— Как же я заблуждалась. Ничего, это будет хорошим уроком для меня. Ну а теперь Палимак и я заживем своей жизнью. И пропади ты пропадом! Да пропади и я пропадом, что позволила тебе так одурачить меня!
Сафар и сам начал сердиться.
— Это нечестно, — сказал он. — По крайней мере, ты могла бы предупредить меня. По крайней мере, ты могла бы…
Тут вмешался чей-то голос:
— Заткнись, заткнись, за-аткнись-сь!
Сафар хлопнул по карману своей туники.
— А ну прекратите, — сказал он. — Я сейчас не в том настроении, чтобы слушать ваши ссоры с Гундари.
Маленький Фаворит выскочил из кармана на постель и уперся ручками в узенькие бедра.
— Это я не Гундари говорю: «Заткнись», — сказал он.
Он быстро оглядел Сафара, Нерису, затем Палимака. И взгляд его вновь обратился на Сафара.
— Это я тебе говорил: «Заткнись», хозяин, — сказал он. — И тебе, Нериса, тоже. — Он вздохнул. — Ты первая за тысячу лет дала мне сладость, — сказал он Нерисе. — А ты, — сказал он Сафару, — был вполне приличным хозяином. Иначе я бы вообще с вами не разговаривал. В конце концов, если вы намерены совершить обычную для людей глупую ошибку, какое мне дело? Но все же я не могу не вмешаться. Поэтому и говорю: «Заткнись!»
— Какую ошибку? — спросила Нериса.
— Он думает, что у тебя был муж, — сказал он Нерисе. — Муж-демон.
— А она думает, что тебе ни к чему на руках маленький монстр и женщина, которая спала с демоном.
— У меня не было мужа, — сказала Нериса. — Ни демона, ни наоборот. Палимак — подкидыш. Беспризорник. Как и я.
— А мне все равно, спала ты с кем-то или не спала, — сказал Сафар. — Это вообще не мое дело. А если ты думаешь, что я считаю Палимака монстром только потому, что он наполовину демон, то ты очень далека от истины. Он ребенок. Я люблю детей. Спроси у моей матери. Спроси у отца.
— Ну, теперь видите? — сказал Гундара. — Вот такая путаница.
Он стал увеличиваться в размерах, пока не дотянулся до подбородка Палимака и не пощекотал его. Малыш захихикал от удовольствия.
— Почему бы вам не оставить его со мной? — сказал Гундара. — А сами бы отправились в спальню да занялись тем, чем сами считаете необходимым, чтобы заслужить прощение друг у друга.
Маленький Фаворит и ухом не повел, когда двое возлюбленных что-то зашептали, а потом и выскользнули из детской. Он полностью был увлечен малышом со сверкающими желтыми глазами.
— Какая симпатичная штучка, — сказал он. — Глазки прямо как у меня. Ты уже умеешь разговаривать?
Палимак загугукал и засучил ножками и ручками.
— Похоже, что нет, — сказал Гундара.
Он сделался поменьше и прыгнул на грудь малыша. Там он стал строить забавные лягушачьи мордочки, и Палимак, сияя глазами еще ярче, рассмеялся.
— Знаешь, как сказать: «Заткнись»? — спросил Гундара. — Слушай и повторяй. Скажи: заткнись. Заткнись. Зааткнис-сь!
И Палимак произнес свое первое слово:
— Заткнись!
— Вот это по-нашему, — сказал Гундара. — Разве мамка утром не удивится?
— Заткнись, заткнись, — воскликнул малыш. — Заткнись, за-аткнис-сь!
— Насколько мне известно, — сказал Калазарис, — лорд Тимур и эта женщина уже несколько недель проводят время только друг с другом.
— Именно так, мой господин, — сказала Лейрия. Она повернулась к Протарусу: — Информацию лорд Калазарис черпает из моих ежедневных докладов, ваше величество. Докладов, о которых распорядились вы.
Протарус улыбнулся.
— Я хотел услышать об этом из твоих собственных уст, Лейрия, — сказал он.
— Вот и услышали, ваше величество, — сказала она. — Если не считать нескольких часов, которые лорд Тимур уделяет делам, они не расстаются с леди Фатина с того вечера, как встретились.
— Разве это не тревожит тебя, Лейрия? — спросил Калазарис. — Мне казалось, что вы с лордом Тимуром вот уже несколько лет являлись любовниками.
Лейрия пожала плечами.
— Это был мой долг, — сказала она. — Королю известно об этом.
Протарус хихикнул.
— И долг этот не был приятным, — сказал он Калазарису. — Сафар Тимур, мой друг, может быть, и великий визирь Эсмира, но в постели не так велик. — Он обратился к Лейрии: — Не так ли, моя милая?
— У меня мало опыта общения с мужчинами, ваше величество, — сказала она. — А вы такой лев, сир, что меня на других просто не остается.
Протарус разразился хохотом.
— Теперь-то ты понял? — сказал он Калазарису, вытирая глаза. — Уж коли я затаскиваю женщину в постель, то она там и остается! Ты только послушай, как плач поднимается в моем гареме, когда я выбираю одну из них на ночь, а остальным приходится дожидаться своей очереди!
Калазарис усмехнулся.
— Всему Эсмиру известна ваша мощь, ваше величество, — сказал он.
Калазарис оценил Лейрию. С первого же раза, когда он увидел восхищение в глазах Лейрии, обращенных на Сафара, он понял, что в один прекрасный день она ему пригодится. И фортуна так распорядилась, что Сафар предал ее, тем самым давая повод Лейрии к мщению. Иначе, даже несмотря на королевское распоряжение, он, Калазарис, не смог бы до конца доверять ее докладам о деятельности Сафара.
— Я думаю, в данный момент мы можем тебя не задерживать, Лейрия, — сказал он. — Завтра в это же самое время придешь ко мне с докладом.
Лейрия, на военный манер, коснулась эфеса сабли и низко поклонилась.
— Очень хорошо, мой господин, — сказала она и вышла.
Протарус задумчиво уставился ей вслед. Затем сказал:
— Должно быть, эта Фатина прехорошенькое создание, коли так приворожила Сафара.
— Она действительно прекрасна, ваше величество, — сказал Калазарис. — Я бы и сам был не против сдаться ей в плен.
— Сомневаюсь, что тебе представится такая возможность, — сказал Протарус. — Лорд Тимур просил у меня разрешения обвенчаться с ней.
Калазарис поднял брови.
— И вы разрешили, ваше величество?
— А почему я должен ему отказать? — ответил Протарус. — Это обычная просьба, с которой мой придворный обращается ко мне согласно закону. Я еще никому не отказал.
— Но мы же ничего не знаем об этой женщине, ваше величество, — сказал Калазарис. — Уже одного этого достаточно, чтобы мы проявили осторожность. Мои шпионы весь Эсмир изрыскали, собирая информацию о ней. И не преуспели. Она словно вдруг откуда-то взялась в один прекрасный день. Богатая дворянка, о которой никто никогда ничего не слышал ранее.
— И к тому же у нее ребенок, — сказал Протарус.
— Да, но чей это ребенок, ваше величество? Тоже тайна.
— Просто не могу представить себе мужчину, который хотел бы обвенчаться с женщиной, бывшей подстилкой другого, — сказал король. — Пусть она и красавица.
— Именно это же чувствую и я, ваше величество, — сказал Калазарис. — И это еще больше усиливает мои подозрения.
— Ты считаешь ее опасной?
— Она не похожа ни на одну из женщин Эсмира, — сказал Калазарис. — Ей каким-то образом удалось сделаться богатой. Чрезвычайно богатой. И она продолжает богатеть каждый день, проявляя поразительную проницательность в делах. Леди Фатина не отвечала взаимностью ни одному мужчине, пока не повстречалась с лордом Тимуром. Но и с ним она не консультируется относительно своих дел, насколько мне известно.
— Ты думаешь, она может влиять на него?
— Возможно допущение, ваше величество. Она женщина с ярко выраженной силой воли. И с амбициями.
Протарус заерзал, постукивая кольцами по подлокотнику трона. Затем сказал:
— Да, пожалуй, она такова. И уже очаровала моего великого визиря. Что же будет дальше?
— Вот именно, ваше величество, — сказал Калазарис. — Что будет дальше?
26. Там, где поджидают добычу вороны
Великий дворец Занзера, место призрачных залов, по ночам наполнялся криками и заговорщицкими шепотками, дующими по темным коридорам подобно иссушающим ветрам. Он провонял интригами и предательствами минувших столетий. За эти годы здесь пролилось немало крови, и кое-где на камнях еще оставались черные пятна недавних убийств.
В этом дворце вознеслось и пало много королей, но не осталось ни одного памятника, отмечающего их благородные поступки. Конец каждого правления объявлялся темным посланником — наемным убийцей. А начало отмечалось торчащей над главными городскими воротами очередной королевской головой. И первыми восхваляли имя нового монарха пирующие вороны.
И теперь, при новом короле, Ирадже Протарусе, интрига и предательство процветали так же, как и прежде. Семь долгих лет ожидали вороны, пока вокруг короля, отталкивая в сторону старых друзей и преданных адъютантов, столпятся амбициозные и испуганные люди. Так всегда случалось в великом дворце Занзера. И скорее всего, так будет.
Сафар сразу же ощутил запах опасности, когда вошел через громадные двери, а стражники отсалютовали великому визирю. В воздухе присутствовала серная вонь темной магии, а каменный идол под его официальной туникой предупреждающе запульсировал.
В том, что Сафара вызвали к королю, не было ничего необычного, однако, когда он шагал по дворцу — Лейрия в нескольких шагах позади, — множество глаз провожали его. Кто-то смотрел задумчиво, в некоторых глазах откровенно сверкала ненависть, но большинство — как хотелось верить Сафару — смотрели сочувствующе.
Когда он оказался у дверей в личные апартаменты Ираджа, они открылись и три существа, униженно кланяясь и приговаривая «Да, ваше величество», спиной выбрались из зала.
Стражник закрыл двери, троица повернулась, и каждый из них по-разному отреагировал на появление Сафара.
Первый, Калазарис, обрадовался.
— Доброе утро, лорд Тимур, — сказал он. — Надеюсь, и день сложится для вас удачно.
— Спасибо, и я надеюсь, — сказал Сафар, кивая главному шпиону.
Второй, король Лука, повел себя надменно.
— Великому визирю, — только и сказал он, кивком отмечая присутствие Сафара.
Сафар тоже кивнул в ответ, но ничего не ответил.
Третий, лорд Фари, выглядел взволнованным.
— Рад вас видеть, лорд Тимур, — сказал он. — Давненько я не имел счастья пребывать в вашей компании. Может быть, как-нибудь вечерком посетите меня в моем недостойном доме?
Сафар слегка склонил голову.
— Быть вашим гостем, лорд Фари, для меня большая честь, — сказал он.
— Да, да, — сказал старый демон. — Конечно, вы ведь всегда так заняты, великий визирь, что вряд ли скоро сможете выбраться ко мне.
— Для вас я всегда свободен, лорд Фари, — ответил Сафар. Он не мог удержаться от того, чтобы не поддразнить демона.
Фари напряженно сцепил когти.
— Пусть наши чиновники переговорят и устроят удобное для нас время, — сказал он.
— Благодарю вас, лорд, — проговорил Сафар, вновь слегка склоняя голову — Я с нетерпением жду вашего любезного приглашения.
Появившийся стражник предложил Сафару пройти в королевские покои. Сафар вежливо раскланялся с троицей и вошел в двери, оставив Лейрию в приемной.
Ирадж сидел за письменным столом, просматривая какие-то доклады. Во всяком случае, делал вид. Низко склонив голову, он держал перед собой бумаги, но взгляд его был устремлен в одну точку, а не на слова и цифры, что указывало на сосредоточенность короля совсем на другом предмете.
Сафар кашлянул, Ирадж вскинул голову и улыбнулся. Но глаза оставались холодными.
— А, вот и ты, Сафар, — сказал он. — Выпей. Устраивайся поудобнее.
Сафар сел и налил себе бокал бренди.
Ирадж сделал вид, что вновь занят бумагами, но пальцы в перстнях выдавали его, постукивая по подлокотнику кресла.
Наконец Ирадж кивнул, отбросил бумаги и поднял голову.
— Видишь ли, Сафар, я чувствую себя несколько неловко, — сказал он. — Но я должен поговорить с тобой как мужчина с мужчиной и как друг.
Сафар, ощутив, как нагревается каменный идол, тоже почувствовал себя неловко.
Он улыбнулся и сказал:
— Я всегда готов, Ирадж.
— Речь идет о твоей просьбе жениться на леди Фатина.
— И что же?
— А ты уверен, что поступаешь мудро, друг мой? — спросил Ирадж. — Насколько мне известно, она красавица. И я поздравляю тебя с тем, что у тебя есть вкус. Но жениться!
— Я люблю ее, Ирадж, — сказал Сафар. — В Кирании, если люди любят, то, как правило, женятся.
Ирадж нервно рассмеялся.
— Так ведь это в Кирании, — сказал он. — А ты ведь теперь не какой-нибудь там сын гончара. Ты великий визирь — второй после меня по значимости человек королевства. Ты можешь обладать любой женщиной по выбору. Хочешь — тащи ее в постель, хочешь — женись, уж если так охота.
— Я понимаю, Ирадж, — сказал Сафар. — Так вот леди Фатина я выбрал именно исходя из этих двух точек зрения.
— Но она может не соответствовать тебе, — сказал Ирадж, — хоть и красавица.
— Для меня она как раз та, которую вряд ли заслуживает сын простого гончара. К тому же она тоже меня любит. Что же мне еще требовать от женщины?
— А я вот что думаю, — сказал Ирадж, наваливаясь грудью на стол. — Тут присутствует обычное романтическое влечение. Ты и сам знаешь свою слабость в этом вопросе. Помнишь Астарию? Тебе казалось, что свет клином сошелся на ней. Ты о своей любви к ней возвестил горам. И даже просил ее стать твоей невестой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Сафар и сам начал сердиться.
— Это нечестно, — сказал он. — По крайней мере, ты могла бы предупредить меня. По крайней мере, ты могла бы…
Тут вмешался чей-то голос:
— Заткнись, заткнись, за-аткнись-сь!
Сафар хлопнул по карману своей туники.
— А ну прекратите, — сказал он. — Я сейчас не в том настроении, чтобы слушать ваши ссоры с Гундари.
Маленький Фаворит выскочил из кармана на постель и уперся ручками в узенькие бедра.
— Это я не Гундари говорю: «Заткнись», — сказал он.
Он быстро оглядел Сафара, Нерису, затем Палимака. И взгляд его вновь обратился на Сафара.
— Это я тебе говорил: «Заткнись», хозяин, — сказал он. — И тебе, Нериса, тоже. — Он вздохнул. — Ты первая за тысячу лет дала мне сладость, — сказал он Нерисе. — А ты, — сказал он Сафару, — был вполне приличным хозяином. Иначе я бы вообще с вами не разговаривал. В конце концов, если вы намерены совершить обычную для людей глупую ошибку, какое мне дело? Но все же я не могу не вмешаться. Поэтому и говорю: «Заткнись!»
— Какую ошибку? — спросила Нериса.
— Он думает, что у тебя был муж, — сказал он Нерисе. — Муж-демон.
— А она думает, что тебе ни к чему на руках маленький монстр и женщина, которая спала с демоном.
— У меня не было мужа, — сказала Нериса. — Ни демона, ни наоборот. Палимак — подкидыш. Беспризорник. Как и я.
— А мне все равно, спала ты с кем-то или не спала, — сказал Сафар. — Это вообще не мое дело. А если ты думаешь, что я считаю Палимака монстром только потому, что он наполовину демон, то ты очень далека от истины. Он ребенок. Я люблю детей. Спроси у моей матери. Спроси у отца.
— Ну, теперь видите? — сказал Гундара. — Вот такая путаница.
Он стал увеличиваться в размерах, пока не дотянулся до подбородка Палимака и не пощекотал его. Малыш захихикал от удовольствия.
— Почему бы вам не оставить его со мной? — сказал Гундара. — А сами бы отправились в спальню да занялись тем, чем сами считаете необходимым, чтобы заслужить прощение друг у друга.
Маленький Фаворит и ухом не повел, когда двое возлюбленных что-то зашептали, а потом и выскользнули из детской. Он полностью был увлечен малышом со сверкающими желтыми глазами.
— Какая симпатичная штучка, — сказал он. — Глазки прямо как у меня. Ты уже умеешь разговаривать?
Палимак загугукал и засучил ножками и ручками.
— Похоже, что нет, — сказал Гундара.
Он сделался поменьше и прыгнул на грудь малыша. Там он стал строить забавные лягушачьи мордочки, и Палимак, сияя глазами еще ярче, рассмеялся.
— Знаешь, как сказать: «Заткнись»? — спросил Гундара. — Слушай и повторяй. Скажи: заткнись. Заткнись. Зааткнис-сь!
И Палимак произнес свое первое слово:
— Заткнись!
— Вот это по-нашему, — сказал Гундара. — Разве мамка утром не удивится?
— Заткнись, заткнись, — воскликнул малыш. — Заткнись, за-аткнис-сь!
— Насколько мне известно, — сказал Калазарис, — лорд Тимур и эта женщина уже несколько недель проводят время только друг с другом.
— Именно так, мой господин, — сказала Лейрия. Она повернулась к Протарусу: — Информацию лорд Калазарис черпает из моих ежедневных докладов, ваше величество. Докладов, о которых распорядились вы.
Протарус улыбнулся.
— Я хотел услышать об этом из твоих собственных уст, Лейрия, — сказал он.
— Вот и услышали, ваше величество, — сказала она. — Если не считать нескольких часов, которые лорд Тимур уделяет делам, они не расстаются с леди Фатина с того вечера, как встретились.
— Разве это не тревожит тебя, Лейрия? — спросил Калазарис. — Мне казалось, что вы с лордом Тимуром вот уже несколько лет являлись любовниками.
Лейрия пожала плечами.
— Это был мой долг, — сказала она. — Королю известно об этом.
Протарус хихикнул.
— И долг этот не был приятным, — сказал он Калазарису. — Сафар Тимур, мой друг, может быть, и великий визирь Эсмира, но в постели не так велик. — Он обратился к Лейрии: — Не так ли, моя милая?
— У меня мало опыта общения с мужчинами, ваше величество, — сказала она. — А вы такой лев, сир, что меня на других просто не остается.
Протарус разразился хохотом.
— Теперь-то ты понял? — сказал он Калазарису, вытирая глаза. — Уж коли я затаскиваю женщину в постель, то она там и остается! Ты только послушай, как плач поднимается в моем гареме, когда я выбираю одну из них на ночь, а остальным приходится дожидаться своей очереди!
Калазарис усмехнулся.
— Всему Эсмиру известна ваша мощь, ваше величество, — сказал он.
Калазарис оценил Лейрию. С первого же раза, когда он увидел восхищение в глазах Лейрии, обращенных на Сафара, он понял, что в один прекрасный день она ему пригодится. И фортуна так распорядилась, что Сафар предал ее, тем самым давая повод Лейрии к мщению. Иначе, даже несмотря на королевское распоряжение, он, Калазарис, не смог бы до конца доверять ее докладам о деятельности Сафара.
— Я думаю, в данный момент мы можем тебя не задерживать, Лейрия, — сказал он. — Завтра в это же самое время придешь ко мне с докладом.
Лейрия, на военный манер, коснулась эфеса сабли и низко поклонилась.
— Очень хорошо, мой господин, — сказала она и вышла.
Протарус задумчиво уставился ей вслед. Затем сказал:
— Должно быть, эта Фатина прехорошенькое создание, коли так приворожила Сафара.
— Она действительно прекрасна, ваше величество, — сказал Калазарис. — Я бы и сам был не против сдаться ей в плен.
— Сомневаюсь, что тебе представится такая возможность, — сказал Протарус. — Лорд Тимур просил у меня разрешения обвенчаться с ней.
Калазарис поднял брови.
— И вы разрешили, ваше величество?
— А почему я должен ему отказать? — ответил Протарус. — Это обычная просьба, с которой мой придворный обращается ко мне согласно закону. Я еще никому не отказал.
— Но мы же ничего не знаем об этой женщине, ваше величество, — сказал Калазарис. — Уже одного этого достаточно, чтобы мы проявили осторожность. Мои шпионы весь Эсмир изрыскали, собирая информацию о ней. И не преуспели. Она словно вдруг откуда-то взялась в один прекрасный день. Богатая дворянка, о которой никто никогда ничего не слышал ранее.
— И к тому же у нее ребенок, — сказал Протарус.
— Да, но чей это ребенок, ваше величество? Тоже тайна.
— Просто не могу представить себе мужчину, который хотел бы обвенчаться с женщиной, бывшей подстилкой другого, — сказал король. — Пусть она и красавица.
— Именно это же чувствую и я, ваше величество, — сказал Калазарис. — И это еще больше усиливает мои подозрения.
— Ты считаешь ее опасной?
— Она не похожа ни на одну из женщин Эсмира, — сказал Калазарис. — Ей каким-то образом удалось сделаться богатой. Чрезвычайно богатой. И она продолжает богатеть каждый день, проявляя поразительную проницательность в делах. Леди Фатина не отвечала взаимностью ни одному мужчине, пока не повстречалась с лордом Тимуром. Но и с ним она не консультируется относительно своих дел, насколько мне известно.
— Ты думаешь, она может влиять на него?
— Возможно допущение, ваше величество. Она женщина с ярко выраженной силой воли. И с амбициями.
Протарус заерзал, постукивая кольцами по подлокотнику трона. Затем сказал:
— Да, пожалуй, она такова. И уже очаровала моего великого визиря. Что же будет дальше?
— Вот именно, ваше величество, — сказал Калазарис. — Что будет дальше?
26. Там, где поджидают добычу вороны
Великий дворец Занзера, место призрачных залов, по ночам наполнялся криками и заговорщицкими шепотками, дующими по темным коридорам подобно иссушающим ветрам. Он провонял интригами и предательствами минувших столетий. За эти годы здесь пролилось немало крови, и кое-где на камнях еще оставались черные пятна недавних убийств.
В этом дворце вознеслось и пало много королей, но не осталось ни одного памятника, отмечающего их благородные поступки. Конец каждого правления объявлялся темным посланником — наемным убийцей. А начало отмечалось торчащей над главными городскими воротами очередной королевской головой. И первыми восхваляли имя нового монарха пирующие вороны.
И теперь, при новом короле, Ирадже Протарусе, интрига и предательство процветали так же, как и прежде. Семь долгих лет ожидали вороны, пока вокруг короля, отталкивая в сторону старых друзей и преданных адъютантов, столпятся амбициозные и испуганные люди. Так всегда случалось в великом дворце Занзера. И скорее всего, так будет.
Сафар сразу же ощутил запах опасности, когда вошел через громадные двери, а стражники отсалютовали великому визирю. В воздухе присутствовала серная вонь темной магии, а каменный идол под его официальной туникой предупреждающе запульсировал.
В том, что Сафара вызвали к королю, не было ничего необычного, однако, когда он шагал по дворцу — Лейрия в нескольких шагах позади, — множество глаз провожали его. Кто-то смотрел задумчиво, в некоторых глазах откровенно сверкала ненависть, но большинство — как хотелось верить Сафару — смотрели сочувствующе.
Когда он оказался у дверей в личные апартаменты Ираджа, они открылись и три существа, униженно кланяясь и приговаривая «Да, ваше величество», спиной выбрались из зала.
Стражник закрыл двери, троица повернулась, и каждый из них по-разному отреагировал на появление Сафара.
Первый, Калазарис, обрадовался.
— Доброе утро, лорд Тимур, — сказал он. — Надеюсь, и день сложится для вас удачно.
— Спасибо, и я надеюсь, — сказал Сафар, кивая главному шпиону.
Второй, король Лука, повел себя надменно.
— Великому визирю, — только и сказал он, кивком отмечая присутствие Сафара.
Сафар тоже кивнул в ответ, но ничего не ответил.
Третий, лорд Фари, выглядел взволнованным.
— Рад вас видеть, лорд Тимур, — сказал он. — Давненько я не имел счастья пребывать в вашей компании. Может быть, как-нибудь вечерком посетите меня в моем недостойном доме?
Сафар слегка склонил голову.
— Быть вашим гостем, лорд Фари, для меня большая честь, — сказал он.
— Да, да, — сказал старый демон. — Конечно, вы ведь всегда так заняты, великий визирь, что вряд ли скоро сможете выбраться ко мне.
— Для вас я всегда свободен, лорд Фари, — ответил Сафар. Он не мог удержаться от того, чтобы не поддразнить демона.
Фари напряженно сцепил когти.
— Пусть наши чиновники переговорят и устроят удобное для нас время, — сказал он.
— Благодарю вас, лорд, — проговорил Сафар, вновь слегка склоняя голову — Я с нетерпением жду вашего любезного приглашения.
Появившийся стражник предложил Сафару пройти в королевские покои. Сафар вежливо раскланялся с троицей и вошел в двери, оставив Лейрию в приемной.
Ирадж сидел за письменным столом, просматривая какие-то доклады. Во всяком случае, делал вид. Низко склонив голову, он держал перед собой бумаги, но взгляд его был устремлен в одну точку, а не на слова и цифры, что указывало на сосредоточенность короля совсем на другом предмете.
Сафар кашлянул, Ирадж вскинул голову и улыбнулся. Но глаза оставались холодными.
— А, вот и ты, Сафар, — сказал он. — Выпей. Устраивайся поудобнее.
Сафар сел и налил себе бокал бренди.
Ирадж сделал вид, что вновь занят бумагами, но пальцы в перстнях выдавали его, постукивая по подлокотнику кресла.
Наконец Ирадж кивнул, отбросил бумаги и поднял голову.
— Видишь ли, Сафар, я чувствую себя несколько неловко, — сказал он. — Но я должен поговорить с тобой как мужчина с мужчиной и как друг.
Сафар, ощутив, как нагревается каменный идол, тоже почувствовал себя неловко.
Он улыбнулся и сказал:
— Я всегда готов, Ирадж.
— Речь идет о твоей просьбе жениться на леди Фатина.
— И что же?
— А ты уверен, что поступаешь мудро, друг мой? — спросил Ирадж. — Насколько мне известно, она красавица. И я поздравляю тебя с тем, что у тебя есть вкус. Но жениться!
— Я люблю ее, Ирадж, — сказал Сафар. — В Кирании, если люди любят, то, как правило, женятся.
Ирадж нервно рассмеялся.
— Так ведь это в Кирании, — сказал он. — А ты ведь теперь не какой-нибудь там сын гончара. Ты великий визирь — второй после меня по значимости человек королевства. Ты можешь обладать любой женщиной по выбору. Хочешь — тащи ее в постель, хочешь — женись, уж если так охота.
— Я понимаю, Ирадж, — сказал Сафар. — Так вот леди Фатина я выбрал именно исходя из этих двух точек зрения.
— Но она может не соответствовать тебе, — сказал Ирадж, — хоть и красавица.
— Для меня она как раз та, которую вряд ли заслуживает сын простого гончара. К тому же она тоже меня любит. Что же мне еще требовать от женщины?
— А я вот что думаю, — сказал Ирадж, наваливаясь грудью на стол. — Тут присутствует обычное романтическое влечение. Ты и сам знаешь свою слабость в этом вопросе. Помнишь Астарию? Тебе казалось, что свет клином сошелся на ней. Ты о своей любви к ней возвестил горам. И даже просил ее стать твоей невестой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69