грибы-великаны, толпящиеся чуть не посреди тропинок, ягоды, богатым узором украшающие пышный ковер… Слишком изнежились люди двадцать второго века: мало кому приходило в голову топтать ноги по лесным буреломам, когда достаточно набрать на компьютере код супермаркета, и автокурьер завалит холодильник любой провизией, выращенной в соответствии с мировыми стандартами и последними достижениями науки.
Птенчиков лес любил. Весь октябрь он пробродил с корзиной, прислушиваясь, вглядываясь и постигая. Единственное, чего ему не хватало в уединенной избушке, – это камина с живыми и веселыми язычками трепещущего пламени. К сожалению, рубить заповедную природу на дрова категорически воспрещалось.
Олег отхлебнул душистого чайку и лениво поинтересовался:
– Как тебе аукцион?
– Да так… Не люблю шумных мероприятий.
– Зачем же ездил? – удивился Аркадий.
– Небось хотел приобрести старинный венец, отцепить от него месяц со звездой и повесить их вместо лампочки в гостиной, чтобы не пользоваться лишний раз электричеством, – засмеялся Олег.
Птенчиков поморщился:
– Всё бы вам позубоскалить! Я вот о чем думаю: между исчезновением Егора Гвидонова и появлением клада определенно есть связь.
Друзья переглянулись.
– Ментальная?
– Самая что ни на есть фактическая – венец, изумруды и доспехи.
– По-моему, пора забирать его в город, – озабоченно шепнул Олегу Аркадий.
– Неужели вы не знаете «Сказку о царе Салтане»?
– Я знаю, – отозвался Олег. – Но при чем здесь эта сказка?
– Среди экспонатов клада представлены венец с месяцем и звездой, подобный которому носила пушкинская царевна Лебедь, изумрудный гарнитур с крупными камнями, вроде тех, что извлекала из золотых орехов волшебная белка, и золотые кольчуги, какие могли бы сверкать «чешуей» на выходящих из волн богатырях. Три чуда острова Буяна. Разве не удивительно?
Друзья задумались.
– Да, и впрямь занятно, – признал Олег. – Но какое отношение к этим чудесам может иметь твой ученик?
– Я отчетливо помню день, когда впервые пришел в колледж и стая объяснять ребятам идею экспериментального театра. Я очень волновался, гадал, поймут ли они меня, проникнутся ли интересом. Одна из девушек – Варя Сыроежкина, которая вчера играла Людмилу, – опоздала и извинилась столь цветисто, будто какая-нибудь великосветская особа. Я не удержался и процитировал строки Пушкина. Помните, о Царевне Лебедь?
– «А сама-то величава, выступает, будто пава…» – пробормотал Олег.
– Вот-вот. Но главное – «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит».
– Ну и что?
– Ребята не знали этих строк. Но очень заинтересовались. – Птенчиков помолчал. – Что, если клад на аукцион доставили прямо с острова Буяна?
Олег с Аркадием переглянулись.
– Исключено. Все перемещения в прошлом фиксируются центральным компьютером, никто не смог бы скрыть подобный перелет. А уж привезти из прошлого контрабанду? – Они засмеялись. – Видел бы ты нашу таможню!
– Но что, если существует другая машина времени?
– Существует, в Нью-Йорке. Но американские ученые понимают необходимость контроля не хуже наших.
– Почему вы не допускаете мысли, что кто-то еще мог построить такую машину, не спросив вашего разрешения?
– Ну, приятель, это не так просто, даже если произошла утечка информации. Мало собрать машину времени, нужно суметь правильно ее эксплуатировать, чтобы не погибнуть, оказавшись в прошлом. Недаром над этим работает целый Институт истории.
– Что ж, вполне вероятно, что Егор погиб…
– На острове Буяне?
– Именно.
Олег начал горячиться:
– Ты хочешь сказать, что твой ученик ограбил сказочную царевну?
– Не могу этого утверждать, но…
– Или он навел преступников на легкодоступные сокровища?
– Но ты представь, какой это лакомый кусок! Преступники должны были слететься на чудеса острова Буяна, как мухи на варенье!
– А ты, значит, вообразил себя мухомором. – Олег насмешливо подцепил на вилку кусок жареной лисички.
Птенчиков нахмурился.
– Я-то, может, и мухомор. А вот вы – пни замшелые с трухой вместо мозгов, хоть и младше меня на двести лет!
– Друзья, не стоит ломать копья, – вмещался Аркадий. – Да существует ли этот остров Буян на самом деле?
– Ну, это как раз несложно выяснить, – пробурчал Олег.
С поисковой работой Олег справился даже лучше, чем Егор Гвидонов. Ему удалось не только вычислить нужный остров, но и обнаружить в копиях древних летописей свидетельство о том, что мудрая царица этого острова с поэтичным именем Лебедь обвенчалась с государем по имени Салтан, после чего их земли процветали в мире и благоденствии долгие годы.
– Как-то не сходится со свидетельством Пушкина, – заметил Олег, показывая Птенчикову свои распечатки. – Александр Сергеевич утверждал, что Лебедь вышла замуж за сына Салтана, царевича Гвидона.
– Александр Сергеевич – поэт, а не историк. Он писал сказку, а не диссертацию, – возразил учитель,
– Какая разница, – вклинился Аркадий. – Нужно искать подпольную машину времени.
– Что ж, Мухомор, вперед! Думаю, есть основания обратиться в полицию. Как специалисты Института истории, мы тебя поддержим.
И вот в понедельник, после полудня, дружная троица переступила порог полицейского управления. Со дня исчезновения Егора Гвидонова прошла ровно неделя.
Господин Старший следователь оказался менее понятлив, чем историки. Он долго не мог взять в толк, какое отношение к изумрудам имеет некто Белка, зачем понадобилось украшать лебедя звездами и о каком военном подразделении идет речь. Измученный Птенчиков предложил ему ознакомиться с произведением Пушкина. Когда господин Старший следователь уяснил, что именно ему предлагают, он побагровел от гнева:
– Так вы пришли меня сказками потчевать?
Лишь авторитет сотрудников Института истории заставил его, в конце концов, смириться с необходимостью изучить первоисточник. Ему доставили «Сказку». Болезненно морщась, Следователь кинул ее в рот, но поперхнулся и, подскочив к шкафчику, поспешно плеснул в рюмку коньяка – залить вставшее поперек горла произведение. Олег тихо присвистнул:
– Интересно, какое влияние оказывает коньяк на усвоение поэтического текста?
Друзья в напряженном ожидании уставились на Следователя. Тот прикрыл глаза и важно развалился в кресле. Время шло. Казалось, что служитель закона нашел отличный повод подремать на работе и намерен им хорошенько воспользоваться. Вдруг его лицо напряглось, он возмущенно распахнул глаза и рыкнул начальственным басом:
– Так этот ваш Гвидонов пользуется морским транспортом без билета? Разъезжает зайцем? То есть этим… насекомым?
Посетители дружно разинули рты. Господин Старший следователь меж тем раскалялся:
– И он трижды, при свидетелях, совершил нападения с членовредительством? Нанес тяжкие увечья беззащитным женщинам? Этого субъекта нужно срочно арестовать и отдать под суд!
Он нажал кнопку на служебном пульте.
– Внимание, вызываю группу захвата!
– Подождите, любезный, вы не поняли… – начал было Птенчиков.
– Это я – не понял? – взревел Старший следователь. – Да я привлеку вас за оскорбление при исполнении!
– Что за шум? – раздался спокойный голос. В дверях стоял Начальник полиции. – Куда отправляется группа захвата?
– На свободе бесчинствует опасный маньяк, уже есть три жертвы, – отрапортовал Старший следователь. – Нет, четыре! Он же еще Коршуна застрелил, а это тянет на преднамеренное убийство!
– Позвольте, я объясню, – вмешался Аркадий. Через час Начальник полиции, выслушав показания историков и учителя, проглотив книгу (без коньяка) и побарабанив пальцами по столу, принял мудрое решение:
– Необходимо как можно скорее допросить гражданина Пушкина! Пригласите в кабинет Младшего следователя.
ГЛАВА 8
Задание было до обидного легким, и особых сюрпризов ожидать не приходилось. Да что там говорить, не командировка, а сплошное удовольствие: лето в деревне, тишина, спокойствие… Младший следователь управления полиции лейтенант Забойный развалился в кабине машины времени, предоставленной руководством ИИИ для нужд следствия, и прикрыл глаза. Истошный женский визг заставил его подпрыгнуть метра на полтора.
– Ой, мамочки! Ой, леший! – голосила какая-то дамочка над самым его ухом. К тому времени, как окружающая действительность приобрела более-менее четкие контуры, лейтенант Забойный успел пару раз получить по голове и прочим частям тела чем-то довольно увесистым. Оглядевшись, он обнаружил себя стоящим посреди симпатичной лесной поляны. Что неприятно – с ног до головы в малиновом соку. На лбу набухала шишка, на траве валялись плетеные корзины (они, видимо, и послужили орудиями избиения), а вдалеке мелькали пестрые сарафаны обладательниц звонких голосов.
«Ничего себе – тишь да благодать!» – подумал Младший следователь, судорожно отмахиваясь от полчища кровожадных комаров и потирая ушибленные места. Идея выбрать для высадки уединенное место в лесу оказалась не такой уж удачной, как представлялось в кабинете управления. Кто ж знал, что у них тут не глушь непролазная, а натуральный женский клуб с элементами силовой гимнастики! Забойный задумчиво прикинул на вес корзину с ягодами и пришел к выводу, что не стоит дожидаться возвращения ее хозяйки. Если местные дамы способны прогуливаться по лесу, таская в руках такие тяжести, встреча с ними не сулит ничего хорошего.
– Ладно, – решил Младший следователь, направляясь бодрой трусцой к просвету между деревьями, – мне бы только в усадьбу попасть. Быстренько опрошу свидетеля – и назад, в управление.
В усадьбу попасть удалось только с третьей попытки. Первая провалилась, так как центральные ворота были заперты на огромный амбарный замок. Невооруженным глазом было видно, что его не тревожили уже многие-многие годы.
– «Мы пойдем другим путем!» – процитировал Забойный проглоченных как-то по ошибке классиков марксизма и огляделся вокруг. Наметанный глаз полицейской ищейки сразу обнаружил вытоптанную в буйных зарослях полыни тропинку. Увы! Она заканчивалась на берегу громаднейшей лужи, преодолеть которую без подручных плавсредств не представлялось возможным. Где-то на недосягаемом противоположном берегу маячила вожделенная калитка в ограде, за которой, по всей вероятности, пряталась дверь в усадьбу, где, в свою очередь, скрывался до сих пор не допрошенный Александр Сергеевич Пушкин. Энтузиазма у лейтенанта поубавилось. С каждой минутой командировка становилась всё обременительней. Тяжело вздохнув, Младший следователь поплелся в обратном направлении, надеясь подобраться к усадьбе с другой стороны.
К своему изумлению, вскоре он обнаружил, что, преодолев всего пару-тройку внушительных мусорных куч, можно достичь приветливой дыры в заборе, нырнув в которую, сразу окажешься на хозяйственном дворе усадьбы. Окрыленный успехом, Забойный решительно нарушил покой дремавших на солнышке гусей и уток. Под возмущенное кряканье и гоготанье Младший следователь проник в господский дом с заднего крыльца. Одернул жилет, расправил фалды фрака, скроенного в полном соответствии с древней иллюстрацией к «Евгению Онегину», выданной компьютером костюмерной ИИИ в качестве образца местной одежды, предназначенной для официальных визитов, и надвинул высокий цилиндр поглубже на лоб. Затем, сверившись с планом, предусмотрительно захваченным из хранилища вспомогательных технических средств, лейтенант Забойный молнией взлетел на второй этаж – и замер, услышав грозный оклик:
– Куууда?! Никого пущать не велено!
Строгого вида старушенция стояла у кабинета свидетеля с явным намерением воспрепятствовать допросу,
– Бабуль, ты кто? – попытался перехватить инициативу Младший следователь. Однако бабка сдаваться не собиралась:
– Я-то, ясное дело, Арина Родионовна. А вот ты кто? И за какой надобностью сюда пожаловал?
Впервые оказавшись в роли допрашиваемого, лейтенант Забойный несколько растерялся:
– Я это, ммм, я по делу, эээ, к гражданину Пушкину. В смысле, поговорить бы.
– Нет уж, батюшка, иди себе с богом, не до разговоров ему. Александр Сергеич нынче не принимают.
Настойчиво подталкиваемый в спину, Младший следователь покорно начал спускаться по ступенькам.
– А что приключилось-то? Заболел ваш гений? – рискнул всё же спросить он. Тяжко вздохнув, старушка произнесла нараспев:
– Му-зы-ка…
– Чего? Какая еще музыка? Он что, теперь симфонии сочинять начал вместо стихов? – окончательно запутался следователь.
– Господь с тобой, – замахала руками бабка. – Я говорю, музыка к нему не приходит, ну, покинула она его. Как с Натальей Николаевной поругался третьего дня, да она в сердцах в столицу укатила, так ни строчки написать не может. «Не посещает, – говорит, – вдохновение, музыка моя меня покинула».
– А, муза! – догадался Забойный.
– Вот я и говорю: она не посещает, ну, и другим не велено, чтобы место зазря не занимали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Птенчиков лес любил. Весь октябрь он пробродил с корзиной, прислушиваясь, вглядываясь и постигая. Единственное, чего ему не хватало в уединенной избушке, – это камина с живыми и веселыми язычками трепещущего пламени. К сожалению, рубить заповедную природу на дрова категорически воспрещалось.
Олег отхлебнул душистого чайку и лениво поинтересовался:
– Как тебе аукцион?
– Да так… Не люблю шумных мероприятий.
– Зачем же ездил? – удивился Аркадий.
– Небось хотел приобрести старинный венец, отцепить от него месяц со звездой и повесить их вместо лампочки в гостиной, чтобы не пользоваться лишний раз электричеством, – засмеялся Олег.
Птенчиков поморщился:
– Всё бы вам позубоскалить! Я вот о чем думаю: между исчезновением Егора Гвидонова и появлением клада определенно есть связь.
Друзья переглянулись.
– Ментальная?
– Самая что ни на есть фактическая – венец, изумруды и доспехи.
– По-моему, пора забирать его в город, – озабоченно шепнул Олегу Аркадий.
– Неужели вы не знаете «Сказку о царе Салтане»?
– Я знаю, – отозвался Олег. – Но при чем здесь эта сказка?
– Среди экспонатов клада представлены венец с месяцем и звездой, подобный которому носила пушкинская царевна Лебедь, изумрудный гарнитур с крупными камнями, вроде тех, что извлекала из золотых орехов волшебная белка, и золотые кольчуги, какие могли бы сверкать «чешуей» на выходящих из волн богатырях. Три чуда острова Буяна. Разве не удивительно?
Друзья задумались.
– Да, и впрямь занятно, – признал Олег. – Но какое отношение к этим чудесам может иметь твой ученик?
– Я отчетливо помню день, когда впервые пришел в колледж и стая объяснять ребятам идею экспериментального театра. Я очень волновался, гадал, поймут ли они меня, проникнутся ли интересом. Одна из девушек – Варя Сыроежкина, которая вчера играла Людмилу, – опоздала и извинилась столь цветисто, будто какая-нибудь великосветская особа. Я не удержался и процитировал строки Пушкина. Помните, о Царевне Лебедь?
– «А сама-то величава, выступает, будто пава…» – пробормотал Олег.
– Вот-вот. Но главное – «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит».
– Ну и что?
– Ребята не знали этих строк. Но очень заинтересовались. – Птенчиков помолчал. – Что, если клад на аукцион доставили прямо с острова Буяна?
Олег с Аркадием переглянулись.
– Исключено. Все перемещения в прошлом фиксируются центральным компьютером, никто не смог бы скрыть подобный перелет. А уж привезти из прошлого контрабанду? – Они засмеялись. – Видел бы ты нашу таможню!
– Но что, если существует другая машина времени?
– Существует, в Нью-Йорке. Но американские ученые понимают необходимость контроля не хуже наших.
– Почему вы не допускаете мысли, что кто-то еще мог построить такую машину, не спросив вашего разрешения?
– Ну, приятель, это не так просто, даже если произошла утечка информации. Мало собрать машину времени, нужно суметь правильно ее эксплуатировать, чтобы не погибнуть, оказавшись в прошлом. Недаром над этим работает целый Институт истории.
– Что ж, вполне вероятно, что Егор погиб…
– На острове Буяне?
– Именно.
Олег начал горячиться:
– Ты хочешь сказать, что твой ученик ограбил сказочную царевну?
– Не могу этого утверждать, но…
– Или он навел преступников на легкодоступные сокровища?
– Но ты представь, какой это лакомый кусок! Преступники должны были слететься на чудеса острова Буяна, как мухи на варенье!
– А ты, значит, вообразил себя мухомором. – Олег насмешливо подцепил на вилку кусок жареной лисички.
Птенчиков нахмурился.
– Я-то, может, и мухомор. А вот вы – пни замшелые с трухой вместо мозгов, хоть и младше меня на двести лет!
– Друзья, не стоит ломать копья, – вмещался Аркадий. – Да существует ли этот остров Буян на самом деле?
– Ну, это как раз несложно выяснить, – пробурчал Олег.
С поисковой работой Олег справился даже лучше, чем Егор Гвидонов. Ему удалось не только вычислить нужный остров, но и обнаружить в копиях древних летописей свидетельство о том, что мудрая царица этого острова с поэтичным именем Лебедь обвенчалась с государем по имени Салтан, после чего их земли процветали в мире и благоденствии долгие годы.
– Как-то не сходится со свидетельством Пушкина, – заметил Олег, показывая Птенчикову свои распечатки. – Александр Сергеевич утверждал, что Лебедь вышла замуж за сына Салтана, царевича Гвидона.
– Александр Сергеевич – поэт, а не историк. Он писал сказку, а не диссертацию, – возразил учитель,
– Какая разница, – вклинился Аркадий. – Нужно искать подпольную машину времени.
– Что ж, Мухомор, вперед! Думаю, есть основания обратиться в полицию. Как специалисты Института истории, мы тебя поддержим.
И вот в понедельник, после полудня, дружная троица переступила порог полицейского управления. Со дня исчезновения Егора Гвидонова прошла ровно неделя.
Господин Старший следователь оказался менее понятлив, чем историки. Он долго не мог взять в толк, какое отношение к изумрудам имеет некто Белка, зачем понадобилось украшать лебедя звездами и о каком военном подразделении идет речь. Измученный Птенчиков предложил ему ознакомиться с произведением Пушкина. Когда господин Старший следователь уяснил, что именно ему предлагают, он побагровел от гнева:
– Так вы пришли меня сказками потчевать?
Лишь авторитет сотрудников Института истории заставил его, в конце концов, смириться с необходимостью изучить первоисточник. Ему доставили «Сказку». Болезненно морщась, Следователь кинул ее в рот, но поперхнулся и, подскочив к шкафчику, поспешно плеснул в рюмку коньяка – залить вставшее поперек горла произведение. Олег тихо присвистнул:
– Интересно, какое влияние оказывает коньяк на усвоение поэтического текста?
Друзья в напряженном ожидании уставились на Следователя. Тот прикрыл глаза и важно развалился в кресле. Время шло. Казалось, что служитель закона нашел отличный повод подремать на работе и намерен им хорошенько воспользоваться. Вдруг его лицо напряглось, он возмущенно распахнул глаза и рыкнул начальственным басом:
– Так этот ваш Гвидонов пользуется морским транспортом без билета? Разъезжает зайцем? То есть этим… насекомым?
Посетители дружно разинули рты. Господин Старший следователь меж тем раскалялся:
– И он трижды, при свидетелях, совершил нападения с членовредительством? Нанес тяжкие увечья беззащитным женщинам? Этого субъекта нужно срочно арестовать и отдать под суд!
Он нажал кнопку на служебном пульте.
– Внимание, вызываю группу захвата!
– Подождите, любезный, вы не поняли… – начал было Птенчиков.
– Это я – не понял? – взревел Старший следователь. – Да я привлеку вас за оскорбление при исполнении!
– Что за шум? – раздался спокойный голос. В дверях стоял Начальник полиции. – Куда отправляется группа захвата?
– На свободе бесчинствует опасный маньяк, уже есть три жертвы, – отрапортовал Старший следователь. – Нет, четыре! Он же еще Коршуна застрелил, а это тянет на преднамеренное убийство!
– Позвольте, я объясню, – вмешался Аркадий. Через час Начальник полиции, выслушав показания историков и учителя, проглотив книгу (без коньяка) и побарабанив пальцами по столу, принял мудрое решение:
– Необходимо как можно скорее допросить гражданина Пушкина! Пригласите в кабинет Младшего следователя.
ГЛАВА 8
Задание было до обидного легким, и особых сюрпризов ожидать не приходилось. Да что там говорить, не командировка, а сплошное удовольствие: лето в деревне, тишина, спокойствие… Младший следователь управления полиции лейтенант Забойный развалился в кабине машины времени, предоставленной руководством ИИИ для нужд следствия, и прикрыл глаза. Истошный женский визг заставил его подпрыгнуть метра на полтора.
– Ой, мамочки! Ой, леший! – голосила какая-то дамочка над самым его ухом. К тому времени, как окружающая действительность приобрела более-менее четкие контуры, лейтенант Забойный успел пару раз получить по голове и прочим частям тела чем-то довольно увесистым. Оглядевшись, он обнаружил себя стоящим посреди симпатичной лесной поляны. Что неприятно – с ног до головы в малиновом соку. На лбу набухала шишка, на траве валялись плетеные корзины (они, видимо, и послужили орудиями избиения), а вдалеке мелькали пестрые сарафаны обладательниц звонких голосов.
«Ничего себе – тишь да благодать!» – подумал Младший следователь, судорожно отмахиваясь от полчища кровожадных комаров и потирая ушибленные места. Идея выбрать для высадки уединенное место в лесу оказалась не такой уж удачной, как представлялось в кабинете управления. Кто ж знал, что у них тут не глушь непролазная, а натуральный женский клуб с элементами силовой гимнастики! Забойный задумчиво прикинул на вес корзину с ягодами и пришел к выводу, что не стоит дожидаться возвращения ее хозяйки. Если местные дамы способны прогуливаться по лесу, таская в руках такие тяжести, встреча с ними не сулит ничего хорошего.
– Ладно, – решил Младший следователь, направляясь бодрой трусцой к просвету между деревьями, – мне бы только в усадьбу попасть. Быстренько опрошу свидетеля – и назад, в управление.
В усадьбу попасть удалось только с третьей попытки. Первая провалилась, так как центральные ворота были заперты на огромный амбарный замок. Невооруженным глазом было видно, что его не тревожили уже многие-многие годы.
– «Мы пойдем другим путем!» – процитировал Забойный проглоченных как-то по ошибке классиков марксизма и огляделся вокруг. Наметанный глаз полицейской ищейки сразу обнаружил вытоптанную в буйных зарослях полыни тропинку. Увы! Она заканчивалась на берегу громаднейшей лужи, преодолеть которую без подручных плавсредств не представлялось возможным. Где-то на недосягаемом противоположном берегу маячила вожделенная калитка в ограде, за которой, по всей вероятности, пряталась дверь в усадьбу, где, в свою очередь, скрывался до сих пор не допрошенный Александр Сергеевич Пушкин. Энтузиазма у лейтенанта поубавилось. С каждой минутой командировка становилась всё обременительней. Тяжело вздохнув, Младший следователь поплелся в обратном направлении, надеясь подобраться к усадьбе с другой стороны.
К своему изумлению, вскоре он обнаружил, что, преодолев всего пару-тройку внушительных мусорных куч, можно достичь приветливой дыры в заборе, нырнув в которую, сразу окажешься на хозяйственном дворе усадьбы. Окрыленный успехом, Забойный решительно нарушил покой дремавших на солнышке гусей и уток. Под возмущенное кряканье и гоготанье Младший следователь проник в господский дом с заднего крыльца. Одернул жилет, расправил фалды фрака, скроенного в полном соответствии с древней иллюстрацией к «Евгению Онегину», выданной компьютером костюмерной ИИИ в качестве образца местной одежды, предназначенной для официальных визитов, и надвинул высокий цилиндр поглубже на лоб. Затем, сверившись с планом, предусмотрительно захваченным из хранилища вспомогательных технических средств, лейтенант Забойный молнией взлетел на второй этаж – и замер, услышав грозный оклик:
– Куууда?! Никого пущать не велено!
Строгого вида старушенция стояла у кабинета свидетеля с явным намерением воспрепятствовать допросу,
– Бабуль, ты кто? – попытался перехватить инициативу Младший следователь. Однако бабка сдаваться не собиралась:
– Я-то, ясное дело, Арина Родионовна. А вот ты кто? И за какой надобностью сюда пожаловал?
Впервые оказавшись в роли допрашиваемого, лейтенант Забойный несколько растерялся:
– Я это, ммм, я по делу, эээ, к гражданину Пушкину. В смысле, поговорить бы.
– Нет уж, батюшка, иди себе с богом, не до разговоров ему. Александр Сергеич нынче не принимают.
Настойчиво подталкиваемый в спину, Младший следователь покорно начал спускаться по ступенькам.
– А что приключилось-то? Заболел ваш гений? – рискнул всё же спросить он. Тяжко вздохнув, старушка произнесла нараспев:
– Му-зы-ка…
– Чего? Какая еще музыка? Он что, теперь симфонии сочинять начал вместо стихов? – окончательно запутался следователь.
– Господь с тобой, – замахала руками бабка. – Я говорю, музыка к нему не приходит, ну, покинула она его. Как с Натальей Николаевной поругался третьего дня, да она в сердцах в столицу укатила, так ни строчки написать не может. «Не посещает, – говорит, – вдохновение, музыка моя меня покинула».
– А, муза! – догадался Забойный.
– Вот я и говорю: она не посещает, ну, и другим не велено, чтобы место зазря не занимали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40