Нериса изо всех сил была вынуждена изображать из себя очаровательную и остроумную хозяйку перед группой незнакомцев, в то время как она каждую минуту ждала, что Сафар вот-вот появится.
Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто вся эта затея устроена только потому, что ей от него что-то нужно. Леди Фатина и сама в состоянии позаботиться о себе, и ей не нужен мужчина — пусть он и сам великий визирь. Нет, просто это ее долг — представиться обществу. Она и так затянула с исполнением этого долга.
Что же касается девической влюбленности в Сафара, то это было давно и осталось именно там — в прошлом. Сафар в то время был настолько добр, что все понял и не стал ее унижать.
Она настраивала себя при встрече с ним оставаться столь же спокойной и холодной, сколь и надлежит быть леди Фатина.
И тут он показался в дверях. Только что там никого не было, и вот уже ливрейный лакей ведет его.
Кто-то указал на нее, он поднял голову и улыбнулся, когда взгляды их встретились.
Нериса потеряла все свое самообладание. Она погибла.
Глаза у него были такими же голубыми, какими она их помнила.
Сафар оцепенел, увидев, как эта женщина идет к нему. Леди Фатина была красива именно так, как и утверждали люди. А может быть, и еще красивее в этом потрясающем черном платье с низким вырезом, обнажающим жемчужного цвета грудь. Наряд тесно облегал ее изящную тонкую фигуру.
Но когда она оказалась рядом и протянула руку, лицо ее оставалось холодным. Эта холодность, как и тонкая улыбка, оттолкнули Сафара. Эта женщина не нуждалась ни в чьих одолжениях. Его чиновник взял взятку ни за что, так тому и быть.
Но вот их пальцы соприкоснулись, и Сафар ощутил ее дрожь. Он заглянул ей в глаза и увидел, как там пляшут золотые искорки. Он увидел губы, изогнутые в знакомой усмешке.
— Это же Нериса, хозяин, — прошипел Гундара из нагрудного кармана. — Нериса!
Но Сафар и так уже все разглядел и понял. Он испытал потрясение, увидев перед собой восставшую после смерти Нерису, превратившуюся в прекрасную леди Фатина.
Нериса тепло и решительно пожала его руку и прошептала:
— Не выдавай меня. — Вслух же громко произнесла: — Как любезно с вашей стороны, лорд Тимур, посетить мое недостойное жилище.
Сафар пробормотал приличествующую случаю фразу.
— Боюсь, мы начали без вас, мой лорд, — сказала Нериса, указывая на столы с яствами. — Но давайте обойдемся без формальных церемоний и присоединимся к остальным, пока вы еще не умерли от голода. И если у вас затем будет хорошее настроение, мы поболтаем, чтобы лучше узнать друг друга.
Сафар пришел в себя настолько, что смог отвесить неловкий поклон. Плохо соображая, он позволил слуге отвести себя к столу.
Только усевшись, он вспомнил, что оставил Лейрию у дверей, не отдав соответствующих распоряжений. Он повернул голову в ее сторону и увидел каменное лицо. Тогда он послал к ней слугу с распоряжением присоединиться к другим охранникам, устроившимся в буфетной. Но когда слуга подошел к ней с посланием, Лейрия яростно помотала головой, что-то прошипела в ответ и ураганом выскочила из помещения.
Когда же слуга вернулся, Сафар не удивился, услыхав переданные слова:
— Прошу вас поблагодарить лорда, но я подожду его в экипаже.
Скверно.
Затем он услышал смех Нерисы — естественный, такой земной смех, вырвавшийся из-под маски, — и полностью забыл о Лейрии.
Дождь хотя и заставил начаться банкет позже, но он же и прервал его раньше. Гости устремились к выходу, говоря, что все было очень мило, но леди должна понять, что в такую непогоду надо побыстрее оказаться дома.
Нериса вежливо в ответ бормотала слова прощания, не сводя при этом глаз с Сафара, застрявшего в отдаленном уголке у веранды. У нее было такое ощущение, что все прошедшие годы сжались всего лишь до нескольких дней. Все старые чувства обновились и стремительным потоком разрушили ее выношенную годами решимость.
Она обзывала себя дурой, полагая, что все эти глупые эмоции взорвались под впечатлением встречи. И пусть даже она сохранила нежные чувства к Сафару, но он вряд ли разделяет эти чувства. Он всего лишь проявлял доброту к беспризорной бродяжке. А доброта — не то же самое, что любовь.
Ей вновь удалось взять себя в руки, и, когда удалился последний гость, она пошла к Сафару походкой такой небрежной и легкой, какой и подобает выступать леди навстречу старому доброму другу.
Когда же она подошла к нему, он вскочил на ноги со словами:
— Нериса, ей-богу, я думал, что ты погибла!
И она рухнула к нему в объятия.
Лейрия, нахохлившись в экипаже, пристально вглядывалась сквозь щель в окно. Даже в этом ливне она различала знакомую фигуру Сафара, расхаживающую на фоне широких стеклянных дверей веранды.
Затем она увидела, как к нему приближается другая фигура, изящная, женская. Сверкнула молния, на мгновение ослепив Лейрию. Когда же зрение к ней вернулось, она увидела, как Сафар и хозяйка дома обнимаются.
Последние следы милосердного заклинания Мефидии о забывчивости исчезли, когда Нериса оказалась в его объятиях.
— Нериса, моя маленькая Нериса, — бормотал Сафар. Он целовал ее волосы, щеки, слезы, текущие из глаз, и так крепко прижимал ее к себе, словно боялся, что она вот-вот превратится в призрак и ускользнет прочь.
Затем их губы встретились, и объятия стали совсем другими. Это произошло так внезапно, что не было времени ни на вопросы, ни даже на удивление.
Нериса ластилась к нему, всхлипывала и шепотом произносила его имя. Она оказалась во сне, в старом добром сне, а Сафар, прижимая к груди, целовал ее и бормотал нежные слова. Но вот сон превратился в явь, она ощутила, что он прижался к ней, и она вскрикнула от радости, открываясь ему навстречу.
Она открыла глаза и увидела отражающееся в стекле окна веранды потрясенное лицо мажордома. Но ей было наплевать, и она лишь взмахнула рукой, отгоняя прислугу, в то время как Сафар подхватил ее на руки.
— Да, да, прошу тебя, да, — шептала она, показывая ему дорогу в апартаменты.
А затем они оказались в большой мягкой постели, яростно срывая одежду друг с друга.
— Сбежав из Валарии, — сказала Нериса попозже, — я устроилась в какой-то караван пареньком-прислугой.
Она улыбнулась воспоминанию, удобнее устраиваясь в объятиях Сафара.
— Мне всегда хорошо удавалась роль мальчишки.
Сафар нежно погладил ее грудь.
— Сейчас бы тебе это так легко не удалось, — сказал он.
Нериса хихикнула.
— И в самом деле, такая проблема возникла довольно скоро, — сказала она. — Я внезапно округлилась, став как старая нянюшка. И в один прекрасный день я не смогла натянуть бриджи на бедра. Затем затрещала по швам рубаха. Пришлось ходить ссутулившись в одежде посвободнее.
— Неужели никто ничего не заподозрил? — спросил Сафар.
Она покачала головой:
— Никто. Правда, несколько раз я замечала на себе странные взгляды, но не более.
— Однако между мальчиком из каравана и богатой леди Фатина лежит огромная пропасть, — сказал Сафар.
— Еще бы, — ответила Нериса. — Хотя в то время мне так не казалось. У меня были деньги. То золото, что ты дал мне. Я вложила часть его в караванные товары, получила неплохую прибыль, вложила больше.
Нериса рассмеялась.
— В общем, я обнаружила в себе талант к торговле. Все эти годы мне здорово помогал живущий во мне маленький воришка, я заключала выгодные сделки и приобретала хорошие товары. Спустя некоторое время я скопила столько, что смогла стать младшим компаньоном одного богатого хозяина каравана.
— Случайно не лорда Фатина? — спросил Сафар.
Нериса скривилась.
— Это верно, что его звали Фатина, — сказала она. — Вот только лордом он не был. Всего лишь купцом. Старым, толстым и добрым. По крайней мере, я считала его добрым. Он относился ко мне как к сыну.
Она вновь рассмеялась.
— Как выяснилось, он имел слабость к хорошеньким мальчикам.
Сафар заерзал:
— Ты хочешь сказать, он?..
— Он… ничего, — сказала Нериса. — Фатина был почтенным старым человеком. Он считал неприличным пользоваться своей слабостью. Я так и не узнала, что он чувствовал по отношению ко мне… или к тому мальчику, за которого он меня принимал… пока он не оказался на смертном ложе. И тут он признался во всем. Клялся, что любил меня. И все завещал мне. Вот так я вновь превратилась в женщину… и его вдову. Иначе завещание не имело бы силы, Никто бы не поверил, что он оставил все свое состояние какому-то мальчишке. Так я придумала наш брак. И для того, чтобы оформить необходимые документы, заплатила определенные суммы определенным людям. Ни у кого и вопроса не возникло, почему старик обалдел настолько, что все завешал какой-то алчной бабенке. Но тем не менее пошли слухи, что я убила его. Особенно после того, как я устроила так, что он превратился в дворянина.
— И никто в этом не усомнился? — спросил Сафар.
Нериса оперлась на локоть и усмехнулась. Глядя на нее, Сафар ощутил, как в сердце его зашевелилась любовь, а не только младшая сестра этого чувства — нежность.
— Можно играть и роль короля, — сказала она, — если играешь ее хорошо. Особенно, когда при этом у тебя есть еще и деньги. Кроме того, в Эсмире царил такой хаос, что все встало с ног на голову. Я воспользовалась этим хаосом, направляя караваны туда, куда больше никто не отваживался. И в общем, на трудностях одних, должна признаться, я делала деньги. Но ведь я доставляла им то, в чем они нуждались, и скупала у них то, что им больше не требовалось. И утешала себя мыслью, что я сама дитя несчастья. А потому имею кое-какие права.
— Я тоже так думаю, — сказал Сафар. — Некогда, правда, я утверждал обратное. — Он улыбнулся воспоминанию. — Но в этом мире слишком много страшных воров, воров, которые похищают мечты. Которые ломают тебя. Воров, которые готовы убить все, что ты любишь, при этом требуя, чтобы ты присутствовал при процессе убийства. А потом воруют сердце из твоего тела, чтобы изготовить какое-нибудь магическое снадобье.
Нериса обхватила его и руками и ногами, пытаясь своим мягким телом защитить его от всех обрушившихся на него испытаний и мук.
Она была Нерисой, воровкой из Валарии, и не собиралась позволять обижать кому бы то ни было человека, которого она любила.
Позже она отвела его в детскую, познакомиться с Палимаком. Ребенок проснулся, щуря сонные глазки на свет свечи.
Нериса взяла его на руки, и на Сафара глянуло маленькое пухленькое существо с темными глазами, оливкового цвета кожей и перламутровыми молочными зубами.
— Это Сафар, — сказала она ребенку. — Тот самый, о котором я все время рассказывала тебе. — Она взволнованно улыбнулась Сафару. — А это Палимак. Мой сын.
Палимак повернул пухленькое личико и посмотрел на Сафара, восторженно дергая ножками и улыбаясь. Глазенки его вспыхнули, и потрясенный Сафар увидел, как сонная дымка сменилась желтым сверканьем.
Демонским желтым!
Сердце Нерисы отчаянно застучало, когда она увидела выражение лица ее любимого человека.
Сафар изобразил слабую улыбку и протянул руку. Палимак ухватился за указательный палец.
— Да он силач! — сказал Сафар, извлекая комплимент из глубины своего замешательства.
Нериса отвернулась к ребенку, скрывая свои чувства.
— Конечно, он силач, — сказала она. — Разве не так, мой Палимак? Самый сильный малыш во всем мире!
Ребенок радостно засмеялся. Но тут его вырвало, и он перепачкал и себя, и ночной халат Нерисы.
— Ох, какой же ты плохой мальчик! — рассердилась Нериса. — Я тебя показываю, а ты ведешь себя как поросенок!
И она расплакалась.
Сафар присел с ней рядом и обнял и Нерису и Палимака.
— Что ты плачешь? — спросил он. — С детьми всегда такие неприятности происходят. Такие уж они! Тем не менее мы их любим. Ты спроси у моих сестер, сколько я им неприятностей доставлял! Только спроси. Они тебе поведают, каким отвратительным я был мальчишкой.
Но слова его не успокоили Нерису, а лишь разозлили.
— Да я не из-за этого плачу! — сказала она. — Ты же сам знаешь!
Она извлекла из кармана халата какой-то предмет и бросила его на постель.
— Вот! — сказала она. — Вот твой проклятый старый нож.
Сафар уставился на кинжал. На тот самый серебряный кинжал, который давным-давно подарил ему Коралин.
Нериса вытерла глаза, успокаиваясь.
— Вот затем я и приехала сюда, — сказала она. — Чтобы вернуть этот кинжал. Он твой. Зря хранила. Я к тому же оказалась дурой, тупой, слабенькой дурочкой, решила доставить его сама, а не послать с курьером.
Палимак расплакался, рассердив Нерису.
— Только посмотри, что ты наделал!
Сафар смутился.
— Что же я наделал?
— Я же заметила то выражение на твоем лице, — сказала Нериса. — Ты решил, что перед тобой монстр! Получеловек-полудемон, выродок. Пропади ты пропадом! В конце концов я получила то, о чем мечтала. Осуществила свою девическую мечту. Я повстречалась с моей великой мечтой, Сафаром Тимуром. С человеком такой доброты, что может понять вся и всех. — Она горько рассмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто вся эта затея устроена только потому, что ей от него что-то нужно. Леди Фатина и сама в состоянии позаботиться о себе, и ей не нужен мужчина — пусть он и сам великий визирь. Нет, просто это ее долг — представиться обществу. Она и так затянула с исполнением этого долга.
Что же касается девической влюбленности в Сафара, то это было давно и осталось именно там — в прошлом. Сафар в то время был настолько добр, что все понял и не стал ее унижать.
Она настраивала себя при встрече с ним оставаться столь же спокойной и холодной, сколь и надлежит быть леди Фатина.
И тут он показался в дверях. Только что там никого не было, и вот уже ливрейный лакей ведет его.
Кто-то указал на нее, он поднял голову и улыбнулся, когда взгляды их встретились.
Нериса потеряла все свое самообладание. Она погибла.
Глаза у него были такими же голубыми, какими она их помнила.
Сафар оцепенел, увидев, как эта женщина идет к нему. Леди Фатина была красива именно так, как и утверждали люди. А может быть, и еще красивее в этом потрясающем черном платье с низким вырезом, обнажающим жемчужного цвета грудь. Наряд тесно облегал ее изящную тонкую фигуру.
Но когда она оказалась рядом и протянула руку, лицо ее оставалось холодным. Эта холодность, как и тонкая улыбка, оттолкнули Сафара. Эта женщина не нуждалась ни в чьих одолжениях. Его чиновник взял взятку ни за что, так тому и быть.
Но вот их пальцы соприкоснулись, и Сафар ощутил ее дрожь. Он заглянул ей в глаза и увидел, как там пляшут золотые искорки. Он увидел губы, изогнутые в знакомой усмешке.
— Это же Нериса, хозяин, — прошипел Гундара из нагрудного кармана. — Нериса!
Но Сафар и так уже все разглядел и понял. Он испытал потрясение, увидев перед собой восставшую после смерти Нерису, превратившуюся в прекрасную леди Фатина.
Нериса тепло и решительно пожала его руку и прошептала:
— Не выдавай меня. — Вслух же громко произнесла: — Как любезно с вашей стороны, лорд Тимур, посетить мое недостойное жилище.
Сафар пробормотал приличествующую случаю фразу.
— Боюсь, мы начали без вас, мой лорд, — сказала Нериса, указывая на столы с яствами. — Но давайте обойдемся без формальных церемоний и присоединимся к остальным, пока вы еще не умерли от голода. И если у вас затем будет хорошее настроение, мы поболтаем, чтобы лучше узнать друг друга.
Сафар пришел в себя настолько, что смог отвесить неловкий поклон. Плохо соображая, он позволил слуге отвести себя к столу.
Только усевшись, он вспомнил, что оставил Лейрию у дверей, не отдав соответствующих распоряжений. Он повернул голову в ее сторону и увидел каменное лицо. Тогда он послал к ней слугу с распоряжением присоединиться к другим охранникам, устроившимся в буфетной. Но когда слуга подошел к ней с посланием, Лейрия яростно помотала головой, что-то прошипела в ответ и ураганом выскочила из помещения.
Когда же слуга вернулся, Сафар не удивился, услыхав переданные слова:
— Прошу вас поблагодарить лорда, но я подожду его в экипаже.
Скверно.
Затем он услышал смех Нерисы — естественный, такой земной смех, вырвавшийся из-под маски, — и полностью забыл о Лейрии.
Дождь хотя и заставил начаться банкет позже, но он же и прервал его раньше. Гости устремились к выходу, говоря, что все было очень мило, но леди должна понять, что в такую непогоду надо побыстрее оказаться дома.
Нериса вежливо в ответ бормотала слова прощания, не сводя при этом глаз с Сафара, застрявшего в отдаленном уголке у веранды. У нее было такое ощущение, что все прошедшие годы сжались всего лишь до нескольких дней. Все старые чувства обновились и стремительным потоком разрушили ее выношенную годами решимость.
Она обзывала себя дурой, полагая, что все эти глупые эмоции взорвались под впечатлением встречи. И пусть даже она сохранила нежные чувства к Сафару, но он вряд ли разделяет эти чувства. Он всего лишь проявлял доброту к беспризорной бродяжке. А доброта — не то же самое, что любовь.
Ей вновь удалось взять себя в руки, и, когда удалился последний гость, она пошла к Сафару походкой такой небрежной и легкой, какой и подобает выступать леди навстречу старому доброму другу.
Когда же она подошла к нему, он вскочил на ноги со словами:
— Нериса, ей-богу, я думал, что ты погибла!
И она рухнула к нему в объятия.
Лейрия, нахохлившись в экипаже, пристально вглядывалась сквозь щель в окно. Даже в этом ливне она различала знакомую фигуру Сафара, расхаживающую на фоне широких стеклянных дверей веранды.
Затем она увидела, как к нему приближается другая фигура, изящная, женская. Сверкнула молния, на мгновение ослепив Лейрию. Когда же зрение к ней вернулось, она увидела, как Сафар и хозяйка дома обнимаются.
Последние следы милосердного заклинания Мефидии о забывчивости исчезли, когда Нериса оказалась в его объятиях.
— Нериса, моя маленькая Нериса, — бормотал Сафар. Он целовал ее волосы, щеки, слезы, текущие из глаз, и так крепко прижимал ее к себе, словно боялся, что она вот-вот превратится в призрак и ускользнет прочь.
Затем их губы встретились, и объятия стали совсем другими. Это произошло так внезапно, что не было времени ни на вопросы, ни даже на удивление.
Нериса ластилась к нему, всхлипывала и шепотом произносила его имя. Она оказалась во сне, в старом добром сне, а Сафар, прижимая к груди, целовал ее и бормотал нежные слова. Но вот сон превратился в явь, она ощутила, что он прижался к ней, и она вскрикнула от радости, открываясь ему навстречу.
Она открыла глаза и увидела отражающееся в стекле окна веранды потрясенное лицо мажордома. Но ей было наплевать, и она лишь взмахнула рукой, отгоняя прислугу, в то время как Сафар подхватил ее на руки.
— Да, да, прошу тебя, да, — шептала она, показывая ему дорогу в апартаменты.
А затем они оказались в большой мягкой постели, яростно срывая одежду друг с друга.
— Сбежав из Валарии, — сказала Нериса попозже, — я устроилась в какой-то караван пареньком-прислугой.
Она улыбнулась воспоминанию, удобнее устраиваясь в объятиях Сафара.
— Мне всегда хорошо удавалась роль мальчишки.
Сафар нежно погладил ее грудь.
— Сейчас бы тебе это так легко не удалось, — сказал он.
Нериса хихикнула.
— И в самом деле, такая проблема возникла довольно скоро, — сказала она. — Я внезапно округлилась, став как старая нянюшка. И в один прекрасный день я не смогла натянуть бриджи на бедра. Затем затрещала по швам рубаха. Пришлось ходить ссутулившись в одежде посвободнее.
— Неужели никто ничего не заподозрил? — спросил Сафар.
Она покачала головой:
— Никто. Правда, несколько раз я замечала на себе странные взгляды, но не более.
— Однако между мальчиком из каравана и богатой леди Фатина лежит огромная пропасть, — сказал Сафар.
— Еще бы, — ответила Нериса. — Хотя в то время мне так не казалось. У меня были деньги. То золото, что ты дал мне. Я вложила часть его в караванные товары, получила неплохую прибыль, вложила больше.
Нериса рассмеялась.
— В общем, я обнаружила в себе талант к торговле. Все эти годы мне здорово помогал живущий во мне маленький воришка, я заключала выгодные сделки и приобретала хорошие товары. Спустя некоторое время я скопила столько, что смогла стать младшим компаньоном одного богатого хозяина каравана.
— Случайно не лорда Фатина? — спросил Сафар.
Нериса скривилась.
— Это верно, что его звали Фатина, — сказала она. — Вот только лордом он не был. Всего лишь купцом. Старым, толстым и добрым. По крайней мере, я считала его добрым. Он относился ко мне как к сыну.
Она вновь рассмеялась.
— Как выяснилось, он имел слабость к хорошеньким мальчикам.
Сафар заерзал:
— Ты хочешь сказать, он?..
— Он… ничего, — сказала Нериса. — Фатина был почтенным старым человеком. Он считал неприличным пользоваться своей слабостью. Я так и не узнала, что он чувствовал по отношению ко мне… или к тому мальчику, за которого он меня принимал… пока он не оказался на смертном ложе. И тут он признался во всем. Клялся, что любил меня. И все завещал мне. Вот так я вновь превратилась в женщину… и его вдову. Иначе завещание не имело бы силы, Никто бы не поверил, что он оставил все свое состояние какому-то мальчишке. Так я придумала наш брак. И для того, чтобы оформить необходимые документы, заплатила определенные суммы определенным людям. Ни у кого и вопроса не возникло, почему старик обалдел настолько, что все завешал какой-то алчной бабенке. Но тем не менее пошли слухи, что я убила его. Особенно после того, как я устроила так, что он превратился в дворянина.
— И никто в этом не усомнился? — спросил Сафар.
Нериса оперлась на локоть и усмехнулась. Глядя на нее, Сафар ощутил, как в сердце его зашевелилась любовь, а не только младшая сестра этого чувства — нежность.
— Можно играть и роль короля, — сказала она, — если играешь ее хорошо. Особенно, когда при этом у тебя есть еще и деньги. Кроме того, в Эсмире царил такой хаос, что все встало с ног на голову. Я воспользовалась этим хаосом, направляя караваны туда, куда больше никто не отваживался. И в общем, на трудностях одних, должна признаться, я делала деньги. Но ведь я доставляла им то, в чем они нуждались, и скупала у них то, что им больше не требовалось. И утешала себя мыслью, что я сама дитя несчастья. А потому имею кое-какие права.
— Я тоже так думаю, — сказал Сафар. — Некогда, правда, я утверждал обратное. — Он улыбнулся воспоминанию. — Но в этом мире слишком много страшных воров, воров, которые похищают мечты. Которые ломают тебя. Воров, которые готовы убить все, что ты любишь, при этом требуя, чтобы ты присутствовал при процессе убийства. А потом воруют сердце из твоего тела, чтобы изготовить какое-нибудь магическое снадобье.
Нериса обхватила его и руками и ногами, пытаясь своим мягким телом защитить его от всех обрушившихся на него испытаний и мук.
Она была Нерисой, воровкой из Валарии, и не собиралась позволять обижать кому бы то ни было человека, которого она любила.
Позже она отвела его в детскую, познакомиться с Палимаком. Ребенок проснулся, щуря сонные глазки на свет свечи.
Нериса взяла его на руки, и на Сафара глянуло маленькое пухленькое существо с темными глазами, оливкового цвета кожей и перламутровыми молочными зубами.
— Это Сафар, — сказала она ребенку. — Тот самый, о котором я все время рассказывала тебе. — Она взволнованно улыбнулась Сафару. — А это Палимак. Мой сын.
Палимак повернул пухленькое личико и посмотрел на Сафара, восторженно дергая ножками и улыбаясь. Глазенки его вспыхнули, и потрясенный Сафар увидел, как сонная дымка сменилась желтым сверканьем.
Демонским желтым!
Сердце Нерисы отчаянно застучало, когда она увидела выражение лица ее любимого человека.
Сафар изобразил слабую улыбку и протянул руку. Палимак ухватился за указательный палец.
— Да он силач! — сказал Сафар, извлекая комплимент из глубины своего замешательства.
Нериса отвернулась к ребенку, скрывая свои чувства.
— Конечно, он силач, — сказала она. — Разве не так, мой Палимак? Самый сильный малыш во всем мире!
Ребенок радостно засмеялся. Но тут его вырвало, и он перепачкал и себя, и ночной халат Нерисы.
— Ох, какой же ты плохой мальчик! — рассердилась Нериса. — Я тебя показываю, а ты ведешь себя как поросенок!
И она расплакалась.
Сафар присел с ней рядом и обнял и Нерису и Палимака.
— Что ты плачешь? — спросил он. — С детьми всегда такие неприятности происходят. Такие уж они! Тем не менее мы их любим. Ты спроси у моих сестер, сколько я им неприятностей доставлял! Только спроси. Они тебе поведают, каким отвратительным я был мальчишкой.
Но слова его не успокоили Нерису, а лишь разозлили.
— Да я не из-за этого плачу! — сказала она. — Ты же сам знаешь!
Она извлекла из кармана халата какой-то предмет и бросила его на постель.
— Вот! — сказала она. — Вот твой проклятый старый нож.
Сафар уставился на кинжал. На тот самый серебряный кинжал, который давным-давно подарил ему Коралин.
Нериса вытерла глаза, успокаиваясь.
— Вот затем я и приехала сюда, — сказала она. — Чтобы вернуть этот кинжал. Он твой. Зря хранила. Я к тому же оказалась дурой, тупой, слабенькой дурочкой, решила доставить его сама, а не послать с курьером.
Палимак расплакался, рассердив Нерису.
— Только посмотри, что ты наделал!
Сафар смутился.
— Что же я наделал?
— Я же заметила то выражение на твоем лице, — сказала Нериса. — Ты решил, что перед тобой монстр! Получеловек-полудемон, выродок. Пропади ты пропадом! В конце концов я получила то, о чем мечтала. Осуществила свою девическую мечту. Я повстречалась с моей великой мечтой, Сафаром Тимуром. С человеком такой доброты, что может понять вся и всех. — Она горько рассмеялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69