь, кто я? — загремел Калазарис.
— Откуда, — солгал Сафар. — А то бы я знал, как обратиться к тебе по имени и попросить говорить потише. У меня с нервами не в порядке. От громких звуков я плохо себя чувствую и не могу сконцентрироваться.
— Я лорд Калазарис, — прошипел начальник шпионов. — Это имя тебе знакомо, тупица?
Сафар почесал в затылке, затем притворился испуганным и раскрыл рот.
— Прошу прощения, лорд, — сказал он, униженно кланяясь. — Я и понятия не имел, что…
— Молчать! — приказал Калазарис. — Я задал тебе вопрос, когда вошел. Отвечай — где эта воровка, Нериса?
Сафар постарался изобразить недоумение.
— Нериса? Хм, откуда же я знаю это имя? Нериса… Уж не жена ли это пекаря с улицы Дидима? Нет, не может быть… — Он щелкнул пальцами. — А, понял! Вы имеете в виду то дитя, что болтается в «Трясине для дураков»? Это ее вы ищете?
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, прислужник Тимур, — сказал Калазарис.
Сафар кивнул.
— Я действительно знаю, лорд, — сказал он. — Но я не знаю, где она. Разве что… Не поискать ли вам ее в «Трясине для дураков»? Иногда она там ночует.
— Я знаю это, — проскрежетал Калазарис.
— Не сомневаюсь, — сказал Сафар. — Быть главным шпи… я имею в виду, стражем Валарии…
— Ты будешь отрицать, что был с нею вместе сегодня? — спросил Калазарис.
— Нет, я… э… зачем же отрицать, — сказал Сафар. — Но и утверждать не берусь. — Он глуповато улыбнулся. — Видите ли, большую часть дня я пьянствовал. И многого не помню. Может быть, я видел Нерису. А может быть, и нет. Извините, но конкретнее сказать не могу.
— Мне не нравится твое поведение, Сафар Тимур, — сказал Калазарис. — Возможно, ты считаешь себя защищенным протекцией лорда Умурхана. И что власть моя не распространяется на дела университета.
— Прошу простить меня за грубые манеры горца, — сказал Сафар. — Иногда я действительно оскорбляю горожан, но не намеренно. Я прекрасно осведомлен о том, что долг ваш — следить за соблюдением закона по всей Валарии. А следовательно, в храме и университете.
Калазарис, не слушая его, оглядывал комнату Сафара, подергивая носом, как охотящийся хорек.
Отводя от себя подозрения, Сафар продолжал молоть языком.
— Простите мою глупость, лорд, — сказал он, — но почему вы, с вашим высоким положением, ищете обычную воровку? К тому же еще и ребенка?
Глаза Калазариса метнулись, и Сафар внезапно ощутил холод, льющийся из немигающих глаз главного шпиона.
— Мне говорили, что ты самый смышленый студент университета, — сказал главный шпион. — Возможно, даже чересчур смышленый. С презрением относящийся к закону и властям.
Калазарис помолчал, ожидая, не проявит ли Сафар глупости, пытаясь что-то отвечать. Глупости не последовало, и лорд удовлетворенно кивнул.
— По крайней мере, тебе хватает ума знать, когда придерживать свой язык, — сказал он. — Я дам тебе два ответа на твой вопрос, прислужник Тимур, — продолжил он. — И если ты действительно умен, то поймешь, какой ответ верен.
Вот тебе первый ответ: источник информации сообщает, что эта девица является основным курьером у группы изменнически настроенных студентов.
Сафар, не притворяясь, широко раскрыл глаза.
— Нериса?! — изумленно спросил он.
Глаза Калазариса сверкнули вернувшейся подозрительностью.
— Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь об этих студентах?
Сафар понимал: нет смысла лгать о том, о чем знала вся Валария.
— Я слышал, лорд, — ответил он, — что существуют в университете такие студенты, которые в заблуждениях своих ставят под сомнение политику доброго короля Дидима. — Увидев, что этот кусок правды проглочен легко, он решил солгать. — Впрочем, лично я не знаю этих дураков, — сказал он. — Как и понятия не имел о том, кто вы, когда вы появились здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69